Я так давно пишу о нелепости существующего у нас положения с образованием, что даже и не испытала особой радости, когда узнала, что на эту нелепость обращено высочайшее внимание. Ну да, обратили внимание на то, что, как говорится, видно без очков и о чём я пишу уж лет пятнадцать. Нелепость эта настолько очевидна и вопиюща, что увидеть её — труда не представляет. Просто предпочитают на неё закрывать глаза, поскольку слишком многие заинтересованы в том, чтобы нелепость длить: преподаватели — чтобы иметь приличное и не особо затруднительное рабочее место и получать зарплату, родители — чтобы пристроить в вуз потомков и не испытывать тягостного чувства неисполненного долга, сами студиозусы — чтобы с полным основанием не идти работать и продолжать счастливое детство. Так что понять — не трудно. Трудно — развернуть эту громадную уродливую колымагу в другую сторону, потому что слишком многих придётся огорчить и лишить пусть не великого, но всё-таки дохода, привычного образа жизни, уютного самоблефа… Трудно, но надо – ничего не поделаешь. Пора наконец нам заняться делом, а не пустопорожней имитативной вознёй.
Кому нужны юристы-экономисты?
О реформе высшей школы говорили на заседании профильного Совета, который 8 февраля провёл Президент. Как пояснил министр науки и высшего образования Валерий Фальков, новые подходы будут закреплены в законе об образовании и в других нормативно-правовых актах. «Работу над подготовкой изменений мы активно ведём. Все инициативы мы предлагаем отразить в Стратегии развития образования, которая сейчас разрабатывается, и системно их реализовать», — заявил он.
Интернет и СМИ затрубили: отменят обучение на юристов-экономистов (хотя нигде этого официально сказано не было). А почему, собственно, только на них? Юристы и экономисты более прочих бросаются в глаза, их бешено много, в каждой подворотне в 90-е годы наоткрывали что-нибудь финансово-юридическое. Их столько, что юрист и экономист в общественном сознании вообще перестали быть специальностями. Я рассказывала когда-то, что у нас появилась уборщица, и оказалось, что у неё два высших образования: юрист и экономист. «Была б у меня какая-нибудь профессия, — в неизбывной простоте пояснила эта милая женщина, — я бы работала по ней. А так — уборка удобнее».
В утешение нам можно сказать, что и на Западе это самые ходовые специальности. И бывает, что, например, в Италии, молодой выпускник, не найдя работы по одной из них, тут же начинает учиться по другой: авось пригодится. Вопрос лишь в том, сколько времени его могут содержать родители. Если долго — отчего бы не поучиться?
Нужны ли нам экономисты? И какие? Отраслевые. Их и надо готовить в отраслевых вузах: в сельскохозяйственных, машиностроительных, химических. Они должны понимать те производственные процессы, которые они учитывают и планируют. В производственных компаниях часто управленческий (я говорю именно об управленческом, а не о фискальном) учёт поставлен плоховато, а иногда даже и из рук вон плохо, и это не позволяет использовать даже тот потенциал, который есть, не говоря уж о том, чтобы нарастить новый. Говорю это по личному практическому опыту. Руководители и владельцы бизнесов часто не понимают отчётливо, какие изделия им приносят реальную прибыль, а какие выпускаются по привычке, «для ассортимента» и т.п. Далёкие от бизнеса люди со мною не согласятся: не может этого быть! А оно есть, и весьма часто. Дело хорошего экономиста — такого не допускать.
Насущно необходимо пересмотреть общую парадигму, в которой преподаётся экономика. Сейчас это, как правило, западный «экономикс», завезённый к нам когда-то Соросом и его присными и насаждаемый с 90-х годов Высшей Школой Экономики. Я не берусь судить, работает ли «экономикс» где-то за пределами учебника (подозреваю, что нет), но у нас в стране он точно не работает, поэтому нужно уделить внимание тому, что большевики называли «связью школы с жизнью». В экономике это особенно важно, да и во всём остальном тоже.
