«Стратегия Совета Европы по обеспечению прав ребенка на период до 2021 года противоречит национальным интересам России.
Принятие ее в качестве основы для написания следующей Национальной стратегии действий в интересах детей в России – недопустимо из-за ее антисемейной направленности и агрессивной ЛГБТ-повестки.
Но мы точно знаем, что в России все равно будут попытки принять эту Стратегию»,
- открыто признался перед уходом с должности бывший Уполномоченный по правам ребенка РФ Павел Астахов в эксклюзивной встрече с членами родительских общественных организаций 6 сентября 2016 года.
В следующем году в России окончится действие Национальной стратегии действий в интересах детей, принятой на срок до 2017 года.
Еще в 2015 году лоббисты уже затеяли разговор о «крайней необходимости» принять следующую 5-летнюю Стратегию:
Содержание, цели и задачи российской Национальной стратегии действий в интересах детей, как прошлой, так и грядущей, строятся целиком на основе текста модельного документа Совета Европы – Стратегии по обеспечению прав ребенка.
«Антисемейная направленность и ЛГБТ-тематика буквально пронизывают принятую в апреле 2016 года новую долгосрочную европейскую Стратегию по обеспечению прав ребенка Совета Европы на период 2016-2021 годы», - сообщил Павел Астахов.
Данная Стратегия по обеспечению прав ребенка была официально запущена 5-6 апреля в ходе конференции высокого уровня по защите прав детей в Болгарии.
Павел Астахов сообщил, что он отказался участвовать в подписании этой Стратегии, но на конференции присутствовали представители МИД РФ и Минобрнауки РФ. На стадии разработки проекта Стратегии по обеспечению прав ребенка Совета Европы Павел Астахов неоднократно заявлял о недопустимости включения в нее надуманные положения, касающиеся гомофобии и дискриминации детей, имеющих нетрадиционную ориентацию.
«Сама концепция Стратегии Совета Европы содержит антисемейные положения, которые принципиально противоречат национальным интересам России, закрепленным, в частности, Стратегией национальной безопасности Российской Федерации и Концепцией государственной семейной политики Российской Федерации на период до 2025 года. Вот два стратегических документа, которые впрямую не позволяют принимать нам подобную Стратегию», - убежден Павел Астахов.
«Эти важнейшие стратегические документы России в числе основных национальных приоритетов провозглашают возрождение духовно-нравственных традиций в семейных отношениях и семейном воспитании, сохранение и развитие традиционных российских духовно-нравственных ценностей, включая ценности брака как союза мужчины и женщины.
Размывание исторически сложившейся ценностной системы и ценностей в этой сфере путем внешней культурной информационной экспансии, пропаганды вседозволенности, насилия отнесены прямо к угрозам национальной безопасности России.
В связи с этим еще на стадии разработки проекта европейской Стратегии я неоднократно заявлял о недопустимом включении в нее положений, возбуждающих гипертрофированный, совершенно необоснованный, надуманный общественный интерес к большей части выдуманной проблеме гомофобии и дискриминации детей ЛГБТ.
Под предлогом защиты прав детей ЛГБТ ничем не обоснованное повышенное внимание к этому вопросу создает риск и его решение в ущерб правам и законным интересам остальных детей, формирует легитимную основу для пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, что у нас прямо запрещено законом.
Очевидно, что оценка масштабов этой проблемы ЛГБТ-подростков сильно преувеличена и имеет надуманный и абсолютно оценочный характер, не подтверждена данными научных исследований.
Дискриминации детей ЛГБТ в европейской Стратегии уделено больше внимания, чем даже актуальнейшим в современный период времени проблемам грубого нарушения прав детей и жертв вооруженного конфликта и физического и психологического восстановления, социальной реинтеграции.
С точки зрения создателей Стратегии права детей ЛГБТ важнее.
Я не буду останавливаться на тех, кто руководил комитетом по созданию этой Стратегии. Я всех их лично знаю, знаю их пристрастия и интересы, поэтому во многом они просто отражали свои личностные предпочтения.
