На фото: детская библиотека города Судогда (Владимирская область).
Читать я научился и полюбил это дело ещё до школы. Первыми, лично мною зачитанными текстами, были вывески магазинов. Когда мы шли куда-нибудь с мамой, я обычно вслух скандировал: «Га-стро-нооом», «Мя-со-рыыы-ба», «Кооол-бааа-сы». А вот «Хлеб» мне не нравился. Потому что он был просто «хлеб» и всё. Один слог. Не интересно. Впрочем, «колбасы» тоже скоро наскучили. Тогда я стал декламировать более сложные формы: «ки-но-театр-ху-до-жест-вен-ный», а старые привычные вывески зачитывал задом наперёд — тут и «блех» сгодился. Не говоря уже про «ысаблок» или «монортсаг». В общем, в итоге я оказался подготовленным к самостоятельному чтению более серьёзной литературы. Сложно составить ограниченный список любимых книг детства. Потому что — по-гамбурскому счёту, — если что, то любой роман Жюля Верна или книги Конан Дойля, или Джека Лондона читались запоем. А фантастика — та, которую удавалось найти — перемалывалась со скоростью циркулярной пилы. И всё же были в моём детстве книги, которые я перечитывал неимоверное число раз, а некоторые так в режиме нон-стоп — это когда дочитываешь до конца и тут же открываешь первую страницу и поехали по новой. Стал тут вспоминать и вот такой у меня ТОП-10 любимых книг моего детства получился.
В грозную пору
По зрелому размышлению, книга Михаила Брагина «В грозную пору» стала вообще первой моей книгой. То есть первой книгой, которую я самостоятельно прочитал. И хотя я не скажу, что перечитывал её бесконечное число раз, но именно эта книга подсадила меня с раннего детства и на долгие годы вперёд на бескрайнюю Наполеоновскую тему. Во многом, наверное, благодаря отличным рисункам П.Бунина. А главной фишкой этой книги, посвящённой войне 1812 года, были вкладыши с формой французской и русской армий.
Это французская:
Это русская:
Я влюбился в военную форму этого периода сразу и безоговорочно. Однако — дурачок — взял и вырезал всех солдатиков, чтобы с ними играть. Естественно очень скоро всё было утеряно. Но книга осталась и до сих пор сохранилась у меня.
А ещё в книге «В грозную пору» много схем боевых действий.
Я так долго и пристально изучал эти схемы, что в итоге очень рано научился читать карты. А позднее, в пионерлагерях, порой занимался составлением карты лагеря. Ну а как же иначе в войнушку-то играть?
Пираты неизвестного моря
О чём эта книга? О пиратах, конечно же. Но не простых, а пионерах-пиратах. Главный герой — четвероклассник Петька Помидоров очень любил роман «Остров сокровищ» и считал себя большим докой в пиратской теме. Его старший брат, Лёнька, над ним посмеивался. Летом оба брата поехали в пионерлагерь и попали в один пионерский отряд. Там-то Петька Помидоров и подбил ребят из своей палаты сколотить настоящую пиратскую команду.
Книга Юрия Воищева и Альберта Иванова стала для меня первой книгой нон-стоп. Я дочитывал её до конца и моментально начинал читать с первой страницы. Бешено любил эту книгу. И всё время мечтал, чтобы по ней сняли фильм. Но, увы, фильм не сняли. Но некоторое отдалённое слабое подобие такого фильма — это фильм «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещён». Очень хороший фильм. Но до неснятого фильма «Пираты неизвестного моря» ему, ох как далеко.
А ещё книга «Пираты неизвестного моря» пристрастила меня к одной вредной привычке — кушать во время чтения. Дело в том, что один из героев этой книги имел привычку рубать сгущёнку из банки. Я как-то попробовал и мне понравилось. Затем стал экспериментировать с разными продуктами питания. Оказалось, что книга не менее хорошо идёт под блины, бутерброды, мандарины, кукурузные хлопья, мороженое — да почитай почти подо всё вкусное, что может оказаться под рукой. Так в итоге для меня всё детство чтение хорошей книги стало неразрывно связано с поглощением закусок и сладостей. Жуткая привычка. Но дико приятная.
А книгу «Пираты неизвестного моря» у меня заиграли. Мама дала какой-то своей подружке для её детей — и приветик. Как в воду канула. В СССР, в силу дефицита на хорошие книги, люди частенько брали друг у друга «на ночь почитать», а потом забывали отдать. Очень печальная история.
