Сколько живу на Ставрополье, а это уже 30 лет, столько и слышу разговоры о том, что край теряет восточные территории, так как местное население уезжает, а его место занимают приезжие из республик Северного Кавказа, которые ведут себя, как временщики. Проблема, действительно, серьезная. Уже неоднократно принимались различные программы по развитию восточных районов, но реальных результатов от них немного.
Не за тот конец тянут
Да, климат на территории семи восточных районов края тяжелый: жара, безводье, бедные почвы. Это тебе не Новоалександровский или Изобильненский районы, где воткнешь палку в землю, и из нее что-то вырастет. Но люди ведь там жили веками и находили определенные преимущества в таком природном своеобразии. Прежде всего, это огромные территории, на которых можно пасти скот. И земледелием там заниматься можно, если учитывать особенности климата и состояние почв.
Помню, как читал очерки Владимира Гиляровского о путешествии по этим местам. Он описывал и песчаные бури, и жуткие морозные ветры, и вместе с тем рассказывал о тысячных стадах, которые паслись на этих скудных землях, приносивших огромные доходы скотопромышленникам.
Что же изменилось с тех пор? Климат? Но он только мягче стал. А вот менталитет жителей поменялся кардинально. Созданные при советской власти колхозы и совхозы, державшиеся за счет поддержки государства, смогли создать здесь определенную социальную инфраструктуру, которая обеспечивала местным вполне приличную жизнь. В таких условиях жило несколько поколений, которые привыкли к определенной заботе государства, глубоко не задумываясь, чего это стоило. С возвращением рыночных отношений старые структуры стали пробуксовывать. Во многом это объективная реальность, хотя, конечно, в 90-е наломали много дров, резко разрушив то, что можно было бы и не ломать. Но это уже свершилось. Надо думать, как приспособиться к новым условиям.
Власти же Ставрополья, пытаясь решить проблему Востока, похоже, тянут не за тот конец каната. Да, нужно создавать рабочие места, улучшать инфраструктуру населенных пунктов. На это выделялись и выделяются дополнительные средства, но отдачи-то нет. Коренное население как уезжало, так и продолжает уезжать. Потому что в старые экономические структуры сколько денег ни вкладывай, возродить их до советского уровня уже не удастся.
А на место уезжающих русских приезжают люди с другим менталитетом, для которых чем хуже, тем лучше. Что я имею в виду? То, что выходцы из республик, готовы терпеть социальные неудобства, лишь бы меньше контроля со стороны государства. Тысячи неучтенных отар, гурты крупного рогатого скота – все это приносит огромные доходы, с которых государство практически не имеет никаких налогов.
Новые жители восточных территорий не считают эту землю своей родиной, относятся к ней лишь как к источнику доходов, которые отправляют туда, где родились, где их малая родина. То есть высасывают последние соки из неродной земли, которая им не матушка.
Справедливости ради надо сказать, что эта тенденция началась задолго до рыночных отношений. Еще с 70-х годов авторитет профессии чабана и скотника стал падать. Местная молодежь стала предпочитать этим профессиям специальности, связанные с земледелием: тракториста, комбайнера, водителя. А на вакансии скотников и чабанов охотно шли выходцы из соседних республик. Руководители хозяйств поначалу приняли это обстоятельство как суровую необходимость, а потом поняли, что из этого можно извлечь личную выгоду. Практически все новые чабаны стали держать на общественных кошарах значительное собственное поголовье, которое кормилось за счет колхозных ресурсов. То есть вели свой маленький и незаконный бизнес. А раз рыльце в пуху, то у колхозных начальников появилась возможность требовать с ловкачей откаты за покровительство. Такое положение дел оказалось выгодным для обеих сторон, и массовая миграция в восточные районы Ставрополья негласно стала поощряться. А когда к осевшим на Ставропольской земле горцам ринулись их многочисленные родственники, процесс стал неконтролируемым. Теперь в восточных районах края на десять русских детей в школах приходится двадцать приезжих временщиков.
Плохо? Конечно! Крупные хозяйства загибаются, а мелкий полулегальный бизнес или вообще подпольный процветает. Как и во времена Гиляровского частная инициатива работает. Что же делать?
Если не можем остановить процесс, надо его возглавить, говорил один мудрец. А возглавив, направить в нужное русло, чтобы было хорошо и людям, и территории. Всем нам, живущим в крае, да и России в целом.
Частную инициативу надо легализовать и всячески поощрять, но преимущественно поддерживать коренное население. Не обязательно русское, здесь, например, веками живут те же ногайцы.
За опытом – к новым казакам
А вот в Степновском районе, который мало чем отличается по природным условиям от Курского, Нефтекумского или Левокумского, отток местного населения в последние лет десять заметно снизился. Я не знаю статистических данных в целом по району, но то, что это факт, могу свидетельствовать из личных многолетних наблюдений.