Мне необычайно близка мысль известного экономиста В.Ю. Катасонова: никакой науки экономики на свете нет, а есть две полезные дисциплины — бухгалтерия (учёт) и статистика. Вот на этом и надо бы сосредоточить экономическое образование. Думаю, тогда его следует сократить до четырёх лет, как когда-то и было. Это максимум. И бухгалтерские техникумы тоже полезное дело.
Что касается юристов, то они в каких-то количествах, безусловно, нужны, но сейчас это количество, как мне видится, многократно превышено. Мне как-то пришлось беседовать с одним отцом, который гордился, что его сын окончил юридический факультет и работает по специальности – охранником в ресторане.
Что переводят переводчики?
Но ведь этой сладкой парочкой —– юристы с экономистами — невостребованные ныне специальности не исчерпываются. Вот ещё пожалуйста: переводчик и журналист. Лиц с соответствующими дипломами — пруд пруди. В советское время инязов и журфаков было на всю страну штук по пяти, теперь — не перечесть. Даже скандальная блогерша Лена Миро, обучавшаяся в Воронежском университете, получила там профессию… синхронного переводчика. Что уж там, в Воронеже, синхронно переводят — для меня так и осталось загадкой.
А в МГУ при наличии филфака открыли Высшую школу перевода и — отдельно! — иняз. При одновременном наличии в Москве Иняза — моей alma mater МГЛУ, которая не только не сокращается, но и пухнет, прирастая факультетами и помещениями. Там молодые люди переводят самый ценный из жизненных ресурсов — время.
И всё это происходит тогда, когда компьютерные программы перевода работают вполне сносно и совершенствуются, и все ими пользуются. Впрочем, чего удивляться: в экономисты народ дружно повалил тогда, когда в 90-е годы все благоговейно читали Хайека и было объявлено, что экономикой руководить не надо, а всё за нас решит «невидимая рука рынка».
Особенно шокирующее впечатление производит известие о том, что в всех этих богадельнях есть бюджетные места! Так богатая у нас страна или бедная? Судя по этому факту — сказочно богатая, денег девать некуда.
Нормальная, здоровая форма изучения языков — это курсы. Разной длины, глубины, тематической направленности. Собственно, Иняз им. М.Тореза и родился в середине 30-х годов от слияния двух курсов иностранных языков — при Наркомате внешней торговли и Библиотеке иностранной литературы.
Журфаки нынче завели во многих педах, где есть кафедры русского-литературы, и они не пустуют. Вообще, вакханалия гуманитарного образования объясняется просто: естественно-технические заведения требуют лабораторий, мастерских и т.п., а журфак или там что-то экономическое можно открыть в любом затрапезном педе.
Результат? Например, такой. Однажды мне привелось познакомиться с милой девушкой, женой приятеля сына. Она назвала себя журналисткой. Я поинтересовалась, чем она занимается: пишет, редактирует, снимает? Можно ли познакомиться с её творчеством? Она без тени смущения ответила, что никаких публикаций у неё нет, даже блога, а работает она в магазине керамической плитки. Что же наводит её на мысль, что она именно журналистка, а не, положим, психолог, социолог или маркетолог — тоже ведь хорошие, современные профессии? Ответ прост: она отучилась на соответствующем факультете в каком-то неизвестном мне вузе, и у неё есть диплом журналиста.
Диплом — это вообще удивительная штука. Сегодня это что-то вроде английской приставочки «эсквайр» позади фамилии. Когда-то что-то значило, вроде оруженосца при рыцаре, младшего дворянина, но сейчас никто об этом не помнит, однако сохранилось ощущение, что это что-то хорошее, достойное, престижное. Если в деле образования всё пойдёт по прежнему руслу, то когда-нибудь и про дипломы будут говорить, что в старые-де времена это обозначало годность к определённому труду, а теперь — ну, просто что ты хороший человек, приличный, не быдло.
