Его имя есть в названиях улиц почти в каждом городе России, памятников ему — не счесть, по его сказам созданы театральные и балетные постановки, написаны оперы и сняты фильмы. Это Павел Петрович Бажов, родившийся в небольшом уральском городе Сысерть 27 января (15.01.- по-старому стилю) 1879 года. Отметим лишь, что только на основе одного сказа — «Каменный цветок» в 1944 г. состоялась премьера одноименного балета (композитор А.Фридлендер) на сцене Свердловского театра оперы и балета; экранизация сказа состоялась в 1946 г. (реж. А. Птушко); в 1950 г. на сцене Московского театра им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко была поставлена одноименная опера (К. Молчанов); в 1954 г. на сцене Большого театра СССР поставлен балет «Сказ о каменном цветке» (С. Прокофьев, постановка: Ю. Файер и Л. Лавровский); в 1957 г. и 1959 г. — вторая, измененная версия балета (Ю. Григорович).
Творчество П. Бажова основано на так называемых «тайных сказах», представляющих собой легенды, были, приметы рудоискателей, в которых фигурировала некая «тайная сила», охраняющая богатства уральских недр, нередко — персонифицированная в образах животных, стихиях, «старых людях», Хозяйки Медной горы (Каменной девки, Горной матки). Как выяснилось позднее, сюжеты многих сказов были не просто пересказаны писателем, но фактически созданы им, хотя сам автор скрывал данный факт, ссылаясь на некоего информатора — «старика Хмелинина».
По сути же, если препарировать сюжеты сказов Бажова, мы обнаружим, что они вполне укладываются в контекст «Параллельной мифологии», и несут некое послание, адресованное тем, кто, говоря языком алхимии, ищет Путь.
Оценить весь масштаб наследия уральского сказителя довольно сложно. Однако мы в силах отследить «магические точки», семена, которые проросли в ткань нашего (уральского и шире — российского, некогда советского) Бытия, дав нам возможность стать соучастниками космической мистерии.
Развернулись пространства (подобно действию сказа «Орлиное перо»), восстановилась вертикаль мира — это обладатель «ключа земли» подарил нам возможность не просто смотреть, но видеть; подарил не просто богатство недр, но глубины нашей всечеловечности; подарил воспрянутый миф. И не важно, что в сказе обладателем «ключа земли» становится Ленин. Это так. Но также это и сам Бажов. И это важно.
Бажовский Quest
Читатель, и особенно читатель — ребенок, попадая в мифическое пространство сказов Бажова, совершает своего рода квест, посвящаясь в конце путешествия в некую тайну. Смутное осознание, понимание этой тайны остается на всю жизнь. Это не случайно.
Одно из свойств мифа — его универсальность, уходящая корнями в единую Традицию, отголоски которой представлены теми или иными вариациями, характерными для разных этнических и конфессиональных культур. Время и сознание, подчиненные логике цикла, меняют, разрушают ткань мифа, но канва остается, пронизывая пространства, века и народы. Она вплетается в другую ткань, озвучивается другими фонемами, но остается собой.
Примеров тому множество. Народы, разделенные пространством, языком, культурой, имеют порой настолько близкие сюжеты мифов (мифов космогонических, мифов о героях и их подвигах и др.), что невольно возникает идея о некоем едином матричном принципе.
Сказы Бажова, основанные, в том числе и на сюжетах т.н. «тайных сказов», здесь не исключение.
Сюжет наиболее популярного сказа «Каменный цветок», как ни странно на поверхностный взгляд, пересекается с сюжетом о поисках Святого Грааля (Святой Граали).
Герой сказа «Каменный цветок» — Данилко, аналогично Парцифалю (Персивалю), не рождается высокородным. Это в конце квеста первый становится Мастером, а второй — рыцарем, посвященным в тайну Грааля. Разница в том, что в уральском варианте герой сам вырезает чашу (каменный цветок), находясь в пещере внутри горы — в инореальности, где правит Хозяйка Медной горы, а кельтский и более поздний — британский сюжет связан только с поисками Чаши. В том и другом случаях, Грааль сокрыт, будь-то в храме Монсегюр в Пиренеях, в горном Иране, на Урале в Азов-горе или Медной горе Гумешевского рудника...
Соответствий в историях о Граале и Каменном цветке предостаточно, чтобы настаивать на единстве их изначального сюжета. Ведь и британский, христианизированный вариант, появившийся в Европе примерно во время первых крестовых походов, родился либо на Ближнем Востоке (в Сирии), Персии, либо — достался британцам от кельтов (валлийцев). Интересен и тот факт, что в уральском сказе никак не акцентирован христианский мотив этой темы (что роднит его с языческой мифологемой Альбиона), мало того, Данило при создании «каменного цветка» вдохновляется строением дурман-цветка (Datura), используемого в том числе, в языческих магических ритуалах для изменения состояния сознания. Этот, малозначимый, на первый взгляд, момент, весьма показателен. Персиваль (Парцифаль) также впадает в состояние измененного сознания, и в итоге — обретает Грааль (в отличие, от Галахада, например) по ту сторону этой реальности.
