Спектакль "Большая тройка" идёт в сценографии художника-постановщика Андрея Шарова, в воссозданных интерьерах Ливадийского дворца, который был разрушен немцами, но в кратчайшие сроки восстановлен по приказу Сталина. До конца войны оставалось три месяца, наши войска находились в 70 километрах от Берлина, в то время как войска союзников — намного дальше.
— Мы ушли от портретного сходства, — говорит режиссёр-постановщик спектакля, н.а.России Андрей Житинкин, предваряя разговор со зрителем о спектакле. — Хотя костюмы и реквизит аутентичны, и я рад, что меня поддержали наши мастера, народные артисты России Василий Бочкарёв (Сталин), Владимир Носик (Рузвельт), Валерий Афанасьев (Черчилль).
Конечно, это художественная реконструкция исторических событий, но нам был важен, так сказать, темперамент мысли, а это самое сложное, что может передать актёр. Ведь у каждого из актёров свои «ходы», каждый по-своему доносит главную мысль, он «видит» то, чего не видел никто.
Это рассказ о том, что происходило в закулисье Ялтинской конференции, когда каждый тянул «одеяло» на себя, и за каждым стояла его страна. И, с точки зрения логики, конечно, им надо было отстаивать свои позиции, и то, что они всё-таки договорились, — это та доминанта, которая заставляет зрителей подниматься и аплодировать им стоя. Замечу, что хлопают всем троим, несмотря на их разногласия. И в этом смысле зрители оценивают и мастерство актёров: им поверили, несмотря на то, что мы не претендовали на историческое портретное сходство.
Спектакль поставлен по пьесе шведского драматурга Лукаса Свенссона, которую он написал по архивным документам. Но для русской аудитории важна драматическая оценка событий, неслучайно завершается он подлинной хроникой, которую Житинкин назвал «реквиемом».
Молодым участникам традиционного разговора после просмотра спектакля «Диалог времён» и их педагогам интересно было узнать, как шла работа над образами мировых лидеров. Вот что сказал Василий Иванович Бочкарёв:
— Спектакль «Большая тройка» мне лично даёт возможность обратиться к самому себе. Я родился в советское время, при Сталине, помню дирижабли с его портретами, которые очень торжественно парили над городом. Когда он умер, мы, мальчишки, видели, как взрослых мучил вопрос, как же мы будем жить дальше?! Мы чувствовали, что в стране должен произойти огромный разворот...
Когда стало известно, что буду играть роль Сталина, Юрий Соломин показал мне его монолог. Он помог мне раскрыть внутреннюю жизнь этого человека, его одиночество. Мы делали этюды с Юрием Мефодьевичем, обсуждали построение роли, он подсказал мне этюд про собаку.
Когда вплотную приступил к работе над ролью, помню, просыпался утром и, не открывая глаз, начинал проговаривать монолог. Репетировать роль Сталина было трудно. Так было, когда Годунова играл. Когда играешь трагическую историческую личность, с ней надо договариваться, просить прощения за то, что используешь её имя. Если договоришься, станет легко: он живой персонаж, может и капризным быть. Сегодня он был с нами на сцене, помогал, я чувствовал это. Скажете мистика? Может, и так. У меня было ощущение счастья, как у него, что делаю дело, необходимое стране. Последнее время часто говорят, что мы выиграли войну «не благодаря Сталину, а вопреки...» Вопреки чему, не понимаю... Лучше бы вспоминали его разговор с сыном Василием. «Ты кто?» — спросил он Василия. — «Я Сталин». — «Нет, ты не Сталин. И я не Сталин». И, показывая на парадный портрет на стене: «Сталин — он. Для народа это — Сталин. А я работаю на него, служу ему».
Когда началась война, Сталин первое время не появлялся перед народом. Он должен был пересмотреть всю политику страны, понять, что за машина пошла на Советский Союз, и в какой степени заряжён народ, готов ли он начать борьбу за Победу. Только с этим чувством уверенности в себе можно было идти воевать. Считаю Сталина великим человеком, который очень многое сделал для того, чтобы Россия была сильной.
