Сенатор Андрей Клишас обратил внимание на один из ключевых моментов. Формирование восприятия и отношения в обществе к конкретным событиям происходит через их точные правовые определения. Теракт должен называться терактом. Несколько терактов – это террористическая деятельность. Если очевидно, что Украина – государство-террорист, то как оно вербует своих сторонников на нашей территории?
Кто эти люди, которые идут на провокации?
В этом вопросе в программе "Мы в курсе" ведущая Елена Афонина разбиралась вместе с публицистом Дмитрием Лысенковым.
Елена Афонина: Начать я хотела с темы Крыма. Вот два примера. На молодёжном фестивале "Таврида" на концерте, посвящённом открытию, участники приветствовали бойцов Росгвардии, принимавших участие в СВО. Их встретили овациями. Зрители скандировали "спасибо!"
При этом в одном из караоке-баров посетитель заказал музыкальный ролик, прославляющий Украину. Далее были традиционные извинения на камеру. И подобных эпизодов немало можно вспомнить по всей России. Люди сначала совершают проступки, потом на камеру раскаиваются, потом некоторые продолжают делать то же самое.
Кто эти люди? Это готовый материал для вербовки Украиной? Это некие персонажи, которые считают, что выступать контрой России сейчас модно и стильно? Или это действительно некие идейные товарищи, которые на территории России чувствуют себя вольготно, но при этом понимают, что если что, то мы туда. Насколько эта ситуация опасна для дальнейшего развития событий? Я сейчас говорю в том числе о диверсиях и терактах.
Дмитрий Лысенков: Ситуация в нашей стране ничем не отличается, например, от ситуации в Северной Ирландии. Уже много лет революционная армия ИРА ведёт борьбу против Лондона. И все способы, которые мы сейчас видим, были ими испробованы, использованы. Об этом было написано много учебников, методических пособий для всех спецслужб мира.
Кто все эти люди, которые, кто-то по дурости, кто-то в пьяном угаре, кто-то ещё по каким-то причинам, выкидывают фортеля, как в крымском автосервисе, как в барах и ресторанах? Чаще всего это те, кого используют очень грамотные специалисты по ведению информационного терроризма. Цель у них очевидна: им надо наиболее быстрым путём убедить этих людей в том, что они сделают что-то смешное, прикольное, неопасное для них.
Причём деньги тут платить совершенно необязательно, потому что на такую категорию граждан воздействовать очень просто. Посмотрите, это же обычная арифметика. Сколько людей из живущих в Крыму позволяют себе такие дикие выходки? Единицы.
Потому что все остальные, даже пьяные, даже находящиеся в невменяемом состоянии понимают, что либо они пойдут против собственных убеждений, против совести народа, либо попадут под уголовное преступление. Тем важнее вылавливать точечно этот человеческий мусор. А уж потом через них выходить на структуры, которые так или иначе создавали этот фон.
– Вот мы их выловили. А дальше что? Один скажет, что я тут ни при чём, меня попросили, другой заявит, что был пьян, себя не помнит…
Вот вы говорите о некоем воздействии. А может, его и не было? Может, эти люди действительно так видят ситуацию и считают, что Россия, наверное, не права? Или здесь всё-таки задействованы некие механизмы?
Граждан вербуют. Но как?
К беседе в студии присоединился эксперт по психологическим и информационным спецоперациям Дмитрий Соин.
– Какие крючки используются для того, чтобы завербовать граждан России?
Дмитрий Соин: В те времена, когда интернета ещё не было, для того чтобы кого-то завербовать, требовался личный контакт. Будущему агенту влияния каким-то образом передавались методички, подрывная литература и так далее.
Сейчас мы уже живём в совершенно другую эпоху. Благодаря интернету стёрлись границы между странами, и государства, по сути, не защищены от любого внешнего воздействия – как морально-психологического, так и информационного.
А тут способов воздействия очень много. Каждый современный человек общается в соцсетях. И вербовщики совершенно спокойно просеивают в этих соцсетях аккаунты, изучают посты, комментарии, которые оставляет человек. Таким образом они находят людей, наиболее подходящих для вербовки.
ДМИТРИЙ СОИН:"ВЕРБОВЩИКИ ПРОСЕИВАЮТ СОЦСЕТИ, БЕЗОШИБОЧНО ОТДЕЛЯЯ ЛЮДЕЙ, С КОТОРЫМИ ОНИ СМОГУТ РАБОТАТЬ".
– Мы видели скрины переписок с молодыми людьми, которым предлагали энную сумму денег за то, что они подожгут военкоматы. И молодые люди соглашаются на это за деньги, которые потом, конечно, никто не выплачивает, зато молодые люди получают соответствующее наказание.
Я вспоминаю историю Варвары Карауловой, которую завербовали террористы. Судьба девушки оказалась полностью сломанной. А поймали её на одиночестве и желании обрести большую любовь.
Чем можно привлечь молодого человека, живущего в России, для совершения теракта или диверсии?
Д.С.: Что касается диверсий и терактов, то тут я бы на первое место поставил всё-таки материальную заинтересованность. Опытный вербовщик, изучая аккаунты в соцсетях, почти безошибочно выбирает именно тех, кто готов на такое пойти.
