Кто проезжал по калифорнийской автостраде номер 1, не мог не восхищаться видами, которые открываются буквально за каждым поворотом. Оставив позади безумный сгусток нервов под названием Лос-Анджелес, под раскалённым солнцем пробиваешься на Вентуру и выезжаешь к Тихому океану. Автострада тянется вдоль берега от самой мексиканской границы, но именно здесь, на участке от Санта-Барбары до Монтеррея, она прекраснее всего.
Перед городком миллиардеров Кармел, не доезжая миль сорока до Монтеррея, расположен Биг-Сур — об этом месте в путеводителях и сейчас пишут как о побережье с самыми захватывающими видами в Соединённых Штатах. В ближайших посёлках и поместьях живут, пожалуй, самые обеспеченные люди страны — при этом узкая двухполосная дорога и инфраструктура вдоль неё выглядят довольно запущенными. Здесь практически нет ни туалетов, ни мест для парковки — путнику словно говорят: не задерживайся, тебе здесь не рады!
Именно здесь, в Биг-Суре, разворачивается действие одноименного романа культового американского писателя Джека Керуака, предтечи поколения «детей цветов». В романе он вывел своих друзей, которые вместе с ним стояли у истоков движения битников: Леона Ферлингетти, Уильяма Берроуза, Аллена Гинзберга. Битники искали счастья в простой жизни, отрицали цивилизацию, погрязшую во лжи и собственном мусоре, отрицали бизнес, требующий отказа от себя и конформизма, отрицали науку, создающую всё новые орудия убийства, и отрицали технологии, разрушающие личность, превращающие человека в ресурс и объект для наживы.
Всё, чего хотели битники, — чтобы их оставили в покое, поэтому многие из них перебирались в эти безлюдные места, где, по их представлениям, можно было жить в гармонии с природой, не обращая внимания на государство и общество.
Люди жили здесь три тысячи лет, много веков местность была заселена индейцами племени эсален, которые почти все вымерли после того, как сюда пришли европейские переселенцы. Потом в Биг-Суре были обнаружены горячие источники, их облюбовали гомосексуалисты из Сан-Франциско. Потом калифорнийсая дорога номер 1, построенная как частно-государственное партнёрство, указала битникам путь к свободе.
Именно здесь Майкл Мёрфи и Ричард Прайс, два молодых выпускника Стэнфорда, в 1963 году построили Институт Эсален, названный так в честь тех самых уничтоженных индейцев. Специально для института было возведено здание «Колледжа Всех Религий» с большим залом, где можно было медитировать человеку любой веры. Архитектура здания была скопирована с католического монастыря, расположенного в южной Калифорнии и превращённого в индуистский центр. Эсален стал и до сих пор является колыбелью и своего рода супермаркетом современных синтетических учений, известных под общим названием «Нью-Эйдж» (New Age, «Новая Эра»).
Именно этому центру, затерявшемуся среди скал и сосен Калифорнии, суждено было сыграть ключевую роль в уничтожении Советского Союза. Именно здесь родилось мировоззрение, давшее миру Силиконовую долину, эту «Святую Землю» всех технократов и технофутуристов. Именно здесь жили и работали провидцы, шаманы и гуру, которые повлияли и продолжают влиять на создателей ведущих технологических корпораций мира: Apple, Google, Facebook и многих других. Именно здесь были заложены основы трансгуманизма — современной философии, возникшей на гребне технооптимизма в связи с развитием искусственного интеллекта.
Но институт с самого начала опережал время, так что, возникнув на исходе второй промышленной революции, он стал позиционировать себя как центр контркультуры.
Приветствовались критические умы, которым было тесно в рамках потребительского общества. Автор многозначного романа «Прекрасный новый мир» Олдос Хаксли участвовал в жизни Эсалена с момента его основания. Один из первых семинаров Хаксли в стенах Эсалена назывался «Человеческий потенциал». Идея Хаксли состояла в том, что современная цивилизация угнетает человека, поэтому нужно освободить его от оков, накладываемых обществом, и дать ему по-настоящему раскрыться.
