Тёмный вечер обернул дорогу к «нулю» промозглым саваном. Холодный, пронизывающий ветер хлестал в лобовое стекло микроавтобуса, словно требуя немедленной остановки. Дворники, утомленно вздыхая, размазывали по стеклу густую, липкую слякоть, превращая редкие огни встречных машин в расплывчатые, дрожащие нимбы. Граница приняла наш гуманитарный конвой в свои объятья, и досмотр не занял много времени. По ту сторону границы огни встречных машин уже не попадались, - водители предпочитали соблюдать светомаскировку. Шёл ноябрь 2022 года.
Микроавтобус, словно старый, уставший зверь, тяжело вздыхал на каждом ухабе. Под его колесами чавкала размокшая земля. Казалось, дорога не ведёт вперёд, а утягивает вниз, в вязкую, серую бездну.
Внутри салона царила полумгла, разрываемая лишь тусклым светом приборной панели и радиостанций, через которые вёлся радиообмен.
- Давайте ещё споём! – предложил человек, который сидел на заднем сиденье нашего микроавтобуса.
- Давай лучше ты себе ещё разок турникет намотаешь на руку! – отозвался Бурят, пытаясь разглядеть петляющую дорогу, сквозь начинающиеся ноябрьские сумерки.
- Да разберёмся потом с вашими турникетами! – человек явно хотел поговорить.
Как его зовут я тогда не запомнил, позывной он себе придумал «Че». Его нам настоятельно рекомендовали захватить парни, на пункте сбора гуманитарки, в последний момент, сказав, что человека надо подкинуть в подразделение, и он согласен помогать в погрузке–выгрузке. В спешном порядке закидав медицину в микроавтобусы, мы взяли небольшую паузу и за час показали нашему пассажиру, как работать с турникетом при кровотечении. Специально для такого случая, а также для непредвиденных обстоятельств, у нас в микроавтобусе всегда было два запасных «плитника» с противоосколочными бронепластинами класса Бр-2 и запасная аптечка. После пересечения «ленты» наш пассажир должен был облачиться в предложенный ему «броник». Жилет подогнали по фигуре заранее, чтобы не возиться, когда перейдём ленту.
Че был на вид лет пятидесяти, имел ярко выраженную корпулентность (был несколько полноват для своего роста). Под глазами у него тяжелели мешки. Он носил бороду и длинные волосы, забранные в хвост. От него пахло перегаром - он отшучивался, что друзья устроили ему проводы и ему «пришлось пить». Облачён Че был в бушлат и армейские штаны расцветки «флора». Его бушлат был увешан различными нашивками – патчами, с девизами типа «тупость и отвага», «заговариваю хворь матом» и.т.д. Сев в салон, и захлопнув за собой дверь, он без обиняков заявил, что едет с нами только в одну сторону, - туда. Брезентовый рюкзак кинул себе под ноги. В рюкзаке подозрительно булькало и звенело. Это был далеко не первый наш пассажир, которого пленяла романтика боевых действий, но который был к ним совершенно не готов.
Долгая дорога располагает к разговорам, поэтому слушали мы в основном нашего пассажира. Он сообщил, что едет в подразделение, в котором служит друг его товарища, чтобы воевать там добровольно. В подразделение он решил попасть именно с гуманитарным конвоем, потому что контракт подписать не удаётся по причине не очень хорошего здоровья.
Мы мягко и как можно деликатнее объяснили нашему попутчику, что в любое серьёзное подразделение, которое работает на ЛБС, нужны люди, которые имеют физические кондиции, не ниже определённых. Именно поэтому существует такая вещь, как комиссия. И человек, у которого проблемы с физической формой, будет скорее обузой, нежели подмогой.
- Ничего! – отвечал Че. – Я могу в засаде с пулемётом сидеть! Я в фильме одном видел. (далее шёл сбивчивый пересказ фильма). - Или я могу тогда в артиллерию пойти, снаряды подносить! – не сдавался Че. – Я в ролике видел. (далее следовал сбивчивый пересказ просмотренного ролика).
- Я боюсь, что в артиллерии трудиться физически придётся ещё больше, потому что бегать, много таскать, и ползать придётся и там, – парировал Бурят. – Как ты от дрона бегать будешь, если бегать не умеешь, или если куришь как паровоз, и одышка мешает?
