Полк Нацгвардии «Азов» можно считать образцовым для добровольческих украинских частей - он прекрасно снабжался, был экипирован и подготовлен. И говорил, судя по всему... на русском языке. И донецкие военные постепенное уничтожение этой части считают очень важным делом
Место расположения полка «Азова» на левом берегу Мариуполя, кажется, знают все. Шедшие по воду мужчины жадно тянут сигаретный дым и дружно кроют бойцов полка, еле выбирая выражения. «В этой школе эти ****** (подонки — нецензурн.), эти «азовцы», петушня и сидела. 62-я следующая, была спортивная школа, был футбол, была борьба, греко-римская. Зашли в 2014-м», — описывает один из горожан воинский путь полка.
Свои оценки моральных качеств бойцов «Азова» объясняет емко, хотя рвано и эмоционально: «Они потому что долбили прикладами с 14-го, им в 16-м запретили оружие носить в руках. Три знакомых шло, двоих убили, одного держали. На похороны пришли к одному, которого убили. Мама говорит: «Молчите, они не дадут мне сына похоронить».
Зачем боевики пошли к родителям убитого ими человека, мариуполец точно не знает — может, командование полка сочло, что этого хватит, чтобы замять смерть человека. «Они с ними не общались, там 900 человек, только такие контакты — агрессия», — поясняет он.
Его товарищ, чтобы подчеркнуть накал «народной любви» к бойцам полка, рассказывает случай, похожий на легенду: «Бабушка с «Восточного» (микрорайон в Мариуполе. — Ред.) ходила к ним туда, носила им еду, месяц носила нормальную еду, потом принесла суп с грибами какими-то, и пятнадцать баранов мертвых, «азовцев» вывезли. Они ни адрес бабушки не спросили, ели и ели». «Наелись», — с удовольствием завершает он историю.
По его словам, нравы в полку были не всегда уставными. «Они ж друг друга резали. На [улице] Курчатова они набухались у одного на день рождения, поругались, один другого пырнул, а второй и в него взял и выстрелил», — делится горожанин еще одним эпизодом из жизни «азовцев».
Но так смело и свободно говорят единицы. Хотя о том, как «Азов» появился в Мариуполе, местные жители говорят примерно в одних и тех же выражениях: «Пьяные шастали по городу с оружием, задирали кого-то». Но все же рассказывать что-то на камеру или под запись об «азовцах» многие мариупольцы не спешат — они пока не очень понимают, куда качнется ситуация. «Азов» пришел в город как раз после того, как попытались свергнуть украинскую власть, — после референдума о провозглашении Донецкой народной республики. Полк с вольфзангелем — волчьим крюком на эмблеме — стал одним из формирований, которые преследовали «сепаров». Поэтому на вопросы о печально известной части люди, наученные горьким опытом, нередко отвечают виноватой улыбкой или покачиванием головы — «я бы не хотел об этом говорить».
Правда, дебоши относятся все же к 2014-2015-м годам. Мариупольцы отмечают — стало меньше насилия уже в 2016-м, «азовцы» как будто стали жить своей жизнью, не пересекаясь никак с горожанами. Действительно, начиналась часть с волчьим крюком на эмблеме в 2014-м, как и многие добровольческие подразделения, с батальона Министерства внутренних дел, развернутого впоследствии в полк Национальной гвардии и поставленного на государственное довольствие. Махновскую вольницу, привычную в первые годы так называемой Антитеррористической операции, свернули. «Азов» начал превращаться в воинскую часть, но довольно специфическую — в него собирались люди с неонацистским или близкими взглядами. Как говорил как-то главный замполит Нацгвардии, «азовцы» просто «интересуются историей». «Возможно, у них другие взгляды на национал-социалистические движения в Германии — это тоже нормально», — так украинский политрук попытался уйти от ответа на вопрос, правда ли в части подобрались крайне правые бойцы.
Но если командование немного стеснялось такого «интереса к истории», то «азовцы» такими комплексами не страдали — проводили факельные шествия и камлания у идолов языческих богов, если верить СМИ. О том, что бойцы «Азова» повиновение властям понимали специфически, говорит граффити на заборе: Aut Caesar, aut nihil — «Или Цезарь, или ничто».
На входе в воинскую часть сидят местные жители с тележками — которые стали практически незаменимым транспортом, когда другого нет. Расположение «Азова» интереса у них не вызывает — продуктов и медикаментов там уже нет, а другое сейчас мариупольцам не особенно нужно.
Во дворе — разбитая техника, здания казарм пострадали в ходе боя. Как и в управлении Службы безопасности Украины (СБУ) по Мариуполю, в расположении полка «Азов» видно, что родной язык для части был русский, а не «державна мова». Стены украшены плакатами на украинском, но тактические наставления и даже книги для души и по велению сердца — про Третий рейх на языке «агрессора». Как и везде, в расположении украинских частей — брошенная форма, берцы, нашивки, флаги, грамоты. Есть и флаг военной школы имени лидера Организации украинских националистов (ее боевое крыло УПА* признано экстремистским и запрещено в России) Евгения Коновальца с девизом «Не плакать, а приобретать». Насколько актуальны сейчас приобретения вопреки рыданиям для «азовцев», могут ответить только они сами, а судьба Коновальца, чьим именем названа школа полка, завершилась символично — его убил в Роттердаме агент НКВД Павел Судоплатов.
Тут же на полу, рядом с флагом — обертки от российских армейских пайков. Видно, что выбив «азовцев», военные из России или ДНР на какое-то время остались в их казармах, а затем сразу ушли вперед, погнав «Азов» в туннели под «Азовсталью».
Филипп Прокудин
