Что такое гравитация и почему до сих пор нет однозначного понимания того, как она работает? Что такое черная дыра и как она устроена? Существуют ли кротовые норы и можно ли с их помощью путешествовать во времени? Одиноки ли мы во Вселенной или есть шанс встретить братьев по разуму? Почему важны космические исследования и что они дают каждому из нас? Об этом и многом другом ― наш разговор с директором Государственного астрономического института им. П.К. Штернберга МГУ, членом-корреспондентом РАН Константином Александровичем Постновым.
― Константин Александрович, в вашем институте царит колоритная атмосфера, как будто перенесся на 70 лет назад. В интерьерах ничего не изменилось с тех пор, как эта обсерватория была основана. Но я уверена, что в плане научных исследований все изменилось кардинально. Что сейчас наиболее важного и интересного происходит в институте?
― Начну с того, что Астрономической обсерватории МГУ уже 191 год, а это здание — 1953 г. Конечно, вы правы, что современная астрономия делается не только и не столько в этих стенах, сколько на больших наземных и космических телескопах и в обсерваториях.
Основная обсерватория нашего института находится на Кавказе в 20 км от Кисловодска, на которой установлен новый телескоп 2,5 м. Это наш главный инструмент, на котором сейчас ведутся наблюдения. В 2022 г. он был включен в систему крупных российских телескопов, и 20% времени мы отдаем на исполнение заявок внешних пользователей.
Наш телескоп 2,5 м очень хорошего качества, оборудован французской оптикой, успешно работает с 2014 г., но окончательно после инженерно-технических доработок был сдан в эксплуатацию в прошлом году. На нем ведутся спектроскопические и фотометрические исследования в оптическом и инфракрасном диапазоне слабых космических источников: звезд на разных стадиях эволюции, тесных двойных систем с релятивистскими объектами ― белыми карликами, нейтронными звездами, черными дырами. Кроме того, проводятся спектроскопия газовых туманностей, галактик, квазаров, активных ядер галактик, поляриметрические исследования. Наш телескоп уникален для России, потому что для инфракрасных наблюдений у нас установлены наиболее чувствительные приборы.
― Знаю, есть у вас обсерватория и в Крыму.
― Да, это Крымская наблюдательная станция ГАИШ. Ей уже больше 60 лет. Территориально это поселок Научный под Бахчисараем. Там у нас расположен телескоп 1,25 м и более мелкие инструменты. Мы содержим их в порядке, устанавливаем на них новые приемники, что позволяет работать с самыми слабыми объектами для телескопов данного класса.
Кроме этого в ГАИШ есть еще лаборатория космического мониторинга под руководством профессора Владимира Михайловича Липунова, которая построила сеть роботов-телескопов МАСТЕР, раскиданных по всей стране: в Крыму, в Кисловодске на нашей станции, под Иркутском, в Благовещенске. Это телескопы 40 см, ведущие мониторинг транзиентных событий, которые неожиданно вспыхивают на небе в непредсказуемых местах и которые нужно застать в момент максимума излучений, поскольку их оптическое излучение быстро пропадает.
― Что можно считать транзиентным событием?
― К таким событиям относятся сверхновые звезды, космические гамма-всплески, сопровождающие вспышки самых мощных сверхновых и слияния двойных нейтронных звезд, некоторые другие редкие астрономические явления. Кроме этого, ведется мониторинг обширных областей неба, из которых пришел гравитационно-волновой сигнал от слияния двойных черных дыр. Пока электромагнитный сигнал от таких событий не найден, но подобный мониторинг ведут многие астрономические обсерватории. Самая главная работа астрономов ― это астрономические наблюдения. Здесь мы по уровню исследований сопоставимы с крупнейшими обсерваториями нашей страны, а в инфракрасном диапазоне их даже превосходим.
― Ведете ли вы совместную работу с другими обсерваториями?