Мне думается, в отношении подготовки журналистов следует вспомнить советский исторический опыт. Когда-то были так называемые Коммунистические Институты Журналистики (они меняли свои названия). Там учились разного рода рабкоры, селькоры и т.п., которые уже как-то отметились на стезе журналистики, и вот шли туда, чтобы повысить свой культурный уровень, чему-то подучиться, может, стать каким-нибудь начальником. Селькоры, понятно, были часто просто малограмотными людьми, так что учить их было полезно и языку, и литературе, и истории, да хоть орфографии (что не вредно и многим из нынешних интернетовских «аффторов»). Герой знаменитого романа Константина Симонова «Солдатами не рождаются» до войны учился в таком институте. Если кому-то сегодня нужны новые журналисты, надо просто найти парней и девчат, которые ведут более-менее содержательные блоги, сносно пишут в интернете и предложить им подучиться — разумеется, речь о максимум годичном курсе, а лучше месячном.
Полезно вспомнить ещё и то, что в некоторых странах просто нет вузовской специальности журналистика. Например, в Италии. А никакого недостатка в журналистах любого профиля — не наблюдается. Значит, можно обойтись?
Вообще, надо осознать очевидное: есть много занятий и даже профессий, которые возникают не на основе образования, а просто вследствие природной предрасположенности. Такова журналистика, перевод — особенно художественный. Самый знаменитый советский журналист Илья Эренбург при заполнении анкеты без стеснения писал в графе «образование» — «незаконченное среднее»; его, действительно, выгнали в своё время из гимназии и больше он к этому не возвращался. Его судьбу разделил Корней Чуковский (об этом он рассказал в детской повести «Серебряный герб»), который в числе прочего написал до сих пор читаемую книгу о художественном переводе «Высокое искусство», да и сам хорошо переводил с английского. Пожалуй, из множества хороших художественных переводчиков можно назвать разве что двух, которые закончили переводческий факультет — это Н.М. Любимов и мой сокурсник Геннадий Киселёв.
Разумеется, вузовские преподаватели, если им доведётся это прочитать, будут возмущённо возражать. Это понятно: преподавание — это их бизнес, их заработок. Именно поэтому они тут не судьи, поскольку лично, кровно и материально заинтересованы. Nemo judex in causa sua (Никто не судья в своём деле) — сформулировали ещё древнеримские юристы, и относится это не только к судебному процессу. Сколько, каких и какого профиля специалистов готовить — об этом надо спрашивать у работодателей, у руководителей корпораций и вообще народного хозяйства, а уж никак не у преподавателей.
Потом, есть время журналистов, а есть — трактористов. Нынешнее время — это время трактористов. Их и надо готовить. Вместе с агрономами, инженерами, физиками и химиками.
Любопытную вещь рассказала мне моя дочь-индолог. Англичане поощряли в Индии гуманитарное образование: оно готовило клерков для их колониальной администрации. А вот инженеров готовить было за-пре-ще-но. «Англичанин-мудрец» хорошо понимал, что к чему. И у нас после 91-го года подверглось разгрому именно техническое образование, а гуманитарное стало размножаться, как опята на трухлявом пне. Технические кадры — это независимость страны.
Да, в богатых странах есть множество бесполезных вузовских специальностей (business, art, drama, creative writing, ну и всякая там политология с социологией), но мы не можем брать с них пример. Мы не принадлежим к тем избранным народам, на которые работают другие народы: американцы могут любого специалиста просто купить в любой стране в готовом виде, не заморачиваясь его подготовкой. А нам надо работать на себя самим. Значит, нам нужны годные для дела специалисты. А вовсе не бесконечные социологи, политологи, культурологи, конфликтологи, психологи и иже с ними.
