Дагестанский город Хасавюрт в русской истории закреплен навечно. В августе 1996 г. в нём был подписан договор между генералом Лебедем и Асланом Масхадовым о прекращении боевых действий в Чечне. Но осенью 2023 года провинциальный райцентр вновь попал на первые страницы мировых СМИ.
Вечером 28 октября несколько сотен решительно настроенных мусульман, жителей Хасавюрта, пришли к гостинице «Фламинго» в поисках евреев, якобы бежавших от войны из Израиля и поселенных в отеле. Уговоры местных полицейских особо не подействовали. Толпа разошлась только после «народной проверки» гостиничных номеров. Через сутки в Махачкале в стремлении найти израильских «яхудов» уже тысячи «мусульманских активистов» взяли штурмом и разгромили аэропорт, несколько человек получили серьезные ранения.
Утром 1 ноября, спустя три дня после захвата отеля «Фламинго» автор посетил Хасавюрт. За последние 12 лет бывать в этом городе приходилось не раз, и я мог, что называется, в динамике, наблюдать изменения местной жизни.
Обустроившись после приезда, первым делом, чтобы проникнутся «духом города», на простом маршрутном такси проехал центральную часть города. По дороге взгляд невольно отмечает прошедшие за последние годы перемены. Резко уменьшилось число женщин в хиджабах, - впрочем пару раз я встречал и никабы закрывающие, кроме глаз, женское лицо. Полностью исчезли колоритные персонажи ваххабитского дресс-кода в узких коротких штанах, рубахах с узкими рукавами и с чисто выбритыми лицами, окаймленными бородой по периметру. Теперь таких нет. Практически все мужчины в городе носят бороды и усы, но традиционного кавказского вида.
Большинство женщин одеты традиционно для Кавказа. Одежда тёмных тонов, с обязательным головным платком. Молодую девушку с непокрытой головой я видел всего один раз, но и она была одета так же.
Как и прежде, в городе множество больших и малых магазинов, связанных с исламом - «Исламский магазин», «Женская исламская мода. Правильный хиджаб», «Парфюмерия из Аравии». Только на площади перед автовокзалом я насчитал пять «исламских магазинов». В городе один дом был украшен трёхметровым баннером с рисунком (в Саудовской Аравии явно бы не одобрили) - две мужские фигуры ближневосточного облика, разделённые надписью: «Арабские камисы. Лучший подарок».
Количество разного рода торговых заведений огромное, они, практически, под каждым многоэтажным домом. Похоже, что тут не обходится без «отмывания» теневых капиталов. Мне говорили, и не раз, что Хасавюрт это большая «финансовая прачечная», причём уровня более высокого, чем Дагестан. Запомнился, к сожалению, закрытый, магазин с вывеской «Продажа, реставрация и сдача в аренду самоваров».
На улицах Хасавюрта, в отличие от соседней Чечни, крайне мало российской патриотической символики. Почти нет баннеров по теме СВО, не видно портретов Путина. Иногда встречаются плакаты о Великой Отечественной; возле одного из одноэтажных, украшенного уменьшенной копией Знамени Победы и портретом поэта Расула Гамзатова, домиков был стенд с портретами дагестанцев – героев Советского Союза. Но, как я понял, тут находилось какое-то официальное учреждение. Российские флаги видны только на административных зданиях. По сравнению с прежними годами крайне удивило полное исчезновение граффити, баннеров и всего иного связанного с футбольным клубом «Анжи».
Тема нынешнего арабо-израильского конфликта в городе почти не проявлялась. Один раз мимо проехал автомобиль, украшенный баннером в четверть заднего стекла с палестинским флагом и надписью «Палестина мы с тобой!», один раз мелькнул автомобиль просто с наклейкой в виде палестинского флага. О прошедшей всего три дня назад попытке еврейского погрома в городе вообще ничего не напоминало.
Прогулку пешком к знаменитому ныне отелю я начал с одной из крупнейших в Европе Центральной Джума-мечети Хасавюрта. Рядом с ней мало уступающий ей по размерам Исламский университет имени Саидбега Даитова. Баннер на небесно-голубом здании извещал о проведении «Всероссийского конкурса молодых алимов и хафизов». Три-четыре минуты ходьбы от исламского учебного заведения и вот он – прославившийся на весь мир отель «Фламинго».