Наши принципиальные возражения вызвало включение в проект Стратегии по обеспечению прав детей положений, содержащих международное признание семьи ЛГБТ и оценку их роли в качестве «основной ячейки общества и естественной среды для роста и благополучного существования ребенка».
Причем я это привожу формулировки, закавыченные оттуда, из Стратегии.
Ну, как можно сказать, что это - «основная ячейка общества»?
Российской стороной было заявлено, что такая концепция противоречит традиционным российским и европейским ценностям, продвижение нетрадиционных отношений среди детей и подростков может причинить психологический вред здоровью и развитию наших будущих поколений.
И это представляет особую опасность именно сейчас, когда численность коренного населения Европы стремительно падает.
Противоречит такой современный неолиберальный европейский подход и основополагающим международным правовым актам о правах ребенка.
Я напомню, что согласно Конвенции ООН о правах ребенка, принципу 6 Декларации прав ребенка, ребенку для полного и гармоничного развития его личности необходимо расти в семейном окружении, в атмосфере счастья, любви и понимания.
Это все знают, все это закреплено, все это существует, а нам просто пытаются подорвать даже это основополагающее положение тем, что придумывают новую форму семьи.
Всемирная Декларация об обеспечении выживания, защиты и развития детей принципиально подчеркивает огромную роль семьи как основной ячейки естественной среды роста и благополучия детей, требует от государства содействовать уважению роли семьи в обеспечении детей, обеспечить семью всеми возможными видами защиты и помощи.
Согласно Эр-Риядским руководящим принципам «семья является основной ячейкой, ответственной за первичную подготовку детей к жизни в обществе» (пункт 18), поэтому «каждое общество должно придавать первостепенное значение потребностям и благополучию семьи и всех ее членов».
Это пункт 11. Я здесь неслучайно привожу именно международные источники, чтобы показать, что даже в международном правовом поле эта Стратегия просто несостоятельна.
Мы сейчас говорим про это, но вы же понимаете, в споре с ними невозможно говорить «а у нас такой закон, а у нас вот такие принципы, у нас Конституция такая».
Они вам будут говорить:
«Ну, что вы, международное право выше».
Вот, пожалуйста, международное право тоже говорит, что вы не правы. Перед принятием всех этих актов семья вообще существовала да и существует на сегодняшний день как социальный институт, основанный на гетеросексуальном союзе мужчины и женщины, то есть на браке, создаваемом в целях совместной жизни, в том числе для рождения и воспитания детей.
Я напомню, что у меня были такие дискуссии и в Европе, и в Америке. В частности, у нас был очень серьезный спор как раз в тот день, когда в США Верховный Суд признал везде существование однополых союзов.
Я привожу простой пример - что 2500 лет назад, когда формировались основы права будущего и цивилизации как правовой формы существования человека, было дано определение, которое в юридической сфере не менялось 2500 лет.
Собрание законов Юстиниана – известные дигесты - содержат определение, данное Модестином еще тогда: «Семья, брак – это добровольный союз мужчины и женщины, объединившихся на основе человеческого и божественного права». Все. Ничего другого 2500 лет не менялось и не происходило, я имею в виду под юридической сферой.
Сейчас же в юридической сфере мы видим, какие казусы совершаются.
В связи с этим мы совместно с МИДом России категорически настаивали на исключении из проекта Стратегии по обеспечению прав ребенка Совета Европы слов «семья, независимо от ее формы». Как раз в этом они нам сделали такой шаг навстречу, сказав:
«Ну, хорошо, если вы против, чтобы мы писали «ЛГБТ-семья», мы напишем вот так».
Но мы считаем, что и это невозможно, потому что что такое «семья, независимо от ее формы»? Мы также настаивали на том, чтобы исключить положение о том, что «Совет Европы будет действовать в интересах ребенка в контексте новых форм семьи».
Там это повторяется дважды. Несмотря на это, данные формулировки, к сожалению, в принятом тексте Стратегии сохранены. В первоначальный проект Стратегии Совета Европы были включены недостаточно проверенные, неаргументированные выводы о якобы широком распространении семейного насилия.
