Проблема России — не столько мигранты, сколько диаспоры, способные быстро и просто дойти до нужного кабинета и пролоббировать выгодные для себя решения. Эксперты уверены: страны диаспоры поделили на зоны влияния. Но что делать русским в самом широком понимании?
Рекордное число трудовых мигрантов въехали в Россию во втором квартале 2022 года, сообщили аналитики консалтинговой компании FinExpertiza. Так много желающих работать в нашей стране не было уже шесть лет. В общей сложности на заработки прибыли более трех миллионов человек.
За три минувших месяца на миграционный учёт с регистрацией по месту пребывания встали 4,16 млн мигрантов, при этом работу в качестве цели приезда указали 75 процентов. Как отмечают авторы обзора, на рост интереса к трудоустройству в России повлияло укрепление рубля, благодаря которому заработки приезжих в пересчёте в валюту других стран выросли.
Гостям всегда рады. А где работать русским?
Кроме того, благодаря "миграционной амнистии", объявленной во время пандемии в 2021 году, многие из приехавших в страну смогли получить легальный статус. Наиболее привлекательными для приезжих стали Москва и Подмосковье. На втором месте — Петербург и Ленобласть, на третьем — Краснодарский край.
В то же время глава Минэкономразвития Максим Решетников заявил, что уровень безработицы в России осенью поднимется. По словам министра, безработица в России второй месяц подряд держится на "рекордно низких значениях — 3,9 процента". Но к осени, предполагает Решетников, "мы, к сожалению, отойдём от этих рекордно низких значений. Однако ситуация контролируемая".
По словам министра, предприятия стараются поддерживать персонал и ищут режимы работы, которые позволят сохранить занятость в полном объёме. Кроме того, на их поддержку выделен "достаточно большой объём средств и многие механизмы модифицированы, чтобы сейчас поддержать рабочие места", добавил глава министерства экономического развития.
Эту тему в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько обсудил с председателем национального совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрием Крупновым и политологом Петром Коломцом.
У некоторых зависимость от рабочей силы, как у наркоманов
Юрий Пронько: Возникает закономерный вопрос: зачем ввозить такое рекордное, многомиллионное число гастербайтеров, когда осенью ситуация, по мнению не только Решетникова, но и как считает та же глава ЦБ Эльвира Набиуллина, может резко ухудшиться? Зачем их везут, кто их лоббирует и что может быть в сухом остатке? К чему это может привести, какие могут быть последствия?
Юрий Крупнов: Мне кажется, что вопрос риторический. Это примерно то же самое, как спрашивать у наркомана, почему он опять и опять ищет дозу, крадёт у матери последние деньги для того, чтобы приобрести зелье.
Ну как — для чего? Потому что есть уже зависимость от иностранной рабочей силы, которая формируется изнутри, теми же предпринимателями, которые хотят, чтобы у них было больше прибыли, и идут на найм преимущественно иностранной рабочей силы.
Второй момент — сами сообщества из наших бывших советских республик, которые хотят отправиться зарабатывать в наши прекрасные центры, типа Москвы. Вот две доминирующие силы.
ЮРИЙ КРУПНОВ: "У НАС ЕСТЬ УЖЕ ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ИНОСТРАННОЙ РАБОЧЕЙ СИЛЫ, КОТОРАЯ ФОРМИРУЕТСЯ ИЗНУТРИ, ТЕМИ ЖЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМИ". ФОТО: ЦАРЬГРАД.
— А интересы российских граждан где и в чём?
Ю.К.: Как сказал лет 15 назад один умный человек, при существующей системе цель заключается в том, чтобы транснациональные корпорации на территории России нанимали мигрантов и получали сверхприбыли, соответственно, что-то немножко откидывали местным жителям, чтобы они уж там особо не разорялись и не орали.
А по большому счёту, конечно, это вывоз капитала. После начала спецоперации многие транснациональные корпорации начинают уползать. Но это не значит, что наши местные корпорации ушли от этой системы.
Пётр Коломец: Я могу сказать, что весь трудовой рынок России давным-давно поделен. Но не только между транснациональными корпорациями, но и между диаспорами, которые давно осели внутри России, но бизнес связывают исключительно только со своими, не с чужими людьми. Вот и приглашают своих земляков.
По такому принципу сложился строительный бизнес на востоке Подмосковья, где один уважаемый человек, смотрящий за Востоком, распределяет между своими земляками, приезжающими из солнечной Армении, рабочие места.
Дадут чиновнику подарочек на $2 миллиона — мелочь, а приятно
— Но распределение подрядов, финансирование — это всё-таки зависит от власти: федеральной, региональной, местной. Насколько я понимаю, там не гастербайтеры работают, на этих должностях. Получается, это такая смычка, такое сращивание органов государственной власти, муниципальной власти с группами влияния, назовём их так, если мягко сформулировать.
П.К.: У них тоже это мягко называется: не взятка, а подарочек. Небольшой подарочек на 2-3 миллиона долларов. Мелочь же, пустяк, а чиновнику приятно. Наличие такого безобразия среди административных структур объясняется мягкостью законов в России.
Кто позволил прописать на одном квадратном метре жилой площади тысячу человек? Понятно, что разрешил это русский чиновник. А позволила ему это сделать мягкость наших законов. Если бы за каждого лишнего прописанного давали бы год, то такой чиновник набрал бы себе тысячу лет заключения.
