Для начала - сообщение новостных лент: "РИА Новости: российский военный рассказал о похожих на «зомби» диверсантов ВСУ".
Украинские диверсанты принимают сильнейшие препараты из-за которых не чувствуют огнестрельные ранения. О странном поведении боевиков рассказал военнослужащий с позывным «Крым».
Боец ВС РФ рассказал, что в ходе недавнего рейда российские военные вступили в перестрелку диверсионно-разведывательной группой противника, которая вела себя довольно необычно.
— Мы попадаем в них, а они двигаются, как зомби, — рассказал военнослужащий РИА Новости.
Добавим, что военнопленные ВС Украины неоднократно подтверждали, что находятся под воздействием наркотических средств, которые лишают боевиков страха, улучшая их физические возможности. К примеру, они могут не спать по двое-трое суток.
Военные корреспонденты на передовой становятся свидетелями по-настоящему удивительных вещей, происходящих с украинскими военными. Один из таких случаев произошел на Снигиревском участке фронта. Тогда наступающие боевики без прикрытия и в полный рост устремились в наступление прямо по открытой степи — даже при потерях уцелевшие не оставляли попыток и вновь шли напролом".
В этой связи уместно напомнить о романе "Хищь" А. Леонидова, в котором подробно, на основании исторических источников, описана технология фабрикации зомби британской короной, начиная с позднего средневековья. Это давний, с одной стороны, отлаженный, а с другой - постоянно совершенствующийся метод стирания человеческой личности, используемой англосаксами, как одноразовый биоробот для решения каких-то их задач. Приведём отрывок из романа, написанного - особо отметим - ДО украинских событий 2022 года:
"...Давным-давно, на самой заре британского колониализма, когда английский островной лев был ещё мяукающим котёнком, при короле Якове I жил да был такой лорд, Вильям Коккон[23]. Этот отчаянный авантюрист и чернокнижник хорошо известен в английской истории. В других странах о нём говорят гораздо реже, потому что англосаксы, особенно их правящая верхушка, не очень, мягко говоря, заинтересованы о нём рассказывать всякому встречному-поперечному.
Сэр Вильям Коккон не был природным лордом, он происходил из купеческой семьи лондонских Кокконов, к тому же был вторым отпрыском своего папаши, следовательно, не мог претендовать ни на титулы, ни на деньги. Говорят, что он был из Кокконов дербиширского Стерстона, дальним потомком младшего сына сэра Джона Коккона, дети которого стали купцами.
Но именно Вильям, ещё не сэр, в 1599 году, отодвинув каким-то образом старшего брата, взял на себя управление семейной компанией. Коккона избирали шерифом Лондона, а также, в разное время, – олдерменом (старостой) всех тех улиц, на которых ему доводилось жить. Олдерменом Брод-стрит он числился с 1625 года до самой своей смерти.
В 1616 году король Яков I самолично произвёл Вильяма Коккона в рыцарское достоинство. Как скупо отмечает многотомная «История Англии» – «в это время король Яков I часто консультировался с ним как в тайном совете, так и в частном порядке». Коккон создал в Лондоне союз художников и поэтов, собирал вокруг себя интеллектуалов своего времени. Например, на него работал известный поэт Томас Миддлтон, да и многие другие – тоже.
В 1614 году, будучи «губернатором» (так тогда это называлось) одной из торговых компаний купцов-авантюристов, Коккон разработал и протащил через королевскую канцелярию небывалый в истории план по монополизации всей торговли английским сукном.
Напомним, что овечья шерсть в то время была современным аналогом нефти, и выступала основным экспортным товаром Англии. Так вот, Коккон убедил короля, на которого имел громадное и малопонятное влияние, предоставить ему монополию на всю британскую суконно-шерстную торговлю, одновременно повысив королевские таможенные пошлины.