Это второй вопрос, который мы неоднократно обсуждали и на полях нашего Совета, и вообще просто в нашей повседневной работе. Мы знаем, что семейное насилие - это надуманная тема вообще, не говоря уже о термине, который нам навязывают и постоянно говорят: «Семейное насилие, семейное насилие, семейное насилие, семейное что?»
И все люди, даже неподготовленные, отвечают в первую очередь: «Насилие».
В Стратегии Совета Европы тем не менее остались формулировки о семейном насилии.
Причем, обратите внимание, Стратегия эта долгосрочная, пятилетняя. И почему я так подробно на ней останавливаюсь? Да потому что с этой Стратегии Совета Европы по обеспечению прав ребенка будет списана наша следующая Национальная стратегия действий в интересах детей. Точно также, как она была списана и в прошлый раз с предыдущей Стратегии, это совершенно точно.
И если бы на стадии ее подготовки я не получил проект, в котором, извините меня, пунктом шестым просто стояло «ювенальное правосудие»...
Конечно, название поменяли, его назвали «правосудие, дружелюбное к детям». А раньше там просто стояло «ювенальная адвокатура», «ювенальная прокуратура» – все-все было со словом «ювенальная».
Ее просто переписали и попытались принять. А вы знаете, как приняли Национальную стратегию действий в интересах детей в 2012 году. Пришла спикер Совета Федерации к Президенту, положила на стол, и Президент подписал ее.
Вот так это было сделано. Но перед этим мы все-таки хоть что-то выправили.
Наша Национальная стратегия действий в интересах детей заканчивается в 2017 году, поэтому надо писать новую Стратегию. Откуда она будет списана?
Понятно откуда.
Не дай Бог.
Так вот сохранение таких формулировок в долгосрочной детской европейской Стратегии по обеспечению прав детей может иметь крайне неблагоприятные социально-психологические последствия, способствовать восприятию семьи как наиболее опасной среды жизнедеятельности ребенка и повышению нестабильности и конфликтности в семейных отношениях, и в результате губительно скажется на институте семьи в целом.
Указанный подход противоречит ранее принятым международным актам, которые провозглашают семью как наиболее естественную, безопасную, благоприятную для ребенка среду для его жизни, воспитания, социализации.
Так, например, Декларация о положении детей от 13 декабря 2007 года определяет, что «ребенок должен расти в семье, обеспечивающей благополучие и заботу» (пункт 6), устанавливает, что «всем детям должна быть обеспечена возможность определить себя как личность и реализовать свои возможности в безопасных и благоприятных условиях среди семьи или попечителей, обеспечивающих их благополучие» (пункт 15).
Нам удалось добиться исключения из первоначального варианта текста Стратегии недопустимо категоричного, не основанного на объективном анализе состояния преступности в семейной сфере, утверждения о том, что «больше всего дети подвергаются насилию в семье».
Изначально формулировка звучала именно так. Тем не менее, мы указывали и не соглашались с этой формулировкой. В итоге ее заменили на другую, которая, кстати, переводится по-разному на разные языки, потому что, вы знаете, в Совете Европы используется как минимум два рабочих языка - французский и английский.
И теперь используется такая формулировка: «Насилие может также иметь место в семье».
При этом нами подчеркивалось, что подобные утверждения могут быть использованы и уже используются в качестве основания для усыновления, тотального контроля над семьей, необоснованного вмешательства во внутрисемейные отношения со стороны государственных органов, учреждений, должностных лиц и даже НКО.
В связи с этим мы предлагали закрепить в Стратегии Совета Европы преимущественное право родителей на воспитание своих детей, принцип презумпции добросовестности родителей в осуществлении родительских прав, установив, что действия и решения родителей в отношении детей признаются добросовестными и совершаемыми в интересах ребенка, если обратное не установлено единственным актом, это вступившим в законную силу решением суда. А также предусмотреть другие гарантии неприкосновенности семейной жизни, защиты семьи от непроизвольного и необоснованного вмешательства.
То есть все те положения, которые у нас есть в Стратегии государства семейной политики, в Концепции государства семейной политики.