О «раскрытии человеческого потенциала» впоследствии много говорил и советский лидер Михаил Горбачёв. А команду его спичрайтеров возглавлял Александр Яковлев — партаппаратчик, в 1958-1959 годах стажировавшийся в Колумбийском университете. Конечно, Яковлев, чьей специализацией была американская литература, не мог «пройти мимо» насыщенных политической философией романов Хаксли.
Теме освобождения человека от оков современной цивилизации были посвящены в Эсалене курсы гештальт-психологии и программа изучения шизофрении. Шизофренией страдал сооснователь института Ричард Пирс, который сам вёл практику гештальта. Под ней подразумевалось осознание человеком своего существования как единства тела, духа, разума и Земли во всех их взаимосвязях.
Проблема сознания привлекала в Эсален альтернативных психологов, психиатров, медиков и исследователей парапсихологии со всего мира. Майкл Мёрфи утверждал, что космос — это спящий дух, что божественное присутствует во всём, что находится во Вселенной, в том числе в человеке, и эта сущность стремится проявить себя. Надо дать ей волю и освободить от оков. Излагаемые теории лежали пока что в рамках привычного гуманизма, но вектор на освобождение человека от оков и стремление разбудить его дух было довольно близко к воззрениям русских философов-космистов — таких, как Вернадский и Фёдоров. Этому сходству предстоит сыграть огромную роль в формировании воззрений контркультурных гуру, идеи которых впоследствии приняли на вооружение Стив Джобс и другие лидеры техно-бизнеса.
Достаточно быстро в центре появились откровенные оккультисты. Интеллектуалы: ученые, профессионалы, специалисты в самых разных областях, а порой и просто шарлатаны, — приезжали сюда в надежде на самореализацию. Есть мнение, что деятельность Эсалена в какой-то мере. направлялась американскими спецслужбами, заинтересованными в том, чтобы держать под контролем диссидентов.
Создать нового человека
Те годы были пиком популярности учения Георгия Гурджиева. В США к тому времени возникла целая сеть институтов и кружков, проповедовавших идеи этого мистика. После адептов гештальт-психологии и Хаксли ученики Гурджиева, умершего в 1949 году, делают следующий шаг на пути к трансгуманизму.
Ключевой тезис Гурджиева: человек не является завершённым созданием, он может обрести подлинную личность лишь на пути преодоления самого себя. Природа создаёт для него возможности, но человек их не использует, потому что «спит», то есть не осознаёт окружающего мира. Личность Гурджиев видел примерно в том же ключе, в котором видят её разработчики «Фейсбука» и других нынешних централизованных соцсетей, а именно: как нечто искусственное, наносное, чем легко манипулировать. По Гурджиеву, человек приобретает личность через социальную имитацию и подражание — но эта личность ложная, она подавляет его истинное «я». «Если мы освобождаемся от одного влияния, мы становимся рабами другого», — писал Гурджиев. Человек не знает, чего он хочет на самом деле, а для обретения себя истинного он должен использовать психотехники, среди которых Гурджиев выделял разделённое внимание, самовоспоминание и трансформацию страдания.
Ученики Гурджиева Оскар Ичазо и Клаудио Наранхо, работавшие в Эсалене, упростили задачу. Они предложили менять сознание химическим путём, при помощи наркотиков. Эти идеи взяли на вооружение адепты психоделики Тимоти Лири и Станислав Гроф, активно работавшие в Эсалене. Чехословацкого психиатра Грофа, получившего впоследствии премию фонда Дагмары и Вацлава Гавела, интересовали состояния на грани жизни и смерти. Он активно экспериментировал с ЛСД и считал, что таким образом можно «разбудить божественное внутри». Человек, по мнению Грофа, состоял из двух половинок: иллюзорной, «хелиотропной», и полной, «холотропной». Он мог осознать полноту бытия только через медитацию, мистический опыт или кислотные «трипы», выйдя за рамки своего тела и своего «эго». Психиатр считал, что почувствовать «персональное тождество», то есть осознать себя личностью на манер Гурджиева, можно лишь через «трансперсональные переживания», когда при помощи ЛСД человек сознаёт как часть себя элементы внешнего мира и «другие измерения реальности». «Одна из важных категорий трансперсональных переживаний включает в себя достоверные эмпирические отождествления с другими людьми, животными, растениями, а также со множеством иных аспектов природы и космоса», —писал Гроф.