Магистр рассеянных наук
Этой книжки у меня не было. В смысле — не было дома. Я её всё время брал в детской библиотеке. Но зато брал наверное раз сто. Вообще, те, у кого детство пришлось на 80-е, вряд ли могут представить тот лютый книжный голод 70-х. В конце 80-х благодаря Горбачёву — и это наверное главное его хорошее дело — на прилавки хлынул просто вал литературы, которая за десятилетия до этого была либо запрещена, либо была просто библиографической редкостью. В 70-х в этом смысле было весьма печально. То что в магазинах купить хорошую книгу можно было лишь случайно — про это я даже не говорю. Но и районные библиотеки были весьма унылы. Конечно в них были наименования весьма неплохих книг. Но таковых было по 2-3 экз. А что такое 2-3 экземпляра какой-нибудь приключенческой книги на целый район? Все экземпляры были затёрты до дыр и всегда были «на руках». Вот и ходишь мимо стеллажей, уныло перебирая книжки про пионеров-героев и прочую такую нравоучительную муру для даунов.
Как именно я «подсел» на «Магистра» я не помню. По-моему была радиопостановка по этой книге и меня зацепило. Пошёл в библиотеку — бац, стоит! Конечно взял. И потом прочитал запоем не отрываясь. А затем время от времени брал снова и снова. Очень понравилась эта книга Владимира Лёвшина. Кстати, в отличие от многих интересных книг, «Магистр рассеянных наук» был в наличии в нашей библиотеке довольно часто. Думаю, что всему причина содержание. Ведь это не просто приключения, а математические путешествия Магистра и его напарницы Единички. Там постоянно надо решать задачки, головоломки. В общем, для основной массы детей такая книжка интересной вряд ли казалась. Ну а нам только того и надо.
Три мушкетёра
Мои «Мушкетёры» были точно в такой же обложке, только не бурого, я салатового цвета. Вот ещё одна моя книжка нон-стоп. Сколько раз я её прочитал — не ведаю. Наверное тыщамиллиондонеба. Даже ночью под одеялом с фонариком читал. Знал практически наизусть. За исключением четырёх глав, которые вообще осилить не мог. Как доходил до этих глав, так перелистывал их. Ну не мог я себя заставить читать нудные сцены соблазнения Миледи лейтенанта Фелтона. Такая скукотища! Как Дюма додумался до такого варварства — резко остановить сюжет, когда он летел вперёд галопом, и заставить читателя продираться через эту тягомтотину. Может во времена Дюма-отца тут была своя карамболь — эдакий лёгкий налёт эротизма; читатель перелистывает страницы и пускает слюнки, предвкушая, что наконец-то Фелтон и Миледи побарахтаются всласть в тюремной койке. Но меня в детстве такая ерунда не интересовала ничуть. Я так понимаю — если в книге полным полно мушкетёров и гвардейцев кардинала, так ты пиши по-человечески про дуэли, погони и попойки в кабачках. Но за исключением указанных четырёх глав — которые при этом шли сплошняком одна за другой — книжку про мушкетёров я зачитал до дыр.
А сейчас молодёжь её не читает. И в принципе я их понимаю. Фильм Юнгвальд-Хилькевича с Боярским в главной роли, снятый по книге, так часто крутят по ТВ, а сам фильм такая блеватория, что я понимаю тех, кто не читая книгу посмотрел этот фильм и сказал сам себе: «Читать вот эту муть? Нет уж, спасибо». Вот так можно убогой киноподелкой уничтожить на корню желание читать книгу.
Знак четырёх / Собака Баскервилей
У одного моего одноклассника было собрание сочинений Конан Дойля. Как же я ему завидовал! Но он наотрез отказывался дать почитать, мотивируя это родительским «строгим-настрогим». Ну что тут поделаешь? К счастью, моя мама купила на работе у спекулянта — в те ламповые 70-е спекулянты, порой, приходили к людям прямо на работу, особенно если это были спекулянты книгами или билетами в театр — две книжечки в мягких переплётах — «Знак четырёх» и «Собака Баскервилей». Собственно, только тогда я узнал, что вовсе это никакая не Собака Баскервили.
В каждой книжке содержалась знаменитая повесть, давшая название книжке, а также ещё несколько рассказов. Ох и читал же я их, перечитывал. «Собаку Баскервилей» матушка купила мне накануне лета и я повёз книгу в пионерлагерь. Днём читал очередную главу, а после отбоя рассказывал своей палате «чётамдальше». Может быть благодаря этому у меня впервые прорезался талант рассказчика. Ибо пересказывая книгу, я старался быть как можно ближе к тексту.
