В декабре всплыли планы по разделению в школьном преподавании русского языка на «базовый» и «профильный» уровни. Однако, по мнению экспертов, с которыми побеседовала «Культура», такая реформа может окончательно добить грамотность новых поколений россиян. В образовательном рейтинге ЮНЕСКО мы и так за последние два десятилетия упали с третьего на 27-е место. О важности проблемы говорит и тот факт, что она обсуждалась на недавнем заседании Госсовета по вопросам совершенствования системы общего образования в РФ, прошедшем в Кремле под председательством Владимира Путина.
Согласно идее, ЕГЭ по «бытовому» русскому основной массе подростков предлагается сдать уже после 9-го класса. И затем забыть о таком предмете. Изучать «великий и могучий» дальше в школе смогут лишь те, кто избрал для себя филологические профессии. Сей проект, будучи, по официальным заверениям Минобрнауки, снят с повестки дня еще год назад, вновь предложен рабочей группой по разработке единой концепции преподавания русского языка и литературы. Нити реформаторства тянутся из Высшей школы экономики (ВШЭ) и Института открытого образования, ранее уже породивших немало подобных инициатив.
Первый вопрос, возникающий у нормальных людей: можно ли быть наполовину грамотным? Ну, так же, как слегка беременной. Грубо говоря, будущий программист изучает, допустим, склонения существительных, а спряжения глаголов оставляет филологам. Гипербола? Только отчасти. Если сегодня множество юношей и девушек, сдающих экзамен по русскому после 11-го класса, не умеют грамотно писать и говорить, что же будет, если ребята начнут расставаться с этой наукой на два года раньше? «Ехайте», «ложим», «ихний» станут нормой.
Ученые доказали: упрощение и «сокращение» родного языка равняется раскультуриванию, ведет к интеллектуальной беспомощности. Стартовал процесс давно: после изъятия букв «ять» и «i» в 1918-м были утрачены различия во многих парах слов, снизилась смысловая точность и образность письменной речи. Сегодня де-факто повсеместно исчезла из написания «ё». В хрущевские времена комиссия Института русского языка под председательством академика В.В. Виноградова пыталась «упростить» слишком сложную русскую грамматику. А в конце 90-х председатель орфографической комиссии РАН профессор Владимир Лопатин вновь предложил реформировать правописание по принципу «как слышится, так и пишется». По счастью, не прокатило. Хотя билбордов с вопиющими «ашипками» явно прибавилось.
Спрашивается: кому поперек горла язык Толстого, Чехова, Бунина? Кто уже более века методично его разрушает? «Новояз», на котором сегодня общается большая часть россиян, — это уголовная феня, дополненная англицизмами, сокращениями, профессиональным сленгом и густо сдобренная бытовым матом. Норовят добавить перцу и «олбанский» от интернетовских шутников и прочие одесские хохмочки вроде «две большие разницы». Все это из юмора незаметно превращается в правило.
Учителя-словесники старой школы с болью отмечают: образовательный стандарт по предмету неуклонно снижается, методика становится все примитивнее, сводясь к обучению орфографии и пунктуации в форме натаскивания к ЕГЭ. Разработчики программ выбросили такие темы, как «Богатство, красота и выразительность русского языка», «Понятие об этимологии». Морфологию, изучающую законы строения языка, мировоззренческие его основы, фактически вытесняют фонематикой — то есть сравнением звуков (фонем). Неудивительно, что после этого у значительной части школьников отношение к «русязу» — как к нудному своду правил: сдал, да забыл, а ошибки, мол, Microsoft Word поправит.
А что думают по этому поводу сами учителя? Замдиректора столичной гимназии №1504 филолог Лариса Николаева, например, не понимает, что, собственно, вкладывается инициаторами концепции в понятие «базовый уровень»:
— Если лишь правильное написание «корова дает молоко», то это не уровень вообще. Другое дело, если речь идет хотя бы о нынешнем стандарте знаний и умений. Но втиснуть его весь до окончания 9-го класса вряд ли удастся без кардинального сокращения.
