Социальная жизнь человека вносит серьёзные коррективы в природные механизмы регуляции половых отношений. Всемерно способствуя воспроизводству отношений, обеспечивающих продолжение рода, она, с одной стороны, вырабатывает культурно-нравственные нормативы по укреплению природной семьи, обеспечивающей надёжность половых отношений, с другой – вносит определённые культурно-нравственные ограничения, среди которых одним из важнейших является требование интимности, т. е. запрет на публичное проявление сексуальности. Ещё Фрезер в конце XIX – начале XX в. показал, что интеллектуальное развитие этноса тесно связано с нравственной культурой сексуальных отношений: чем больше культурных ограничений в отношениях между полами и чем меньше сексуальности в публичной жизни, тем интенсивнее и богаче интеллектуальная жизнь нации, выше уровень её цивилизации.
Наиболее сексуальные культуры можно найти у самых отсталых народов мира (в Южной Азии, Африке, Австралии и Океании), которые самостоятельно не сумели освоить даже земледелия. Эти народы по сей день имеют культы с гипертрофированной сексуальной символикой и обряды, в которых половые акты совершаются публично. Вершина же самостоятельного научно-технического и культурного развития – в христианской в своей основе Европе и пуританской Америке. Здесь издавна существовал культ нравственного интеллекта, а не откровенного секса, который изначально был крайне ограничен как по религиозным, так и рациональным соображениям. Исторически он вошёл в регламент как тайна закрытой (интимной) личной жизни человека в семье и полностью исключался из жизни, открытой для общества. И хотя с приходом капитала открывались публичные дома, буржуазная мораль ни в коем случае не позволяла путать публичный дом с публичной жизнью.
Сегодня тема секса в России переполнила СМИ – радио, телевидение, Интернет и городскую рекламу… Секс, не ограниченный никакими нормами морали, стал не то что главной приметой – всеобщим культом публичной коммуникации. На каждом шагу всех прямо или косвенно убеждают, что для физического и психического здоровья необходимы не половая воздержанность, как это считалось испокон веков, а, наоборот, половая раскрепощённость, не имеющая чёткой границы с распущенностью. Повсюду – на уличных рекламных щитах, на стенах домов, торговых вывесках, в метро и транспортных средствах можно увидеть изображения и надписи с сексуальным и транссексуальным подтекстом или откровенные и грубые демонстрации обнажённых или полуобнажённых тел. Особенно злоупотребляют этим Интернет и телевидение.
В Интернете изобилует анимационная реклама, нацеленная на сексуальное возбуждение (оголённое тело, откровенные позы и жесты), не говоря уже о том, что зачастую, против воли пользователя, в поисковые системы вторгаются пиратские сайты с самой скверной – детской, садомазохистской и даже зоофильной порнографией. Многие каналы российского телевидения (ТНТ, РенТВ, МузТВ, «Дамский» канал и др.) практически специализируются на теме секса. Например, на РенТВ в ночное время в течение многих часов можно наблюдать разнообразные сексуальные представления и изощрённые половые акты, включая сцены группового секса.
Таким образом, от сексуальности больше не требуют быть интимной, замкнутой в сфере частной жизни. В значительной мере она стала публичной, её выставляют напоказ и старательно навязывают, в результате чего из украшения интимной жизни она превратилась в нравственное уродство, катастрофически загрязняющее общественную среду.
При всей своей гипертрофированности бесстыдная сексуальность почему-то не стала объектом пристального изучения. Увы, как нежелательная тема она выпадает из поля зрения учёных. А вот у циничных дельцов масс-медиа, сотрудничающих с не менее циничными и невежественными политиками, она выходит на первое место как важная статья дохода и эффективный рычаг манипулирования массами. Стимулируя нездоровый сексуальный интерес посредством порнографии и порно-литературы, недалекие политики и СМИ наносят непоправимый вред населению, в особенности детской и юношеской психологии и морали. И речь идёт уже не столько о привычке молодёжи к нездоровому времяпрепровождению и появлению зависимости от неестественных сексуальных удовольствий, сколько о серьёзной опасности массового оглупления в результате дефектного развития сознания и умственных способностей молодёжи.
