Бытует мнение, будто вышедшие в запас офицеры российских Вооруженных сил не способны проявить себя в мирной жизни. История Героя России Владимира Ковтуна представляет собой ярчайшее опровержение таких предрассудков. После окончания военной карьеры полковник спецназа с нуля создал процветающий бизнес. Каким же образом?
Люди старшего поколения прекрасно помнят кинофильм «Председатель» с гениальным Михаилом Ульяновым в главной роли. Его герой сразу после войны поднимает из разрухи и выводит в передовые колхоз. Но не все знают, что у героя Ульянова был реальный прототип – Кирилл Прокофьевич Орловский.
Партизан-передовик
Этот мужественный человек работал в советских спецслужбах, в 1941-1942 годах находился на нелегальной работе в Китае. По личной просьбе возвращен в Союз и заброшен в Беловежскую пущу, где командовал партизанским отрядом «Соколы». В ходе одного из боев Орловский получил тяжелое ранение, кисти рук были ампутированы в кустарных условиях партизанского госпиталя, без наркоза. Но на «большую землю» не эвакуировался, а после выздоровления по-прежнему руководил отрядом. Он был отозван домой только в августе 1943 года, после чего служил в органах НКВД.
Перед увольнением в запас в июле 1944 года Орловский обратился с письмом к Сталину с просьбой назначить его председателем колхоза в освобожденных районах. Он пообещал не только восстановить разрушенное хозяйство, но и вывести его в передовые. С декабря 1944 года подполковник гоcбезопасности К.П. Орловский в запасе по инвалидности, а с января 1945 года возглавил колхоз «Рассвет» Могилевской области Белорусской ССР. Орловский сдержал слово. Уже в конце 1950-х слава о колхозе «Рассвет» гремела на весь Советский Союз.
В фильме «Председатель» у героя Ульянова не было одной руки, но он говорил, что матом батальоны поднимал в атаку. У Орловского не было обеих рук, и он, как вспоминали его земляки, не мог без посторонней помощи надеть сапоги. Но его воли хватило, чтобы превратить отстающий колхоз в передовой.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 января 1958 года за выдающиеся успехи, достигнутые в деле развития сельского хозяйства, Орловскому Кириллу Прокофьевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
В современных условиях
Железные были люди. Многие считают, что таких сегодня уже не делают. Бытует мнение, что как только современный офицер увольняется в запас из Вооруженных сил и снимает портупею, то начинает рассыпаться и пьянствовать. Что современные военные не могут устроиться на гражданке.
Однако прямо сейчас в современной России разворачивается история успеха, которая во многом похожа на историю Кирилла Орловского. Правда, слава Богу, наш герой жив и здоров, руки-ноги целы, в Афганистане был несколько раз ранен, но легко – Герой Российской Федерации, полковник военной разведки Владимир Павлович Ковтун.
Тот самый Ковтун, который принимал участие в захвате первого ПЗРК «Стингер» в Афганистане. Который лично взял всю документацию по комплексу и организации поставок американцами этого оружия моджахедам (что само по себе не менее ценно, чем захват боеготового комплекса).
Сегодня портрет Ковтуна каждый может увидеть не где-нибудь, а в главном храме Вооруженных сил России – на мозаичном панно с изображением воинов советского времени.
«До всего доходить самостоятельно»Как и Орловский, Владимир Ковтун тоже выполнял задания за пределами нашей Родины, о которых сейчас еще рано рассказывать. Но последние 15 лет, после выхода в запас, он занимается далекими от военных задач делами – птицеводством.
«В начале двухтысячных Александровская птицефабрика (производство куриных яиц, Владимирская область) продавалась за бесценок», – начинает свою историю Ковтун. – Мои партнеры по бизнесу предложили ее совместно купить. Приобрели на правах долевого участия и стали искать деньги для восстановления. Фабрика была в совершенно убитом состоянии. Курятники разрушены. Персонал – пьянь. Постепенно мои партнеры отошли от дел, не желая влезать в это трудное дело.
В итоге я остался один на один с этим предприятием. Повезло только, что нашлись толковые люди, которые помогли составить грамотное техническое задание для получения кредита. После долгих мытарств кредит в 40 млн рублей под дикие проценты мне выдал банк, теперь уже не существующий. Как я теперь полагаю, замысел банкиров состоял в том, чтобы отжать фабрику, поскольку одним из условий было то, что банк имеет 51% в акциях предприятия.