― Конечно, наши сотрудники ведут активную работу и в других обсерваториях, пишут заявки и получают время на крупнейших телескопах мира, например, на восьмиметровых телескопах Европейской южной обсерватории в Чили. Ведется сотрудничество с обсерваторией в Южной Африке, там находится десятиметровый телескоп, и с другими инструментами. Мы проводим совместные исследования не только в оптическом диапазоне, но и в рентгеновском.
Хочу отметить наши тесные связи с Институтом космических исследований РАН. На орбите уже несколько лет успешно работает телескоп ART-XC им. М.Н. Павлинского на борту спутника СРГ, с его помощью ведется обзор жестких рентгеновских источников в галактической плоскости. В кооперации с коллегами из ИКИ мы наблюдаем новые рентгеновские источники, которых не видно в оптическом диапазоне из-за большого поглощения в плоскости галактики, а в инфракрасном диапазоне они прекрасно наблюдаются.
У нас проводятся также наблюдения по отождествлению далеких квазаров с большим рентгеновским энерговыделением, далеких скоплений галактик, для которых мы спектроскопически определяем красные смещения. Эта программа идет на всех телескопах России, и мы со своим телескопом 2,5 м в ней активно участвуем. Эти наблюдения важны для решения задач космологии, гравитационной физики.
― Какие яркие открытия последнего времени, сделанные вашими сотрудниками, вы могли бы выделить?
― В конце декабря 2022 г. собирался Научный совет по астрономии Отделения физических наук РАН, который отбирал наиболее значимые результаты по астрономии этого года, и мы подали туда несколько наших достижений.
Одним из результатов было введение в строй телескопа КГО ГАИШ 2,5 м. Представлен целый цикл работ, которые на нем были сделаны. Из них можно отметить очень важную работу группы академика Анатолия Михайловича Черепащука, научного руководителя нашего института. Мы с ним и его коллегами занимались и продолжаем заниматься некоторыми уникальными объектами.
В частности, мы ведем многолетний мониторинг уникального галактического микроквазара SS-433. Это массивная тесная двойная система, в которой с оптической звезды происходит перетекание вещества на компактный объект. Невидимый компактный компонент в этой системе ― черная дыра, вблизи которой рождаются релятивистские выбросы вещества (джеты) со скоростью 30% от скорости света.
Газовые течения в этой двойной системе имеют очень сложную кинематику. С помощью наших многолетних наблюдений, которые были проведены в Кавказской горной обсерватории, удалось обнаружить изменение орбитального периода этой двойной системы. Получены также свидетельства того, что орбита звезд в SS-433 не совсем круговая. Эти важные результаты были получены на наших телескопах, и это одно из главных достижений последнего времени в области исследования тесных двойных систем с релятивистскими компактными объектами.
Другой интересный результат, полученный нашими сотрудниками, ― это изучение вспышек на звездах солнечного типа. Они привлекают большое внимание, поскольку вокруг таких звезд находятся экзопланеты, и сейчас перед мировой астрономией стоит большая задача: найти планету земного типа с условиями, подходящими для существования жизни.
― Все хотят встретить братьев по разуму?
― В каком-то смысле поиск внеземной жизни ― важнейшая и далеко не новая проблема. Одно из направлений ― поиск таких экзопланет. Экзопланетами мы тоже занимаемся и проводим их наблюдения на наших телескопах. Но я хотел сказать про работу доктора физико-математических наук Марии Михайловны Кацовой из отдела звездной астрофизики с коллегами с физического факультета МГУ. Они провели масштабные исследования звездных вспышек на звездах солнечного типа в разных диапазонах спектра ― в рентгеновском и других диапазонах.
― Почему это важно?
― Солнце, несмотря на то что на нем иногда бывают большие вспышки, ― относительно спокойная звезда. А на звездах солнечного типа вспышки бывают в сотни и тысячи раз более мощные. Если бы такая вспышка произошла в Солнечной системе, то мы бы сейчас с вами здесь вряд ли разговаривали. Мощные звездные вспышки опасны для того типа жизни, к которому мы привыкли.