Нейрологические аспекты сексуальности
Каким образом автономность задатков подчиняется диктату среды, во многом объясняют новейшие исследования нейрофизиологов, обнаруживших в лобных долях переднего мозга высших животных и человека т. н. «зеркальные нейроны», или клетки-имитаторы. Эти нейроны активны у животного или человека как при совершении ими собственных движений, так и при наблюдении, когда эти движения совершаются другими. Свойства этих нейронов проливают свет на процессы подражания, играющие первостепенную роль в ходе раннего научения социально адаптированному поведению. В настоящее время специфической функцией зеркальных клеток мозга объясняют способности понимания чужого сознания и макиавеллиевский интеллект, язык и речь, особенно язык жестов, формирование сложных общественных отношений, и, главное, социальную жизнь человека, и, наконец, явление эмпатии как способности понимать эмоции других путём сопереживания. Полагают, что зеркальные нейроны ответственны за актёрское мастерство, а также за общее развитие культуры и цивилизации через подражание.
Не исключено, что эта ультраструктура мозга запускает и процессы импринтинга – формирование самого раннего впечатления от окружающего мира, ядром которого является образ родителей и их родительской заботы. Вероятнее всего, именно импринтинг становится отправной точкой формирования подражательной способности, о которой ещё В. М. Бехтерев говорил как о главном механизме социализации человека:«Подражание есть основа общественности… Уже при изучении речи, этого первого и основного орудия общественности, подражание играет особенно важную роль… И воспитание основано в значительной мере на подражании… Лишь благодаря подражанию человек становится общественным лицом в настоящем смысле слова»
В 70-е годы в СССР, ещё задолго до открытия зеркальных нейронов, И. С. Бериташвили показал, что у ребёнка с недоразвитой корой головного мозга (при глубоком нарушении механизма восприятия и комплексной чувствительности, когда почти полностью отсутствует словесно-логическая память и мышление) всё же может, хотя и на низком уровне, формироваться образно-эмоциональная рефлекторная память и проявляться способность к подражательной деятельности. От такого ребёнка, хотя и с трудом, удавалось добиться некоторой социализации поведенческих реакций. Было показано, что подражательная активность возникает раньше мышления и является первичной при формировании навыков социального поведения. Она может быть первичным механизмом развития чувствительности и образной восприимчивости к людям и социальной среде и, тем самым, служить основой обучения и социализации.
Сегодня нейропсихологи полагают, что на уровне функционирования головного мозга человека возникают в той или иной степени осознаваемые или неосознаваемые, противоположно направленные мотивы. Эмоционально-гормональные отделы лимбической системы (древние отделы коры и часть промежуточного мозга – гиппокамп, миндалевидное тело, гипоталамус) формируют импульс индивидуальной потребности «хочу», а когнитивные отделы неокортекса (новой коры) формируют сознательный импульс «надо», ограничивающий и тормозящий импульс «хочу». Мыслительно-волевой акт (процесс принятия решения и формирование команды к действию) происходит в мозгу человека как борьба этих противоречивых импульсов: эгоистических – на уровне его эволюционно более древних отделов и альтруистических, тормозящих эгоистические – на уровне эволюционно самых молодых, мыслящих отделов коры. Принятие решения и соответствующее действие разрешают это внутреннее противоречие, снимают напряжение и возвращают систему мозга к невозбуждённому, уравновешенному состоянию.