Че что-то пробубнил себе под нос и неожиданно для нас стал петь песни. Так проехали примерно час. Затем он прервался, не допев припева, и предложил мне выпить. Я ответил, что у нас сухой закон, который надо соблюдать неукоснительно.
Не то, чтобы Че нас сильно раздражал, однако все мысли теперь были заняты обдумыванием его ближайшей судьбы.
- А я, это, как его, - проснулся Че, когда наша машина подпрыгнула на ухабе, - я буду дроном управлять!
- А до этого управлял? – автоматически отозвался Бурят. За десять часов совместной дороги мы приноровились к манере ведения беседы с нашим пассажиром.
- Мне один знакомый рассказывал, что дроном вообще управлять не надо, он сам всё делает! – сказал Че. Пересказать мнение знакомого мы ему не дали.
Я предложил Че ещё раз трезво оценить свои силы, смириться с тем, что в ближайшее время путь в боевое подразделение для него закрыт, однако всегда есть время, чтобы привести себя в нормальную физическую форму. В подразделении те же самые слова подтвердил ему командир: человек в плохой физической и стрелковой форме - обуза для подразделения.
После первой совместной разгрузки автомобиля непосредственно на ЛБС, наш пассажир стал немного представлять себе, с чем придётся иметь дело, но держался бодро и даже шутил. Однако мы задержались на сутки, проводя занятия по такмеду (и используя Че в качестве манекена), после чего отчалили к границе, надеясь поспать, уже перейдя «ноль». На обратном пути Че опять горланил песни.
Надо отдать ему должное. Он смог доехать до передовой, в отличие от многих «центурионов диванного легиона». И ещё надо поблагодарить, что не стал потом выступать в качестве «военного эксперта», на основании своего единственного вояжа на ЛБС, а занялся боевой подготовкой.
Весточку от Че мы получили спустя полтора года. Он привёл в порядок свою физическую форму, прошёл хороший курс подготовки, потом отучился на дроновода, и приезжал к нам в учебный центр, чтобы быстро восполнить недостаток знаний по такмеду, перед отправкой на фронт. Это был уже другой человек - коротко стриженый, поджарый, с хитрым огоньком в глазах. Пить он бросил. Было отрадно видеть, что человек смог изменить себя, даже не столько следуя нашим советам, сколько столкнувшись с реальностью, пусть и ненадолго.
Неоднократно приходилось видеть, как человек, жаждущий изменить свою судьбу, поспешно принимает решение, переоценивая свои силы. Несмотря, на то, что в эпоху гиперинформации можно адекватно составить себе представление, что может ожидать человека на фронте, у большинства ожидания совершенно фантастические. Некоторые представляют себе кинобоевик, в котором они будут главными героями, другие проецируют своё восприятие действительности через призму телефильмов, приключенческой литературы, а то и откровенного чтива.
В гражданской жизни стресс–факторы обычного человека почти не отвлекают: нет постоянного напряжения, нет постоянной физической и психологической нагрузки. Поэтому человек практически не может себе вообразить, каково это: находясь в сыром и грязном окопе, заваленном пустой тарой из-под энергетика, выжидать определённого времени, для выполнения простого, но рискованного алгоритма, для того, чтобы, простите, сходить в туалет и остаться в живых. В статьях о фронте, как правило, об этом не пишется, остаётся "за кадром". Ноющий желудок, чувство голода и холода, зубной боли, ожидание прилёта, и многие другие факторы, о которых не упоминают.
Но ещё в гражданской жизни, каждому кто собрался влиться в ряды боевых подразделений, вполне посильно исправить то, что не поправишь уже на линии боевого соприкосновения.
Например, вылечить больные зубы, чтобы надсадная боль не отвлекала от выполнения боевой задачи. Вместо того, чтобы глядеть в оба, наблюдая за своим сектором, человек начинает отвлекаться, решает моральную диллему: стоит ли колоть себе «нефопам» от зубной боли, или не трогать запасной шприц–тюбик и мучаться дальше. Стоматологов на поле боя нет, а зубная боль не основание, чтобы покинуть подразделение и следовать в госпиталь. То же касается и проблем с сердцем или другими органами.
Очень сложно объяснить эту нехитрую максиму человеку, который думает, что ему всё дадут и всему научат. Без сомнения, и дадут, и научат, но если здоровье оставляет желать лучшего, то быстро исправить это, к сожалению, не получится. Это процесс не одного дня, и даже не одного месяца.