Наверное, какое-то — очень малое! — число всех этих специалистов готовить следует, но очень малое. И специалисты эти должны быть настоящими. И идти туда должны только те, кто в самом деле хочет изучать соответствующие дисциплины и готов делать это всерьёз, а не просто провести время. Я бы, например, соорудила некий порожек, который надо преодолеть на пути к этим специальностям. Хочешь изучать философию (например)? Сдай дополнительный экзамен по латинскому и/или древнегреческому. Экзамен простой: открываем на произвольном месте «Записки о галльской войне» Юлия Цезаря и читаем, тут же переводя. Понимает? Тогда допускаем его к дальнейшим экзаменам. Это трудно, нечестно, этому не учат в школе? Ну и не ходи туда, где тебе трудно. Никто не пострадает оттого, что тебя там не окажется.
Лучше меньше да лучше
Но самая большая засада на пути разумного реформирования образования состоит вот в чём. Высшее образование не может и не должно быть всеобщим. Если оно всеобщее — оно не высшее. Потому что получить подлинное высшее образование, т.е. образование, стоящее на уровне высших достижений науки и техники, способны очень немногие. По моему интуитивному впечатлению, процентов десять населения. И ничего тут не попишешь: такова природа. И плохого в этом тоже нет: на свете сколько угодно доходных и интересных дел, которые можно делать безо всякого диплома. Например, Джорджа Мелони, премьер-министр Италии, высшего образования не имеет, только среднее специальное.
Сегодня Россия находится на первом месте в мире (деля его с Канадой) по охвату населения высшим образованием: в возрастной группе 24-61 год — 54%, в более молодых возрастах — больше. Сегодня на каждого, кто не поленился отсидеть полную среднюю школу (а из неё, как известно, никого не выгоняют), заготовлено статистическое место в школе высшей. Судите сами: в материале ТАСС от 5 июля 2024 г. со ссылкой на г-жу Т. Голикову сообщается, что в данном году выпустилось 635 тыс. учеников полной средней школы, а «контрольные цифры приёма» в вузы — 621 321. То есть почти все! При этом, по сообщению АиФ (№4, 2025), более 60% выпускников школы поступили на бюджет.
Вот здесь — в почти стопроцентном охвате — коренится причина прогрессивно понижающегося уровня высшего образования, на что указывают все старые преподаватели высшей школы.
В вузы нынче поступают, притом на бюджет, те, кто сдал ЕГЭ на баллы ниже не только восьмидесяти, но даже и семидесяти, а это глубокие, твёрдые, необратимые троечники. А вы к ним с новейшими достижениями науки и техники? Смеётесь? Они книжку-то прочесть не в силах, они вообще ничего кроме горячих новостей Рунета не читают, потому что долее трёх минут сосредотачиваться и отслеживать авторскую мысль не в силах. Совершенно очевидно, что любой преподаватель вынужден преподавать на уровне самого слабого ученика в данной аудитории, иначе его преподавание повиснет в воздухе. И на экзаменах он спрашивает точно так же: всё более упрощённо. Иначе что? Выгонять половину студентов? Это скандал, этого никто не допустит. Принцип «три пишем, два в уме», который возмущал мою бабушку-учительницу в эпоху, когда боролись за стопроцентный охват пока ещё средним образованием, — так вот принцип «три пишем, два в уме» перекочевал уже в высшую школу.
Когда-то сформировалось представление, что чем выше образовательный уровень народа — тем лучше. Лет сто назад советские руководители мечтали: вот сейчас всеобщее начальное, потом будет среднее, а там и до всеобщего высшего доберёмся! И будет нам счастье, благолепие и благорастворение воздухов. Почти добрались, а счастья нет. Образование — как питание: голодному кажется: чем больше еды — тем лучше. Когда-то говорили: кашу маслом не испортишь. А когда этого масла стало вдоволь, выяснилось, что есть холестерин, ожирение и прочие неприятности, так что питаться надо умеренно. Всеобщий охват высшим образованием — это вредная для дела вещь. Происходит что-то вроде порчи монеты: как в монете может оказаться всё меньше серебра, так и в дипломе всё меньше образования.
