Чем среди прочего была сильна советская система высшей школы? Своей вариативностью. Не поступил в этом году – поработаешь годик и попробуешь в следующем. Для мальчиков – послужишь в армии, а по окончании службы будешь поступать на льготных условиях. Сегодня возможностей в разы меньше – только ЕГЭ.
Почти все, в чем сегодня упрекают ЕГЭ его противники, имеет под собой основание. Большинство из того, что говорят защитники единого госэкзамена, как это ни парадоксально, тоже верно.
Дело в том, что ЕГЭ является достаточно неплохим механизмом транзита из детства во взрослую жизнь и весьма посредственным инструментом контроля знаний. Действительно, в теории школьник из далекой деревни может поступить в любой топовый вуз страны. В теории. И для развивающихся экономик это хороший образец социального лифта. Но для такой развитой и совершенной образовательной системы, которую мы унаследовали от СССР, подменять единым экзаменом реальный эффективный контроль знаний означало трансформацию всей системы, ее перенастройку с усвоения знаний на подготовку к прохождению контроля.
В чем основная проблема нашего ЕГЭ? В его обязательности и, как следствие, в отсутствии выбора.
Сейчас у образовательного учреждения, по существу, нет другой цели, кроме как выпустить школьников с высоким баллом ЕГЭ. От этого зависят место в рейтинге и финансирование. Тот, кто первый в этой синтетической табели о рангах, тот и считается лучшим коллективом. Этой задаче посвящен учебный процесс, начиная, по сути, с восьмого класса.
И он зеркально отражается на семьях школьников. Подросток живет с ощущением, что от результатов ЕГЭ зависит вся его будущая жизнь. Причем в этой формуле ожидаемый успех равен поступлению в вуз. И государство, кстати, поддерживает такую цель: на 700 тыс. сдающих ЕГЭ в 2024 году выделено более 621 тыс. бюджетных мест. ЕГЭ, по задумке его создателей, – это мостик во взрослую жизнь. И мостик этот – единственный. Одной стороной он опирается на школьное образование, а вторая его сторона – это вуз.
В результате отсутствия выбора происходит выхолащивание учебного процесса: в старших классах основная задача учителя сводится не к освоению школьниками новых знаний, а к их «дрессуре» на сдачу единого госэкзамена.
Можно ли изменить ситуацию без очередной «революции» в образовании? Уверен, что можно попытаться. Для этого надо дать и школе, и ученикам, и высшим учебным заведениям альтернативу в виде стандартных выпускных и вступительных экзаменов. Если же государство считает необходимым сохранять социальный лифт ЕГЭ, то пусть это требование остается для поступления на бюджетное обучение в вузах. Но восстановить выпускные и вступительные экзамены для тех, кто готов учиться на платной основе.
Что может дать это нововведение? Прежде всего – выбор для выпускников школ. Если мы даем школьникам выбор, какие предметы им сдавать на экзаменах ЕГЭ, то почему мы не даем им выбор того, на какой платформе проходить контроль знаний?
Во-вторых, такая альтернатива вернет в образовательный процесс главную цель – передачу, закрепление и проверку знаний, а не натаскивание на верное заполнение тестов. Останется ли при этом необходимость готовить ребят к ЕГЭ? Вероятно; но как вариативная и факультативная задача. На самом деле уже сейчас существует огромный рынок репетиторства для подготовки к ЕГЭ. По открытым данным, в 2023 году 78% учеников 10–11-х классов готовились к сдаче единого госэкзамена дополнительно. И если будет выбран бюджетный трек дальнейшего образования, то ничего не помешает школьнику готовиться к ЕГЭ. Скажу из опыта: если ученик усвоил в ходе учебного процесса тот объем знаний, которым он должен владеть по окончании школы, то подготовка к ЕГЭ сведется к их адаптации к форме контроля. А вот ребята, которых готовили только к ЕГЭ, на хорошем уровне традиционные экзамены могут и не сдать.
Чем среди прочего была сильна советская система высшей школы? Своей вариативностью. Не поступил в этом году – поработаешь годик и попробуешь в следующем. Для мальчиков – послужишь в армии, а по окончании службы будешь поступать на льготных условиях. Закрепишься на работе и попадешь в вуз по направлению (аналог целевого набора). Сегодня же возможностей в разы меньше – только ЕГЭ.
Что может дать такое нововведение школам? Главным образом возвращение педагогов к основной функции – передаче знаний. На первом этапе проекта демократизации образования возможны трудности – у нас сегодня уже сформировалась некоторая часть учителей, которые выпускались по ЕГЭ и всю свою профессиональную деятельность готовили школьников к сдаче единого госэкзамена. Но пока еще работают педагоги старой закалки, в школе есть потенциал наставничества для молодых учителей.
А что такое нововведение может дать вузам? Прежде всего – возможность сохранения своего профиля, своей атмосферы и своей уникальности. Которая в том числе выражается через систему установок на вступительных экзаменах. Для любого вуза сегодня абитуриенты на момент издания приказа об их зачислении – «черный ящик». Мы не представляем ни реальный уровень знаний, ни причины, по которым выбран наш вуз или конкретная специальность, ни социальные установки будущего первокурсника. Сегодня это приходится улавливать по косвенным признакам – оценкам в аттестате или участию в олимпиадах. И надеяться на то, что уровень знаний, полученных в школе, позволит нашим будущим студентам эффективно справляться с образовательной нагрузкой. Не сильно ошибаясь, можно сказать, что вузы существуют в сюрпризности; а это не лучшее состояние для авторитета действительно высшего образования.
Требует ли подобное нововведение серьезного изменения законодательства? Как ни удивительно, нет. Ведь и сегодня абитуриенты могут поступить в вуз не через ЕГЭ, а сдав экзамены. Но только если они не граждане России. Так давайте вернем нашим гражданам такое же право!
Автор: Джомарт Алиев, первый проректор РГСУ
Заглавное фото: Belkin Aleksey/Global Look Press