― Хотя теоретически возможны другие типы жизни, для которых это было бы нормально.
― Может быть. Но это другой вопрос. Изучение статистических закономерностей вспыхивающих звезд привело наших коллег к выводу, что проблема мощных вспышек связывается с динамо-механизмом генерации магнитного поля на звездах типа Солнца. Это тоже одна из важных работ последнего времени.
Не могу не отметить достижения в области внегалактической астрономии. В сентябре в журнале Nature вышла статья с участием наших коллег по поиску необычных галактик, в которых газовый диск и звезды вращаются в противоположные стороны. Это очень необычно ― в нашей Галактике звезды и газ вращаются в одну сторону. А они нашли галактики с противовращением. По-видимому, это очень короткая фаза эволюции после события приливного разрушения спутника галактики с противоположным моментом импульса. Так получается своеобразная и редко встречающаяся конфигурация.
― А в нашей Галактике такое могло быть?
― Такое могло бы быть, если бы поглотился какой-то спутник с большим моментом импульса, но свидетельств такому масштабному событию в прошлом нет, хотя динамические следы взаимодействия спутников галактики в прошлом уже известны. Другое направление внегалактической астрономии, в котором активно принимают участие наши молодые сотрудники, аспиранты и студенты, ― изучение галактик низкой поверхностной яркости.
― Что это значит?
― Такие галактики очень трудно увидеть на небе, на просвет их плотность звезд много меньше, чем в нашей галактике. Их образование и эволюция не выяснены до конца. В этих работах принимает активное участие заместитель директора нашего института по научной работе доктор физико-математических наук Ольга Касьяновна Сильченко.
Можно рассказать еще об одном открытии, сделанном на нашем телескопе 2,5 м. Нами был обнаружен белый карлик с массой, очень близкой к предельно возможной массе белых карликов, ― около 1,4 массы Солнца. Белые карлики большей массы должны коллапсировать: гравитация побеждает давление вырожденного электронного газа, который держит такой в равновесии. И вот мы нашли карлик с очень близкой к пределу массой ― 1,35, что удивительно.
― Так он уже не совсем карлик?
― Наоборот. У белых карликов обратное отношение «масса — радиус». Чем более массивен белый карлик, тем меньше его радиус. По-видимому, найденный нами объект с массой 1,35 масс Солнца ― это результат слияния двух белых карликов. Их полная масса не превзошла предельно возможную, поэтому он не взорвался, как термоядерная сверхновая.
Одна из лидирующих гипотез эволюции двойных белых карликов заключается в том, что при слиянии двух белых карликов, если их суммарная масса превосходит предельную, происходит термоядерный взрыв сверхновой первого типа. Считается, что элементы железного пика в природе возникают в термоядерных сверхновых такого типа. Все железо вокруг нас…
― И не только вокруг, но и внутри нас. Гемоглобин крови, например.
― Да, все мы ― дети термоядерных взрывов сверхновых.
― В своей докторской диссертации вы предсказали существование гравитационных волн, теоретически их рассчитали, а потом много лет спустя все это подтвердилось в эксперименте. Как вам это удалось?
― Предсказание гравитационных волн было сделано Альбертом Эйнштейном более 100 лет назад, в 1916 г. А мы рассматривали астрофизические источники, которые могут генерировать эти волны. Мы изучали источники всплесков гравитационных волн, которые должны были бы попадать в диапазон чувствительности наземных лазерных интерферометров, а они в конце 1980-х гг. уже начинали строиться.
Нобелевский лауреат 2017 г. Кип Торн неоднократно приезжал в наш институт и обсуждал с нами эти вопросы. Он говорил, что очень важно знать астрофизически ожидаемое таких источников и их тип. Мы начали думать над этим вопросом, и не только мы ― например, в Институте астрономии РАН Александр Васильевич Тутуков, Лев Рафаилович Юнгельсон и другие коллеги. Много было работ на этот счет в разных странах, и мы совершенно независимо в середине 1990-х гг. составили список наиболее вероятных астрофизических источников гравитационных волн и обнаружили, что, скорее всего, это должны быть двойные черные дыры. К тому времени уже было известно, что масса черных дыр, которые измеряются в двойных системах, была порядка 10–15 масс Солнца ― примерно в десять раз больше, чем масса нейтронных звезд, известных тогда.