Американским нейропсихологам Конигсу и Трэнэлу удалось показать, что у нормальных людей способность давать этические оценки или совершать нравственные поступки зависит не только от рассудка, но и эмоциональных свойств, в частности таких, как способность к сочувствию или состраданию, за которые отвечают определённые отделы головного мозга. Отсутствие такой способности связывают с нарушениями, локализованными в вентромедиальной части префронтального слоя коры (ВМПК). Выяснилось, что не способные к состраданию, жестокосердные люди не испытывают смущения, стыда и чувства вины, хотя им хорошо известны правила морали и общепринятые нормы поведения, т. е. на уровне сознания они отлично понимают, что хорошо, а что плохо. При этом эгоистические эмоциональные реакции у них выражаются сильнее, чем у обычных людей: они не могут сдерживать гнев и легко впадают в ярость, что затрудняет или исключает принятие нравственных решений.
Гипотеза «шунтирования»
В соответствии с современными представлениями нейропсихологии, неуравновешенное, нравственно негативное, переходящее в откровенное отрицание культуры поведение подростков и молодёжи я объясняю действием механизма укороченного проведения нейропсихического импульса. Этот импульс формируется в случае нарушения принципа интимности половых отношений и неестественно частом, бесконтрольном, с точки зрения нравственности, сексуальном возбуждении индивида живущего в сексуально загрязненной социальной среде. Ведь прохождение нервного импульса в норме, при отсутствии сексуальной публичности и назойливого внешнего стимулирования полового интереса, не встречает конкурентного сопротивления со стороны лимбических структур и может неограниченно широко охватывать ассоциативные зоны новой коры. Это позволяет выполнять наиболее осмысленные, нравственно мотивированные и контролируемые действия. А неестественно навязчивое постоянное публичное стимулирование полового возбуждения приводит к чрезмерной физиологической актуализации полового интереса.
При этом на уровне лимбических структур промежуточного мозга формируется сексуальная супердоминанта эмоциональной мотивации, которая, говоря языком электротехники, «шунтирует», т. е. кардинально закорачивает путь прохождения нервного импульса. В результате он не доходит до новой коры, не получает ассоциативного рационально-смыслового нравственного подкрепления, что приводит к ослаблению неокортексной активности, т. е. мышления, и провоцирует социально безответственные поступки. Более того, снижение активности ассоциативных нейронов повышает эмоциональную впечатлительность за счёт активации зеркальных нейронов и, таким образом, стимулирует включение наиболее древнего компенсаторного механизма подражания, связанного с примитивной импульсивной эмоциональностью и образованием самых простых и самых древних, как и самых коротких путей нейтрализации эмоционального возбуждения. Этот механизм наиболее эффективен в раннем детстве, когда ещё не сформировалась структура мышления. Однако в юности, при нормальном личностном развитии созревает новая кора, в которой прокладываются длинные пути нейтрализации эмоционального возбуждения, т. е. сложные ассоциативные связи, обеспечивающие процессы мышления. Это значит, что примитивные эмоции и автоматическое подражание должны сопровождаться мышлением и находиться под его контролем. Именно в этот период в сознании молодого человека на представления о самых важных для него в будущем половых и семейных отношениях накладываются культурные ограничения и формируется сложный алгоритм адаптации к семейной жизни – алгоритм нравственного поведения. Если же по каким-то причинам этого не происходит, личность молодого человека, как и его кора, остаётся недоразвитой, а социальные отношения остаются на уровне детских игр, в которых основную роль играет механизм запуска примитивных эмоций и автоматического подражания.
Понятно, что такой механизм «опускает» любого человека на уровень импульсивного животного поведения. Но особенно опасен механизм формирования супер-сексдоминанты для психики подростков, когда интенсивное развитие социально-ответственного сознания и становление личности происходит одновременно с половым созреванием. В этом случае торможение процесса образования сложных ассоциативных связей между нейронами лобно-височных центров новой коры, обеспечивающих активность мышления, ведёт не только к их недоразвитости, снижению умственных способностей и интеллекта, но и к формированию эгоистической, социально безответственной личности. Отсутствие же прочного нравственного стержня (или, как сейчас говорят, нравственного кода) делает молодого человека подверженным социально опасным формам поведения, начиная от спонтанных проявлений агрессии и кончая алкоголизмом, наркоманией и вовлечением в преступную деятельность.
