Исследователи биографии Бажова не могут сойтись в едином мнении. Одни утверждают, что его судьба была благополучной и даже умиротворенной, другие же уверены, что растиражированное амплуа «доброго дедушки Бажова» – это миф, за которым скрывался глубоко страдающий человек. Претерпевая лишения и не раз оказываясь на волоске от смерти, он смог не озлобиться и не отчаяться – и найти выход в слагании сказов...
Павел Бажов родился 27 января 1879 г. в семье рабочего горного мастера в городе Сысерть Екатеринбургского уезда. Яркое впечатление на будущего писателя произвели рассказы сторожа дровяных складов Василия Алексеевича Хмелинина по прозвищу «дед Слышко». В них реальные события и действующие лица переплетались с мистикой. Впоследствии Бажов сделал деда Слышко своим альтер-эго: от его имени ведётся повествование сказов знаменитой «Малахитовой шкатулки».
П. Бажов так описывал своего вдохновителя: «Старик ещё бодро держался, бойко шаркал ногами в подшитых валенках, не без задора вскидывал клинышком седой бороды, но всё же чувствовалось, что доживал последние годы. Время высушило его, ссутулило, снизило и без того невысокий рост, но всё ещё не могло потушить весёлых искорок в глазах».
А вот любопытный и судьбоносный факт: юный Павел в школьные годы выучил наизусть томик стихов Пушкина – от корки до корки. Поразив этим учителя, он заслужил протекцию и продолжил обучение в духовном училище Екатеринбурга, а затем – в Пермской духовной семинарии.
После окончания учёбы Бажов в течение двух десятков лет преподавал русский язык. Сначала в деревне Шайдуриха, потом в Камышлове в духовном училище, в Екатеринбурге в епархиальном училище для девочек. На одной из своих учениц, Валентине Александровне Иваницкой, он женился. Во время летних каникул Бажов путешествовал по Уралу, собирая фольклор.
У Павла с Валентиной родилось семеро детей, трое из них умерли в младенчестве. Выжили три дочери – Ольга, Елена и Ариадна (последняя вышла замуж за Тимура Гайдара, сына советского писателя Аркадия Гайдара). Сын Алексей в юном возрасте погиб на заводе.
Известно, что молодой Бажов активно занимался революционной деятельностью – до 1917 г. был членом партии эсеров, а позже примкнул к большевикам. Он работал в подполье, был занят партийной журналистикой и писал книги о революции.
Ф. Алексеев в очерке «Павел Бажов. Уральский скиталец» пишет о страшных событиях в семье писателя в период Гражданской войны: «Обеих сестёр жены арестовали, племянника зарубили. Уходя воевать, он оставил жену на сносях. Новая власть её не тронула, но после родов Валентина прямо из больницы вместе с грудным сыном попала в скарлатинозный барак. Оттуда её, ещё больную, отправили домой. Разоренный дом, не встающая с постели жена, мёртвый ребенок – его первый сын так и не выжил... Оставшись в Камышлове, он пропал бы, надо было бежать дальше. Сбрив бороду, разжившись теплой одеждой, поддельными документами и явкой в Омске, бывший редактор дивизионной газеты надел тёмные очки и отправился в путь. Его мучила чесотка и бил озноб, битком набитые поезда на продуваемых ледяным ветром станциях приходилось брать с боем. И всё же он дотащился до Омска, но по адресу, который дали в Камышлове, никого не нашел. Надо опять бежать, забиться в самую глушь, туда, где никто не станет его искать».
По поручениям партии, скрываясь от преследований, Бажов был вынужден переезжать с места на место – Камышлов, Семипалатинск, Усть-Каменогорск, неведомые глухие деревни в Сибири, и наконец – возвращение в Екатеринбург. С семьёй ему удалось воссоединиться лишь в Усть-Каменогорске, долгие же месяцы Бажов проводил один – зачастую направляясь в неизвестность, с поддельными документами на руках.
В 1920-е годы, когда Советская власть установилась, Бажов продолжил журналистскую и литературную деятельность. Первая книга очерков — «Уральские были» – вышла в 1924 г.
Напомним, в каких обстоятельствах Павел Бажов начал писать сказы. Имея за плечами годы работы в подполье, побеги, организации восстаний, аресты, брошюры и книги в поддержку революционного движения, он – после двух доносов некоего Кашеварова в 1933-м и 1937 г. – был исключён из партии и уволен из издательства, в котором работал.
Суть второго доноса небезынтересна. Бажов, служивший редактором Свердловского книжного издательства, получил задание составить книгу «Формирование на ходу. К истории Камышловского 254-го 29-й дивизии полка». Он добросовестно приступил к работе. И вот, в 1937 г. был репрессирован один из фигурировавших в описанных Бажовым событиях командир дивизии во время Гражданской войны М.В. Васильев. Это стало причиной доноса. Так писатель остался без работы и без средств на содержание семьи. Почти год обширное семейство вынуждено было жить за счёт огорода и маленькой зарплаты свояченицы Бажова. Какой силой воли надо обладать, чтобы в этих условиях начать создавать прекрасное?
