28 августа в городе Голая Пристань в собственном доме был убит заместитель председателя Военно-гражданской администрации Херсонской области по сельскому хозяйству Алексей Ковалёв.
Вместе с ним погибла его жена. Информация с места событий неоднозначна, но похоже, что прежде чем убить супругов могли пытать. В пользу этой версии говорит тот факт, что супруга Ковалёва умерла не сразу, а уже в больнице от нескольких нанесённых ей ножевых ранений, при том, что сам он был застрелен.
Это серьёзная потеря. Из всех украинских политиков, работающих сейчас с Россией на освобождённых территориях, Ковалёв был самым перспективным и наиболее ценным кадром, с учётом его предыдущей деловой специализации и экономической специфики региона.
Молодой, 1989 года рождения. Успешный бизнесмен, один из крупнейших аграриев Херсонщины. В 2019 году, на волне захлестнувшей Украину веры в Зеленского избрался в Верховную Раду от партии «Слуга народа». В отличие от большинства своих коллег по фракции не перешёл вместе с Зеленским на сторону бандеровщины. После начала спецоперации не эвакуировался ни в Париж, ни в Киев. Остался на Херсонщине, в своей родной Голой Пристани и начал сотрудничать с российской властью. Работал по своему профилю — сельское хозяйство, и успел наладить поставки сельхозпродукции из Херсонской области в Крым. Добивался расширения географии поставок сельхозпродукции области в Россию.
Фактически Ковалёв занимался в Херсонской области важнейшей работой. Он обеспечивал сохранение оставшейся в рабочем состоянии части областной экономики, искал новые рынки сбыта для херсонских аграриев и выстраивал логистические цепочки. Его деятельность обеспечивала базу для создания новой экономики Херсонской области, сохранение рабочих мест. Конечным результатом должно было стать максимально быстрое снятие области с потребности в регулярном подвозе гуманитарки и превращение её в донора российского бюджета после вхождения в состав РФ.
Эта работа даже важнее перевода преподавания в школах региона на общероссийские рельсы. Потому что, если не будет работы, не будет и населения, а значит, некого и учить будет.
У следствия традиционно несколько версий. Говорят, что не обязательно убивала украинская ДРГ или бандеровское подполье. Возможно, мол, убили конкуренты по сельскохозяйственному бизнесу.
Я думаю, что это всё равно. Даже если окажется, в чём я лично сомневаюсь, что преступление имеет экономический характер, не надо забывать, что Ковалёв был заместителем главы ВГА по вопросам сельского хозяйства и успешно занимался переориентированием отрасли на Россию. То есть даже в таком случае преступление носит не только хозяйственный, но и политический характер. Убийцы знали характер его работы, а значит сознательно шли на убийство государственного деятеля, то есть на террористический акт.
Более того, террористический акт совершён с особой жестокостью, так как от множественных ножевых ранений погибла женщина, виновная лишь в том, что являлась женой Ковалёва. А это уже классический бандеровский стиль запугивания: мол не дорожите своей жизнью, подумайте о ваших семьях.
И вот здесь возникает вопрос: почему люди, подобные Ковалёву, находятся в прифронтовой зоне не только без охраны, но и без оружия? Насколько мне известно, самые разные российские структуры днём с фонарём ищут людей, которые не только были бы согласны поехать работать на освобождённые территории, но и могли бы принести там пользу своим профессионализмом.
Сложно найти даже того, кто хотел бы поехать в серую зону с целью набить мошну. А уж профессионала, готового работать не за страх, а за совесть днём с огнём не сыщешь. Тому есть несколько объективных причин.
Во-первых, как среди российской бюрократии, так и среди украинской эмиграции крайне мало людей, которые бы обладали нужными специальностями и к тому же знали специфику конкретного региона. Направлять в Херсон харьковчанина, одессита или киевлянина так же бессмысленно, как саратовца или хабаровчанина. Редко у кого там есть нужные контакты, которые могут стать точкой опоры на первом этапе деятельности.
Во-вторых, в серой зоне всегда появляется много людей, пытающихся нажиться. Они борются против честных управленцев, которые в результате бывают оклеветаны и скомпрометированы (но это в лучшем случае), потому что могут попасть в тюрьму, а то и погибнуть. Причём не героически пасть в борьбе от рук коварного врага (что хоть не радует, но оставляет светлую память), а погибнуть от своих, будучи оклеветанным. Квалифицированные управленцы всегда штучные кадры, востребованные в любом регионе. Естественно, заманить их на освобождённые территории на таких условиях сложно.
В-третьих, вербовке на работу местных кадров (при всей их проблематичности, там тоже можно найти нормальных людей) мешает неопределённый статус этих территорий. Напомню, что официально Россия их в свой состав не включила, боевые действия ещё идут, и все помнят ситуацию с оставлением территорий Киевской, Черниговской и Сумской областей. Сколько ни говори «не уйдём», но люди, живущие в 20—30 километрах от линии фронта, которая полгода колеблется туда-сюда, но от их дома далеко не уходит всегда склонны подождать и убедиться, что власть сменилась действительно навсегда.
Останавливает их и то, что на освобождённых территориях украинские законы де-факто не действуют уже, а российские не действуют ещё. В плане законов работает некая сборная солянка, дополненная принимаемыми ad hoс решениями ВГА и командующих группировками.