А вот когда долгими зимними вечерами я бывало оставался дома один, то Шерлок Холмс с обложки «Собаки Баскервилей» меня прямо-таки пугал. Согласитесь, художник его изобразил так, словно это не знаменитый сыщик, а живой мертвец.
Занимательная физика. Книга 2
Кому-то может показаться странным, что среди любимейших книг своего детства я называю книгу, которая не имеет ни малейшего отношения к художественной литературе. И однако тот, кто читал книги Якова Перельмана, написанные живым «вкусным» языком, тот меня должен понять. Во всяком случае, я эту книгу перечитывал раз десять, если не более. Некоторые трюки из неё пытался воплощать в жизнь. Кое-что получилось. Именно благодаря книге «Занимательная физика, книга 2», я проникся любовью к 3D-миру. Позднее, уже в институте, я серьёзно подсел на изучение алгоритмов моделирования 3D-объектов. Впрочем, это другая история. А благодаря Перельману я понял, как работает правый и левый глаз и потом сам мог рисовать простые стереопары, которые при специальном просмотре давали стереоскопическую картинку. Совсем простую конечно — типа нескольких кубиков и т.п., но всё равно.
Кстати, а почему только «Книга 2»? Неужели Книга 1 мне не понравилась? Я думаю, наверняка понравилась бы. Но где же её взять? Как к нам в дом попала книга 2 — я не знаю. Но ни «Занимательную физику. Книга 1», ни «Занимательную математику», ни что либо ещё из Перельмана, я найти в своём советском детстве не смог. Увы. А вот, кстати, в конце 80-х это уже было весьма доступное чтиво.
Урфин Джюс и его деревянные солдаты
В детстве я не любил кукольные советские мультфильмы. Поэтому хотя я, разумеется, смотрел многосерийный мультфильм про Элли и её друзей, и про то, как они с Тотошкой в город Изумрудный идут дорогой трудной, идут дорогой трудной, дорогой не прямой и всё в таком духе, но в целом относился к этому всему достаточно сдержанно. Поэтому сперва думал, что и продолжение про Урфина Джюса — так себе история. Но у моего приятеля — соседа по дому — была эта чудесная книга «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Он мне её как-то разок дал почитать «на одну ночь» и я подсел. Брал потом у него тоже неимоверное число раз. А потом, когда узнал, что есть продолжения, места себе не находил. Всё хотел прочитать. Но где же это было взять? Это ведь вам не теперь, когда любую книжку запросто можно найти. В брежневском СССР ты мог слышать про какую-то книгу, знать, какая она хорошая, быть уверенным, что она издавалась и наверняка у кого-то есть — но найти, увы. Лишь однажды мне повезло. Как-то раз, случайно, мне попался в руки журнал «Наука и жизнь», в котором была напечатана одна из глав «Огненного бога Марранов». Прочитал конечно запоем. А где продолжение? А продолжение в другом номере, которого у меня не было.
И только в начале 90-х я купил себе все книги Александра Волкова про Урфин Джюса и про Огненного бога Марранов, и про жёлтый туман и прочее. А я уже взрослым был в полный рост, армию уже пятилетку назад отслужил. А всё равно купил. Так что можете представить, как мне нравилась эта книга.
А вот мультфильм по ней впечатления не произвёл. Не любил я кукольных советских мультфильмов.
Наполеон
А разве есть такой закон, чтобы в детстве любить только детские книги? Да — Наполеон. Наполеон Бонапарт. Я как заехал в эту тему в раннем детстве, так и помчался по ней, как в тройке. Тем более, что когда мы переехали с Арбата в 1974 году, то обосновались довольно близко от Бородинской панорамы. И там я продолжил свои университеты. А потом как-то раз мой дядя рассказал мне, что есть такая книга, которая а) очень толстая и б) полностью посвящена Наполеону. И добавил, что написал её некто Тарле. И воскликнул я тогда: «Аллилуйя!» Впрочем, возможно я так не воскликнул, но возликовал в сердце своём. И ещё больше возликовал, когда узнал, что у моего дяди есть эта книга. И дал он мне почитать её. И читал я её, словно путник в пустыне, что брёл в песках две недели и ещё три дня, и на четвёртый день вдруг узрел он оазис. И приник он к водам его. И пил, пил, и пил, не в силах оторваться.
Нда. Извиняюсь, за эти некоторые литературные преувеличения, метафоры и гиперболы. Но просто не знаю, как иначе выразить мой восторг того момента, когда в руки мои попал «Наполеон» Евгения Тарле. А поскольку даден он мне был «всего на одну ночь», то я проглатывал его главу за главой, поход а походом, битву за битву. А потом ещё несколько раз с самого начала.