Временами было очень тяжко, а иногда еще хуже. Например, первое оборудование я купил на Ставрополье по рекомендации директора одной из подмосковных птицефабрик. Оборудование оказалось совершенно негодным и систематически ломалось. В конечном итоге мы его просто выбросили.
Не все было гладко и с птицей. В одном из ведущих профильных российских НИИ нам посоветовали купить отечественную породу П-46. Птица сначала начинала нестись, а потом прекращала – как ножом отрезало, и никто не мог сказать, почему.
В итоге куры передохли, оборудование развалилось. Кредит надо было отдавать, но не было ни денег, ни кур, ни нужного оборудования.
Казалось бы – полный провал. Но на тот момент я уже понял, как и что нужно делать для грамотного производства.
К этому времени я объехал все крупные зарубежные выставки по птицеводству: в Италии, во Франции, в Испании, в Ганновере, в Утрихе (Голландия), посетил много современных птицефабрик за рубежом и получил четкое представление, какое оборудование и какую птицу мне нужно приобрести.
Но сначала нужен был новый кредит, благо теперь мы работали и с другими банками. Один из них – входящий в число крупнейших – и помог мне по-настоящему.
В наше отделение этого банка прислали новую сотрудницу. Она – дама очень хваткая и сразу поехала по клиентам банка, чтобы составить личное представление о состоянии дел. Приехала и ко мне. Я ей показал все, рассказал о своих проблемах и планах. Через некоторое время она приехала вновь и спросила: не хотел бы я, чтобы ее банк выкупил наш долг у предыдущего банка? Я не поверил своим ушам!
Не знаю, что ее подтолкнуло к такому предложению. Может, поверила в меня. Словом, колесо закрутилось. И действительно – мой долг перекупили, а затем мне удалось и вернуть в собственность все акции предприятия.
Вскоре мне снова повезло. Я попал в федеральную госпрограмму поддержки сельского хозяйства, получив долгосрочный инвестиционный кредит. Когда стали поступать деньги, я закупил хорошее испанское оборудование и установил шесть новых цехов.
Ну и дальше дело пошло. Не скажу, что все потом происходило без ошибок. Беда в том, что не с кем было посоветоваться. Я создавал первое такое производство в России. Отечественные специалисты не могли дать правильные советы, а в Европу не наездишься. Пришлось до всего доходить самостоятельно».
И полковник Ковтун дошел – сейчас на Александровской птицефабрике содержится порядка двухсот пятидесяти тысяч кур. Ее производительность порядка 200 тыс. яиц в сутки, более 50 млн в год.
Как линяет курица
«Технологию линьки птицы еще в 1960-х разработал отечественный ученый Владимир Иванович Фисинин, возглавляющий сейчас Росптицасоюз, – продолжает Ковтун. – Американцы его разработку украли и усовершенствовали.
Суть линьки заключается в следующем. У птицы есть определенный репродуктивный период (как правило, полтора года) – время, когда она несет яйца и может приносить прибыль. Когда этот период заканчивается, птицу пускают под нож. Фисинин же предложил создавать для кур стрессовые условия, которые должны были восстановить репродуктивность птицы. В курятнике отключают свет, воду и прекращают подавать корм. Курица понимает, что пришел ее смертный час! В результате стресса она сбрасывает перо и сильно теряет в весе.
Тут важно поймать момент, чтобы курица в этих условиях на самом деле не сдохла. Потом по специальной схеме птицу начинают кормить – и она потихоньку прибавляет в весе. Свет включают и снова выключают, подается вода... В результате у птицы наступает омоложение организма – и она начинает снова давать яйца. А значит, ее не нужно убивать, не нужно покупать новую. Однако не у всех производителей получается наладить подобную технологию. Как правило, потому что не так строго соблюдают порядок, описанный в документах.
У нас тоже не всё получилось сразу. Результату предшествовал кропотливый труд и внимательная исследовательская работа. Я экспериментировал с подопытными курицами. В каждой клетке сидели разновозрастные птицы. Велись специальные журналы, ветврач записывал, что и как с курами делали: чем кормили, как проходила линька. Все эти данные легли в основу нашего собственного метода.
После линьки наша птица несется еще от шести до восьми месяцев. В итоге сейчас мы делаем уже две линьки с одной курицей, первую через полтора года, а вторую еще через год. Получается, что в среднем наша птица несет яйца больше трех лет, а не полтора года, как обычно».