Этот человек принял на себя ответственность за страну. Гигантскую ответственность! И постоянное ощущение её было в нём, по-моему, основополагающим. Во всяком случае, именно это стараюсь передать зрителям….
— Нам с Валерием Афанасьевым, — продолжил Владимир Бенедиктович Носик, сыгравший Рузвельта, — было легче, зрители хуже знают биографии Черчилля и Рузвельта, по сравнению с биографией Сталина, поэтому больше доверяют артистам. Исполнение роли Сталина Василием Бочкарёвым великолепно, а мне, честно скажу, было очень трудно сыграть роль Рузвельта. Тем не менее, по ходу действия мой персонаж обретал новые качества, потому что я постоянно искал и находил всё новые моменты из его жизни. Что-то брал из кинохроники, например, даже такую деталь как игру с большим пальцем, которой он развлекал детей: есть палец — и тут же его нет, как только он проводил над ним другой рукой.
Или первая сцена, в которой Рузвельт читает документ. Я определил для себя, что это тот самый документ, который касается его поездки к арабам после ялтинской встречи, когда он должен был договориться с ними насчёт нефти и поставки оружия...
В диалогах «Большой тройки» очень важны подтексты: Сталин говорит с секретарём о том, что когда двое встречаются перед общей встречей, то третий участник всегда догадается об этом. Речь шла о конкретной встрече Черчилля и Рузвельта...
Отношения с секретарями у глав государств были сложные, нам неизвестна их субординация, а в жизни возможно всякое. С одной стороны, Рузвельт доверяет Генри (Владимир Алексеев), а с другой, резкость, которая проявляется в их отношениях, говорит о некоем наставничестве. Сужу по ключевой фразе: «Не собираюсь вас учить, это я так вас предупредил». Таким способом мэтр старается от чего-то предостеречь подчинённого, и таких нюансов в пьесе множество. Сложен сам текст для запоминания, поскольку много казённых фраз, встречаются повторы, и всегда есть опасность произнести реплику из другой сцены. И это не говорит о том, что актёр плохо знает текст, «Большая тройка» всякий раз — как отдельное произведение.
Образ Франклина Рузвельта привлёк внимание молодых исследователей на обсуждении, не в меньшей степени, чем Иосифа Виссарионовича. Так и спрашивали: «Сталин, понятное дело, в центре внимания, а откуда черпали информацию для создания образов Черчилля и Рузвельта»?
— Образ Рузвельта рождался постепенно, — пояснял Владимир Носик. — Я смотрел кинохронику, читал литературу, сейчас, в связи с юбилеем «Ялты», открываются всё новые материалы, которые, видимо, будут переложены в эпизоды спектакля. Как я уже сказал, непросто было входить в роль, в которой автором и режиссёром уже были заданы мизансцены, надо было «договариваться»...
Создание исторических персонажей задача сложная, накладывает особую ответственность на исполнителей. Тому же Рузвельту досталось сполна и за бомбардировки Дрездена через четыре дня после завершения Ялтинской конференции.
«В спектакле показываете Рузвельта-миротворца, который ратует за ООН, но уже 15 февраля он превращает Дрезден в руины. Вы верите в гуманизм Рузвельта?» — прозвучал вопрос из зала. Носик парировал: «Я из поколения воспитанников тех, кто прошёл войну, людей со стержнем. Они мало рассказывали о баталиях, например, мой тесть прошёл войну с самого начала до Вены и почти не говорил о ней. А дело в том, что фронтовикам война часто снилась, они чувствовали, что самое дорогое на свете — жизнь, и ничего не боялись, были дипломатами. Что касается Рузвельта, он вёл бы себя по-другому, если бы не был втянут в войну с Японией. У Иосифа Виссарионовича, мы знаем, друзей не было, были соратники, и если он видел, что кто-то делает не то, что нужно, быстро его заменял. Рузвельт вроде бы говорил о создании ООН, и в то же время бомбил Дрезден, тем самым подчёркивая, что главное для него мир, ООН и права всех народов, но прежде надо раздавить врага...