Оранжевое типовое здание трёхзвездочной бюджетной гостиницы. Полиции и иной охраны нет. Одинокий велосипед у центрального входа, двое немолодых мужчин со двора что-то высматривают на верхних этажах. На фотосессию никто внимания не обращает. Ничто не показывает, что всего три дня назад сотни людей с криками «Смерть яхудам (евреям)» пытались штурмом взять здание, и «делегаты от возмущенного народа» обыскивали номера в поисках «яхудов».
Пешая прогулка по Хасавюрту заняла не один час. Можно было бы написать о заложенном в 1913 году царём Николаем II городском парке, сейчас изуродованным хаотичной застройкой. О привокзальном «пушкинском скверике» с сохранившейся старой чугунной оградой и неработающим гранитным фонтаном. Ещё в царское время там был поставлен бронзовый бюст Пушкина. В начале 1990-х он исчез, и с тех пор никто даже не ставил вопрос о восстановлении. Можно было бы написать о маленьком, но вполне уютном, городском музее с изображением Расула Гамзатова на дверной створке, портретом имама Шамиля в центре экспозиции, в которой нет ничего о русском дореволюционном Хасавюрте и периоде Гражданской войны.
Холм
Памятник прошлому Хасавюрта – мемориальный комплекс Холм боевой Славы. Высокий курган сейчас увенчан монументом, посвящённым Великой Отечественной. По периметру – Аллея героев с портретами дагестанцев – героев Войны. У ворот на мраморной доске надпись «Холм создан в 1906 году в честь окончания Кавказской войны». У основания Холма памятники участникам Афганской войны, медикам погибшим во время эпидемии ковида и недавно перенесенный с противоположной стороны улицы ещё один скульптурный мемориал Великой Отечественной войны.
В 2021 году появился памятник в честь воинов погибших на фронтах Первой мировой войны. Обелиск с российским гербом и стихами Ахматовой создан по проекту коренного хасавюртовца, ныне москвича, Владимира Степановича Пархоменко. Несколько лет активисты русской общины «пробивали» создание монумента. Дагестанские власти пошли навстречу: «Установление Памятного знака павшим воинам в Первую мировую войну на месте бывшего Полкового кладбища в городе Хасавюрте посвящается не только похороненным здесь офицерам и чинам казачества, но и всем гражданам Терской и Дагестанской областей, участвовавшим в этой войне».
2 августа нынешнего, 2023 года, в дань памяти героев Первой мировой войны, делегаты от республиканских местных административных органов возложили венок памятнику. Руководитель ГБУ «Республиканский центр русского языка и культуры, коренной русский махачкалинец Руслан Луговой отметил значимость мероприятия в свете сегодняшних событий, связанных с СВО: «Как 103 года назад, так и сейчас наши воины защищают границы Российского государства».
Город Хасавюрт вырос из русской военной крепости на земле, выкупленной у кумыкского князя Хасава. В период Кавказской войны здесь был главный опорный пункт российской армии на востоке Северного Кавказа, тут располагались военные и гражданские административные органы, отсюда уходили в горы военные отряды, сюда привозили раненых и убитых. Возле холма за крепостью находились штаб и полковая церковь Кабардинского егерского полка, рядом военное кладбище.
В 1906 году вся эта территория был облагорожена и превращена в мемориал памяти Кавказской войны. В советское время полковую церковь «перестроили» в водонапорную башню, потом её окончательно снесли и поставили памятник Ленину, в 90-е убрали и его, а в 2006 создали нынешний мемориальный комплекс.
В 1990-е менялся этнический состав Хасавюрта. Уходили русские. Шла тотальная исламизация. И созданный, хотя бы и по всеми признаваемой теме Великой Отечественной, но на месте связанном с русско-имперским военным прошлым, мемориал вызывал бурю негативных эмоций. «Национальные активисты» требовали чуть ли не сноса, но удовлетворились постройкой мечети позади мемориального холма, так что бы купол был виден отовсюду. Кавказскую войну тогда фактически официально переименовали в Русско-кавказскую. О памятнике с двуглавым орлом в честь погибших в боях за царскую Россию русских и дагестанцев никто и помыслить не мог. Теперь времена изменились. Казалось бы позитив, но штурм «Фламинго» на оптимизм никак не настраивает.