Сказки – это та сфера, которую не разрушат внешние силы. Из народных сказаний Бажов начал создавать свою мифологию, где всё справедливо...
Первое издание книги «Малахитовая шкатулка» вышло в 1939 г. на Урале, а в 1943-м – в Москве. Сказы были переведены на английский, немецкий, французский и даже китайский языки.
Есть сведения, что после издания первых сказов должна была выйти разгромная статья, в которой Бажову вменялась в вину «фальсификация фольклора», и только заступничество Демьяна Бедного помогло избежать беды.
Несмотря на то, что сказы большей частью были действительно не записаны в народе, а сочинены Бажовым, никто не станет отрицать заимствование писателем мифологических персонажей Урала, а также особенностей просторечного говора.
В фольклорных экспедициях сказитель старался фиксировать местные формы русских имен. В его записанной книжке мы находим: «Кирило – Кирюха – Кирша – Кирюшка». Среди его героев – Митьша, Данилушко, Даренка, Таютка.
Была отражена в бажовских сказах и народная традиция давать прозвища: певунья Устинья была названа Устей-Соловишной; Алена из сказа «Ермаковы лебеди» получила прозвище Аленушка — Ребячья радость (за то, что любила возиться с детьми); Евлампий Медведев за твердость характера был прозван Железком.
Прозвища приказчиков и надзирателей – ещё колоритней: Северьян Убойца, Душной Козел, Паротя, Полторы Хари, Яшко Зорко Облезлый, Ераско Поспешай.
Один из самых заметных персонажей сказов Бажова – Данила-мастер – имел реальный прототип. С горщиком Данилой Зверевым Бажов познакомился в гранильной мастерской Свердловска. Данила с детства отличался слабым здоровьем, был невысоким и худеньким, за что его называли Легоньким (сравните: сказочный Данила носил прозвище Недокормыш).
Интересную параллель усматривает диакон Павел Сержантов между Данилой-мастером и Мастером из знаменитого романа Михаила Булгакова. Он имеет в виду, что оба персонажа – земные творцы, которые нашли покровительство у представителей нечистой силы.
Причём нечистая сила выведена довольно привлекательной – что Воланд со свитой, что Хозяйка медной горы не лишены обаяния и даже некоторого величия. И в обоих литературных произведениях главные герои не находят гармонии, а напротив – доходят до помешательства.
«Мастеру нужна удача… Не удача как тривиальное благоприятное стечение обстоятельств, счастливый случай, но удача как властное покровительство, — рассуждает комментатор. – Вот она, пресловутая проблема: художник и власть. За этой проблемой тянется длинный шлейф больных вопросов. Как власти ценят художника? Как покровительствуют ему? Как навязывают ему социальные заказы? Как требуют за свое покровительство спускаться из высших сфер искусства в подземелье-мастерскую ремесленников? Об этом сказано было довольно, и я не буду повторять так называемые прописные истины… Тем временем Булгаков и Бажов рассказывают читателю, как мастер ищет удачи и получает свою удачу. Получает, но это не приносит ему счастья. И не может принести. Бажов прямолинейно говорит: “Вот она, значит, какая, Медной горы хозяйка! Худому с ней встретиться – горе, и доброму – радости мало”».
Сам Бажов постоянно находился «на грани». Он как активный революционный деятель всё время был на виду. И, возможно, сказы были той лазейкой, где он мог позволить себе дышать и высказываться. Уходил, как в Нарнию, с головой, в народные поверья. В признаниях писателя мы находим подтверждение тому, что жанр сказов был для него способом ухода от пугающей, разочаровывающей и ненадёжной действительности: «Взялся давние задумки обрабатывать… Велению сердца подчинился…
Начал я сказы писать как бы для того, чтобы боль свою потушить. Думал: никому это не нужно, сам себе сказки рассказываю, всё надеялся, что их опубликуют.
Думал, может, пойдут они в народе вроде побасенок, а кто их сочинил, важно ли? И так ладно…».
Сейчас – дети по-прежнему читают сказы Бажова, впитывают уральский говор. Кстати, о говоре – есть свидетельства, как писатель подолгу искал подходящее слово или выражение, чтобы передать особый местный колорит.
Дочь Бажова Ариадна вспоминала: «Помню, как-то вышел из кабинета и спросил мою тетю: “Как бы вы сказали, что девушка лучше всех?” Она подумала и ответила: “Как из кистей выпала!”. Папе выражение понравилось. Он поинтересовался, что оно значит. Тётя объяснила: когда вязали гарусный пояс, все нитки были красивые, но одна – ярче всех. Это выражение для папы стало находкой. Он употребил его в своём сказе. В мемориальном музее в Екатеринбурге хранится папина картотека. В ней невероятное количество карточек, на которых записаны пословицы, поговорки, сюжеты…».