От откровений Тимоти Лири и Станислава Грофа остался лишь шаг до полного принятия трансгуманизма, то есть духовного и телесного перерождения человека при помощи технологий с тем, чтобы он «преодолел все планетарные ограничения и стал равным богам». При помощи специальных духовных техник либо определённых химических веществ управление собственным сознанием казалось сравнительно простым делом. О работе дофаминовой системы и о механизме работы нейросетей тогда представления не имели, но стимулирование мозга наркотиками считалось вполне допустимым: цель оправдывала средства.
«Твой мозг — это бог!» — провозглашал вдохновенный визионер Лири. «У нас есть завораживающие перспективы превратиться в богов, если мы научимся управлять нашим мозгом».
Его мысль вроде бы означала лишь, что человек как никогда близок к цели познать самого себя, сформулированной ещё Сократом. «Кислотный гуманист» Лири не призывал машинный разум с тем, чтобы заменить человеческий, но парадоксальным образом подвёл именно к этому. Ибо если ЛСД может преобразовать человеческую личность, поставив её, пусть на короткий момент наркотического «трипа», на один уровень с космическим разумом, то почему бы не принять любой другой технологический способ достичь того же самого, если не большего? И почему бы вообще не покинуть бренное тело — с тем, чтобы не только расширить сознание до размеров Вселенной, но и сделать себя бессмертным? К чему-то подобному подводит и концовка культового фильма Стенли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года» (1968), которая могла быть навеяна мистическим откровением в духе Лири или Грофа. Герой после физической смерти, вызванной предательством искусственного интеллекта, видит рождение нового человека космического масштаба, и этот младенец — он сам. Предательство ИИ становится лишь шагом на пути к перерождению. Умерев, человек будущего возрождается и таким образом достигает бессмертия, становится богом.
Впрочем, последний шаг на пути философского оправдания сингулярного перехода человека в другое качество и слияния его с машиной сделало уже следующее поколение адептов Эсалена. Этому поколению лидеров бизнеса было суждено через технологии прийти к власти над миром — но для этого оказалось необходимым, чтобы в джакузи Биг-Сура появились настоящие русские космонавты.
Русские космонавты в Биг-Суре
С конца 1970-х Биг-Сур становится центром «дипломатии горячих ванн» и важным инструментом политики, которая привела в конечном итоге к полной капитуляции Советского Союза в «холодной войне» и к уничтожению евразийской сверхдержавы.
Как ни странно, в начале этого периода произошло резкое похолодание отношений между США и СССР. Москва ввела войска в Афганистан, а Вашингтон и его союзники бойкотировали Московскую Олимпиаду-80, и, по контрасту с недавней «разрядкой», казалось, что мир стоит чуть ли не пороге войны. Впрочем, пока на поверхности власти СССР и США обменивались жёсткими заявлениями, за кулисами шли всё более оживлённые, всё более тёплые переговоры. Советская номенклатура уже хотела жить, как западная элита, и искала пути к «конвергенции социальных систем» – идее, впервые выдвинутой П.А. Сорокиным, позднее развитой другими, в том числе академиком Сахаровым.
Контакты между Эсаленом и Советским Союзом начались с интереса учредителей института к советской парапсихологии. По совпадению или нет, но американские спецслужбы также очень интересовались паранормальными явлениями: считалось, что Советы знают, как управлять населением при помощи неких тайных техник. Американцы вложили в исследования паранормальных явлений, ясновидения и психокинеза, по скромным оценкам, около ста миллионов долларов, и часть этих опытов производилась в Эсалене. Впоследствии данные работы послужили толчком к важным исследованиям в области искусственного интеллекта.
Мёрфи и другие сотрудники Эсалена посетили несколько конференций по этой теме в СССР и стали приглашать к себе советских экстрасенсов. Тех, разумеется, курировал КГБ, но советские спецслужбы воспользовались возможностью наладить контакты с американцами, чтобы донести до них простую мысль: номенклатура не слишком верит в лозунги про социализм и готова договариваться.