Это естественное состояние, обусловливаемое несовершенством положений международного права. Дело в том, что Вторая Гаагская конвенция 1899 года, Четвёртая Гаагская конвенция 1907 года и Четвёртая Женевская конвенция 1949 года, а также последующие резолюции Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН таким образом определяют права и обязанности оккупирующей и оккупируемой стороны, что их практически невозможно реализовать в условиях военных действий. Мне лично известен только один случай, когда нормы конвенций были полностью соблюдены. Это происходило в период 1940—1944 годов, в период оккупации Рейхом принадлежавших Британии Нормандских островов у побережья Франции. Немцы оставили в неприкосновенности британские административные органы и полицию, а британцы скрупулёзно выполняли указания оккупационной администрации. После войны Великобритания признала действия своих чиновников верными и правомочными. Наказан за коллаборационизм никто не был.
В России и во Франции над этим случаем принято потешаться, но он-то и является примером скрупулёзного соблюдения норм международного права обеими сторонами.
Россия вначале пыталась организовать на занятых территориях подобное сотрудничество. Не только украинские администрации не разгонялись, но даже украинские флаги над ними продолжали висеть неделями, после занятия городов ВС РФ. Но моментально выяснилось, что украинские администрации не желают подчиняться российским военным, выполняют указания Киева и являются центрами организации саботажа и диверсий. Поэтому через некоторое время было принято решение о ликвидации украинских органов власти и создании ВГА.
Но международное право запрещает отменять законы и правила, действующие на занятых территориях. Официально Россия и не может ввести там своё законодательство, поскольку пока только обещает принять данные территории в свой состав, но не приняла. То есть де-юре они остаются украинскими. В отличие от Крыма и Донбасса их статус даже не оспаривается. Пока Россия не заявила официально об их присоединении, они не могут принадлежать никому, кроме Украины.
Таким образом, данные территории попадают в состояние правового вакуума: украинские законы де-факто там не действуют уже, а российские не действуют ещё или действуют частично. Всё это не способствует уверенности местного населения в том, что новая власть пришла навсегда, а значит, и количество предпочитающих выжидать остаётся высоким.
Ко всему этому добавляется развязанный Украиной террор против более-менее знаковых фигур местной политики, перешедших на российскую сторону. Убийства и покушения на убийства руководителей и чиновников ВГА разного уровня не добавляют населению оптимизма и дополнительно сокращают количество желающих открыто сотрудничать с новой властью.
Ни армия, ни российские спецслужбы пока не могут прекратить волну терактов на освобождённых территориях. И, как показывает опыт борьбы с бандеровщиной после Великой Отечественной войны, им понадобится время, чтобы переломить ситуацию, а уж чтобы полностью обезопасить жителей освобождённых территорий от бандеровского террора (уже не системного, а отдельных его разовых проявлений), надо вначале победить на поле боя, а потом ещё некоторое время проводить зачистку. Сейчас же на место уничтоженных групп просто будут засылаться новые.
В этих условиях странно выглядит отказ российских военных властей вооружать (хотя бы пистолетами) сотрудников ВГА и другие особо угрожаемые категории. К каждому охрану не приставишь. Хоть меня лично и удивляет, что такой ценный кадр, как Ковалёв (на которого уже до этого покушались) ходил без охраны, в то время как в Москве уже несколько журналистов получили охрану просто по факту зафиксированной угрозы. Всё-таки в Москве человека убить сложнее, чем вблизи линии фронта, на территории, где достаточно свободно действует вражеская агентура. Кстати, как показывает случай с Дарьей Дугиной, и в Москве, если захотят убить знаковую фигуру, найдут того, кто охраной не обеспечен. Им ведь всё равно, кого убивать, важен сам факт убийства.
Но, подчеркну, на российской территории, тем более в столице, мы относительно защищены действующими законами, качественно работающими спецслужбами, опытной полицией. На освобождённых территориях всё это на этапе становления, а бандеровских прихвостней, готовых убивать всех подряд, более чем достаточно. Почему бы хотя бы сотрудникам ВГА, сельским учителям, отдельным активистам не раздать оружие для самозащиты? Был бы у Ковалёва хотя бы пистолет, возможно, он и отбился бы от нападения, остались бы они с женой живы и дальше трудились на благо России, детей бы вырастили.
Послезавтра первое сентября. Это День знаний и день начала Второй мировой войны. Мне интересно, кто-нибудь уже подумал, как защитить от визитов бандеровских экзекуторов домой те тысячи учителей, которые послезавтра начнут вести уроки по российским программам и школьников (с родителями), которые по этим программам будут учиться? Ведь они обязательно пойдут по домам и будут убивать. Срыв учебного года, пустые школы — это официально поставленная ими цель, а другого способа достичь её, кроме как запугать население, у Киева нет.
Есть ли хоть кто-нибудь, кто верит, что режим киевских убийц остановится на пороге школы? Мы знаем, как их остановить?
На Западной Украине в 40 — 50-е годы не просто раздавали оружие местным активистам, а создавали из них истребительные отряды, с тем чтобы в случае нападения стандартной банды они могли продержаться до подхода регулярных сил армии или органов безопасности. И то там десятки, если не сотни колодцев в сёлах были наполнены трупами вырезанных бандеровцами местных руководителей, учителей, врачей, активистов и простых жителей, виновных уже в том, что их дети в школу ходили, а сами они к врачу на приём записывались.
Имея опыт середины прошлого века, надо ли ждать, когда бандеровцы развернут настоящий полномасштабный террор (они ведь и тех, кто гуманитарку берёт, коллаборационистами считают и угрожают убить)? Может лучше упредить события? Опасность минует — разоружить людей можно без проблем. Было бы кого вооружать. А то дождёмся, что не будет.
Ростислав Ищенко
