Критикуя либерализм, мы очень недооцениваем его силу, приспособляемость и живучесть. Когда мы провозглашаем конец эпохи либерализма, мы уподобляемся Фукуяме, который поспешил объявить конец истории. Ничего просто так, само собой не проходит, особенно зло, которое приняло вид либерализма.
Чтобы что-то победить, надо понять его козыри, его скрепы, кощееву иглу. Живучесть идеологии либерализма вызвана наличием нескольких хитрых скреп.
Одна из них — это концепция свободы человека. Это очень привлекательная для человека штука, это искушение запретный плодом. Либерализм бросает клич «будь свободен!» — и проникает в сердца людей, затмевает разум и глаза так, что они не видят истинное содержание этой свободы.
Либеральная идеология подкупает свободой, опьяняет и развращает ей. И человек тут же слепнет и не видит, что либеральная свобода не для всех, а для бенефициаров либерализма. Под свободой как вседозволенности индивидуума или меньшинств скрывается свобода наживы узкой группы крупного капитала. Культ меньшинств — лишь прикрытие для обеспечения гегемонии главного меньшинства.
Вот почему важно отнять у либерализма монополию на свободу. Раскрыть людям ложность такой свободы и показать прелесть свободы как созидания и спасения души. А это можно только через обращение к христианскому пониманию свободы, как свободы от греха, от порока, как свободы жить ради ближних, то есть добровольное служение.
Конечно, гедонистическая свобода привлекательнее созидательной и ответственной свободы, особенно для испорченного сознания. Поэтому чтобы оторвать свободу от либерализма, понадобится нравственное воспитание людей, возделывание общества с высоким идеалами и устоями, чем собственно и является культура в изначальном смысле.
Вторая скрепа либерализма — это личный бытовой комфорт и статусное потребление. Эта скрепа работает на бытовом уровне, поверх сознания и ценностей. Вы можете сколько угодно ненавидеть либерализм как концепцию, но когда вы питаетесь вместо домашней пищи фастфудом или берёте кредит для модного гаджета, или тратите все свои запасы на неделю обжираловки на курорте в Турции, словом, подчиняете свою жизнь культу наслаждения — вы проигрываете либерализму, попадаете к нему в плен, становитесь его адептом.
Как сломать эту скрепу? Что ей эффективно противопоставить? В идеале — аскетизм как добровольное и предельное самоограничение. Но даже среди верующих сегодня не всякий способен вынести такой крест, не всем по силам вести аскетический образ жизни.
Тем не менее, победить культ бытового комфорта можно и нужно, используя аскезу как идею доминирования духовного над материальным. То есть когда в обществе устанавливается идеал аскезы как желаемая, пусть и трудно реализуемая на практике мечта.
Как это реализовать? Только через воспитание скромности можно преодолеть культ потребления. Скромность как черта характера, стиль поведения является прекрасным условием для аскезы и созидательной свободы. Заметьте, как либерализм боится скромности, как её отовсюду прогоняет, высмеивает, пытается заменить на культ саморекламы, позерства и хамства.
Если мы хотим победить либерализм по-настоящему, то скромность в быту, скромность в поведении, скромность в общественной жизни должны стать доминантой искусстве и госполитике, основой воспитания. Именно скромность человека и общества могут выбить из-под либерализма почву, без которой эта зараза станет бессильной.
Третья скрепа либерализма — это технический прогресс. Культ техники, технологий — от изобретения печатной машины Гутенберга до атомной бомбы и автомобилей, бытовых приборов и гаджетов — является визитной карточкой либерального Запада и вызывает восхищение перед ним, подкупает и ослепляет наряду со свободой.
И действительно, технологии Запада уже несколько столетий являются передовыми и объективно лучшими по многим параметрам, а потому воспринимаются как свидетельство высокого развития цивилизации Запада.
Но так было не всегда. Резкий скачок технологий Запада зафиксирован в момент перехода к Просвещению и отхода от христианства. Первый шаг человека Запада к либерализму был сделан в момент, когда он ощутил страшную силу рациональной мысли и ради овладения этой силой отдал свою душу. В образном выражении Гете, Фауст заключил контракт с Люцифером, то есть человек Запада продал душу дьяволу в обмен на прорыв в технологиях и земной успех.
Всему остальному миру и особенно России как ближайшем соседу Запада пришлось столкнуться с альтернативой — или погибнуть от более передового оружия Запада, или тоже поддаться культу рацио и наживы. Но Россия смогла пойти третьим, особенным путём — не продать душу и при этом вовремя осваивать самые высокие и передовые технологии и соперничать с Западом, а порой даже и превосходить его. Вся наша модернизация — будь то Петровская или Советская — это вынужденная реакция на угрозу Запада уничтожить нас. И при всех жертвах и перекосах, это реакция оказалась успешной для нас, так как позволил русским остаться русскими.
В XXI веке, как и в предыдущие века, России предстоит найти способ ответить на новые технологические вызовы и угрозы (главный из которых трансгуманизм) и при этом сохранить идеалы Русского мира.
Тогда мы сможем выйти из плена западной технологии, восприятия её как единственно передовой и эталонной, и следовательно падёт одна из скреп либерализма. Импортозамещение — это не просто процесс замещения одного прибора на другой, это важное условие выхода из плена западной матрицы.
Таким образом, важно понять, что следует бороться не с либерализмом как таковым (борьба с любым "измом" похожа на сражение с мельницей), а с его конкретными проявлениями, скрепами. Чтобы победить либерализм, надо бороться с жадностью, наглостью и развратом, воспевая скромность, служение и настоящую свободу. Чтобы стать по-настоящему суверенным, недостаточно заявить об этом в стратегиях и концепциях, надо мыслить и творить самостоятельно, создавать вокруг себя на бытовом уровне те условия, которые соответствуют нашим представлениям о нормальности.
И тогда либерализм станет для России непривлекательным, чужим и чуждым, таким, от чего люди сами будут отворачиваться. Тогда мы сможем с полным правом сказать, что либерализм преодолен и остался позади. Впрочем, это покажется нам странным и лишним, так же как странно говорить, что снег холодный, и поэтому летом он исчезает.