Здесь, под калифорнийскими соснами, под ласковый плеск волн, обсуждали самые разные вопросы психотерапевты и писатели, учёные и агенты КГБ, астронавты и космонавты. Что самое важное: сюда, не привлекая внимания, приезжали советские эксперты самого высокого уровня. Среди них были Валентин Бережков, впоследствии главный редактор журнала «США: экономика, политика, идеология», завотделами Института США и Канады Юрий Замошкин и Андрей Кокошин, который при Борисе Ельцине стал заместителем министра обороны, зампредседателя Гостелерадио Генрикас Юшкявичюс, ведущий «исследователь паранормальных явлений» в СССР Влаиль Казначеев, тележурналист Владимир Познер. Центр контркультуры, где молились на критиков капитализма: таких, как Герберт Маркузе, Вильгельм Райх, Ги Дебор и Карл Поланьи — стал местом встреч сотрудников Госдепа и советской экспертной номенклатуры.
Кстати, Борис Ельцин впервые посетил США именно по приглашению института Эсален — хотя туда в итоге так и не заехал.
В 1982 году Майкл Мёрфи выпустил книгу «Конец обычной истории». В ней он рассказал об учёных из обеих стран, которые работали над проблемами психики и паранормальных явлений под надзором соответственно ЦРУ и КГБ.
Опыты использования психической энергии для сбора разведывательных данных на больших расстояниях действительно проводились в те годы в Стэнфорде, и протоколы опытов передавал Мёрфи парапсихолог Рассел Тарг, возглавлявший проект.
Еще в 1960-е годы Мёрфи связывался с советскими экстрасенсами, писал им письма, задавал вопросы, приглашал в гости. Два американца, побывавшие на советской конференции 1968 года, написали отчёт, в котором шла речь о советской «гонке за первенство во внутреннем космосе». Речь шла о парапсихологии и паранормальных явлениях, которые изучались в СССР. Отчёт был передан представителям американских спецслужб, курировавших Эсален, и те дали добро на дальнейшие контакты.
В 1971 году Мёрфи с двумя друзьями пересёк «железный занавес». На «той стороне» они увидели йогов, шаманов, провидцев, экстрасенсов, бунтующих против устоявшихся идей — людей, которых они уже знали по Эсалену. Как витиевато об этом сказал Мёрфи, они увидели «движение, идентичное нашему в бунте против сужающих познание образов того, что значит быть человеком». Мёрфи ожидал увидеть в СССР воинствующих атеистов и бездушных бюрократов, но в конце поездки сказал: «Поскребите русского — и вы найдёте мистика». В конце концов, руководители Эсалена решили запустить проект обмена между СССР и США, который спонсировал Лоренс Рокфеллер.
Для проекта они наняли русскую переводчицу Аню Кучарёву. Начались регулярные поездки в Москву, и неожиданно для всех в 1982 году Эсален попробовал новый формат встреч, публичный. Впервые в истории был организован телемост с СССР.
В прямом эфире калифорнийского рок-фестиваля на большом экране появилось изображение московской студии Гостелерадио, заполненной людьми. Это были живые русские, советские, в прямом эфире. Никто из собравшихся на калифорнийской площадке не поверил в реальность происходящего. Живая трансляция из СССР, который для американцев находился словно на другой планете? Оператор установки на фестивале, думая, что их дурят, от греха отключил трансляцию. На этом и закончилось.
Более удачным был второй телемост, прошедший в мае 1983 года. К нему подготовились гораздо лучше. Московская трансляция велась всё из той же студии Гостелерадио, а калифорнийская — из долины Сан-Бернардино. С советской стороны дискуссию вёл Владимир Познер, судя по его риторике в те годы, убеждённый коммунист. С американской стороны ведущим был не кто иной, как Стив Возняк, сооснователь компании Apple и вместе со своим партнёром Стивом Джобсом, частый гость Эсалена.
Возняк не так давно пережил авиакатастрофу, после которой едва восстановил память; теперь он занимался организацией музыкальных фестивалей, впрочем, сохранив свой пакет акций в компании.
Apple 2 тогда уже вызвал сенсацию, став популярной моделью совершенно нового устройства — электронно-вычислительной машины для масс, персонального компьютера. Стратегия Apple c самого начала была не такой, как у конкурентов: они рассматривали культуру как поле, работая в котором, можно и нужно завоевать потребителя. Их продукт был дорогим и не очень понятным широким массам, так что формировать спрос на него решили так же, как продают телепроповеди: собрав вокруг себя восторженных адептов. Фестивали продвигали в массы новые технологии, соединяющие телевидение, компьютеры, музыку и системы связи.
