Беседа с академиком, лауреатом Демидовской премии о непростой ситуации в области геологии.
Он принадлежит к когорте того люда, который обеспечивал России славное прошлое, позволяет ей оставаться в числе великих держав сегодня, и с которыми связано ее будущее. Академик Виктор Алексеевич Коротеев – геолог. В 2015 году ему присуждена Демидовская премия «за выдающийся вклад в исследовании геологии и развитие минерально-сырьевой базы промышленности Урала».
Знакомы мы давно, он подарил мне монографию с довольно «сложным» названием: «Морфо-генетические типы и технология обогащения кианитовых руд».
- Это итог работы группы ученых, которую я возглавляю, - сказал академик. – Мы вели исследования много лет, результаты неплохие…
Он улыбнулся, убежденный, что я читать книгу не буду.
Я прочел ее внимательно. И с большим интересом…
Из монографии:
«Большие Кейвы представляют собой крупнейшую в мире провинцию высокоглиноземнистого сырья. В Кейвских сланцах сосредоточено более 90 % разведанных запасов кианитовых руд России. Запасы руды до глубины 100 м составляют 966 млн т, ресурсы – 11 млрд т. запасы кионита – 338 млн т., ресурсы – 2 млрд т. Благоприятные условия залегания рудных тел позволяют отрабатывать их открытым способом при высоких технико-экономических показателях».
- Прежде всего, надо сказать, что минерально-сырьевые ресурсы – это основа жизни нашего государства, - категорично начинает разговор Виктор Алексеевич. - Чтобы ни говорили чиновники, какими бы прожектами они нас ни потчевали, базовые ценности остаются базовыми, и они связаны с природными ресурсами России. Ситуация с кианитами – всего лишь небольшой пример, но он весьма яркий, красноречивый, призывающий принимать государственные решения, если мы серьезно задумываемся о будущем страны.
Я получил образование в Томском политехническом институте, сейчас это университет. В дипломе записано, что я геолог-геохимик. По распределению был направлен на Урал. Здесь начал работать старшим лаборантом, хотя у меня был диплом о высшем образовании. Но начиналось новое направление в геологии, и я им хотел очень заняться, а потому на разные «нестыковки» внимания не обращал. Речь шла о палеонтологии и вулканизме. Однако какие вулканы на седом Урале?! Оказалось, что старые представления ошибочны. Мы работали сначала на Южном Урале, а потом на Северном. Вели как геологические, так и геохимические исследования. Они показали, что в далекой древности на Урале шли весьма активные вулканические процессы. Родилась новая парадигма. Старая теория существовала более ста лет, и вот ей на смену пришла новая геодинамическая. Она уже доказана как при наземных исследованиях, так и при съемках из космоса. Эта теория помогла лучше понять, как рождаются полезные ископаемые, и почему именно в тех или иных конкретных местах следует их искать.
- И родилась новая геологическая школа?
- Нет, так нельзя сказать. На Урале работали выдающиеся ученые-геологи и в прошлом веке, и в позапрошлом. Именно первопроходцами создавались геологические школы, важно, что традиции их поддерживаются до сегодняшнего дня, интерес геологов к Уралу не ослабевает. Можно судить хотя бы по тем научным учреждениям, которые появились на моем веку. Их несколько и в Екатеринбурге, и в Миассе. Ну а главный результат работы наших геологов – это создание новой геодинамической карты Урала. Подобные карты появились в других странах только спустя двадцать лет! Так что можно смело гордиться не только уральской наукой, где карта появилась, но и всей наукой России – это поистине наш триумф!
- Кто же вы - геохимик, вулканолог, палеовулканолог?..
- И то, и другое, и третье, и, наконец – просто геолог-практик. Мы даем прогнозы для поисковиков. Уже удалось обнаружить несколько месторождений там, где никто никогда не искал. Все работы геологов, которые ведутся на Урале, скоординированы с промышленностью. Это традиция, и иначе быть не может. А потому призывы об объединении академической науки с вузовской и с производством для Урала не актуальны: для нас это реальность, и иначе мы работать не приучены. Научные основы развития минерально-сырьевой базы Урала разработаны и воплощаются в жизнь.
- И в чем вы видите основу успеха?
- Основа нашего успеха - в сохранении и развитии научных школ. В нашей группе, к примеру, более половины - молодые исследователи. И, представьте, никаких конфликтов между «отцами» и «детьми». Молодежь растет, защищает диссертации, идет нормальная смена поколений. Проводить насильственно смену научных руководителей – это ошибка нынешней реформы науки. Опыт последних лет, когда практически реальных результатов не видно, - доказательство тому.
- Главная ваша забота на сегодня?
- Создание новой бокситовой базы в России. Этой проблеме я посвятил последние 12 лет своей жизни. Считаю, что она не только важна для России, но и во многом - судьбоносна.
- Речь об алюминии?
- Конечно. Как известно, для его получения используются бокситы. Но на Урале и во всей стране они в дефиците. Проще говоря, этого сырья нет. И мы, геологи, стараемся найти те минералы, которые не только способны заменить бокситы, но и даже превзойти их. Сейчас для нас совершенно очевидно, что таким сырьем являются кианиты. Содержание глинозема в них 72 процента.