И опять же, скажу я вам — сегодня невозможно в принципе представить себе тот информационный голод, который царил в СССР до того момента, когда М.С.Горбачёв открыл шлюзы. «Наполеон» Тарле был книгой легендарной. И наверное любой образованный советский человек, который интересовался темой, так или иначе, правдами или не правдами ухитрялся прочесть эту книгу. А кто-то, как мой дядя, например, ухитрялся даже её приобрести в собственную коллекцию. Но в детском возрасте могли приникнуть к этому источнику жизни лишь немногие. Не скажу — избранные. Но скажу — страждущие. Я — приник. И это изменило меня. Ну, в общем, как-то так.
О'Генри
Сейчас вспоминаю себя и прихожу к выводу, что я был очень прихотлив в выборе книг. Просто до чрезвычайности. В плане пищи плотской наша семья не испытывала недостатка ни в каких самых изысканных для Страны Советов деликатесов, вплоть до финских салями, осетрины горячего копчения или даже чёрной икры. И однако при этом в пище я был весьма неприхотлив. Я очень любил нажаренную моей бабушкой картошку с солёным огурцом. Да и вообще никогда не зарубался по поводу того, что «как бы хотелось скушать вот эдакий деликатес». Что давали, то я и съедал. Вплоть до сухой вермишели без каких бы то ни было признаков масла с хлебобулочной сухой котлетой в столовой пионерлагеря.
И совсем другое дело — книги. С ранних лет я обнаружил в себе нечто вроде какого-то подсознательно-интуитивного ощущения хорошей книги. Я мог — в той же библиотеке — долго рыться в разных книжках, брать их с полки, открываться, перелистывать, выхватывать фрагменты фраз, даже щупать, не знаю как, но я почему-то очень хорошо всегда отличал книгу-муру от хорошей книги. Даже не зная автора, не зная сюжета. Порой мне было достаточно просто подержать в руках книгу и я уже знал — она плохая или хорошая. Так сказать — дар. Не знаю. Может потому, что мой отец работал в типографии и я с самого раннего детства люблю всё, что связано с книгами. Может ещё почему.
Однако этот так сказать дар, очень рано поставил меня перед тем неприглядным фактом, что хороших книг вокруг очень мало. Я рос не в профессорской семье с дореволюционными корнями. В таких редких семьях обычно всегда были какие-то неведомым чудом сохранённые через все революции и войны обширные библиотеки. У нас дома какого-то особого книжного изобилия не было. Собственно, основным книжным загашником для меня в детстве — помимо «взять у друзей на одну ночь» — была районная детская библиотека. А там, как я уже докладывал выше, хорошие книги — Джек Лондон, Вальтер Скотт, Жюль Верн и т.д. — обычно бывали на руках. Именно поэтому очень рано я от своей домашней детской библиотеки — весьма необширной — перешёл к изучению библиотеки моей матушки. Я не достиг ещё возраста, когда интерес представлял какой-нибудь Стендаль или Бальзак — а по совести сказать, они вообще никогда не стали мне интересны — поэтому когда оставался дома один, я довольно пренебрежительно перебирал разные старые книги. И вот однажды мне в руку попал толстенный том в непрезентабельной коричневой жёсткой обложке. Я специально перевернул весь интернет, чтобы найти именно ту самую обложку. Это издание 1955 года.
Имя — О'Генри — ничего не сказало мне. Хмыкнув, я открыл оглавление. Увидел, что несмотря на устрашающую толщину, книга представляет из себя сборник из очень большого числа коротких рассказов. И решил попробовать, решив, что в случае неудачи не потеряю много времени. Я направился на кухню — вы ведь не забыли, что ещё в раннем детстве я приобрёл скверную привычку читать и поглощать пищу одновременно — уселся за стол и открыл наугад. Как сейчас помню первый рассказ О'Генри, который я прочёл. «Комедия любопытства». Не скажу, что это самый лучший его рассказ. Скорее — проходной и средненький. Но мне сразу захотелось прочитать ещё что-нибудь. Я снова открыл наугад и попал на — это было нечто фантастические — «Джефф Питерс как персональный магнит». Я еле дочитал до конца, потому что чуть не подавился от смеха. До сего момента я не читал ничего подобного. После этого я решил действовать более системно и открыл оглавление. Затем запоем сожрал — даже не проглотил — всего «Благородного жулика». И только потом открыл первую страницу и стал читать рассказ за рассказом, окунувшись в этот волшебный мир рассказов О'Генри. «Как скрывался Чёрный Билл», «Пимиентские блинчики», «Справочник Гименея», «Последний лист», «Пока ждёт автомобиль», «Один час полной жизни», «Обращение Джимми Валентайна», «Третий ингредиент», «Город без происшествий», «Джимми Хейз и Мьюриэл», «Санаторий на ранчо», «Бабье лето Джонсона Сухого Лога» — каждый из этих рассказов когда-то я мог пересказать почти наизусть. Я мог на спор предложить открыть любую страницу этой книги и прочитать пару фразу — и безошибочно назвать что это за рассказ и пересказать его. О'Генри со мной перешёл из детства в отрочество.