Сам писатель рассказывал: «Вот в сказе “Таюткино зеркальце” надо было сказать о надёжной крепи. Сколько русских слов перебрал! И нашлось — “переклад”, надёжная крепь – “крепить двойным перекладом”. Горжусь: нашёл. Эту простоту, естественность языка очень трудно найти».
Бажову принадлежит выражение «живинка в деле», ставшее названием одноименного сказа, написанного в 1943 г. Один из его героев, дед Нефёд, объясняет ученику Тимофею, почему тот смог постигнуть мастерство углежога: «А потому, – говорит, – что ты книзу глядел, – на то, значит, что сделано; а как сверху поглядел – как лучше делать надо, тут живинка тебя и подцепила. Она, понимаешь, во всяком деле есть, впереди мастерства бежит и человека за собой тянет».
Советский исследователь Р.Р. Гельгардт установил, что П.П. Бажов при написании сказов изучал исторические документы, но «отвергал всё, что было не в пользу России, Урала, не в интересах простого народа».
Есть и свидетельства, что сам Бажов неоднократно наставлял преподавателей и студентов Уральского государственного университета на собирание рабочего фольклора, давал методические советы по его записи и называл населённые пункты, где его надо собирать. При этом, увы, отбрасывалась значительная часть фольклора населения Урала, прежде всего, крестьянский фольклор, а также полностью исключались религиозные мотивы.
Но разве скажешь, что его тексты – пропагандистские и конъюнктурные? Я уверена, ни один сегодняшний ребёнок, читая бажовские сказы, никогда в жизни не догадается, что в них заложена, например, пропаганда руководящей роли рабочего класса или жёсткая критика самодержавия. Да и кто сможет это доказать!
Интересна и реакция читателей. Ариадна Павловна заметила, что сказы отца стали популярны в годы войны: «Казалось бы, как это объяснить? Страшное, мрачное время. И вдруг к сказам такое внимание. Их цитировали, с фронта отец получал письма: “Продолжайте писать! Вы – наш сказочник. Нам это нужно”. В тяжелые годы людям нужна сказка, необходимо что-то светлое».
С 1940 г. Бажов возглавлял Свердловскую писательскую организацию.
Известность пришла, когда ему было 60 лет. Его приняли в Союз писателей СССР, назначили главным редактором Свердловского издательства, ещё через год – главным редактором «Уральского современника». Затем он получил Сталинскую премию и был награждён орденом Ленина.
В те годы с Бажовым встречался писатель Борис Полевой. Вот как он описывает первую их личную встречу: «Вместо могучего, плечистого бородача в полутьме прихожей встречает нас сутуловатый старичок с реденькой бородкой, в поношенной уютной домашней куртке, с трубкой, привычно зажатой сложенными в горсть прокуренными пальцами. Из мягкой рамки шелковистых седин смотрит круглое, такое русское лицо. Писатель глядит на гостей чуть исподлобья, из-под приспущенных бровей, но взгляд доброжелательный, ласковый.
Когда он улыбается незаметной под усами улыбкой, к глазам сбегаются живые, весёлые морщинки, и от них лицо как-то вдруг свежеет. Об Урале он мог рассказывать сколько угодно и, как говорили люди, близко его знавшие, никогда не повторялся.
Бесконечные истории, любопытные случаи, происшествия, старые и новые, жили в его голове. Он сам был великолепным умельцем. Он сам, показывая «живинку в деле», переплавлял богатейшие руды народных преданий, поговорок, столетиями бытовавших по Уралу, в свои сказы. Он рисовался этаким уральским богатырём, в характере и облике которого запечатлены черты наиболее полюбившихся персонажей его произведений».
…Павел Петрович ушёл из жизни 3 декабря 1950 года, похоронен на Ивановском кладбище Екатеринбурга.
Ариадна Бажова вспоминала: «Провожать папу в последний путь вышел на улицу весь Свердловск – нынешний Екатеринбург. Гроб вместе с другими нёс маршал Жуков. Они с папой дружили. Георгий Константинович бывал у нас дома. Помню, как они сидели и подолгу дружески общались. Маршал Жуков очень любил жареную рыбу, приготовленную моей мамой».
В завершение хочется привести слова великого сказителя: «Старая сказка нужна. В ней много той дорогой были, которая полезна сейчас и пригодится потом. По этим дорогим зёрнышкам люди наших дней въявь увидят начало пути, и напомнить это надо. Недаром говорится: молодая лошадка по торной дороге легко с возом идёт и о том не думает, как тяжело пришлось тем коням, которые первыми по этим местам проходили.
То же и в людской жизни: что ныне всякому ведомо, то большим потом и трудом прадедам досталось, да и выдумки требовало, да ещё такой, что и теперь дивиться приходится.
Так вот освеженным глазом смотреть на родной край, на его людей и на свою работу и научили меня годы войны, как раз по присловью: после большой беды, как после горькой слезы, глаз яснеет, позади себя то увидишь, чего раньше не примечал, и вперед дорогу дальше разглядишь».
