Каждая система образования создается не сама для себя. Она создается для производства специалистов, способных решать те задачи, которые в данный момент стоят перед данной страной
Одно время на Западе среди определенным образом ориентированных политических групп был распространен тезис о том, что для того, чтобы учить чему-либо, не нужно это что-либо самому знать.
В каком-то смысле российских авторов и организаторов так называемой реформы образования последних двух десятков лет вполне можно считать наследниками этой скорее политической, чем профессиональной моды.
Люди, затеявшие и проводившие ее, как правило, не могут ответить на вопрос, зачем она нужна и что именно она даст. По большому счету, они не могут внятно объяснить даже то, в чем она заключается.
Если взять даже вовсе на самый важный вопрос о том, зачем нужно переходить с системы подготовки «специалистов» с пятью годами обучения на систему подготовки бакалавров и магистров с четырьмя и шестью годами обучения – они на него внятно не ответят. Внятный ответ заключался бы примерно в следующем построении: за четыре года, готовя специалистов, мы даем им объем навыков и знаний, условно говоря, «А».
Такой тип подготовки был необходим при господстве такого-то типа производства. Сегодня тип производства изменился таким-то образом, и нам для обеспечения его функционирования требуется такое-то количество бакалавров, то есть работников с объемом подготовки и навыков, скажем, «А-Х» и такое-то количество работников с подготовкой типа «А+Х».
То есть, например, раньше мы создавали в стране производство постиндустриального типа и нам нужны были работники с квалификацией, позволяющей обеспечивать его создание, то есть разбирающиеся как в том, что они создают, так и в том, как это создавать. Теперь оно построено, и нам нужны как в основном работники, способные лишь обеспечивать функционирование этого производства – и им достаточно относительно меньшей подготовки - бакалавры, так и – в меньшинстве - работники, способные на элитных участках развивать фронтирные направления с более высокой подготовкой - магистры.
С этим можно было бы соглашаться или не соглашаться, но было бы понятно, о чем идет речь.
Но на деле ни такого положения вещей нет, ни аргументации подобного типа нет.
Индустриальное производство в стране в значительной степени «деиндустриализовано», постиндустриальное – как раз требует своего создания. Значит, стране нужно как энное количество людей квалификации, способной не допустить распада и разрушения оставшегося индустриального производства, так и большое количество тех, кто должен создавать наукоемкое постиндустриальное производство.
Функционирование старого производства поддерживали те, кого сегодня мы называем «специалистами», то есть люди с пятью годами подготовки. Значит, сегодня нам нужны как люди с не меньшей подготовкой, так и люди с более высокой подготовкой, то есть, условно, скажем, магистры. При чем же здесь бакалавры, то есть люди с заведомо более низкой подготовкой (обучаемые на год меньше, чем специалисты)?
Можно, конечно, сказать, что дело не в том, сколько лет учить, а как учить и чему – и вот в этом-то суть реформы. Но, во-первых, в описании реформы об этом реально ничего нет, то, что она предлагает в плане технологии обучения, ничем не доказано, что лучше того, что было раньше. А во-вторых, допустим, что так: но зачем тогда в эту реформу вставлена вообще тема «бакалавров» и «магистров»?
Кстати, с одной стороны, ведь их подготовка предполагалась и законодательством 90-х гг. – тогда было три варианта обучения: четырехлетнее – бакалавра, пятилетнее – специалиста, шестилетнее – магистра. На практике же оказалось, что спросом пользуется именно квалификация «специалист» - и бакалаврам приходилось вновь возвращаться в вуз и доучиваться на них еще год.
Официально считалось, что «бакалавр» - как раз специалист с высшим образованием. То есть нет, не то чтобы специалист, но «не с высшим». То есть «неспециалист с высшим образованием».
Это, кстати, очень точное определение - «неспециалист с высшим образованием». Потому что предполагается, что этот … «бакалавр» - он ни на чем не специализируется, а получает как бы общую подготовку по избранному им направлению.
В нормативных и законодательных документах в качестве главного требования к «магистру» записано, что он должен быть готов к… поступлению в аспирантуру. То есть он после шести годов обучения получал подготовку для того, чтобы быть готовым сделать то, что мог сделать и «простой специалист».
Бакалавры и магистры просто получились не нужными никому – и потому именно законы спроса определили тогда львиную долю идущих учиться на «специалистов». Потом решили то, что пользовалось спросом, отменить, а то, что им не пользовалось – увековечить.
Причем единственный, хоть сколько-нибудь внятно озвученный довод, для чего это нужно, заключается в том, что этого требует Болонский процесс.
Но если этот, давно ставший в профессиональной среде предметом насмешек процесс требует того, что ни стране, ни ее производству, ни системе образования не нужно и вредно, то может быть, не нужен и вреден этот процесс? В ответ слышится: «Ну, мы же его подписали…» Тут «болонский лоббист» начинает впадать в ступор и твердить о том, что «Болонский процесс» - он же «Болонский процесс», и как же без него. Причем почему без него никак – не говорит.
Допустим, та – западная - система хороша и себя оправдала, хотя и наша себя оправдала. Но каждая система образования создается не сама для себя. Она создается, как говорилось выше, для производства специалистов, способных решать те задачи, которые в данный момент стоят перед данной страной.
Если не входить в многочисленные детали, западные страны, подписавшие Болонское соглашение, находятся на ином этапе производственного развития, нежели Россия. В этих странах, так или иначе, создано, как минимум, частично-постиндустриальное производство, в России, как говорилось, не создано оно и разрушается индустриальное.
То есть задачи экономического развития в России и странах Запада разные. Западу нужно прежде всего поддержание функционирования существующего постиндустриального производства, России нужно прежде всего создание, причем форсированное создание постиндустриального производства – кстати, по ряду причин о которых можно говорить отдельно – иного, чем существует на Западе, типа.
Отсюда Западу в основном нужны работники, способные обслуживать такое производство, то есть в большей степени образованные, но в первую очередь с навыками инструктивного действия, а уже плюс к ним – нужны особо подготовленные работники эвристического труда, работающие за фронтом нынешних достижений. Отсюда - система «бакалавр-магистр». возможно, действительно адекватна этим условиям.
А России в основном нужны работники, обладающие повышенной подготовкой, повышенной эрудицией и способные на ходу решать новаторские, творческие задачи. То есть России нужно производство работников с более высокой подготовкой и более высокой способностью к творческим решениям.
Если же Россия переделывает свою систему образования под западную, значит. она будет готовить специалистов для решения не своих, а чужих производственных и экономических задач.
И, собственно, имеющаяся российская система и создавалась именно с учетом опыта западной – как стоящая на уровень выше, потому что и в дореволюционной России, и в СССР перед страной стояли более сложные задачи развития.
Российская система изначально, опираясь на достижения западной, создавалась как шаг вперед по сравнению с последней, тогда как инициаторы реформы, не понимая этого, просто не зная, в силу безграмотности, в каких условиях и для решения каких задач она создавалась, пытаются ее реформировать не в векторе движения вперед. а векторе опускания до более низкого уровня.
Сергей Черняховский
Фото с сайта pixabay.com