По итогам хозяйничания Коккона в суконном бизнесе английская торговля тканями долго (многие десятилетия) находилась в глубоком упадке, потому что гениальный финансист показал себя никудышным экономистом. Не удивляйтесь, так бывает, и часто! Есть люди, которым деньги так и идут в руки, несмотря на то, что руки эти растут из ж…ы.
Рассказывая об истории правления Якова I, англичане стараются выставить лорда Коккона, первого королевского советника, заурядным, тупым и злобным хищником раннего капитализма. На все лады стеная по поводу того, до чего «проклятый Коккон» довёл шерстяную отрасль, британские историки обычно обходят далеко стороной ответ на вопрос: почему король столько лет и столь безоглядно вверял именно Коккону самые важные и секретные дела монархии? Неужели Яков VI Шотландский Стюарт, он же Яков I Английский, делал лордами и вводил в свой ближний круг всех, кто нанёс его королевству многомиллионные убытки?!Чтобы понять, как там было дело, – нужно развязать язык молчаливым камням истории в застенках допросов с пристрастием. Сидевшая на вывозе грубой необработанной шерсти Англия, в которой овцы уже начали пожирать людей, – чувствовала себя очень неустойчиво. Жалкое, холодное, ревматическое и туманное королевство на самом краю земли (как тогда думали), которую могли захватывать не то что короли с континента, а даже и герцоги… Очень бедное и очень отсталое государство, все слои населения которого, рано теряя зубы от цинги, создали шепелявый язык и неизбывный англосаксонский комплекс неполноценности…
И вот над таким шатким, неуверенным в себе, периферийным для цивилизации королевством взял власть сомнительный чужак, шотландец, не имевший постоянной армии – что для средневековых королей просто позор.Неуверенный король неуверенной державы постоянно жил в состоянии страха, плохо спал по ночам, мучительно – как и все его подданные – искал выхода из положения «заложников истории».
Вот тут и появляется великолепно образованный и очень опытный, с цепкий умом и взглядом будущий лорд короля Якова, блистательный и ужасный Вильям Коккон! Англичане не любят говорить, но спросите понастойчивее, и признают сквозь зубы, что именно Коккон заложил основы их многовековой гегемонии. И, разумеется, не тем, что он украл все прибыли от торговли английской шерстью – это был так, проходной эпизод, жадному и амбициозному лорду «штаны поддержать».
Коккон создал основу британского колониализма, опиравшегося не столько на силу меча (мало было в королевстве мечей-то!), сколько на дегенеративных лидеров у разноцветных туземцев, с которыми британцы вступали в сложный танец взаимовыгодных отношений. Выявляли дегенерата, прославляли и поднимали его над всеми, дарили ему власть, а потом дёргали его, как марионетку, за ниточки своего влияния. И так – «на всех перекрёстках Земли»…
Туда, куда другие колониальные державы приходили как внешние и чужие захватчики, равно враждебные всем туземным племенам, – англосаксы приходили союзниками одной из местных, враждующих с другими, сил. Слившись с этой местной силой, англичане предоставляли себя как орудие туземному радже, и в итоге делали раджу орудием собственных планов. «Ты – мне, я – тебе»…
– Можно заключить абсолютно равноправный договор, – объяснят потом наследники Коккона, когда в научный оборот войдёт слово «дегенерат». – Но каким бы он ни был равноправным, если он заключён с дегенератом, то в итоге вы получите всё, а он – ничего…Необходимо искать и находить выродков на местах, делать ставку на выродков, и когда усиленные вашей поддержкой выродки разрушат свою страну, ослабят свой народ – приходи и бери всё голыми руками!