― Каким образом вы это обнаружили?
― Мы провели расчет методом популяционного синтеза и обнаружили, что на данном уровне чувствительности гравитационно-волновых детекторов они должны быть видны с гораздо бóльших расстояний. Мы также учли распределение массы в ближайшей Вселенной и увидели, что двойные черные дыры должны побеждать по частоте детектирования, потому что они более массивные, чем двойные нейтронные звезды, и сигнал от них должен регистрироваться с бóльших расстояний.
Значит, объем, доступный для наблюдений детектором с заданной чувствительностью, будучи пропорционален кубу этого предельного расстояния, гораздо больше, чем для двойных нейтронных звезд. Как мы знаем, на гравитационно-волновых детекторах типа LIGO сейчас открывают в основном двойные черные дыры, их массы даже гораздо больше, чем мы думали. Мы были осторожны и предполагали 10–15 масс Солнца, а сейчас открыты черные дыры с массами в 30–50 и даже 100 масс Солнца. Здесь есть большая проблема: как «сделать» черные дыры с массой 50–100 масс Солнца в ходе звездной эволюции? Как показывают расчеты, при коллапсе массивных звезд могут образоваться черные дыры с массами от пяти до примерно 60 солнечных масс. А вот как образуются черные дыры с массой в 100 масс, непонятно.
― Но наверняка есть предположения?
― На этот счет ведутся дискуссии. Но мы в свое время исходили из простой логики: эволюция массивных двойных звезд неизбежно в конце приводит к двойным черным дырам. Но в этом механизме имеются свои проблемы: массивные звезды очень яркие, и из-за мощного давления света они теряют значительную часть массы еще на стадии главной последовательности, когда в ядре идет горение водорода в гелий. Масса этих звезд может значительно уменьшиться, примерно в два раза. Поэтому из них нельзя сделать очень массивную черную дыру.
В результате стали думать, что вероятным каналом образования двойных массивных черных дыр может быть эволюция ранних звезд, у которых химический состав беднее солнечного, не обогащен обилием тяжелых элементов, создающих эффект мощного звездного ветра.
Другая популярная гипотеза: массивные двойные черные дыры могут образовываться в плотных звездных скоплениях, когда более массивные черные дыры образуются из-за динамических слияний черных дыр меньшей массы, образовавшихся ранее в скоплениях в результате звездной эволюции.
Наконец, еще одна гипотеза, над которой мы тоже продолжаем работать, ― образование массивных черных дыр еще до образования звезд (так называемые первичные черные дыры). Они могли образоваться в ранней Вселенной еще до эпохи нуклеосинтеза в первые три минуты после Большого взрыва.
Оказывается, первичные черные дыры могут быть очень большой массы ― 100 и даже 1 тыс. масс Солнца в разных моделях. Гипотеза эта восходит к работам Якова Борисовича Зельдовича и Игоря Дмитриевича Новикова 1967 г. Идея в том, что из флуктуации плотности в ранней Вселенной можно сделать черные дыры. Вполне вероятно, что наблюдаемые сегодня слияния двойных черных дыр объясняются различными каналами их образования.
― Вам какая гипотеза больше нравится?
― Мы с профессором Александром Дмитриевичем Долговым из Новосибирского университета показали, что имеющиеся наблюдения могут свидетельствовать о существовании двух разных населений двойных черных дыр. Часть из них ― нормальные астрофизические, результат эволюции массивных двойных звезд, а более массивные двойные черные дыры ― это первичные черные дыры со средней массой 30–50 масс Солнца, которые предсказываются в некоторых физических моделях. Вообще сейчас гравитационно-волновая астрономия выходит на новый качественный уровень и быстро развивается. Повышается чувствительность детекторов. Надеюсь, что все будет по плану и совсем скоро мы узнаем много нового о двойных черных дырах.