Здесь следовало бы добавить, что из-за появления на поле боя большого количества БПЛА, бойцам часто приходится много таскать на себе, демонстрируя принцип «Оmnia mea mecum porto»- всё своё ношу с собой. Поэтому выносливость должна быть хорошо натренирована.
Стоит ли добавлять, что бегать и ползать на передовой приходится очень много, поэтому если человеку тяжело пробежать километр, то скорее всего, надо привести в порядок физическую форму и отказаться от вредных привычек, которые на передовой часто являются причиной гибели.
Много раз в учебный центр к нам попадали люди, которые пройдя курс «Интенсив», (который длится всего 8 часов), говорили: «Сейчас мне надо прийти в хорошую физическую форму и бросить курить, потому что я чувствую, что ещё не готов». Собственно, и курс инструкторами был придуман именно для того, чтобы человек быстро смог оценить свои физические и стрелковые кондиции.
Мы здесь говорим не о каком-то закритическом испытании, а о простой полосе в стрелковой галерее, которую нужно просто пройти. В буквальном смысле дойти до исходной позиции, петляя между укрытиями, поражая из боевого оружия мишени из броневой стали, а также эвакуируя ползком раненого, которому оказали первую помощь. Таким образом интенсивный курс первоначальной тактической и стрелковой подготовки даёт небольшое, но вполне ёмкое понятие о текущей стрелковой и физической форме. В критической ситуации важна каждая мелочь. Вообще видеть в боевой работе постоянную романтику, можно только находясь глубоко в тылу.
В связи с этим нельзя не упомянуть о ребятах, которые в начале спецоперации, самоотверженно занимаясь комплектацией и доставкой гуманитарных грузов, совершенно наплевательски относились к вопросам безопасности. Это без сомнения люди героического склада, но вели себя они опрометчиво: ездили «за ленточкой» без СИБЗ, игнорировали навыки оказания первой помощи, загоняли себя в критические ситуации, из которых находили выход - делали всё, что угодно, потому что их представления о реальности не соответствовали действительности.
Помню, как в том же ноябре 2022-го чуть себя не загубил водитель одного из джипов нашей колонны, который с мрачной решимостью обречённого смертника гнал свой внедорожник на позиции противника. Было темно, и Бурят решил, насколько это возможно, следовать за отклонившимся от курса товарищем, беспрестанно вызывая его по радиостанции. Остальные машины продолжили следовать по ранее согласованному маршруту. Отклонившийся от маршрута храбрый, но беспечный человек, нарушил данное нам обещание: как потом выяснилось, он не закачал в смартфон требуемый участок карты для работы в оффлайне. Наверное, он полагал, что навигатор работает везде, и интернет доступен также везде, а в случае чего можно и дорогу спросить. Однако на маршруте уже никаких населённых пунктов не осталось, равно как и людей: это была искорёженная войной мёртвая зона.
После того, как водитель понял, что маршрут ему неизвестен, по какой-то причине он решил ехать напролом, неизвестно куда. Нас спас неожиданно появившийся на дороге еле различимый танк. "Беспечный ездок" сбавил скорость, остановился и решил, наконец, включить радиостанцию, и ответить на наш вызов. Ехал он, полностью игнорируя СИБЗ, не имея в дверной панели даже турникета. Проблема была в том, что уйти на обратный курс, на том маршруте было очень сложно, но мы смогли свершить разворот на 180, не попав под удар дрона.
Вернувшись из гуманитарного рейда, Беспечный ездок прошёл курс по такмеду, а со временем исправил и организационные ошибки, благо у нас было время потренироваться в области, катаясь по различным маршрутам в оффлайн–режиме и обмениваясь рапортами с помощью радиостанций.
Со временем большинство из тех наших знакомых, кто учился и на своих, и на чужих ошибках, исправили свои недочёты и превратились в специалистов, которые могут ориентироваться на местности, самостоятельно просчитывать риски на маршруте, координировать свои действия, оказывать себе и товарищу догоспитальную помощь и многое другое.
Вывод же простой: готовить себя надо к реальности, потому что игнорирование реальности может убить.
Константин Кант
Фото: Алексей Коновалов/ТАСС