Впервые Коккон подгадал момент, чтобы «раскрыть свой потенциал» – когда король Яков явился к нему, новоявленному шерифу Лондона, в собор Святого Павла, чтобы собрать там с прихожан деньги и, наконец, завершить строительство соборного шпиля, много лет позорившего королевскую власть своей надломленностью.История сохранила для нас пышное великолепие встречи, которую новый шериф организовал своему монарху. Через века англичане пронесли глотание слюнок перед великолепием закатанного Кокконом банкета, восторг перед его щедростью, в результате которой Яков получил необходимую сумму сразу же, без ораторских ухищрений, призывов и утомлявших короля увещеваний. Очень довольный Яков был восхищён невиданным в тогдашнем Лондоне театрализованным представлением под названием «Триумфы любви и древности», сценарий которого создали лучшие английские поэты эпохи.
И вот, когда король, ублажённый всеми видами ублажения, лукулловой римской роскошью величания дошёл до высшей точки монаршьего благодушия, Вильям пригласил государя в «комнату тайных совещаний» собора Святого Павла.
– Ваше величество! – пышно начал Коккон, когда остался с глазу на глаз со своим королём. – Счастье человека в изобилии и удовольствиях, но счастье государя – в величии. Как ваш верный подданный, я хочу все свои знания и умения посвятить тому, чтобы сделать вас, сир, величайшим из королей земной истории…
Учтивая речь и приятное обхождение ещё больше расположили короля к шерифу. И тот в красочных образах изложил то, что на многие века вперёд станет фундаментальной основной англосаксонского метода…
– В чём состоит отличие настоящей монеты от фальшивой? – спросил будущий лорд у Якова Стюарта.
Король, разумеется, знал. Понимал, что настоящую монету чеканят из драгоценного металла, а фальшивую из дешёвого. Но он промолчал, понимая, что советник даст какой-то менее банальный ответ.
– Единственное отличие поддельной монеты от настоящей в том, что получатель монеты осознаёт её фальшь. Если же он, по каким-то причинам, фальши не увидел – то поддельная монета действует точно так же, как и настоящая. И приводит точно к таким же результатам. Золотая монета – не та, которая золотая, а та, про которую подрядчик верит, что она золотая…
– Я понимаю вас, рыцарь, – сказал король, намекая купеческому сыну на скорое возвеличивание. – Ведь цель того, кто платит, – чтобы его заказ выполнили… И если это сделают бесплатно – то лучше и не придумаешь!
Коккон продолжал умасливать сердце пьяненького короля приятными загадками:
– Если мы, ваше величество, сложим ноль и ноль, то сколько получится?
– Ноль, – недоумевал король, неплохо владевший арифметикой.
– А вот и нет! – удивил его Коккон. – Ноль плюс ноль может равняться исполнению желания. Бумажка со множеством нолей, плюс человек-ноль, дурак, который принял её за чистую монету… После этого бумажка перестанет быть пустой и превратится в золото. И я знаю, как это провернуть…
– So what, you're saying that it's MAGIC? – несколько нервно, и пока ещё недоверчиво спросил Яков Стюарт. Только тонкие знатоки восхитительного и многогранного языка Шекспира (кстати, современника этих событий) уловили бы в этой фразе одновременно и надежду, и насмешку…
– It's MAGIC, but it's REAL, sire! – отвечал будущий лорд.
Коккон был разносторонне развитым человеком, и потому умел очень ярко, красноречиво говорить. Он рассказывал так, что король почти увидел своего будущего лорда, по торговым делам скитающегося на утлом судёнышке среди ревущих валов тропических жестоких морей. Там, далеко на юге, среди кочевий головорезов, в краях жёлтой лихорадки, или в многомесячном плавании, почти умирая от тухлой воды и прогорклой солонины, купеческий сын не переставал учиться. Жадно впитывал он в себя в каждом порту экзотических стран всё, что увидел или услышал, повторял, чтобы запомнить, записывал, чтобы увековечить…
– Если человек считает, что ему заплатили, то он действует так, как если бы ему заплатили… Важна не сама монета, а чтобы он запомнил, будто получил от вас монету.
– Но потом он сунет руку в карман, и не обнаружит монеты…
– А тогда он подумает, что сам виноват, что сам потерял её, потому что ваш платёж отложился прочно в его памяти. Вера в платеж – равна самому платежу, даже если возникла на пустом месте!