― Давайте поговорим о гравитации. Вроде бы знакомое с детства явление, которое мы изучаем в школе. Зачастую кажется, что про него всем все давно известно и понятно. На самом деле существует множество теорий гравитации, вокруг этой темы не утихают споры. Что вы можете сказать на сей счет?
― На уровне школьной физики мы привыкли думать, что гравитация ― это сила тяжести (отпущенная свободно ручка не летит вверх, а падает вниз). Классическая теория гравитации была сформулирована Исааком Ньютоном в конце XVII в. Ньютонова гравитация прекрасно себя зарекомендовала, до конца XIX в. никто даже не думал ее менять.
Но стали появляться новые астрономические наблюдения, в первую очередь аномальные движения перигелия Меркурия. Появилась теория электромагнетизма Максвелла, и в начале XX в. стало ясно, что мы живем в четырехмерии. Пространство и время нельзя разделять, это единый пространственно-временной континуум.
Гениальный, третий, наверное, после Аристотеля и Ньютона физик Альберт Эйнштейн попытался сделать релятивистскую теорию гравитации пространства и времени. Ему понадобилось десять лет, чтобы сформулировать общую теорию относительности. Это пример одной из самых красивых законченных физических теорий.
В настоящее время она практически применяется для расчета движений искусственных спутников Земли и баллистических ракет. Без нее невозможна точная спутниковая навигация. Одно из предсказаний общей теории относительности ― существование гравитационных волн, слабых возмущений метрики пространства и времени, распространяющихся со скоростью света, открытых в 2015 г. детекторами LIGO. В 2017 г. Нобелевская премия по физике была присуждена Кипу Торну, Райнеру Вайссу и Барри Барришу именно за детектирование гравитационных волн. В настоящее время общая теория относительности проверена с точностью лучше, чем доли процента.
― А зачем же тогда новые теории гравитации?
― Движения тел в Солнечной системе или спутников пока не требуют новых теорий. Но, как известно, возникают проблемы на уровне космологии, когда мы пытаемся описать всю Вселенную в рамках общей теории относительности, что было сделано замечательным российским математиком Александром Александровичем Фридманом еще в 1920-е гг. Им было показано, что в рамках общей теории относительности Вселенная не может быть стационарной. В 1929 г. это предсказание подтвердилось открытием Эдвином Хабблом расширения Вселенной.
― Откуда возникают новые теории?
― Понятно, что общая теория относительности, как и любая научная теория, не может быть окончательной. Принцип дополнительности Бора говорит о том, что любая теория (например, квантовая физика, присутствующая в нашей жизни на микроуровне в мобильных телефонах, компьютерах и т.д., но не проявляющаяся в классической механике) работает при определенных условиях или на определенных масштабах.
Так же и общая теория относительности: она пока не работает на квантовом уровне, нет теории квантовой гравитации, есть только разные подходы, а какой из них правильный ― это вопрос открытый. Это все ― предмет научного исследования.
― Огромное количество людей этим занимается. Но почему это важно?
― Даже в ранней Вселенной, когда были огромные плотности и температуры, на классической стадии расширения пока ОТО нам хватает. Но если рассматривать эволюцию Вселенной до Большого взрыва, например на стадии экспоненциального расширения Вселенной (стадия «инфляции»), когда еще не было никаких частиц, а было, возможно, какое-то скалярное поле, то уже возникают вопросы. Например, в эту раннюю эпоху могут проявиться поправки к классическому действию ОТО, это уже так называемая модифицированная теория гравитации, одно из направлений, которым сейчас активно занимаются. Пионерские работы в этой области были сделаны академиком Алексеем Александровичем Старобинским.
― Как их можно проверить?
