Если вы живете с детьми на Западе или хотя бы ездите туда, у вас нет гарантий защиты от преследования со стороны органов опеки — ювенальной юстиции.
Самое характерное и страшное в ювенальной юстиции — это изъятие детей. Поскольку социальные службы декларируют, что главной целью их деятельности является благополучие детей, а изолировать от возможной угрозы этих детей следует с максимальной оперативностью, во многих странах разрешено изымать несовершеннолетних у родителей без решения суда, на основе субъективных оценок сотрудников соцопеки, то есть просто так.
Например, в Финляндии в законе о защите детей написано, что основанием для изъятия ребенка может стать обеспокоенность сотрудника социальных служб, то есть опять-таки его субъективное мнение. А оно может оказаться каким угодно, потому что разные люди могут оценивать определенные ситуации абсолютно по-разному.Скажем, если родители не работают, это может озаботить социальные службы, так как неработающие родители не в состоянии должным образом обеспечивать детей. Но если родители работают, это тоже может стать поводом для обеспокоенности социальных работников, ведь у работающих родителей нет возможности уделять своим детям достаточно времени.
В центре внимания нередко оказываются русские семьи, живущие на Западе. Мы помним известное дело Александры Фоминой из Хельсинки: ее дочка пропала — она просто не вернулась из школы домой. По версии социальных служб, которые приняли решение об ее изъятии, они получили донос от соседки — мама якобы шлепнула свою дочь.
Ювенальная юстиция — это дамоклов меч. Во многих странах социальные службы имеют право наносить внезапные визиты и в любой момент, без ордера и решения суда забирать из семьи детей. Обычно они приходят с полицейскими. При этом любое противостояние родителей квалифицируется как тяжкое уголовное преступление. Родители не имеют права защищать своих детей.
Недавно финский отец Ян-Эрик Курхэла выложил в сеть видеоролик об изъятии его собственных детей: полицейские вместе с социальным работником пришли в дом и насильно забрали его семилетних сыновей-двойняшек. Когда мальчиков забирали, они кричали, что хотят жить дома. Все это происходило на глазах сестер и братьев, которые при этом остались с родителями.
Страшнейший видеоролик о насильственном изъятии детей вызвал международный скандал. Он набрал миллионы просмотров на всех континентах. В итоге финский омбудсмен по делам ребенка Мария Кайса Аула была вынуждена подать в отставку.
Но вскоре Ян-Эрик Курхэла получил из прокуратуры извещение о возбуждении против него уголовного дела по нескольким статьям из-за того, что снимал изъятие собственных детей на видео и впоследствии обнародовал эту запись. Во-первых, по мнению социальной работницы, которая приняла решение об изъятии детей, видеоролик якобы является насильственным действием против нее, потому что в тот момент она была очень расстроена и не готова стать «звездой «Ютуба».
Во-вторых, отец якобы не имел права снимать своих детей в собственном доме, поэтому одно из уголовных дел было возбуждено по статье о распространении личной информации. Конечно же, в «букет» добавили еще и статьи об оскорблении чести и достоинства сотрудников финских социальных служб. Дело еще рассматривается, но отцу, который снимал изъятие своих детей на видео, угрожает реальный тюремный срок.
Возбуждение уголовного дела в этом случае — скорее всего попытка остановить практику съемки на видео действий социальных служб. В Финляндии была создана правозащитная организация «Октябрьское движение». Первым шагом этой организации стало письмо Павлу Астахову с просьбой о помощи. Российский детский омбудсмен и его сотрудники несколько лет следят за событиями в Финляндии и реагируют на них в соответствии с российскими законами и международными соглашениями.
Еще одной стороной вопроса является и, так сказать, феномен приватизации ювенальной юстиции. В Финляндии, например, большинство детских домов — частные. За одного ребенка приемные родители или фирмы могут получать по нескольку тысяч евро в месяц. Ювенальная юстиция — это огромный бизнес с годовым оборотом в сотни миллионов евро. Дети, изъятые из семей, фактически становятся узниками частных детских домов, и вытащить их оттуда крайне сложно.
Нередко социальные службы принимают решения о запрете общения детей с семьей, и тогда изъятые дети не имеют права звонить родным, писать письма, поддерживать какой-либо контакт с родителями. Эта практика часто используется «в интересах ребенка»: если ребенок живет в изъятии до совершеннолетия, он может приносить частным фирмам сотни тысяч евро.
Ситуация абсурдная: социальные службы могут в любой момент применить к детям максимальное насилие, вплоть до полной изоляции от общества — без обоснования, объяснения причин и приведения доказательств «вины» родителей. При этом любое действие родителей, направленное на защиту своего ребенка, может интерпретироваться как поведение, которое «вредит здоровью детей». Бороться против ювенальной юстиции очень сложно. Было несколько случаев, когда социальные службы штрафовали, но они все равно продолжают свою деятельность.
Ювенальная юстиция — это ГУЛАГ XXI века. Никто точно не знает, сколько детей попали в сеть «детских лагерей» в Европе, в каких условиях они живут, сколько вообще существует частных детских приютов. Родители и дети часто не могут понять, почему вообще дети попали в эти частные тюрьмы.
Причин существования такой системы несколько. Во-первых, есть либеральный закон, который позволяет изымать детей из семьи без указания причин и без решения суда. Кроме того, во власти доминирует антисемейная идеология, которая определяет нормальную семью средой, вредной для детей. Экстремисты от ювенальной юстиции считают нежелательными даже гетеросексуальные отношения.
Но есть и экономическая причина. В индустрии ювенальной юстиции ежедневно каждый изъятый ребенок приносит своим опекунам по нескольку сотен евро. И отказываться от этого выгодного бизнеса пока никто не готов.
Автор — представитель Российского института стратегических исследований в странах Северной Европы