– Но это означает, – внутри короля всё похолодело, – что мы можем заказать вообще что угодно, и для нас нет никаких преград!
– Совершенно верно, ваше величество. Поскольку изготовить бумажку со множеством нолей для нас нетрудно, вся проблема заключается в том, чтобы найти достаточное количество дураков. Для начала довольно и натуральных, тех, которых нам поставляет матушка-природа от щедрот вырождения… Но потом, если обнаружится нехватка, – дураков можно и наделать. Примерно так же, как из шерсти делают сукно… В Азии, ваше величество, я столкнулся с таким явлением, как гашишины: исполнители, которые работают за гашиш…
– За что?!
– Это такое азиатское чудо-вещество. В итоге его потребления получаются рукотворные дураки, которые не умеют думать, ничего не понимают, и слепо выполняют волю хозяина. Мы пишем ноли на бумажке, совмещаем это с исполнителями, у которых ноль в голове, – и в итоге для нас нет никаких преград! И в конце – власть над миром…
– Завоевать мир с помощью ноля?!
– Завоевать мир с помощью того, чего у нас больше всего. Пустота бесконечна, неисчерпаема, любые средства могут иссякнуть, но никогда не иссякнут ноли!
Король, разумеется, заинтересовался шерифом, на его глазах превращавшимся в верноподданного мага, и пригласил Коккона к себе во дворец, на ужин. Они встречались снова и снова, много раз, именно в королевских покоях. Здесь, использовав благородный изящный набор оловянных солдатиков, Коккон объяснил своему «сиру» позаимствованную у аравийских мудрецов тайну «оловянной гвардии».
– Вот смотрите, ваше величество… – таинственным голосом вещал лорд в тёмных покоях. – Я ставлю на стол оловянного солдатика… Он маленький, меньше пальца, следовательно, ничтожен, как мышь, даже если бы был живым… Но я подношу свечу, простую, обычную восковую свечу… Обратите внимание, сир, на тень, которую солдатик отбросил на стену! Она – гигантская, если правильно держать свечку… Мы создали гигантского солдатика из крошечного! При этом сам солдатик – ничто. Тень его – тем более ничто. И свеча – ничто. Единственный, кто активен во всей этой комбинации – тот, чья рука держит свечу под правильным углом! Это и есть, сир, по-нашему говоря – таинство Tinguard, то есть оловянной гвардии. Посредством игры тенями мы производим гиганта из ничтожества. Мы рождаем огромного тингуара. Но как мы его породили – так же легко мы можем его и устранить. Вот…Коккон спрятал свечу под стол. Тень оловянного солдатика исчезла.
– Мы можем сделать великана из карлика, а потом – если нас что-то не устраивает, вернуть великана обратно в карлики! Тингуары во всех частях света станут вашими верными псами, они сделают для вас всё, что вы прикажете – потому что они лишь тени вашей свечи. Они не возникают без вашей воли, и без вашей воли они не существуют.
– Так злые мальчишки надувают лягушку соломинкой через задницу, – улыбнулся король.
– Да, но только лягушка лопнет, а тень может быть любой величины, и то крошечное создание, которое её отбрасывает – не лопнет…
***
– Знание – сила – изрек великий англичанин, философ и взяточник[24] эпохи всё того же Якова I Стюарта, Френсис Бэкон.
И это так.
– Первобытный дикарь, – щекотал нервы слушателей блатными гримасами Октава, – был глупеньким, силой этой пользоваться не умел. Он не мог уничтожить мир по той же самой причине, по какой не мог его и благоустроить: туповат-с… Шли века, и росло Знание, но вместе с ним росла и Скверна.