Мы настаивали на том, чтобы в Стратегии была четко обозначена позиция Совета Европы о недопустимости изъятия ребенка из семьи лишь на основании возможного, потенциального, как там сказано, психологического или морального насилия или под другими надуманными предлогами, как это нередко делается, мы все знаем, европейскими социальными службами.
Причем мы подчеркивали, что такая практика зарекомендовала себя как абсолютно деструктивная, разрушающая социальный институт семьи.
В связи с этим мы рекомендовали включить в Стратегию по обеспечению прав ребенка положения Резолюции ПАСЕ-2049 от 2015 года – резолюции, которая тоже может быть использована социальной службой в Европе. Она называется «Законодательство и практика изъятия детей из их семей в государстве».
Кстати, эта резолюция, если вы помните, была создана во многом при нашем участии.
Спасибо нашим парламентариям, которые собрав все материалы, которые мы направляли, проанализировали их и передали, в том числе, результаты нашей работы по Финляндии, Норвегии.
И в этой Резолюции четко прописано следующее положение о том, что государство не должно подрывать основополагающие человеческие отношения между родителями и ребенком, и лишение родительских прав, изъятие ребенка из семьи должны стать самой крайней мерой, принимаемой на основании судебного решения в исключительных случаях, когда установлена реальная угроза жизни и здоровью ребенка.
Так что данное положение имеет принципиальное значение для формирования европейской модели государственной семейной политики в интересах детей.
Это все сохранилось в этой резолюции, ее можно использовать.
При этом мы настаивали на недопустимости использования в долгосрочной европейской Стратегии по обеспечению прав ребенка юридически нечетких терминов. А их там огромное количество! Это нормы непроверенных критериев, которые создают абсолютно благоприятные условия для ошибок, злоупотреблений при изъятии ребенка из семьи и лишения родительских прав. Они же способствуют принятию правоохранительными органами и социальными службами решений, противоречащих интересам семьи и детей, позволяют признавать практически любую семью социально опасной для ребенка и превращать детей в социальных сирот.
Мы также предложили включить в Стратегию Совета Европы по обеспечению прав ребенка разработку четкого научно обоснованного определения термина «насилие над ребенком» применительно к сфере семейных отношений с учетом его специфики и особой социальной роли в воспитании и социализации детей.
Но все эти наши замечания в большинстве своем на последней стадии проработки и подготовки Стратегии не были приняты.
Тем не менее, они нам важны для того, чтобы сейчас, еще раз возвращаясь к нашей действительности, мы на те же самые грабли не наступили в новом национальном плане действий в защиту детей, который в России называется Национальная стратегия действий в интересах детей.
А я уверяю вас, и вы даже спорить, наверное, не будете, что попытки такие будут предприняты. Это сто процентов.
Нами было предложено Комитету министров Совета Европы разработать и рекомендовать для использования в правоприменительной практике органов опеки и других социальных служб государств-членов Совета Европы критерии разграничения недопустимости форм обращений с детьми с педагогически оправданными и правомерными видами физического и психологического сдерживания как необходимого элемента семейного воспитания ребенка, включая право родителей ограничивать в рамках закона свободу передвижения своих детей, доступ детей к причиняющим вред их здоровью и развитию видам информации и досуга, право родителей привлекать детей к учебе, посильному домашнему труду, исполнению нравственных и этических норм.
В своем заключении мы также заявили о неприемлемости включения в Стратегию положений, игнорирующих провозглашенную Конвенцию ООН о правах ребенка, обязанности государств-участников уважать права и обязанности родителей и в соответствующих случаях законных опекунов руководить ребенком в осуществлении его права методом, который согласуется с развивающимися способностями ребенка, а также обеспечивать реализацию прав и свобод ребенка в соответствии с его возрастом и зрелостью.
Несмотря на это, как я уже сказал, ряд положений Стратегии, касающихся участия детей в гражданских и уголовных процессах, административных разбирательствах сформулирован без указания необходимости этого учета и при этом без указания необходимости учета мнения родителей, а также его возрастных, психологических и иных особенностей.
Не учтено также наше предложение о необходимости включения в текст Стратегии положения об обязательной в каждом конкретном случае оценке рисков и неблагоприятных последствий участия ребенка в судопроизводстве, особенно в области семейно-правовых отношений для его психологического и нравственного здоровья и развития взаимоотношений с родителями и иными членами семьи.