А самый юный участник «Диалога времён», явно прицельно, поинтересовался, тяжело ли работать режиссёром?
Андрей Житинкин ответил со всей ответственностью: «С такими актёрами нет. Важно понимать, что у каждого из наших персонажей есть человеческая история: мы показываем уставшего Сталина, мучающегося бессонницей Черчилля, больного полиомиелитом Рузвельта. Мне дорога сцена из спектакля, где они все сидят, и голос за кадром вещает: "Они очень устали..." Неслучайно все говорят о бессонных ночах, они же готовились по ночам к тому, чтобы утром сдвинуть ситуацию с мёртвой точки... Сейчас открываются советские архивы, в Музее Победы появились новые экспонаты, стал известен любопытный факт, что за время переговоров всеми, кто имел отношение к проведению конференции, было съедено, не падайте в обморок, полтонны чёрной икры. И вот когда мы видим их на сцене, сидящих в позах, как на фото, и звучит краткая, без эмоций, информация о них, мы думаем о том, что Рузвельт не дожил до Победы, что Черчилль не просто так выкурил безумное количество сигар, столь велик был стресс, что у Сталина болит рука... В спектакле заняты замечательные актёры, работать с ними было очень комфортно».
Валерия Афанасьева, сыгравшего Уинстона Черчилля, неожиданно спросили о его отношении к предку персонажа герцогу Мальборо, погибшему в Балаклавском сражении во время Крымской войны. Тогда, исполняя неразумный приказ, погибли более шестисот «последних рыцарей» Соединенного Королевства. Артист сказал, что в спектакле у него порой появляется «внутренняя слеза», тем самым он проявляет сочувствие к своему персонажу, дед которого герцог Мальборо погиб за Отечество под Севастополем. Валерию Алексеевичу довелось побывать на месте этой битвы...
Подводя итог, Андрей Житинкин сказал: «Как вы заметили, у нас открытый финал — если эти великие личности договорились и "удержали мир от катастрофы", как сказал Бочкарёв, то об их молодых секретарях этого не скажешь. В финале они сидят за опустевшим банкетным столом, курят и уже не общаются друг с другом».
И это, знаете, тревожный посыл: их наставники договорились, а вот смогут ли договориться представители следующего поколения? Так что у секретарей немалая смысловая нагрузка в спектакле, и вот эта пауза заставляет зрителя задуматься.
«Молодой человек должен сам во всём разобраться, — продолжил Житинкин. Не верьте клише и трюизмам, потому и не найдёте, возвращаясь к "Большой тройке", двух похожих постановок». И напоследок привёл пример с 12-летним подростком, который так увлёкся фигурой Черчилля, что после просмотра спектакля, взялся… за собственное исследование.
***
P.S. Ко Дню Победы в Малом театре готовят множество мероприятий. В апреле в Щепкинском фойе состоятся читки пьес драматического конкурса «Мировая-Мировая (1914-1945)», открывшегося в этом сезоне. Из трёх пьес две посвящены Великой Отечественной. В конце апреля откроется выставка «Малый театр — фронту», на которой будут представлены даже обломки самолёта из эскадрильи, подаренной Малым театром нашим войскам. Артисты собрали тогда около миллиона рублей, работая без выходных и отпусков. А обломки самолёта были найдены весной прошлого года поисковым отрядом «Совесть» в Калининградской области. Сейчас исследователи ищут имя пилота, бывшего за штурвалом.
В день 80-летия Победы спектакли «Большая тройка» и «Летят журавли» покажут на площадках театра. Также состоится премьера «Белой палатки» по пьесе Ивана Стаднюка — о военных врачах, в конце апреля спектакль поедет в филиал Малого театра в Когалыме. А на исторической сцене впервые за последние годы студенты Щепкинского училища сыграют спектакль «Сороковые роковые». А значит впереди новые, такие важные, творческие встречи на «Диалоге времён» со зрителем.
Фото Владимира Коробицына
Нина Катаева