Председатель Координационного совета Ассоциации учителей литературы и русского языка (АССУЛ), кандидат филологических наук Людмила Дудова выражает уже консолидированное мнение педагогов:
— Сама концепция разделения русского на несколько уровней обучения родилась в позднем СССР. Ее пытались внедрить в школах, обосновывая тем, что язык межнационального общения в большой стране изучают не только носители, но и представители других народов. С необходимостью повысить число школьников, выбирающих рабочие профессии после восьмого класса, дробление предмета не было связано — он ведь продолжал изучаться и в ПТУ и техникумах. Зато можно найти связь с сегодняшним днем: количество мигрантов, живущих в Москве, нынче таково, что в некоторых районах школьников, почти не говорящих по-русски, больше половины класса. Все эти моменты мы подробно обсуждали с учителями. И результат красноречив: подавляющее большинство моих коллег категорически против разделения русского на уровни. Позиция профессионального цеха была зафиксирована и в протоколах наших собраний, и на сайте Минобрнауки, где на конец декабря высказалось около 2000 педагогов. За введение уровней выступают единицы. Есть, кстати, очень внятный для наших чиновников финансовый довод против: углубленно заниматься русской филологией ежегодно собираются не более пяти процентов учеников. Так что же, из-за них переделывать нынешний курс старших классов и госэкзамен? Ведь они могут получить эти знания и дополнительно, а качество пусть потом оценивают филологические вузы... Важно отметить: под соусом реформы фактически предлагается сегрегация: детей заранее делят на грамотеев и недоучек. Плюс выражается недоверие педагогу, который, дескать, не сможет подстроить программу под разные способности и склонности ребят. Кстати, и учителя и дети в школах нацменьшинств (я беседовала и с теми и с другими) почти в один голос говорят: нам не нужно ускоренное и облегченное обучение русскому языку — мы его хотим знать хорошо, нам с ним жить.
«Разделители» ссылаются на математику, дифференциация которой на уровни, наверное, обоснованна. Но русский — дело совсем иное. В нем нет арифметики и «высшей алгебры» — его можно изучать целиком или профанировать изучение. Никакие «углубленные филологи» не удержат должную планку в окружающем море безграмотности. Значит, неизбежно упадет и без того невысокий сегодня уровень выпускников педвузов, которые затем придут учить в школу. Кстати, вспоминать предмет в 11-м классе все равно придется всем школьникам, поскольку Владимир Путин своим поручением абсолютно правильно вернул обязательное выпускное сочинение. Можно ли его хорошо написать, неумело и неграмотно складывая слова и предложения? Вопрос риторический.
Богатство родного слова — самый глубинный кладезь народа, его душа. Об этом часто стали говорить с высоких трибун. Но на практике мы, скорее, видим бездушный утилитаризм по отношению к языку и в целом — «игру на понижение». К сожалению, основная масса чиновников от образования, а вслед за ними, увы, и часть учителей нацелены лишь на формальное изучение предмета — строго в рамках ЕГЭ. А это беда: высокая оценка по итогам единого госэкзамена отнюдь не гарантирует даже простой грамотности.
Людмила Дудова рассказала, что в процессе работы над концепцией велись нешуточные бои за содержание учебного курса.
— В первом варианте в качестве цели изучения русского была декларирована «успешная коммуникация» — то есть способность общаться, писать. Ни о каком научно системном, ценностном взгляде на язык, законы его образования не было и речи. Мы это постарались выправить.
Также педагоги категорически отвергают и внесенный в новые образовательные стандарты предмет «Русская словесность», который механически соединяет язык и литературу. По словам председателя АССУЛ, не менее двух третей учителей-словесников, принимавших участие в обсуждении, новую безобразно урезанную программу по литературе назвали «угрозой национальной безопасности».
Задаем провокационный вопрос: а услышит ли мнение педагогического сообщества Минобрнауки?
— Не знаю, министерство, говоря дипломатично, не всегда его учитывает, — резюмирует Дудова. — У школьных педагогов накопилась огромная усталость, апатия от бесконечного реформирования, что, конечно, не способствует твердому отстаиванию идеалов. Возможно, на это кем-то также делается расчет. Но я категорически заявляю: ни верховной власти, ни педагогам, ни общественности ни в коем случае нельзя бросать эту тему на самотек. Ведь именно русский язык с литературой и историей формируют национальную идентичность, патриотизм, гражданственность, о чем в декабре на заседании Госсовета напомнил и наш президент.
Андрей Самохин