Нельзя не сказать и о русском военном кладбище. После сожжения в 1918 году города оно было заброшено. Постепенно застраивалось. В 1960-е на русских костях построили техникум. Старый кумык рассказывал: «На месте техникума была могила с высокой, метра три, гранитной пирамидой. Приехал трактор с ковшом, свалил пирамиду, раскопал могилу. Я помню, как открыли гроб, там лежал генерал в зеленом мундире с золотыми погонами. Посмотрели на него, и трактор ковшом гроб и кости погрузили на машину и увезли на свалку. Была ещё казачья часовня, переделанная в хранилище сиропа для консервного завода. Её сначала пытались разбить бульдозером, ничего не получалось. Потом взорвали. Я подростком видел, как она от взрыва приподнялась над землей и рухнула».
В 1990-е против ползучей застройки кладбища протестовал основатель и первый директор городского музея, ветеран Великой Отечественной Борис Дорогобед. За это его, как мне рассказывали, некие «спортивные молодые люди» избили прямо в собственном доме. Вполне возможно, что причиной избиения стала публикация историком материалов по крайне болезненной, о ней ниже, теме сожжения - Дорогобед ребенком был свидетелем событий - Хасавюрта весной 1918 года.
Надо признать, что при строительстве вышеупомянутой мечети, найденные в котловане русские кости строители, предлагали по-христиански перезахоронить. Но никто не озаботился. В результате груз с землей и костями вывезли за город на берег реки Ярык-су, сгрузили и разровняли трактором.
Последнюю часть кладбища застроили недавно. Примыкавший к мемориальному холму клиновидный кусок земли, огороженный забором прежний собственник застраивать не решался. Но в 2019-м начали застраивать и его. В котловане якобы видели людей с металлоискателями, видимо, собирали артефакты. Сейчас на месте пустыря огромное, почти достроенное кубическое здание в 12 этажей. Баннер предлагает покупать квартиры.
Через дорогу такое же капитальное здание. Ради него перенесли к холму скульптурный памятник погибшим в Великую Отечественную. А также разрушили трёхэтажный дом администрации консервного завода. А это было самое старое строение Хасавюрта, его в начале 1850-х построили по проекту командира Кабардинского Егерского полка князя Гагарина. После капитуляции в Гунибе, имам Шамиль был доставлен в Хасавюрт и какое-то время жил в этом здании.
Неразрушенные могилы сейчас лежат под пешеходной дорожкой, ведущей к памятнику ветеранам Афганской войны и мемориалом Первой мировой.
Собор
Единственный христианский храм Хасавюрта - Собор во имя иконы Знамение Пресвятой Богородицы, Знаменский собор, - по расстоянию так же близок к «Фламинго», как и Исламский университет. Самый большой православный храм на Северном Кавказе. Ранее собор был главной зрительной доминантой города, но сейчас, похоже, целенаправленно закрыт новостройками. Архитектурная доминанта ныне - Джума-мечеть.
На 1917 год храм в Хасавюрте был самым большим на Северном Кавказе и одним из крупнейших в России. Собор строили к празднованию 300-летия династии Романовых. Сейчас пишут, что средства на постройку собрали прихожане, но это, скорее всего, не так. Вокруг Хасавюрта лежали богатые немецкие колонии и русские села. К началу Первой мировой в городе с пригородами проживало около 90 000 человек, это был логистический центр хлеботорговли. Хасавюрт не уступал по размерам иным губернским городам, но всё же внутренних средств было явно недостаточно для постройки столь большого храма. Как мне рассказывал в прежние времена пожилой русский хасавюртовец, на постройку дал личные средства император Николай II.
Во время своего посещения Хасавюрта царь участвовал в торжественном открытии двухэтажной приходской школы и закладке спроектированного по законам английской парковой архитектуры «городского сада». Хасавюрт в центре был по архитектурному плану застроен капитальными кирпичными домами, много было двух и трёхэтажных зданий.