― Только по каким-то предсказаниям, которые они дают на космологическом уровне. Где их ищут? Например, в свойствах флуктуаций микроволнового фона (реликтового излучения). Микроволновое реликтовое излучение, возникшее в ранней Вселенной, несет на себе следы этих флуктуаций и их свойств, рожденных еще до эпохи Большого взрыва, в квантовые эпохи эволюции Вселенной. Здесь могут проявиться отклонения от общей теории относительности. Поэтому одно из главных направлений ― это, конечно, поиск особенностей на новом уровне чувствительности во флуктуациях микроволнового излучения.
― А почему вы думаете, что будут какие-то отклонения?
― Потому что та точность, с которой измеряются микроволновое излучение и гравитационные волны, свойства этих источников, определяется чувствительностью детекторов. Почему люди тратят миллионы долларов на то, чтобы улучшить эту чувствительность?
― Исключительно из своего любопытства.
― Но это любопытство чем-то мотивировано. В частности, еще и тем, что чем точнее вы измеряете свойства этих явлений, тем точнее в какой-то момент вы можете увидеть отклонения от общей теории относительности, и это даст вам указания, куда двигаться дальше.
― Я теперь поняла смысл стихотворения, которое помню с детства: «Был этот мир глубокой тьмой окутан. Да будет свет! И вот явился Ньютон, Но сатана недолго ждал реванша. Пришел Эйнштейн ― и стало все, как раньше». Вот о чем оно!
― Да. Придет кто-то еще ― и снова будет свет, а потом тьма. И так до бесконечности.
― Вы упомянули Кипа Торна и Игоря Дмитриевича Новикова. Наверняка вы смотрели фильм «Интерстеллар», где Кип Торн был научным консультантом. Там нам демонстрируют, как герои очень долго летят через пространственно-временной тоннель типа «кротовой норы». А И.Д. Новиков говорит, что модель «кротовой норы» совершенно другая ― где вход, там и выход. Они представляют собой единое целое, и такого полета быть не может, а путешествие во времени будет выглядеть иначе. Как вы к этому относитесь?
― Существует «голливудское» представление о мире, которое, конечно же, не совсем соответствует реальности. Кип Торн был связан определенными условиями: чтобы было интересно зрителям, какие-то сложные для простого понимания вещи он должен был пропускать, тем более когда речь заходит о таких явлениях, как тоннели пространства и времени, каковыми могут быть «кротовые норы».
«Кротовые норы» ― это одно из решений уравнения Эйнштейна. Но реализуется оно в природе или нет, это открытый вопрос. И.Д. Новиков — большой адепт кротовых нор. Ведь даже ближайшая звезда находится на расстоянии нескольких световых лет. Очевидно, что долететь туда невозможно, поскольку надо лететь со скоростью света. Похоже, что, кроме сигналов, связаться с ней невозможно, чтобы «записочку передать»…
― Но есть люди, которые в такую встречу свято верят. Игорь Дмитриевич, Николай Семенович Кардашев…
― Игорь Дмитриевич говорит, что это решение обладает некоторыми особенностями. Вот ручка ― она практически сама не может стоять вертикально, но теоретически ее можно поставить вертикально. Но мы не можем этого сделать, потому что разного рода флуктуации моментально ее сваливают. А вот этот глобус стоит и не падает. Значит, это решение устойчивое, а решение с ручкой неустойчивое из-за малых флуктуаций.
То же самое и в случае гипотетических объектов типа «кротовой норы». Представим, что мы ее даже каким-то образом «сделали» (на мгновение «поставили карандаш на острие»). Но простейшая «кротовая нора» должна тут же как-то распасться и проэволюционировать, скорее всего, в черную дыру. Вопрос о стабилизации «кротовых нор» открыт. Утверждается, что для их стабилизации и долгого существования нужно заполнить их неким экзотическим веществом.
― А почему она неустойчивая?
