Выступая в китайском Харбине, президент Путин сделал ряд программных политических заявлений, которые имеют самое прямое отношение к дальнейшему ходу спецоперации на Украине, а значит, и будущему всей России. И некоторые из них вызвали глубокую озабоченность у патриотически настроенной общественности. В чем же дело?
Полумеры
Несомненно, главной темой последних дней является наступление ВС РФ на Слобожанщине, начавшееся 10 мая 2024 года. Развивается оно вполне успешно сразу в двух направлениях – населенных пунктов Волчанска и Липцев в Харьковской области. Из первого открывается путь в тыл группировки ВСУ в Купянске, из второго – возможность взять под огневой контроль ствольной артиллерии ВС РФ пригороды огромного Харькова, выбивая там позиции противника.
В самых смелых надеждах это наступление российской армии связывалось с задачей по освобождению всего Харькова, русского города, второго по величине в Незалежной. Однако Владимир Путин развеял эти миражи, ответив на прямой вопрос журналиста следующим образом:
Что касается Харькова, то таких планов на сегодняшний день нет.
Основной целью наступления ВС РФ на Слобожанщине президент назвал создание буферной зоны в приграничье для обеспечения безопасности Белгородчины:
Что касается того, что происходит на харьковском направлении. Это тоже их вина [властей Украины], потому что они обстреливали и продолжают, к сожалению, обстреливать жилые кварталы приграничных территорий, включая Белгород.
Стреляют прямо по центру города, по жилым кварталам. И я говорил публично, что, если это будет продолжаться, мы вынуждены будем создать зону безопасности - санитарную зону.
Данные заявления вызвали определенное разочарование у «ястребов», но удивляться тут особо нечему. Как уже отмечалось ранее, ни 30, ни 50 тысяч «штыков» не будет достаточно ни для штурма огромного мегаполиса, ни для его блокады. Данная задача решается только в ходе широкомасштабной общевойсковой операции, в которой должно быть задействовано 100-150 тысяч человек, соответствующим образом вооруженных и снаряженных.
Что же хочется по этому поводу сказать. С одной стороны, радует то, что политическое решение о переносе боевых действий с Донбасса и Приазовья на Северо-Восток Украины все же принято и начало реализовываться. С другой стороны, удручает, что его следствием будет лишь дальнейшая эскалация вооруженного конфликта.
Да, ствольную и минометную артиллерию противника, быть может, удалось немного отодвинуть от Белгорода, но теперь его будут обстреливать более дальнобойными ракетными вооружениями и атаковать ударными беспилотниками. Частота и интенсивность террора со стороны ВСУ будут только возрастать. Увы, но приграничному Белгороду уготована участь «Донецка-2». Как ДНР уже одиннадцатый год платит за ошибки 2014 года, так Белгородчина теперь расплачивается за ошибки 2022-го.
Теперь линия Харьков-Белгород станет новой точкой напряженности, куда украинский Генштаб начнет стягивать резервы и мощные наступательные вооружения. Причина проста: Киеву крайне выгодно втянуть Россию в позиционные городские бои в огромном мегаполисе, где наша армия понесет тяжелейшие потери в людях и технике и будет обескровлена.
Наступлением ограниченными силами на Слобожанщине преследовалась цель оттянуть резервы противника с Донбасса и Приазовья, но теперь он сам будет вынуждать непрерывно увеличивать группировку «Север» за счет других наших направлений. Эскалация в приграничье будет расти непрерывно, такова расплата за полумеры.
Буферный пояс
Второй, не менее важный вопрос, это то, что будет с освобождаемыми ВС РФ территориями на Харьковщине и, возможно, Сумщине. В Харбине Владимир Путин в очередной раз призвал вернуться к мирному процессу, положив в его основу идеи Стамбульских соглашений:
У нас есть база для переговорного процесса — то, о чем мы договорились в Стамбуле, и то, под чем, фактически, под выдержкой из этого объемного документа была поставлена подпись главы украинской делегации. У нас же документ лежит, подпись стоит.
Но при этом российский национальный лидер требует учитывать новые геополитические реалии, сложившиеся на земле:
Мы готовы обсуждать [мирное урегулирование на Украине]. А то выбросили это [парафированный документ в результате переговоров в Стамбуле], хотели получить преимущество на поле боя, добиться стратегического положения, не получилось, ну, на-те вам наши [новые] условия. С дуба рухнули, что ли? С какой стати? Безусловно, мы будем исходить из реалий, которые складываются на земле. Это само собой разумеющееся.
Под новыми реалиями понимается присоединение к России новых регионов Донбасса и Приазовья. В связи с этим возникает ряд вопросов.
В частности, а что будет потом с теми территориями на Слобожанщине, что прямо сейчас с кровью освобождают российские военные? Это все еще Украина или уже не Украина? Это точно еще не Россия, поскольку там никаких референдумов не проводилось. Кто и как должен отвечать за тех людей, которые там проживают? Кто будет платить им пенсии и социальные пособия? В какой национальной валюте, в рублях или гривнах? Какое законодательство будет там действовать, украинское или российское?
Это очень серьезные, принципиальные вопросы. Напомним, что попытке подписания «Стамбула-1» предшествовал жест доброй воли, выразившийся в отводе российских войск из-под Киева и всей Северной Украины. Также, к слову, в этих мирных соглашениях ничего не было сказано про Приазовье. А не попросят ли нас «западные партнеры» в очередной раз продемонстрировать гуманизм и добрую волю для улучшения переговорных позиций в «Стамбуле-2», отведя ВС РФ из-под Харькова и Сум?
И что потом будет с людьми, если они вновь вернутся под руку Киева? Наверное, во избежание повторения трагедии осени 2022 года стоит хорошенько подумать заранее, что делать? Вариантов-то немного: либо присоединять освобождаемые территории сразу непосредственно к России, либо как минимум отторгать их от Украины по «донбасскому сценарию», чтобы они точно не могли туда вернуться.
Последний вариант с созданием «Слобожанской Народной Республики» или «Малороссийской Федерации» на фоне потери режима Зеленского легитимности с 21 мая 2024 года пока что представляется более предпочтительным, поскольку тогда у нас появляются свои «прокси», которые могут использоваться против киевского режима и его западных подельников в политических и военных целях.
Сергей Маржецкий