У всеобщего высшего образования есть и ещё один важный минус — оно внушает обладателю диплома ложный взгляд на себя: он начинает полагать, что простая работа — не для него. Сложной работы он делать не умеет и поневоле принимается и за простую (которую, впрочем, тоже не умеет, т.к. не учился ей), но при этом чувствует себя обиженным, обойдённым, обделённым судьбой. И то сказать, он специалист по международным отношениям, а тут надо на складе ящики переставлять! Обидно…
Лет двенадцать назад я была на Кубе, где рассказали, что у них учатся в вузах 80% молодёжи. Большей бесхозяйственности, чем на Острове Свободы, и представить невозможно: при наличии круглогодичных зелёных пастбищ там остро не хватает молока. Может, сейчас что-то изменилось… Так что высокий процент одипломленных обывателей не ведёт народ к успеху и процветанию.
Нужно наконец понять, что поднять студиозусов до каких-то сложных предметов — невозможно, можно только опустить предметы до их восприятия, что в реальности и происходит.
Вообразим, что поставлена задача преподать мне (лично мне) ядерную физику. Меня нельзя поднять до её уровня, сколько бы я и учителя ни старались: мой мозг на это не способен. Можно только опустить физику до моего уровня восприятия. Вы скажете, что ядерная физика редко где преподаётся и идут её изучать редкие люди. Это верно. Тогда возьмём популярнейшую юриспруденцию. Я училась в заведении, ныне называемом Московский юридический университет им. Кутафина, которое считается хорошим и престижным. Так вот будущие юристы (не только взрослые студенты, которым как бы некогда, поскольку они работают, но и вчерашние школьники, которые только учатся) не читают ни Кодекса Наполеона, ни «Философии права» Гегеля, ни сочинений Аристотеля или Макиавелли. Не читают, потому что вообще не имеют привычки к чтению сколько-нибудь трудных текстов, а привыкли к убогим кратким пересказам. Это не важно, не нужно, только голову забивать? Разумеется, не нужно, если ты обучаешься в ПТУ для постовых милиционеров. А если хочешь стать образованным юристом с кругозором – тогда нужно. Но этого нет. И объясняется это всеобщим доступом к высшему образованию.
Что это, как не вопиющая социальная распущенность?
Что надо?
Сделать так, чтобы нормальным жизненным путём среднего трудящегося было добротное среднее специальное образование. Кому не хватает — могут потом доучиться. Но норма — среднее специальное. Для большинства производимых в обществе работ именно оно и требуется. Поэтому надо упразднить старшие классы и отправить подавляющее большинство в техникумы и ПТУ.
А высшее образование надо сделать редким и ОЧЕНЬ ТРУДНЫМ. Требования должны быть высочайшими, выгонять — нещадно. Трудность обучения должна быть столь велика, что ходить туда ради времяпрепровождения — смысла иметь не будет. Либо учиться — либо на выход. Все эти «филолого-политологические университеты» перевести в статус народного университета культуры и сделать строго платными. Хочешь повысить культурный уровень? Милости просим. Но никакого «диплома государственного образца». Не выдают же диплом астронома тому, кто не поленился купить абонемент на лекции в планетарий.
Разумеется, должна быть перестроена и школа — средняя и начальная. А то ведь у нас часто приступают к высшему образованию, не овладев средним, т.е. не научившись работать с книгой, писать тексты, а к среднему приступают, не овладев начальным, т.е. умением читать с пониманием, пересказывать читаемое, извлекать информацию на какую-то тему. Но это предмет отдельного разговора.
Татьяна Воеводина
Илл.: « Завтрак трактористов» (фрагмент), 1951. Художник Аркадий Пластов