Схема сравнения механизма проведения ассоциативного сигнала в норме и в случае формирования у подростка «суперсексдоминанты» проиллюстрирована в табл. 1.
Исследования показывают: неограниченный секс связан с девиантностью
Девиантное поведение – в социальных науках: поведение, отклоняющееся от культурной, и нравственной нормы, зачастую, представляющее реальную угрозу физическому и социальному выживанию человека, а также нарушающее правовые нормы общественной жизни. В педагогике: отклонение от принятых в данной социальной среде, ближайшем окружении, коллективе социально-нравственных норм и культурных ценностей; нарушение процесса усвоения и воспроизводства норм и ценностей, а также саморазвития и самореализации человека в том обществе, к которому человек принадлежит.
Для опытной проверки предложенной гипотезы были использованы результаты анкетирования учащихся С.-Петербургского индустриально-судостроительного профессионального лицея № 116 с относительно высокой девиантностью поведения.
Исследованная выборка насчитывала 109 юношей в возрасте от 15 до 21 года. Около 40 % из них проживали в общежитии, где 75 % составляли воспитанники детдомов.
Сначала определялись различные показатели по отдельным видам девиантности (сквернословие, отсутствие стыдливости, наркотропизм, алкоголизм, курение) и суммарный показатель общей нравственной деформации. Затем попарно определялись коэффициенты корреляции между показателем одной из крайних форм проявляющейся публично сексуальной безнравственности, или сексуальной вольности (ненормативности, раскрепощённости, распущенности) и остальными показателями девиантности.
Показатель сексуальной вольности определялся в баллах по трём вариантам отношения к проституции: осуждение (-1), не осуждение (0) и одобрение (1), – аналогично тому, как определялись другие показатели в отношении соответствующих вредных привычек и предпочтений. В результате были получены значения корреляции между публичной сексуальной вольностью и такими проявлениями девиантности, как:
1. общая нравственная деформация (сквернословие, курение, потребление алкоголя и наркотропизм вместе) – 60 %;
2. сквернословие – 29 %;
3. отсутствие стыдливости (публичная демонстрация интимных отношений, интерес к эротике и порнографии) – 23 %;
4. наркотропизм (одобрительное или снисходительное отношение к распространению и потреблению наркотиков) – 26 %;
5. алкоголизм (интенсивное потребление алкоголя) – 35 %;
6. курение – 15 %;
7. эгоизм – 13 %.
Полученные результаты свидетельствуют о высокой корреляционной связи (60 %) между показателем сексуальной вольности, определяемым по отношению к проституции, и суммарным показателем социальной деформации личности, определяемым по сумме вредных привычек, включая сквернословие, табакокурение, интенсивное потребление алкоголя и снисходительное или одобрительное отношение к наркопотреблению. Достаточно чётко проявилась и прямая связь (порядка 20 – 30 %) между сексуальной вольностью и сквернословием, алкоголизмом и наркотропизмом – по отдельности. Менее существенной оказалась связь «секспубличности» с курением и эгоизмом, тем не менее, она была положительна и постоянна – на уровне 15 %.
Для сравнения определялись и коэффициенты корреляции по отдельным парам алкогольных предпочтений:
1. потребление пива и потребление вина – 29 %;
2. потребление пива и потребление водки – 45 %;
3. потребление пива и потребление вина и водки – 43 %;
4. менее заметно, но стабильно проявилась связь между курением и сквернословием – 17 %.
Следует учитывать, что алкогольная реклама, особенно реклама пива, в такой же мере, как и реклама секса, нацелены на подавление социально ответственного сознания, при том, что публичный секс гораздо меньше осуждается обществом, чем алкоголизм. И хотя иногда говорят о пользе пива за счёт замещения им более крепких алкогольных напитков, – результаты исследования убеждают в обратном: пиво не ограничивает, а стимулирует потребление вина и водки, усиливая алкогольную зависимость. Параллель между публичной сексуальностью и алкоголем не случайна. Очевидно, подобно тому, как пиво не замещает, а стимулирует потребление более крепкого алкоголя, – любые, даже на первый взгляд невинные публичные проявления сексуальности способствуют развитию склонности к нарушению социальных норм и приобретению социально вредных привычек.