Каждый понедельник и четверг из каждого цеха приносят яйца для проверки. Если есть какие-то отклонения, то коллегиально решаем, что изменить в составе кормов. Наши яйца великолепного качества, поскольку мы в кормах не используем ни грамма белков животного происхождения, только растительного. Пшеница, широт, полножирная дальневосточная соя».
Избавление японцев от предрассудков
Птицефабрики считаются «грязным производством» – чего стоит один только помет. Как избавляться от него? Бывший полковник нашел остроумный выход.
«С самого начала проблема помета стояла остро, как и на любом подобном предприятии, – продолжает Ковтун. – Первоначально мы просто вывозили и разбрасывали помет на ближайших полях. Но это с точки зрения экологии неправильно.
Я стал думать, как перерабатывать помет, изучал этот вопрос долго и внимательно. Могу авторитетно заявить, что во всем мире производители курятины обманывают, утверждая, что эффективно перерабатывают биологические отходы. В частности, Европа полностью загажена отходами жизнедеятельности сельскохозяйственных животных – и птицы, и свиней, и коров, и других. Американцы и вовсе одни из худших на планете по этому показателю, как и англичане.
Зато по-настоящему заботятся о природе японцы. Как-то в Японии я увидел завод по переработке куриного помета – и сразу подумал, что это именно то, что нам нужно. Естественно, с определенными доработками, ведь в Японии температура ниже минус 20 градусов не опускается.
Вы думаете, это просто – взять и купить японский завод? Отдельной задачей оказалось убедить японцев сотрудничать с нами. У японцев, как оказалось, много предрассудков по поводу России – якобы мы и пьяницы, и коммунисты все поголовно, и поэтому с нами нельзя работать. Переговоры шли долго и мучительно, японцы отказывались продавать оборудование. Наконец я сказал им: приезжайте к нам и посмотрите сами. Убедить удалось с трудом. В итоге, посмотрев и мою фабрику, и Москву, и Россию в целом, они согласились».
Теперь птицефабрика производит еще и удобрения из помета. «Удобрение получается шикарное, – описывает Ковтун. – Органическое, высококалорийное азотное калийно-фосфорное. От него, во-первых, все растет невероятными темпами, а во-вторых, почва не истощается. Берут это удобрение у нас агрохолдинги, и сбыт расписан на месяцы вперед. Но для нас это не столько направление бизнеса, сколько решение проблемы утилизации отходов».
У российских собственная гордость
Казалось бы, что может быть прозаичнее производства и продажи куриных яиц. Однако бывший офицер спецназа даже к этой работе относится в контексте патриотических размышлений. Можем ли мы сами, в России, толково и эффективно делать то, что делают за границей?
«Надо сказать, мы, русские, себя не ценим, – уверяет Ковтун. – В силу особенностей советской экономики в то время мы действительно не могли создавать конкурентоспособные на мировом уровне продукты. Но сегодня я вижу, что многие вещи мы делаем лучше, чем иностранцы.
Вот, например. Первоначально всю технически сложную часть нашей птицефабрики исполняли немцы. Но постепенно мы сами научились – и обслуживать, и даже разрабатывать программное обеспечение. И теперь уже мы подсказываем немцам, что и как нужно делать. Одного нашего специалиста немцы даже попытались забрать к себе, полагая, если любого русского поманить работой за границей, то он, задрав штаны, рванет с места вприпрыжку.
Однако наш сотрудник вежливо отказался и продолжает работать у нас.
Можно вспомнить и другое. Иностранное оборудование – в частности, по переработке помета – обошлось нам очень дорого. Поэтому следующие три комплекта мы заказывали на местном заводе в Балакирево, и оказалось, что наше оборудование работает ничуть не хуже японского.
Как-то ко мне приехала группа ученых из Всероссийского НИИ птицеводства. Они долго восхищенно осматривали производство, а потом один спросил: «Владимир Павлович, а вы по какой теме диссертацию защищали?». Если бы он знал, какие учебные заведения я окончил на самом деле, не поверил бы!».
Что касается учебного заведения, выпускником которого является Ковтун, то в этом тайны никакой нет. Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознаменное училище имени Ленинского комсомола. Выпуск 1984 года, пятый батальон специальной разведки.
Сергей Козлов
Фото: из личного архива