Далее, в версии (пятой по счету) немецкого миннезингера Вольфрама фон Эшенбаха (ок.1170 −1220), автора поэмы «Парцифаль» (1210), Грааль представляет собой не Чашу, но Камень! Данило «режет» свою Чашу в виде цветка именно из камня, и конкретно — из малахита, имеющего насыщенный зелено-изумрудный — «малахитовый» цвет (за счет содержания углекислой меди). Здесь появляется еще одно соответствие: если Грааль — это Камень (в версии В. фон Эшенбаха) и не просто камень, а «камень, алчущий Рая», т.е. упавший с небес (lapis ex coelis), куда он и «мечтает вернуться». Причем, и здесь есть прямое указание на дохристианское происхождение темы Грааля — камень этот ни больше, ни меньше как смарагд (изумруд), упавший со лба Люцифера (дословно: «Несущего свет»), павшего ангела.
Жерар де Сед, в своих исследованиях истории окситанских катаров, дает интересную трактовку наиболее вероятного прототипа Парцифаля. «Это, правда, имя тебе Парцифаль / Имя твое означает: «Тот, кто прекрасно владеет мечом» — цитирует он фон Эшенбаха, но дословно с немецкого: Schneid mitten durch — «Тот, кто режет по самой середине». И де Сед находит, буквально «вычисляет» реального исторического Парцифаля: это Тренкавель, окситанский герой крестового похода, чье имя означает «Тот, кто хорошо отсекает». Причем, надо заметить, что и реальный Тренкавель и мифический Парцифаль-Персиваль были скорее «рыцарями духа», нежели воинами, и «отсекали» по всей видимости, телесные и духовные соблазны и искушения... Впрочем, Данило, ставший Мастером, «отсекает» не только привязанности жизни мирской, в том числе и семейное счастье, но и впрямую — работает с камнем, высекая свою Чашу...
Есть определённая схожесть уральского сюжета «Каменного цветка», с иранским сказанием «Parsifalnama» (обратим внимание на то, что прародиной иранцев является Южный Урал).
Метафизическая шкатулка
Одним из первых и известных произведений П.Бажова является сказ «Малахитовая шкатулка» (впервые сказ был опубликован в 18.09.1938 г. в газете «На смену!», и в том же году — в альманахе «Уральский современник»). Повествование его продолжает сюжет сказа «Медной горы Хозяйка», в финале которого Степан и его невеста Настасья возвращаются из инореальности Медной горы, а Хозяйка её передает Настасье шкатулку из малахита, полную женских украшений. Степан же, по возвращению из Горы, стал «невеселый», что не помешало ему выкупить себе и невесте «вольную», добыв по такому поводу малахитовые глыбы, ставшие облицовкой и колонами в малахитовой палате царского дворца в Санкт-Петербурге.
Несмотря на свободу от «крепости» и на достаток, Степан живет безрадостный и вскоре умирает, оставляя вдову с двумя сыновьями и одной дочкой (Таней). Настасья иногда надевает украшения из заветной шкатулки, но носить их не может — ни в церкви, ни в гостях; украшения «давят». Собственно, Степан и не рекомендовал их носить. Это может делать лишь (без каких-либо негативных последствий) дочь Степана — Таня (первоначально сказ был назван Бажовым «Тятино дарение»). Например, хитник (вор), попытавший ограбить дом (выкрасть шкатулку) — был ослеплен. Кстати, Таня совершенно не похожа на мать, а зеленью глаз и чернотой волос напоминает саму Хозяйку.
В определенный момент в жизни Тани появляется странница, которая учит ее вышиванию. Таня показывает ей шкатулку, которая хранится закопанная в подвале, но — излучает неземной свет (ковчег?). Взамен странница дает ей стеклянную пуговку, в которой, как в зеркале, Таня может найти ответ на любой жизненный вопрос. Кроме того, странница переносит ее взор (видение) в малахитовую палату, где она наблюдает царицу и придворных.
Таню совершенно не интересуют женихи, которые пытаются привлечь ее внимание. В результате разных перипетий (сгоревший дом, бедность), ей приходится продать шкатулку жене приказчика. Жена приказчика никак не может носить эти украшения, пытаясь их переделать под себя, с помощью разных мастеров-резчиков камня. Все они отказываются под предлогом того, что Мастера, который их сделал, «править» невозможно.