Выполненный нами ранее системный анализ проявлений наркотропизма (одобрение или снисходительное отношение к распространению и потреблению наркотиков) на фоне других форм девиантности (сквернословие, половая вольность, табакокурение и алкоголизм) – в той же выборке учащихся Лицея № 116 – позволил определить общие закономерности их взаимовлияния.
Выяснилось, что потребление наркотиков, как и алкоголя, не проявляется самостоятельно, отдельно от других вредных привычек. Им обязательно предшествует или сопутствует менее тяжёлая, но более распространенная нравственная деформация, исполняющая роль проводника.
В исследуемом наборе основных форм девиантности в роли обязательного проводника, как для наркотической, так и алкогольной зависимости, проявились сквернословие и половая вольность, к которым очень часто присоединяется табакокурение. В результате получилась система из 5 уровней социальной опасности девиантных проявлений. Сначала девиантность проявляется на уровне относительно легких нарушений нравственности – в виде нецензурной брани или нецензурной брани вместе с табакокурением (уровень 1). Эти вредные привычки вызывают определённую нравственную деформацию личности, в результате которой к брани и курению далее может присоединиться и половая распущенность. Хотя, следует подчеркнуть, что у некоторых учащихся (преимущественно, живущих в семьях, а не в общежитии) «сексуальная вольность» обнаружилась и как самостоятельная форма девиантности – в отсутствие брани и курения (уровень 2). Далее становится возможной ещё более глубокая нравственная деформация, когда к брани, курению и половой распущенности присоединяются наркотропизм (уровень 3) или алкоголизм (уровень 4). Самая тяжёлая нравственная деформация происходит, когда молодой человек потребляет и наркотики. Эта крайняя форма девиантности проявляется только в комплексе с другими вредными привычками – сквернословием, курением и половой безнравственностью (уровень 5).
Представленные данные, подтверждают взаимосвязь вредных привычек и ключевую роль сексуальной компоненты в качестве проводника общей нравственной деформации. Для иллюстрации рассмотрим её связь со сквернословием.
Сквернословие, как и любое публичное проявление сексуальности, растормаживает, отвергает социальный контроль и стимулирует эмоциональное возбуждение, апеллируя к сексуальным символам. Однако в сквернословии демонстрируется отнюдь не привлекательность этих символов, а крайне негативное к ним отношение. Совершенно очевидно, адаптивный смысл этого явления противоположен смыслу публичной сексуальности, хотя и приводит в итоге к аналогичному результату. Он заключается в компенсаторных механизмах торможения половой активности. Хотя всем своим содержанием «мат» непосредственно связан с активностью половой супердоминанты, – матерщинник, соединяя сексуальные чувства с оскорбительными, унизительными для человеческого достоинства представлениями, как бы дискредитирует и нейтрализует эту доминанту, как в собственных глазах, так и в глазах других людей. В результате происходит не только общее ослабление половой чувствительности и полового возбуждения как защитная реакция на излишнюю половую активность собственного организма, возникающую под действием нежелательных внешних раздражителей, но и огрубление человека вообще, ведущее к снижению его «человекочувствительности», вменяемости, способности к эмпатии и альтруизму.
Не исключено, что аналогичный механизм лежит и в основе табакокурения, наркопотребления и алкоголизма. Ведь их общая цель – бесчувственность к неприятным и психологически вредным впечатлениям реальности. Но плата за бесчувственность – огрубление и одичание личности, сопровождающееся ослаблением социализации и усилением эгоизма.