Стив Джобс и Стив Возняк уже сделали первые миллионы, но никто, конечно, не мог ожидать, что придёт время — и Apple, обойдя Boeing, Exxon, AT&T и Coca-Cola, станет одной из ведущих компаний мира. В конце 1983 года Возняк вернётся к работе в компании, но фестиваль, который он организовал и спонсировал как бы между делом, положит начало новой эпохе в телевидении — не говоря уже о фантастически эффективном идеологическом воздействии на советскую аудиторию, которая почувствовала, что до мира жвачки, поп-звёзд и джинсов можно, казалось, дотронуться рукой.
Совместная работа с Эсаленом поможет потом и Стиву Джобсу, который ещё чаще, чем Возняк, посещал институт в Биг-Сур, вдохновлять команду Apple на создание всё новых и новых продуктов.
Советское руководство, и особенно КГБ, уже тогда готовило переход страны к капитализму. Телемосты с Америкой дали возможность навязать советским массам совершенно новую идеологическую и культурную повестку. Вся страна напряжённо следила за ходом дискуссии, где на ходу и между делом пересматривались, казалось бы, незыблемые ценности. Советское телевизионное начальство дало этим телемостам зелёный свет. Американский Госдепартамент, курировавший процесс, также ухватился за «слабое звено» в кажущемся советском идейном монолите. Хотя американцы ещё полностью не отдавали себе отчёт в открывающихся фантастических перспективах, они не упускали ни одной возможности продвинуть свою повестку — словно боялись, что окно вот-вот закроется.
В 1985 году Эсален прислал две тысячи книг в Москву и в новосибирский Академгородок. В Новосибирске велись важные работы в области социологии, психологии и медицины, располагалась ведущая математическая школа, а в Институте экономики и организации промышленного производства стояли мощные компьютеры, на которых моделировалась советская экономика. Одновременно продолжали наводиться «мосты» между деятелями искусства и литературы. В обменах участвовал известнейший журналист и редактор журнала Saturday Review Норман Казинс, специалист по юмору, разработавший метод лечения смехотерапией, кинопродюсер, основатель кинофестиваля в Теллуриде и впоследствии член жюри Московского и Каннского кинофестивалей Том Ладди, известный писатель и профессор Калифорнийского университета в Беркли Леонард Михаэльс и другие.
В конце 1985 года в Биг-Сур приехали советские космонавты. Их пригласили для участия в диалоге о предотвращении ядерной войны, «раскрытии человеческого потенциала» и других проблемах цивилизации. Вероятно, специально к этому событию при участии института Эсален была даже создана «Ассоциация исследователей космоса», которая существует и по сей день — в ней состоит около 400 членов из 37 стран.
Дискуссии американцев с русскими космонавтами велись днём в институтских аудиториях Эсалена, а ночью — в джакузи с целебными водами. Русские говорили про постепенное усовершенствование человека, освобождение его от тела и переход в другие энергетические формы, про достижение «нирванического совершенства» человечества в лучистом, духовном состоянии, про выключение действия второго закона термодинамики и «позитивную энтропию», про космическую экспансию, грядущую полную победу человечества над смертью и, наконец, о грядущем воскрешении мертвых.
Судя по воспоминаниям некоторых участников и их друзей, в частности, калифорнийского технофутуриста, писателя и одного из первых киберпанков Дагласа Рашкоффа, русские космонавты и учёные вызвали у американцев состояние шока и фурора.
Именно эти идеи, в искажённом пересказе калифорнийских гуру, будущих лидеров высокотехнологичных компаний и апологетов трансгуманизма, будут вызревать здесь в 80-е и 90-е годы, а затем пойдут отсюда волнами по всему миру. Никем не опознанные, принятые за последнее западное откровение, эти идеи вернутся в Россию вместе с изящными айфонами, андроидами и планшетами, и лягут в основу нового карго-культа: поклонения большим данным и учения о неизбежности оцифровки мира и человека. Но это уже совсем другая история…
Игорь Шнуренко