Записки майора Томпсона / Некий господин Бло
Мне кажется, что эту книгу знают далеко не все. По названию кажется, что это какие-то детективы. Эту книгу одного из лучших французских юмористов XX века Пьера Даниноса дал мне почитать мой дядя. Он вообще часто снабжал меня подходящей литературой. Дал почитать, как говорится, «на одну ночь». Книгу я замылил на много лет. Только когда я ушёл в армию, дядя вернул себе свою собственность.
«Записки майора Томпсона» и «Некий господин Бло» попали как бы на рубеж моего перехода от детства к отрочеству или юности. Записки — это сатирический взгляд на Францию и французов глазами некоего выдуманного хрестоматийного англичанина майора Томпсона. «Господин Бло» — это взгляд на самого себя и, опять же, на Францию и французов, со стороны некоего Бло, который победил в национальном опросе на звание «Самый средний француз». Повести, безусловно, написаны с огромной любовью ко Франции, но и с юмором, переходящим порой в злую сатиру. А к тому же обе книги нафаршированы философией жизни, так сказать. Это был для меня новый взгляд на проблемы жизни в обществе взрослых людей. Эту книгу я тоже многократно читал и перечитывал. И она тоже довольно сильно повлияла на формирование моего мировоззрения в ту пору.
UPD: Приключения Тома Сойера
Катастрофа! Я забыл про одну из любимейших книг детства — «Приключения Тома Сойера». До меня она дошла уже в изрядно потрёпанном виде. А как сказал Петька Помидоров (см. «Пираты неизвестного моря») — если книга растрёпанная, значит очень хорошая, иначе зачем бы её стали так трепать. Мои «Приключения Тома Сойера» были так растрёпаны, что у книги не было даже заднего корешка обложки. В книге, которая была у меня, были напечатаны все четыре повествования про Тома Сойере и Гека Финна: собственно, сами классические «Приключения Тома Сойера», затем роман «Приключения Гекльберри Финна», а также роман «Том Сойер за границей» и, на закуску — «Том Сойер сыщик».
Приключения «Приключения Тома Сойера» я конечно читал много раз, но «Приключения Гекльберри Финна» значительно больше. Ибо «Приключения Тома Сойера» мне были известны ещё по имевшемуся у меня в коллекции одноимённому диафильму. А вот то, как Гек путешествовал по плоту на Миссисипи, а особенно то, как они с Томом высвобождали негра Джима из раюства, устраивая всякие подкопы — это для меня просто праздник души. Наверное потому, что я сам по природе имею авантюрный склад характера и сам бы в детстве легко отправился бы на плоту куда угодно.
Но жемчужиной этой книги для меня стал «Том Сойер за границей». Это такая крутая аллюзия на Жюля Верна, что просто пальчики оближешь. И вот как раз «Том Сойер за границей» стал для меня ещё одной вещью нон-стоп. Читал его наверное миллион раз (и это я ещё взял минимально возможное количество прочтений).
А вот «Том Сойер сыщик» как-то меня не очень захватил. Видимо всё дело было в том, что, как я сказал, книга была очень растрёпанной и в ней недоставало нескольких последних страниц. Представляете что за удовольствие читать детектив, у которого нет концовки? Но книга по любому — одна из лучших книг моего детства. А я про неё совершенно забыл. Вот как бывает.
Вот такой мой ТОП-10 любимых книг моего детства. А вообще я читал очень много. Всё интересное, что мог достать, я проглатывал. В те ламповые времена в библиотеке выдавали книги максимум на две недели и на руки можно было брать максимум пять или шесть книг. Я всегда брал по максимуму и весьма объёмные. И всегда их прочитывал, а не возвращал неоткрытыми, как это делали иные мои сверстники.
Ну а что читали и любили в детстве вы, уважаемые посетители моего журнала? Не скромничайте, вспомните былое, расскажите про ваши любимые книги. Если уж говорить про ностальгию, то почему бы не вспомнить детство через призму воспоминаний своих любимых книг той поры? Как говорится — прошу.