— А этот чиновник понимает риски, которые вытекают из его продажности? Или он искренне думает, что хорошо защищен в своём лимузине за высоко построенными заборами? Ведь это может аукнуться для чиновников в первую очередь, и очень серьёзно. Они куда побегут? Там их никто не ждёт. Они думают, что купят турецкое гражданство? Сейчас у нас новая схема пошла, ВНЖ и гражданство Турции покупать.
Хорошо, безнаказанность, вседозволенность. Они крышуют друг друга. Но рано или поздно это может обернуться против них.
ПЁТР КОЛОМЕЦ: "ВЕСЬ ТРУДОВОЙ РЫНОК УЖЕ ПОДЕЛЕН МЕЖДУ ДИАСПОРАМИ, КОТОРЫЕ ДАВНО ОСЕЛИ ВНУТРИ РОССИИ". ФОТО: ЦАРЬГРАД.
П.К.: Да когда оно обернётся, они уже нахапают и смоются.
— Куда они смоются? Они до вчерашнего дня могли смыться. Теперь они куда смоются?
П.К.: Вода дырочку найдёт. Они примут гражданство того же Казахстана, который сейчас нелояльно относится к России, ещё какое-то такое. И всё, их нет здесь. Они примут то гражданство, которое им позволит иметь и недвижимость, и бизнес, давным-давно организованный в третьих странах. Есть схемы, по которым люди работают.
Другой вопрос, что у нас нет механизма всё это остановить. Если бы мы законодательно приняли решение, по которому нижестоящий чиновник, если он, допустим, своего начальника отдаст в руки правосудия, повысится в должности или какую-то премию получит себе финансовую, тогда — да.
Внутри России — второе "государство" из мигрантов
— Я соглашусь, что вода камень точит и ручеёк они найдут. Однако ситуация в части "сбежать" изменилась. Их там так сейчас воспитывать умеют, что лучше здесь постоянно платить. Но опять-таки, ситуация может развернуться в обратную сторону.
Ю.К.: Я не соглашусь ни с Петром, ни с вами. Если говорить про резиновые квартиры, то законодательно уже сейчас ужесточили, это всё вопросы минимум 15-летней давности. Сейчас всё уже стало цивилизованно.
И здесь вопрос не в эмоциях. У нас уже создано параллельное государство в виде этнодиаспор. И уже масса людей из мигрантов, которые в России натурализовались лет 15 назад, так или иначе стали важной составляющей такой сетевой этнодиаспоры.
Кто у нас этими этнодиаспорами занимается? А у нас просто нет ни органов, ни специалистов. Этим никто этим не занимается. Между тем диаспоры существуют и в неформальном разрезе, и в формальном, поскольку есть конкретные НКО. В то же время на самом низу есть какие-то люди, которые могут и силовым образом любой вопрос решить.
— Получается, полная безнадёга? Констатация и всё, идём на кладбище? Дальше что?
Ю.К.: Дело не в безнадёге как раз. А дело в том, чтобы обозначить предмет, с которым мы имеем дело.
— Обозначили. Вот мы видим, риски такие, в том числе интеграцию во власть. Теперь многомиллионный приток.
Ю.К.: Это не просто риски. Идёт системная работа по постепенному плановому демографическому замещению. Вопрос в другом: кто из представителей власти хотя бы это понимает? Причём не на эмоциональном, бытовом уровне, а на уровне системном.
Потому что это всё не шутки. Это колоссальная система влияния, когда президент какой-то страны может позвонить в защиту своего жителя бывшего или мигранта. А вот за вас, например, или за меня никто не позвонит, к сожалению, с такого уровня, если что-то случится.
Это вопрос жизни и смерти нашей страны
— То есть мы ведём речь о фактической смене национального состава России?
Ю.К.: Конечно. И плюс к этому накладывается демографическое вымирание нашего населения. Так что к концу столетия нас останется 70 миллионов, и что это будет за этнодемографический состав, я бы сейчас не решился обсуждать.
Поэтому миграционный вопрос стоит очень остро. Слава Богу, что в 2019 году поменяли немного прежнюю миграционную политику, где утверждалось, что миграция спасёт Россию от вымирания. Сейчас всё-таки так аккуратно говорится про собственную рождаемость и прочее.
Но по большому счёту это вопросы жизни и смерти страны. И это не вопрос против мигрантов непосредственно, упаси Бог, не против братских народов, а это вопрос правильной организации жизни в нашем государстве.
И это задача и Совета безопасности, и правоохранительных органов, которые должны неформальные этнодиаспоры вытаскивать наружу.
— С чего начать изменять ситуацию всё-таки в пользу российских граждан?
Ю.К.: Нужно выявить все этнонациональные диспоры, определить правила их работы, выявить их неформальные контакты с представителями власти, о чём они там договариваются?
Плюс для местных жителей должен быть чёткий закон, а не бездушные административные системы, где надо писать заявления, а потом годами обивать пороги. Почему-то неформально всё решается очень быстро.
Автор: ПРОГРАММЫ ЦАРЬГРАДА
Заглавное фото: ZAMIR USMANOV/GLOBALLOOKPRESS