Сейчас наши уральские заводы, вырабатывающие алюминий, завозят бокситы из Африки. В них всего лишь 40 процентов глинозема, а все остальное – «грязь», отходы, никому не нужные. Их везут по морям и океанам, через всю страну, затрачиваются огромные средства, чтобы, в конце концов, заполнять отвалами наши поля и земли. Это - проблема, но есть и другая. Понятно, что производство алюминия напрямую связано с развитием авиационной промышленности. Впрочем, не только с ней, но и рядом других отраслей, которые определяют технологический уровень страны как в гражданских, там и оборонных областях. Это безопасность страны, и она вдруг стала зависеть от той тоненькой «дорожки», которая связывает Африку и наши заводы. А вдруг эта «дорожка» будет перекрыта? В эпоху всевозможных экономических и политических санкций по отношению к России такое вполне возможно.
- Неужели это кому-то непонятно?
- Наши заводы, производящие алюминий, находятся в частных руках, а это сразу же подразумевает получение максимальной прибыли «здесь и сейчас». О будущем их хозяева стараются не заботиться, тем более что в будущее надо вкладывать средства. Подчас немалые.
- Вы имеете в виду, в том числе, и те новые технологии, которые предлагаете?
- Конечно. Ученых часто упрекают, мол, мы мало помогаем промышленности, ее развитию. Это глубокое заблуждение! К примеру, вся наука Урала на протяжении всего времени своего существования «работала» именно на промышленность. И делает это сегодня не менее эффективно, чем в прошлом. Однако наши современные промышленники, получив в свое распоряжение заводы и фабрики, тут же постарались отдалиться от науки, мол, все купим за рубежом. Вот и образовался провал между наукой и производством, в котором ученые виноваты меньше всего. Исследования не финансируются, а требования к науке звучат постоянно. Но это известный вариант «бесплатного сыра в мышеловке».
- С кианитами такая же ситуация?
- Их запасы огромны. Для нас уже довольно давно стало очевидным, что пора переходить именно на это сырье. Мы связались со всеми заводами Урала, со специалистами на Кольском полуострове, с питерцами.
- То есть это ваша инициатива?
- Кому-то надо начинать! Президиум Академии наук России и Уральское отделение РАН нас, конечно же, поддержали. Мы начали вести широкие исследовательские работы, удалось сделать ряд открытий, которые подтвердили, что мы на правильном пути. Была создана неплохая экспериментальная база, на которой мы начали отрабатывать технологии переработки сырья. Речь идет о комплексной его переработке – то есть о том, о чем много говорится уже давно, и так мало делается. Была создана опытная установка, на которой получено достаточное количество концентрата, что позволяет говорить о появлении новых технологий. О масштабе деятельности достаточно сказать, что с нами работают МГУ, высшие учебные и научные учреждения Санкт-Петербурга, Казани и, конечно же, Урала. По традиции нашей геологической науки к исследованиям привлекаются как опытные, так и молодые ученые, а также студенты. Они с удовольствием работают на экспериментальной базе. Так что школы в науке стараемся сохранять.
- А судьба того, что вы уже сделали?
- Пока пытаемся устанавливать контакты и доказывать необходимость наших исследований. Встречались с руководством Мурманской области, ведем переговоры с промышленниками. «Пилотный проект» будем осуществлять на Урале. Я не хочу сказать, что вокруг злоумышленники, мол, они не желают использовать то новое, что создали ученые. Дело в другом. Наша отрасль очень затратная. Да, заводы не загружены, они просят у нас технологии для нового сырья, но финансировать переход на него они не в состоянии. Однако я принадлежу к оптимистам, уверен, что в ближайшие годы ситуация изменится.
- Или вынуждены будете приспосабливаться к новым условиям?
- Не исключено.
- А что все-таки с Большими Кейвами?
- Это уникальное месторождение! В своей монографии, написанной коллективом исследователей, которыми мне посчастливилось руководить, мы обобщили опыт по изучению кианита. В частности, особое внимание уделили как раз комплексному использованию кианита Больших Кейв. Еще сорок лет назад был сделан вывод о том, что на базе этих месторождений целесообразно организовать производство кианитового концентрата и получать из него огнеупоры и алюминиевые сплавы. К сожалению, удаленность месторождений от транспортных магистралей не позволила тогда реализовать такой проект - слишком дорого. Да и электроэнергии на Кольском полуострове не было тогда. Но сейчас ситуация меняется. Военная база в поселке Гремиха ликвидирована, а там незамерзающий морской порт. Сейчас осваивается Штокмановское месторождение. Следовательно, можно построить тепловую станцию на газе. Так что экономическая ситуация по созданию Кейвского ГОКа изменяется кардинальным образом…
- Когда упоминают слово «ГОК», я всегда вздрагиваю, так как много раз видел, как превращаются в мертвую пустыню земли вокруг таких комбинатов.
- Как раз экологическая безопасность – одна из главных забот проекта. Вдоль Больших Кейв протекает река Поной. Есть угроза загрязнения семужных нерестилищ через притоки или воздушный перенос пыли…
- Я бывал на Поное. Потрясающие по красоте места!
- Там еще немало оленьих пастбищ… Местное население – саамы – нуждаются в особой защите государства. Север очень раним, а потому ко всему там нужно относиться бережно. Печальный опыт нашего хозяйствования там в недавнем прошлом, и опыт соседней Финляндии, где проблемы экологии решаются весьма эффективно, дают возможность подойти к освоению Больших Кейв на современном уровне, то есть бережно и разумно. Я надеюсь на это.
Беседу вёл Владимир Губарев