Выводы
Полученные данные, хотя и нуждаются в дополнительной проверке, отчетливо показывают справедливость выдвинутой гипотезы о ключевом значении сексуального мотива в структуре девиантных предпочтений и высокой зависимости нравственного состояния личности от нравственного состояния общественных коммуникаций. В частности, подтверждается связь высокого уровня девиантности исследованных учащихся с актуализацией их полового интереса на фоне откровенной публичной пропаганды секса и чрезмерной сексуализации современной социальной среды. Особо важным направлением профилактики социально опасного поведения следует признать половое оздоровление социальной среды: исключение из неё любых проявлений сексуального бесстыдства и осуждение пропаганды публичного секса.
Можно полагать, что не регулируемая нравственным мотивом индивидуальная сексуальность, порождённая бесстыдной публичной сексуальностью, как ни парадоксально, не только не усиливает половой потенциал индивидуума, поскольку истощает его силы, но и прямо противоположна сути родового воспроизводства, поскольку направлена против института семьи, против устойчивой семейной привязанности между мужчиной и женщиной. Утверждая спонтанный секс как стремление к сексуальному удовлетворению любым путём, бесстыдная публичная сексуальность подавляет и оскверняет любовь как социально культурное явление, гуманизирующее человека и общество. Побуждая к ничтожным – случайным и непрочным внебрачным связям, построенным на пренебрежении к требованиям совести, сексуальная безнравственность человека неизбежно ухудшает качество его семейной жизни, поскольку резко снижает её моральный уровень, как и среду, в которой зачинается, рождается и растёт ребёнок.
Хотелось бы надеяться, что представленные здесь выводы не будут поняты как антипропаганда или призыв к антипропаганде секса вообще. Это было бы столь же нелепо, как убеждать кого-то не следовать природным инстинктам – не спать, не есть или не ходить в туалет. Речь идёт лишь о недопустимости публичных демонстраций секса, т. е. порнографии, порношоу и порно литературы, а также пропаганды телесных сексуальных удовольствий в СМИ. Цель статьи довольно проста: показать, что секс всегда был и должен оставаться интимной стороной жизни, не терпящей публичности. Этого требуют нормы морали, которые были выработаны в европейской цивилизации.
Крайние формы нарушения норм морали, такие как порнография и порношоу, крайние проявления полового бесстыдства (сексуальные манипуляции и совокупление в людных местах, особенно в присутствии детей) должны быть под запретом.
Суть проведённого мною исследования заключается в том, чтобы показать, что целесообразность этих запретов вытекают не только из норм морали. Такие ограничения диктуются и выводами научных исследований.
Благими пожеланиями, призывами, молитвами и заклинаниями сознание индивидов усовершенствовать крайне сложно. Для этого необходима нравственно здоровая социальная среда, способная обеспечить нравственное воспитание. Понятно, что без политических и правовых мер добиться этого невозможно. Но чтобы эти меры были грамотными и эффективными нужны объективные критерии, которые должна выработать наука о человеке. Лишь научный анализ объективных психологических и социологических данных позволяет давать конкретные политологические и морально-правовые рекомендации по нравственному оздоровлению социальной среды и созданию необходимых условий для воспитания нравственного человека. Возрождение культурно-нравственных норм и укрепление нормативного воспитания неотделимо от введения правовых запретов на проявления публичной сексуальности (порнографии, порнолитературы, порношоу в СМИ и индивидуального бесстыдства). На сегодня это главный нравственно уродующий фактор, тотально оглупляющий население, особенно подростков и молодёжь, способствующий разрушению их сознания, его подверженности манипуляциям и криминализации.
Вред и опасность публичной сексуальности, как на индивидуальном, так и общественном уровне, настолько очевидны, что кажутся невероятными и необъяснимыми те рычаги, которые с маниакальной настойчивостью поднимают её на вершину общественного потребления. Тем не менее, у эскалации безнравственности есть вполне осязаемые политические и экономические мотивы. Когда государство не способно (или не желает) выработать осмысленную программу социального развития и не в состоянии предложить своим гражданам ценностей достойного сосуществования – для такого государства остаётся лишь один способ выживания: жертвовать общественным здоровьем и человеком-гражданином, превращая его в тупое существо, подвластное сексуальному, как и любому другому эмоциональному манипулированию.