На этой территории исторически никогда не жили казаки. Например, село Зеленая Роща вообще когда-то было немецкой колонией. Но сейчас здесь людей, относящих себя к казачеству, в процентном отношении больше, чем где-либо в крае. Похожая ситуация и во многих других населенных пунктах района. К тому же процентов 80 казаков – это фермеры. Другими словами, это люди, работающие на земле не как наемные рабочие, а как собственники, частные хозяева. Но, в отличие от приезжих из соседних республик, для фермеров эта земля – матушка. Здесь как минимум лет 200 жили их предки, живут их дети и внуки.
Если наемные работники из сельхозпредприятий, бывших колхозов, уезжают в поисках лучшей доли, то казакам-фермерам, создавшим свое благосостояние своим трудом на своей земле, ехать некуда и незачем. Они заинтересованы в том, чтобы их дети и внуки оставались на этой земле, в этих селах, чтобы здесь была нормальная жизнь. И они делают много для улучшения жизни своей малой родины, не скупятся на ремонт дорог, социальных учреждений и т.п. Когда, например, в Зеленой Роще местная школа пришла в негодность, и ее хотели закрыть, казаки так надавили на власть, что та тут же нашла средства и способы сделать ремонт.
Помню, как казаки вместе с ногайцами организовали голодовку с требованием отставки тогдашнего главы района. Их решительность, стойкость и разумные доводы заставили власть прислушаться к общественному мнению, и одиозного главу убрали.
А откуда же в этих не казачьих местах взялись казаки? Местные люди по собственной инициативе стали массово записываться в казачество, когда увидели, какую опасность их традиционному укладу жизни несет неконтролируемая миграция. Пока власти годами стенают по поводу потери восточных территорий, их исламизации и ничего не могут предложить эффективного, люди сами обратились к опыту предков. Казачество – именно тот образ жизни, который веками помогал русскому населению закрепляться на новых землях, находить общий язык с местным населением и противостоять амбициям радикального ислама.
Как рассказывал мне покойный фермер Иван Уваров, много лет возглавлявший Зеленорощинский казачий круг, поначалу противостояние между местным населением и выходцами из Дагестана, пытавшимися насадить свои порядки, доходило чуть ли не до кровопролития. На поддержку переселенцев стали приезжать целые отряды из Дагестана, у обеих сторон уже появилось и огнестрельное оружие. Но казакам удалось отстоять свои ценности, не доводя дело до крайности. Их жесткость и при этом основанная на чувстве собственной правоты стойкость и решительность остановила горячих кавказских парней. А на Кавказе силу уважают, тем более, если она справедливая.
Кончилось тем, что чужаки, не пожелавшие принять устои местного населения, просто уехали из Зеленой Рощи. Зато теперь здесь живут в мире и согласии и русские, и горцы, и армяне. Все они уважают особенности национального менталитета соседей, ищут пути взаимопонимания. Зачем уезжать оттуда, где есть достаток, где царит социальный мир?
Восточный гектар
Конечно, опыт Степновского района уникален. Но он мог бы стать спасением и решить тяжелейшую проблему востока края.
Прежде всего, это всяческое поощрение частной инициативы. Но не той, которая мила иным пришлым из соседних республик, где доминирует эгоизм по отношению к соседям, к государству, к природным ресурсам, а той, что основана на традициях русского крестьянства, предпринимательства, которой движет любовь к своей малой родине, к земле предков.
Но я ни разу, увы, не слышал, чтобы во властных структурах Ставрополья серьезно обсуждался опыт тех же степновских казаков-фермеров. А это пример той самой гражданской инициативы, за которую ратует и президент, которая способна при минимуме затрат со стороны государства решать серьезнейшие проблемы.
Но поддержка здоровым силам общества со стороны государства, бесспорно, нужна. Для востока ставропольского края это могла бы быть программа типа дальневосточного гектара. Наверное, для нашего края гектара было бы даже мало, а вот 10 га на семью – вполне. Конечно, землю надо давать не всем, кто пожелает, а местным жителям, даже, может, местным во втором поколении, чтобы исключить попадание земли в руки заезжих ловкачей. Разумным было бы давать землю тем, кто когда-то уехал со своей малой родины, а теперь желает вернуться. Я не вдаюсь в детали, а говорю о принципе. Детали можно будет продумать позже, когда за дело возьмутся специалисты.
В нашей истории мы имели примеры, когда ставка на частную инициативу, направленную в нужное государству русло, давала потрясающие результаты. Это та же столыпинская реформа. Нечто подобное в масштабах края могло бы решить и сегодня проблему восточных территорий. Вот только нашлись бы в крае свои Столыпины…
Сергей Иващенко
