В июне этого года в Японии произошло событие, которое осталось почти незамеченным на фоне новостей о сокращении японской экономики. Министр образования Хакубун Шимомура направил в 86 государственных университетов Японии письмо, в котором призвал их сосредоточиться на областях знаний, «лучше отвечающих потребностям общества», то есть – сократить или и вовсе отменить учебные программы по гуманитарным и социальным наукам. Лучшие университеты страны – Токийский и Киотский – отказались подчиняться декрету, однако издание Times Higher Education сообщает, что 17 вузов объявили о закрытии гуманитарных программ, а еще девять согласились их сократить; университеты не будут готовить юристов, экономистов, политологов, социологов и других специалистов-гуманитариев.
Это поразительное и очень важное смещение в системе образования, особенно если учесть, что Япония – третья по размеру экономика планеты и страна с традиционно сильной системой образования. Чем может обернуться такая перемена для Японии, объясняет преподаватель университета Стоуни-Брук, колумнист Bloomberg View Ной Смит.
Отмена социальных наук – это сигнал о смене экономической политики: страна возвращается к индустриальной экономике, и это очень плохой знак, пишет Смит. Производство было драйвером роста японской экономики в 1960–1970-х, но когда страны богатеют, они начинают больше опираться на сферу услуг. Финансы, консалтинг, маркетинг, страхование – все они не создают товары, но зато помогают более эффективно организовать производство.
Эта эффективность как раз и нужна Японии с ее демографическими проблемами. Совокупная факторная производительность в стране существенно отстала от аналогичного показателя американской экономики, и если Токио хочет ее повысить, ему потребуются не только инженеры, но и менеджеры, аналитики, финансисты, юристы и так далее – люди, которые помогут сделать неприбыльные компании прибыльными и восстановить бренд Японии.
Не менее тревожный вывод можно сделать и о политической системе Японии. По мнению автора статьи, гонения на социальные науки могут свидетельствовать о движении консервативных японских политиков в сторону от либеральных принципов и свобод.
Наконец, коррективы в системе образования указывают на сбои в работе политической системы страны: как заявил преподаватель университета Канто Гакуин (Йокогама) Такуйя Накаизуми, декрет об отмене гуманитарных программ мог быть составлен не самим министром, а младшими сотрудниками его ведомства. К тому же неизвестно, был ли текст согласован с министерствами финансов и экономики. Если это действительно так и принципиальные изменения системы образования становятся инициативой младших чиновников, общество не может рассчитывать на ответственность и прозрачность собственного правительства.
Ирина Соломонова