Чем мощнее Знание в человеке, тем больше и соблазнов использовать его как орудие убийства. Чем умнее становился человек, тем строже к себе нужно было ему быть, чтобы подавить растущую параллельно знаниям скверну. Просвещение – это просвЯщение и растление в одном сосуде. Отделить их друг от друга каким-то механическим способом, но поглощая, впитывая, – невозможно!
– Ты хочешь сказать, что интересующие нас чеченские террористы – оловянная гвардия лордов, пожелавших остаться неизвестными?
– Я не хочу этого сказать, – пожал плечами Октава, как-то мигом осунувшись, словно похмелье наступило мгновенно. – Я очень бы хотел этого не говорить – но я вынужден это сказать…
Он задвигался на табуретке, скрежеща её и своей массой по оцарапанному паркету. И вдруг показался Фрязину напуганным…
– Те террористы, с которыми мы имеем дело, – очевидным образом не могли бы возникнуть сами по себе…
– Все?!
– Ну, пусть не все… Разумеется, есть и террористы сами по себе! Но знаешь, Ферзь, как это выглядит? Некий дебил и выродок, имя которым легион легионов, – в состоянии полной обдолбанности кухонным ножом зарезал кого-то, имевшего несчастье оказаться рядом… Жену, например, свою. Или соседку. Это – может быть?
– Нисколько не сомневаюсь! – кивнул Илья Саввич.
– Я хочу подчеркнуть, чтобы ты понял: ничего сверх такого террорист сам по себе сделать не может. Для того чтобы выпустить ракету – нужно иметь ракету, а откуда дегенерат может её взять? Для того, чтобы взорвать машину, нашпигованную взрывчаткой, нужно иметь взрывчатку, машину, сложнейшие технические устройства… На какие шиши дегенерат всё это купит? Сам в гараже соберёт? А откуда у дегенерата мозги, чтобы такое в гараже своими руками собрать?!
– То есть, когда террор поднимается на определённый технический уровень…
– То это уже тингуары. Если ты у себя по адресу Комаринскому…
– Дался тебе мой адрес!
– Как и все эксплуататоры, ты предлагаешь не завидовать чужим успехам?!
– А ты, типа, в коммуналке на окраине живёшь?!
– На денежку хлебу и денежку квасу, – ёрничал Октава. – Но к делу! Если ты, Ферзь, найдёшь вдруг в шкафу скорпиона – ты поверишь, что скорпион сам по себе оказался в шкафу? Африканский скорпион – в Москве?! Полз, полз от самого Алжира – и дополз потихоньку? Не логичнее ли думать, что его туда подложили?
Он встал, собираясь уходить, как обычно у него – не прощаясь и не объясняя причин внезапного бегства. Но обернулся в дверях и довесил «на десерт»:
– Один навязанный американцами «президент» Украины, – говорил вкрадчиво, почти шёпотом, – всенародно и публично демонстрировал запойный алкоголизм. Сменивший его – показывает все признаки кокаиновой зависимости[25]. Что ещё вам с Катюхой нужно знать о тингуарах и ассасинах-гашишинах?!"
КОНЕЦ ЦИТАТЫ.
Вот так. Вкратце. Научились из людей делать даже не "запасную руку", а палку, которой можно ударить, а когда сломалась - взять в руку новую, эту выбросив, и НИЧЕГО НЕ ПОТЕРЯВ при этом. Мы считаем, что эту адскую практику должен понимать каждый, КТО ХОЧЕТ ЖИТЬ И ВЫЖИТЬ, на одной планете с такими монстрами, как англоязычная масонерия. А потому, пусть и не в первый раз - даём ссылку на полный текст романа "Хищь":
Сайт Союза писателей России "День Литературы", А. Леонидов, роман "Хищь", https://denliteraturi.ru/artic....
Предупреждён - значит вооружён. Раскрывая схемы создания "тингуаров" и "ассасинов", писатель Леонидов вооружает нас тем оружием, которое в борьбе за жизнь нельзя считать излишным.
Искренне Ваши, редколлегия ЭиМ
