Денис Сухоруков ошибся, назвав гуманитарные науки в том виде, в котором они практикуются в необозримом числе российских НИИ, мёртвыми. А они вполне себе живы. Будь они мертвы, можно было бы закрыть громадные здания, отведённые им от начальства, прекратить выплачивать «доцентам с кандидатами» зарплату, перестать давать бумагу на всякого рода «учёные записки», оплачивать коммуналку… В том-то и штука, что они совсем даже не мертвы, а живы. И паразитируют. То есть питаются ресурсом государства, общества и народа, ничего полезного не давая взамен.
Говорят, учёным мало платят? Им платят гигантски много! По сравнению с достигнутым результатом. Когда я лет десять назад начала участвовать в научно-гуманитарной тусовке, выступать там с докладами – я поразилась. Люди (очень милые, культурные, симпатичные; я их от души полюбила) собираются в чистых помещениях, освещённых и отопленных за казённый счёт и просто так беседуют о том-о сём. Г-н Сухоруков верно определил: дискуссионный клуб. Мне всегда нравилось участвовать в этих непринуждённых собеседованиях, в этом есть что-то древнегреческое – свободное созерцание реальности и дружеское обсуждение увиденного с приятными людьми. Нужны ли дискуссионные клубы? Думаю, да. Но в нашей бедной, к тому же воюющей стране платить за непринуждённое общение – по-моему, как-то неуместно. Дискуссионный клуб – это род интеллектуального досуга и должен происходить, как всякий досуг, в свободное время и за собственный счёт граждан отдыхающих.
С гуманитариев-обществоведов никто не спрашивает никакого результата в реальном мире. Наверное, с них спрашивают какие-то игровые результаты: публикации, участие вот в этих самых конференциях и симпозиумах, заполнение таких и сяких отчётов, но в реальном мире они не участвуют, хотя нас ещё полвека назад учили в школе, что наука-де стала непосредственной производительной силой общества. Ну, положим, вузовские учёные преподают, а те, которые из НИИ, не делают и этого. Впрочем, подготовку гуманитариев, которые потом становятся курьерами и продавщицами, с большой натяжкой можно счесть общественно-полезной деятельностью.
Гуманитарные науки – не такая уж экономически безобидная штука: тут и прямые затраты на содержание всех этих НИИ и вузов, и упущенная выгода от того, что масса народа – учёные, преподаватели, студенты – отвлечены от производительного труда. Они вполне могли бы чему-нибудь научиться и приносить пользу.
Зачем вообще в нашей стране содержатся от начальства гуманитарные науки? Я думаю, из соображений имиджево-филантропических – иных не вижу. Ну, принято, чтобы при благоучреждённом правлении существовали всякие там экономики и социологии – нехай и у нас будут. Да и надо же этим ребятам как-то кормиться, чем-то заниматься – ну и пускай себе ковыряются, авось придумают чего... А тронешь их – ещё на Болотную какую-нибудь выдут. Вот, мне кажется, единственный raison d’ être всех этих гуманитарных наук.
Подобное отношение к делу имеет давнюю традицию. В 1982 г. тов. Андропов, пришед к власти, изрёк: «Мы не знаем общества, в котором живём и трудимся». И это на фоне трудно представимого количества всякого рода учёных-обществоведов. И? И ничего! Ни тебе дела социологов-вредителей, ни чистки в Академии Наук.
Сейчас гуманитарные науки в мире давно прошли этап «свободного созерцания» - они стали технологиями. Пора бы уж перестать причитать по-старушечьи, что американцы устраивают бучу у нас по границам. Да, их гуманитарные технологии позволяют устраивать цветные революции. Не всегда успешно, технологии ещё дубоватые, но что-то получается. А мы в своей стране не умеем воздействовать в желаемом направлении на массы! А учёные-обществоведы десятилетиями жуют свою схоластическую жвачку, и никто не дерзает прекратить это финансировать.
Наше обществоведение и западное – это совершенно разные подходы. Разные вселенные. Разницу хорошо объяснил социолог С.Г. Кара-Мурза в книге «Российское обществоведение: становление, методология, кризис». Западное обществоведение ещё несколько веков назад стало чем-то вроде экспериментальной науки, которая добывает «положительное» знание о предмете. Чтобы доставить «заказчику» технологию достижения его, заказчика, целей.
Виноваты ли в таком убогом положении учёные-обществоведы? В минимальной степени. Учёные не могут сами ставить перед собой задачи – это не их функции. Если их предоставить самим себе – они будут высасывать из пальца «диссертабельные» темы и жевать свою жвачку ad infinitum. Чтоб получить что-то полезное и значимое, задачи должны быть поставлены учёным извне. Задача – ответственные – сроки – ресурсы – строгая ответственность за результат. Только так можно достичь какого-то значимого результата. Когда-то понадобилась атомная бомба – и тут же стала развиваться ядерная физика, какие-то разделы математики и многое другое. А не понадобилась бы бомба - глядишь и ядерной физики бы не было. Я очень люблю этот исторический анекдот: товарищ Берия говорит товарищу Курчатову, сидя вместе с ним в укрытии на атомном полигоне: «Если эта штука не взорвётся – я тебе голову оторву». И оторвал бы! Так тогда ставился вопрос – и наука на него отвечала. Адекватно отвечала.
Точно так должны быть организованы и общественные науки. Это невозможно? Нет людей? Обычно люди появляются, когда есть чёткий запрос, подкреплённый ресурсами. Не могут? Не хотят? Нет квалификации? Нет задач? Закрыть в течение месяца. И казённые деньги целы будут, и не будет иллюзий.
За научный результат надо платить – это бесспорно. Но именно за результат, а не за переливание из пустого в порожнее.
«… имейте в виду, уважаемый Шура, даром я вас питать не намерен. За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас множество мелких услуг», - эти замечательные слова Остапа Бендера должны быть неколебимым принципом взаимоотношения государства с учёными. И с гуманитариями тоже.
Татьяна Воеводина