― По той же причине, по которой неустойчива эта ручка (карандаш на острие). Квантовые флуктуации, существующие в вакууме, ее разрушают. Повторюсь: у нас пока нет теории квантовой гравитации. В рамках ОТО можно получить формальное решение уравнений, но его устойчивость еще нужно доказать. Так что остаются вопросы на фундаментальном уровне.
Однако Н.С. Кардашев и И.Д. Новиков говорят: мы должны не только руководствоваться теорией, но и добывать новые экспериментальные факты. Одна из возможностей заключается в том, что в ядрах галактик не исключено существование «кротовых нор», которые «маскируются» под сверхмассивные черные дыры. Никакая физика это не запрещает. А все, что в природе не запрещено, то разрешено. Но чтобы это доказать, нам нужны новые экспериментальные данные.
― А как это можно сделать?
― Вы видели, наверное, изображения черных дыр в ядре нашей галактики и в галактике М87, полученные по наблюдениям в миллиметровом диапазоне в проекте «Телескоп горизонта событий» (EHT). Там видно такое темное пятно в центре, окруженное светящимся ободком. Так вот, требуется еще более высокое угловое разрешение, чтобы увидеть детали на этом изображении. Если это не черная дыра, а «кротовая нора», то внутри этого черного пятна могут быть обнаружены какие-то отдельные детали или источники. Например, если «кротовая нора» соединяет туннелем две независимые Вселенные. Через «кротовую нору» можно увидеть излучение, идущее от объектов в другой Вселенной!
― Из другого мира?
― Да. И это очень интересно. Также известно, что из центров активных галактик наблюдаются ультрарелятивистские джеты, связанные с аккрецией вещества из газовых дисков вокруг сверхмассивных черных дыр. Для коллимирования таких джетов необходимо магнитное поле. У черной дыры не может быть магнитного поля, а у «кротовой норы» может быть монопольное магнитное поле, это одно из их отличительных свойств.
― Чтобы это узнать, нужно запустить «Миллиметрон»?
― Хорошо бы. Но рассматриваются и другие проекты. Скажем так: нужно разными способами увеличивать угловое разрешение, чтобы увидеть детали таких объектов. Поэтому эксперимент здесь в каком-то смысле даже более важен, чем теория.
― Есть много людей, не понимающих, зачем нам нужно знать про какие-то отдаленные объекты, до которых мы никогда не долетим. Уж лучше заниматься земными проблемами. Я таких людей встречаю каждый день. Что бы вы им ответили?
― Понятно, что человек в первую очередь заботится о своем окружении, о своих близких. Поэтому, например, на медицину и сельское хозяйство выделяются большие деньги, что совершенно справедливо. Но вот известный пример, когда премьер-министр Великобритании при королеве Виктории вызвал Майкла Фарадея, который много занимался электричеством, и спросил: «Это ваше электричество, опыты какие-то ― зачем это?» Фарадей ответил: «Ваше превосходительство, когда-нибудь вы будете иметь с этого большой экономический профит». Так и получилось. Попробуйте-ка прожить без электричества в современных условиях!
― Это будет сложно.
― Не то слово. Так и в нашем случае. Трудно предсказать, как и когда достижения фундаментальной науки перейдут в практическую плоскость. Сейчас астрономы и физики изучают темную материю и темную энергию. Мы не знаем, что это такое. А темная энергия создает в больших масштабах ускоренное расширение Вселенной. Здоровое человеческое любопытство, которое человек всегда хочет удовлетворить, дано нам не просто так. Удовлетворяя его, мы очень многие фундаментальные результаты используем практически, не задумываясь об этом.
Кому нужна была квантовая механика в начале ХХ в.? А сегодня все мобильные телефоны, компьютеры используют микросхемы, работающие на принципах квантовой физики.
Люди, которые задают подобные вопросы, не задумываются об этом. Это элементарное человеческое невежество. Многие проблемы на бытовом или даже политическом уровне зачастую идут именно отсюда.
Константин Александрович Постнов