От отеля «Фламинго» путь к храму занимает около пяти минут неспешного хода. Перед собором всё перекопано. То ли ремонт, то ли в целях безопасности, чтобы автомобили террористов не могли подъехать. Прежняя обширная площадь перед собором застроена торговыми точками. Прямо напротив ворот - «Исламский магазин аль Ансар».
Собор под усиленной охраной. Трое росгвардейцев с автоматами и в бронежилетах снаружи, пятеро - за воротами во дворе. Рядом со ступеньками крыльца подвешен на сваренной из железного уголка треноге чугунный колокол с кованым железным языком. На нём нет надписей, только цифры - 1913. Сзади несколько круглых отверстий от пуль: память о трагедии весны 1918 года. Ещё в 2012 году колокол лежал полузасыпанный землей у церковной ограды, и я не думал, что он будет звонить. Ныне он подает голос, сейчас его используют в богослужениях, других колоколов у собора нет.
Огромное церковное здание, - высота от купола до пола 45 метров, внутри почти пустое. Стены выкрашены масляной краской, подчеркивающей фактуру кирпичной кладки. Иконостас, редкие иконы по стенам лишь подчеркивают размеры и пустоту.
Внутреннее убранство и росписи Знаменского собора сгорели. В современных источниках пишут, что в 1943 году, якобы тогда произошел пожар на располагавшемся в здании складе горюче-смазочных материалов. В реальности собор был целенаправленно сожжён весной 1918 года, когда отряды мусульманского религиозного лидера, шейха Узун-Хаджи захватили и уничтожили русский город. Советский историк-революционер Алибек Тахо-Годи писал о событиях 1918 года: «Узун-Хаджи только мотался где-то в Чечне и по «дороге» сжёг с чеченцами, дотла, прекрасный цветущий городок Хасав-Юрт, чтобы только он, как город, не служил рассадником большевизма и культуры, которые приносят только вред чистоте ислама».
Уничтожение «шариатовцами» (это советский историографический термин) русского города в советский период практически не освещалось. Года через полтора после сожжения Хасавюрта Узун-Хаджи, ставший к тому времени главой независимого, со всеми атрибутами, вплоть до монет и банкнот, государства «Кавказский Эмират», принял в состав своей армии красноармейские отряды под командованием грозненского революционера Гикало. Вместе с ними в начале 1920-го вступил в оставленный белыми Грозный, где вскоре мер. Командный состав его армии красные вскоре уничтожили, а рядовые «бойцы за шариат» получили статус «красных партизан».
Когда-то пожилой русский хасавюртовец, чьи родители были свидетелями событий, на мой вопрос «Русское население только грабили и разгоняли или убивали?», ответил: «Именно убивали. Вырезали всех. Спаслись те, кто убежал к кумыкам в села».
Уничтожение Хасавюрта, а перед этим находившихся между ним и Гудермесом нескольких десятков русских сел, хуторов и казачьей станицы Кохановской, было далеко не стихийным. Ставилась вполне осознанная цель создать на всем Северном Кавказе основанное на шариате теократическое государство, полностью очищенное от российской цивилизационной основы. Образцом служил имамат Шамиля.
Друг, а потом враг Узун-Хаджи, к слову, окончивший юридический факультет Петербургского университета, туркофил, написавший на арабском оду турецкому султану Абдул-Хамиду, Нажмудин Доного Гоцинский, хотя бы допускал проживание христиан рядом с шариатским государством. Узун-Хаджи бы более радикален и мечтал о полном истреблении на Северном Кавказе «всех кто пишет слева направо», в первую очередь европейски образованной местной горской интеллигенции. В свите Узун-Хаджи были турецкие офицеры-советники, и османский опыт «решения армянского вопроса» в 1915-м наверняка повлиял на «деколонизационные практики».
Статьи в Википедии, посвященные Узун-Хаджи и Гоцинскому, ранее давали достаточно правдивую историографическую картину, но после февраля 2022-го были кардинально отредактированы: урезана и искажена фактология, а образы «борцов с Империей за свободу Кавказа» глорифицированы в открыто антироссийском ключе. Но украинские редакторы геббельсоидной Википедии как-то упустили статью «Разрушение Хасавюрта», там не без смягчения, достаточно объективно описаны реальные события. К слову, могила Узун-Хаджи теперь священное место, к ней идут паломники, в том числе «очень высокого уровня».