К сожалению, несмотря на продекларированную Комитетом министров Совета Европы готовность принять во внимание высказанные нами замечания и предложения, в принятом тексте европейской Стратегии они отражения не нашли.
По этой причине, несмотря на то, что по своему статусу принятая Стратегия не создает обязательств для России, что, кстати, очень важно, а является рекомендацией Комитета министров Совета Европы, и, в отличие от Конвенции и других договорно-правовых актов Совета Европы, не имеет юридически обязывающего характера, в своем официальном заключении в МИД России я высказал мнение о том, что присоединение Российской Федерации к указанной Стратегии без учета вышеназванных наших замечаний нецелесообразно.
Также я заявил о принципиальной неприемлемости содержащихся в проекте Стратегии Совета Европы по обеспечению прав ребенка на период 2016-2021 год положений, противоречащих современной государственной семейной политике России, которые способны причинить вред сложившемуся веками социальному институту семьи в России, традиционным российским семейным, культурным, духовно-нравственным ценностям, естественным потребностям детей в матери и отце, проживанию и воспитанию в кровной семье.
В связи с явной антисемейной направленностью Стратегии российское представительство в Страсбурге тоже выразило особую позицию Российской Федерации и выступило в отношении данного международного акта с заявлением в Комитете министров Совета Европы.
В нем, по сути, было заявлено, что российская сторона не может принять Стратегию в ее целостном виде и оставляет за собой право принимать решение о реализации тех направлений документа и об участии в тех конкретных профильных форумах, которые отвечают национальным интересам Российской Федерации.
Серьезную озабоченность вызывают также кардинальные изменения парадигмы Совета Европы и ООН в сфере защиты прав ребенка.
Здесь я хотел бы отдельно остановиться, потому что мы же понимаем, Стратегия – это один лишь из документов.
Огромное количество документов каждый день плодится в этих международных организациях: это и резолюции по различным и отдельным явлениям, и каким-то системным вещам, это различные рекомендации, которые принимаются, направляются, это указания бесконечные.
Так вот сегодня парадигма Совета Европы и ООН в сфере защиты прав ребенка кардинально отличается от прежней.
Причем прежняя уже называется старомодной, то есть старомодное понимание, когда под правами детей подразумевались защита ребенка как более слабого существа и представление ему любви, заботы, осуществление государственной политики, направленной на создание условий, необходимых для жизни, здоровья и нормального развития детей.
Если прежняя парадигма прав ребенка была основана на принципах гуманности и справедливости, альтруизма, защиты детей от несправедливости вне отрыва их от семьи, то новая парадигма нередко излагается в терминах спасения детей от их родителей и все больше сводится к противопоставлению интересов детей интересам их родителей и семей.
Вот это коренное принципиальное отличие.
Мы это все знаем, мы видели это неоднократно.
Именно это противопоставление – это суть, это основа, это краеугольный камень той самой ювенальной юстиции, о которой мы с вами говорим и понимаем, что это такое.
Бездумная и некритически восторженная реализация в международных документах идеологии прав детей вне контекста семьи и прав родителей оказывает разлагающее влияние на социальный институт семьи как основ будущего всего мирового сообщества. И наметившаяся в европейских документах последних лет тенденция разделять интересы детей и родителей обеспечивает идеологическое и правовое обоснование для восприятия родительско-детских отношений как в корне противоречащие друг другу.
Это создает предпосылки для распада семьи, подрыва традиционных культурных семейных ценностей в сфере воспитания детей.
Разрушительные идеи о детях, нуждающихся в защите от своих родителей, как следствие девальвации родительских прав, нашли воплощение и в общей европейской кампании по запрету телесных наказаний детей, которая поддерживается ассоциацией «Глобальная инициатива за прекращение любых телесных наказаний детей».
Вот вроде такая благая цель декларируется - защитить детей от насилия, а по сути все это приводит к тому, что это действительно противопоставление, причем резкое и контрастное противопоставление прав ребенка и родителей.