Как правило, это молодые люди, нуждающиеся в деньгах, с размытыми морально-этическими принципами и с отсутствием патриотизма. Вот вам первая категория, которая становится объектом внимания вербовщика.
Таким людям могут просто без всякой идеологической подводки предложить деньги. Сказать: слушай, братан, ты давно не отдыхал на море, ты давно не обновлял свой гардероб, у тебя есть девушка, ты хочешь её сводить в кафе, чего тебе стоит кинуть бутылку с коктейлем Молотова в военкомат, и мы тебе переведём 200 долларов, например.
Но есть более тонкие вербовки, когда нащупывают мотивации, ищут людей уже из среднего или креативного класса. И им начинают постепенно подбрасывать различные тенденциозные материалы о том, как якобы Россия "осуществляет геноцид" на Украине, "ведёт войну против мирного населения".
Этим людям начинают давить на болевые точки. Им говорят: посмотрите, что происходит – вот семья потеряла дом, вот семья потеряла сына или кормильца и так далее. Играя на этой жалости, провоцируют людей на реакции.
Когда человек начинает в переписке выражать сочувствие или заявлять о солидарности с вербовщиком, который представляется просто каким-то человеком с Украины, из Польши, из Молдавии, тут и появляется важный крючок, которым при случае можно даже немного человека пошантажировать, мол, ты нас поддержал, а за это может наступить ответственность – у вас же там диктатура. Тебя могут и посадить, придётся идти до конца. Теперь ты с нами.
На словах это кажется всё просто, но на самом деле такая вербовка – очень тонкий процесс. Понятно, что мелких хулиганов в террористов превращать относительно легко, особенно если это маргиналы и у них есть материальные проблемы. Тут можно сыграть ещё и на низком интеллекте, из-за чего человек не понимает, что его подводят под статью.
А с более образованными людьми, которые потом должны будут выступать, постить какие-либо тексты, протестовать и так далее – с ними нужна тонкая подводка через материалы, через публикации, через обсуждение.
Целые поколения после перестройки выросли как трава
– Пока одни вербуют, наши спецслужбы завербованных разоблачают. И примеров успешной работы ФСБ довольно много. К примеру, в декабре прошлого года были задержаны украинские диверсанты, которые собирались подорвать радиоцентр Черноморского флота, башни телецентра Крыма и мобильные газотурбинные электростанции. Среди задержанных оказались не только агенты СБУ, но и сотрудник ГУР Минобороны Украины.
Но мы смотрим на этих террористов и видим людей со славянскими лицами, говорящих на русском языке, некоторые из них ещё и в России родились. Но почему-то переехали на Украину, чтобы отстаивать так называемый "украинский мир". В то же время жители Донбасса, Херсона становятся настоящими иконами Русского мира.
Как понять, что человек действительно представляет собой угрозу, что он готов что-то подобное совершить? Как не допустить этого?
Д.Л.: Откуда берутся такие люди? Не из пустого места. Всё началось в 90-е годы, причём даже не тогда, когда развалился Советский Союз, а когда были пересмотрены базовые ценности в образовании и воспитании. Когда школа стала услугой, предоставляющей комплект знаний, когда семья перестала воспитывать детей, а лихорадочно, истерически, на грани потери разума зарабатывала деньги, чтобы выжить.
В это самое время поколения детей вырастали как трава и нахватывались не столько фактов об этой жизни, сколько общего фона, раздёрганного, разрушенного, вырванного с корнями. Очень трудно требовать от поколения детей перестройки полноценного понимания того, что происходит на свете. Но самое главное, многие из них абсолютно лишены чувства Родины.
О чём говорить с людьми с потребительским образом мышления?
– Многие не смотрят патриотические программы, немало граждан даже не в курсе важности того, что происходит в Донбассе, с кем и с чем ведут борьбу наши воины в ходе СВО.
Д.Л.: Когда молодого человека больше всего интересует красота его бороды, качество смузи и скорость электрического самоката, он не понимает, какого чёрта мы припёрлись на Украину. У него нет ни собственных знаний, ни понимания того, что происходит в стране.
Если попытаться вступить с таким молодым человеком в диалог, он начинает апеллировать какими-то страшными цифрами и фактами о том, как мы плохо живём. Но мы сами знаем, как мы живём. Дело ведь не в этом. А в том, идентифицируешь ли себя со своей землёй или твои интересы заканчиваются в потребительском секторе, в потреблении, которое нам продолжают навязывать.
– Так надо доступно и просто объяснить этому молодому человеку, ради чего он должен поменять своё смузи на некие абстрактные идеи, которые, как он считает, к нему отношения не имеют.
Д.Л.: Я скажу одну неприятную вещь: с людьми, у которых сформировался потребительский образ мышления, о чём-то возвышенном говорить бесполезно. У них всегда будут в приоритете потребление и личные интересы.
– Но тогда, если не мы, к ним придут другие, о которых говорил эксперт, и найдут с ними общий язык.
Д.Л.: И наш эксперт, кстати, очень чётко разложил всё это по полочкам: главное тут противопоставление тому, на чём держится любое государство. И на примере Европы мы сейчас видим, в какие тартарары всё катится. Что этому противопоставить и как? Надо возвращать образование и воспитание. Надо доносить до людей идеи о том, что не всё зависит от потребления, что это – не главное.
ФОТО: VIDEOFLOW/SHUTTERSTOCK
