Время и пространство – важнейшие категории: физика, философия, история, искусство в первую очередь осмысливают именно их. Через них человек постигает самого себя, с ними соизмеряет свой труд, свои идеи, своё творчество. Порой пространство и время предстают перед ним как нечто живое, зримое, как то, с чем можно спорить, чему можно покоряться, с чем можно жить в унисон.
Философ и писатель Сергей Дурылин в одном из романов сказал: «Обижен человек временем. На жизнь намерено его времени аршином в двенадцать вершков, а он ещё и сам себя обмеривает на половину». Время коротко, а пространство огромно. Дали зовут, манят, завораживают. Отсюда извечные русские странники, что, очарованные бескрайним простором, готовы идти за горизонт. Отсюда наш порыв увеличить скорость движения, чтобы успеть за быстротечный век добраться до самых звёзд. Отсюда наше упование на небесную вечность, где время будет одолено.
Сегодняшний человек тоже обижен временем. Но нынешняя обида иного рода: скорее, уже время обиженно человеком – время историческое, без постижения которого мы становимся безродными, безъязыкими, безликими. Я часто вспоминаю, как во время последней университетской лекции нам, без пяти минут выпускникам, преподаватель древнерусской литературы сказала: «Мы научили вас истории Древней Руси и Российской Империи, но вы плохо знаете ту историю, которая была живой жизнью для ваших отцов и дедов». И это было правдой. Особенно ясно осознаёшь этот разрыв, когда после тебя уже выросло не одно поколение, когда ты сам стал носителем истории. Как туманно для них то, что ещё не отошло на временную дистанцию, какой событийный сумбур, какая мгла в их сознании, скольким небылицам они поверили из-за своего незнания. Август-1991 и октябрь-1993, Первая и Вторая чеченские ведомы им, кажется, меньше, чем Куликовская или Бородинская битвы. Недавно почившие Свиридов и Бондарев представляются им жившими в одну пору с Л.Н. Толстым и Чайковским. А ведь из этого и разрастается конфликт отцов и детей: они перестают быть современниками, будто в каждом следующем поколении начинается новое летоисчисление. Если эта связь предельно истончится, то и пращуры окажутся пассажирами отцепленных вагонов.
Есть и ещё одна обида. Человек пространством обижен. «Много ли человеку земли нужно?», - задавался вопросом в одноимённом рассказе Лев Толстой и приходил к выводу, что всего три аршина: на могилу. «Но ведь три аршина нужны трупу, а не человеку… Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа», - возражал Чехов. Да, человеку нужен весь мир, его необходимо узреть и постичь, но прежде всего нужно узнать родную страну.
У нас выросло целое поколение, которое до тридцати лет уже побывало в Турции, Греции, Египте, но внутри России не выезжало дальше своего региона, предпочитая гостиничный сервис и логистический комфорт чужой стороны. Но ведь с насиженного места срываются не только ради отдыха и праздности. Я знал одного человека, который побывал на всех тёплых морях и океанах чужбины, но, тяжело заболев, поехал молиться в Троице-Сергиеву лавру. Когда увидел её небесную красоту, с тоской сказал: «На что я тратил жизнь…». Неужели только такой ценой к русскому человеку придёт осознание, что необходимо, по-гоголевски, «проездиться по России».
Меня всегда удивляло, почему в Оренбургской епархии в поколении священнослужителей, что были рукоположены в 90-ые, так много иконописцев. Оказалось, что все они выпускники одного художественного училища и ученики одного наставника, большого знатока иконописи Геннадия Найданова, который в советскую пору под предлогом изучения древнерусского искусства возил их по древним монастырям. Душевные зёрна дали духовные всходы.
Мне возразят, что сегодня при всём желании организационно осуществить нечто подобное гораздо сложнее. Справедливо. Но надо искать выход.
У нас есть опыт Пушкинской карты, которая даёт возможность школьникам и студентам бесплатно посещать выставки, спектакли и творческие мероприятия. Очень ценно было бы продолжить это просветительское начинание, учредив Ломоносовскую карту, что позволила бы учащимся хотя бы два раза в год побывать в знаковых городах и весях своего Отечества. Пусть молодое поколение увидит русские реки и горы, места боевой славы и святыни, места литературного и художественного паломничества, новые заводы и фабрики.
Никогда не полюбить того, чего не знаешь, того, с чем не соприкоснулся ещё в юности. «Архангельский мужик» начертил для нас карту жизни. Русское пространство ширится, русское время разгоняется: нужен ломоносовский шаг, ломоносовская скорость движения и мысли. Только тогда время и пространство простят нам свои справедливые обиды.
Михаил Кильдяшов