В докладе этой «Глобальной инициативы» за 2015 год раскрывается идеология новой концепции прав ребенка.
Подчеркивается, что точки зрения этой Ассоциации, кампания за полный запрет телесных наказаний детей не сводится только к вопросу защиты детства, речь идет о значительно большем: о борьбе против дискриминации детей, признании детей как равных носителей прав в отношении к взрослым.
То есть, другими словами, продвигается идея либерализации детей как некоей заведомо угнетенной, подвергнутой дискриминации, в первую очередь со стороны кого? Ближайших родителей. То есть лишенной прав группы. То есть дети у нас выводятся в такой спецсубъект, заранее дискриминированный. Как ЛГБТ, меньшинства, вот и дети теперь тоже.
Поэтому ничто так не подрывает, с точки зрения активистов «Глобальной инициативы», и других подобных организаций достоинство ребенка как носителя прав, не подчеркивает его подчиненное и неравное со взрослыми состояние, как возможность применения к ребенку телесного наказания, пусть и в самой малой форме, например, в виде легкого символического шлепка, потому что они прямо на это указывают: что даже вот так.
11 июля 2016 года в Нью-Йорке состоялся политический форум высокого уровня по вопросам устойчивого развития на период до 2030 года. И в рамках повестки дня государства взяли на себя обязательства положить конец издевательствам, эксплуатации, торговле, любым формам насилия или жестокости и пыток в отношении детей. Достижению полного прекращения насилия и жестокости в отношении детей, а также для реализации других целей устойчивого развития отводится центральная роль запрету и прекращению любых телесных наказаний.
Это подтверждается и принятием индикатора, соответствующий индикатор был принят, а звучит он так:
«Процент детей в возрасте от 1 года до 17 лет, которые подверглись какому-либо виду физического наказания и/или психологического воздействия со стороны воспитывающих людей за прошедший месяц».
Вот этот критерий оценки, индикатор, теперь будет применяться и у нас точно так же.
И подписывать даже нам ничего было не надо - участие в форуме подразумевает, что вы согласны с этой резолюцией.
Мы же с вами не подписываем резолюцию, принимаем? Так и здесь, потому что международное право вообще – это же особая сфера: поговорили, договорились, значит, большинство признает, все, работает. Нам просто разошлют эти критерии, принятые 11 июля 2016 года.
Как я уже сказал, огромное количество документов плодится. И те же наши социальные службы, которые поедут на очередной какой-нибудь семинар и их там научат - а они у нас же любят семинары проводить. Мы же совсем недавно видели, что у нас финские органы опеки проводили семинары, в том числе и в Москве. Замечательно, кто ж еще научит-то!
У меня ощущение, что те, кто 116-ю статью в такой форме принимал, тоже в Финляндии учились, честное слово.
Так вот смотрите, в Программе устойчивого развития до 2030 года планируется прекратить жестокое наказание детей, которое являются наиболее распространенной формой насилия над детьми как непременное условие для освобождения мира от страха и жестокости, обеспечивать общее соблюдение прав человека, верховенство права, правосудия, равенства, отсутствие дискриминации.
Как подчеркивается в этой Программе, запрет телесных наказаний, в том числе и в домашнем обиходе, является требованием международных норм в области прав человека.
И как основной принцип достижения сокращения и предупреждения насилия в жизни общества, такой запрет является важнейшим шагом в выполнении цели, прекращения любого насилия в отношении детей, и других целей, в том числе направленных на сохранение здоровья, обеспечение благополучия детей и предоставление им качественного образования.
То есть все-таки благие цели называются, а принцип один: полностью запретить прикасаться к своему ребенку, прежде всего родителям.
Отдельно в рамках этого форума был проведен брифинг той самой «Глобальной инициативы», которая формулирует для каждого из государств правовую реформу, которую необходимо провести для достижения повсеместного запрета телесных наказаний, и представляет актуальную информацию по распространенности телесных наказаний на основе многоиндикаторных кластерных обследований ЮНИСЕФ.
Вот ЮНИСЕФ проводит как раз по тому критерию, который я назвал: любая форма давления на ребенка -это насилие,.