Ещё в начале 1990-х в Знаменский храм на пасхальную службу приходило до 1000 человек. Сейчас около 80. Русских детей школьного возраста, как мне сказали в соборе, около 25 человек на 200000-й Хасавюрт. Это уже не русский город. Но тридцать пять лет назад он им был.
После катастрофы 1918 года город был возрождён. Стратегический транспортный узел, сельскохозяйственно-логистический и военно-административный (бандитско-партизанская война шла вплоть до 1925 года) центр Советской республике был жизненно необходим. К сожалению, уже никто не расскажет, как возрождали сожжённый город, как его вновь заселяли. Известно, что бывших белых казаков, в качестве альтернативы ссылке на Русский Север переселяли в Хасавюрт.
Местных немцев из сел-колоний во время Великой Отечественной никуда не выселяли и оставили на месте. По рассказам старожилов, в середине 1980-х годов город был русским на 80%. Остальное население, в порядке убывания, составляли кумыки, горские евреи-таты и персы-кажары. «До конца 1980-х мы жили прекрасно. Межнациональных проблем в самом городе, - в селах проблемы начинались ещё при Брежневе - не было никаких. Можно было с девушкой гулять по всему городу хоть до утра», - рассказывал в 2012 году русский старожил Хасавюрта.
Но пришли 1990-е. Рядом с Хасавюртовским районом появилась независимая Ичкерия. Местная милиция, прокуратура как-то вдруг перестали себя проявлять. Перестали платить зарплату, остановилось местные предприятия. «В 1992 году возле вокзала, - шёл далее рассказ русского хасавюртовца, - стояли грузовики с ящиками: чеченцы привозили и продавали оружие. «Макаров» - 500 рублей, «Калашников» - 800. Подходи, покупай. Потом начались похищения людей для выкупа. Воровали свои своих, потом везли в Ичкерию. Хочешь вызволить родственника – ищи деньги. За 90-е десятки людей были украдены. Нельзя сказать, что выживали целенаправленно, но русские и горские евреи из города побежали. Сначала те, у кого в семьях были девушки и девочки. Потом все остальные. За дома давали более-менее приличную цену, на Ставрополье можно было что-то купить. Горцы, кто покупал, не скрывали, что деньги на покупку русского жилья были не их, им кто-то давал. Кто давал, на каких условиях - об этом уже молчали. Говорят, что с Ближнего Востока финансировали». Помимо дагестанцев из горных районов в «бурные девяностые» город и окрестные села стали активно заселять чеченцы.
По рассказам, уже к середине 1990-х число русских в Хасавюрте снизилось на порядок, - а к нынешнему времени ещё на порядок. Сейчас русских, по оценкам, меньше тысячи человек, в городе остались лишь старики. Исчезли горские евреи и персы.
В то же период началась массовая и фактически бесконтрольная застройка пригородных территорий. Город, по некоторым данным, за тридцать лет увеличил численность более чем вдвое.
С начала девяностых Хасавюрт стал, даже на фоне остального Дагестана, тотально исламизироваться. Почти в каждом квартале строилась мечеть, пятница стала выходным днем, религиозные предметы стали преподавать в школах. В двухтысячные в Дагестане началась террористическая война, не обошедшая и Хасавюрт.
В 2010-х волна террора пошла на спад, снизилась исламизация повседневной жизни. Выходным вновь стало воскресенье, в школах начали изучать математику и русскую литературу. В Хасавюрт стали приезжать туристы, недалеко от города природная достопримечательность Сулакский каньон, стали строиться современные гостинцы. Казалось бы, проблемы исчезли, и Дагестан вернулся «в родную гавань Русского мира».
Но события 28 октября у отеля «Фламинго», а также прошлогодние протесты против мобилизации, показали, что комплекс самого разного плана проблем, прежде всего проблема анализа и оценки сложившихся реалий, никуда не исчез. И весьма символично, что 28 октября, в день антиеврейского недопогрома умер последний ветеран Великой Отечественной, 98-летний русский хасавюртовец Иван Макуха.
Юрий Сошин