Вот представьте себе, как они будут опрашивать. Допустим, в школу придут и спросят:
«На вас родители кричат? На вас родители голос повышают? Вас наказывают? О, все! Весь класс – сплошные жертвы насилия».
По данным «Глобальной инициативы», с 2006 года, когда рассмотрение запрета телесных наказаний было рекомендовано в качестве срочной неотложной меры, в исследовании ООН по проблеме насилия над детьми число стран, где запрещены любые виды телесных наказаний детей, утроилось с 16 до 49 государств.
По состоянию на июль 2016 года правительства еще 50 государств открыто выразили готовность и обязались реформировать свои законы, введя запрет любых телесных наказаний.
Всем странам, где еще нет запрета телесных наказаний детей, настоятельно рекомендовано ускорить принятие соответствующих мер с целью выполнения Программы «2030».
И вот скажите мне теперь, а не участвовали ли в этом семинаре и в этой «Глобальной инициативе» те, кто принимал статью 116?
Вот мне просто кажется, люди приехали с семинара и сказали: «Да, конечно, надо же быстро, вот так принять. Вот как они сказали, так мы и сделаем».
В информационном бюллетене «Глобальной инициативы» за июнь 2016 года Россия упоминается в числе непослушных государств без четко выраженной готовности к реформированию законодательства по данной проблематике. Она фигурирует среди 35 стран, включая Великобританию, Бельгию, Канаду, Австралию, в адрес которых Комитет ООН по правам ребенка трижды вносил соответствующие рекомендации.
И если на их интерактивной карте мира кликнуть на территорию России, там появляется сноска «Физические наказания запрещены в некоторых местах пребывания детей: в школах, дошкольных учреждениях, исправительных учреждениях в качестве приговора за преступление. Требуется обеспечить запрет в домашнем обиходе, в семье, в альтернативной опеке, в дневных учреждениях по уходу за детьми».
То есть вот очевидно, просто складывая эти кубики, что нашими депутатами четко исполнено задание этой «Глобальной инициативы», которые приняли 116 статью. Причем приняли как хитро - в пакете, так, что не разделишь, и подписали пакетом.
Надо задать вопрос: а кому это выгодно, и вопрос, кто это исполняет. Здесь надо с этими разбираться. Даже читая это, понятно, что, видимо, люди съездили на семинары, или вот пришли какие-то агенты, которые сказали, что и как принимать. И приняли, потому что деньги большие.
Получается, что под давлением непонятных организаций типа «Глобальная инициатива», принимаются рекомендации высокого уровня. И хотя рекомендации относятся к сфере международного права, читаем статью 15 Конституции РФ и видим, что международные принципы и международное право оказываются выше нашего национального права.
Вместо того, чтобы начинать снизу, как это должно быть, те же основы этики и психологии семейной жизни, о которых мы говорили, семьеведение.
Кстати вот в Татарстане, по-моему, сейчас ввели семьеведение. Вот это я приветствую.
Мы в свое время обсуждали, хороший такой предмет – семьеведение. Рассказ о том, как правильно и по каким принципам в семье строить отношения. Не сексуальный просвет вводить, а именно эти предметы.
А нам сверху все это на голову высыпают.
Борьбу-то за правильные методы воспитания государство и общество должны вести путем просвещения родителей, а не наказания сразу, путем оказания, если необходимо, педагогической, психологической, социальной, иной помощи. Не путем уголовного преследования и наказания абсолютно нормальных любящих, заботливых родителей за такие действия, как теперь по статье 116 шлепок, а именно через меры поддержки.
Конечно, возможно воспитание без шлепков, но этому надо специально обучать родителей и других членов семей, пропагандируя достижения современной российской психологии, педагогики, психотерапии, которые позволят влиять в том самом желательном направлении для нас и в рамках наших традиционных семейных ценностей на поведение детей. А не сажать в тюрьму родителей за то, что они, будучи не профессиональными педагогами или психологами, не владеют этими навыками. Естественно, не владеют.
Я неслучайно начал с международной площадки, потому что еще раз показываю, как эта вся вертикаль выстраивается.