В итоге, украшения продаются наследнику заводчика Турчанинова — Турчанинову младшему. Он, как и приказчик, влюбляется в «простую девку» — Таню, и предлагает ей выйти замуж. Она узнает в нем одного из придворных царицы и соглашается при условии, что он покажет ей царицу и малахитовую палату, которую сделал «тятя».
В Петербурге про красоту Тани ходят невероятные слухи. Она сама приходит во дворец, где ее ждет «жених»; приходит в простом, народном платье — ее, естественно не пускает охрана. Надо отметить, что согласно приказу Петра I, в Петербурге запрещено было носить русскую одежду — только европейское платье.
Под невзрачным одеянием Тани обнаруживается дорогое платье, вышитое шелками, бисером «под малахит», украшенное драгоценными камнями из заветной шкатулки. Таня требует показать ей палату и царицу, чем вводит в недоумение придворных и саму царицу, которая сама вправе требовать. В финале сюжета Таня встает к стене малахитовой палаты, царица при виде ее падает в обморок, жених получает резкий отказ, а сама Таня исчезает в стене. Украшения остаются вкраплениями в стене, а затем превращаются в разноцветные слезы ящериц и стекают. Турчанинов — обладатель пустой шкатулки, сходит с ума, приказчик в Полевском спивается, и только «трудовые люди» видят иногда в Полевском раздвоившуюся Хозяйку Медной горы.
Попробуем препарировать сказ, опираясь на архетипические пласты, проявляющиеся независимо от времени, места, народа. Итак, Хозяйка горы. Гора — здесь чисто сакральный объект, «горнее» как антитеза «дольнего мира». Кстати, Полевской (где находится Гора) — от слова «поле», «пол», т.е. «ось», «основа». Хозяйка (Каменная девка, Золотая баба) — суть Пра-Матерь, посылающая в мир «дольний» Мастера — сошедшего на Землю Посланника, которому здесь «невесело» по понятным причинам. Ведь «мир дольний» перестал соответствовать миру горнему, деградировал. Отчасти, данный мотив присутствует и в сюжете о Мерлине, который, как и Артур, спит (умирает) на острове Аваллон. Свое Знание Мерлин позволяет узурпировать Моргане, заявляя, что Боги умерли (!) и теперь пришло время господства людей. Но справятся ли они с такой тяжелой ношей, как бремя Знания?
Шкатулка — есть мир (точнее — мiр), Вселенная. Камни, украшения — как богатство, дары Бога — есть Знания. Поэтому первое название сказа оправдано: «Тятино дарение». Тятя (Отец) — есть Бог, Мастер.
Украшения, как положено «тятей», подходят не всем — только избранным. Груз знаний тяжел. Только Таня, как воплощение (аватара) Хозяйки и Мастера, может познать тайну знаний. Для этого ее инициирует странница (сама Хозяйка), научив Таню ткать Ткань Бытия (магии). Для общения с собой, странница дарит Тане оракул (стеклянную пуговку, по сути — Зеркало). Посвященная в Тайну мира, Таня не может оставаться простым человеком с его земными желаниями. Отныне её удел — аскеза, отказ от земного счастья.
Петербург, в творчестве Бажова, и в этом сказе наиболее отчетливо, противопоставляется Уралу, Полевскому. Петербург олицетворяет Запад в его сакральном измерении (там нельзя даже носить традиционное русское платье) с его упадком нравов, «мерзостью духовного запустения». Там ценится лишь Внешнее, форма, будь то одежда человека, украшения или сама шкатулка. Внутренне же (сокрытое, тайное) живет только на Востоке (или Севере), чем и является Урал по отношению к Петербургу. Собственно, малахитовая палата во дворце — это лишь проекция, дегенеративная версия небесного мира (шкатулки), в котором содержание духовное (богатство — знание) давно исчезло, остались только мелкие низменные страсти и желания. И правит «пустой шкатулкой» мира Царица земная — «обморочная» царица, не настоящая. Поэтому некому Знание передать, некому его достойно воспринять — и оно исчезает из физического мира. Возвращается к Пра-Матери. На Родину. На Урал. В Медную Гору. Отдельно отметим, что в черте г. Полевского знаковыми являются две горы: Азов-гора и гора Думная (к слову — название одного из четырех островов, затонувшей на севере Гипербореи — Думна).
Хранитель Ключа или Владимир Орлиное Перо
События 1917 года и последующая Гражданская война, в которой участвовал и Бажов, всколыхнула дремлющие пласты «русского коллективного бессознательного». Бажов, как никто другой, сумел выхватить и структурировать протуберанцы Мифа в контексте реальности «магического большевизма» (термин А. Г. Дугина). Долгожданный «нутряной» народный Мессия, ожидаемый со времен Раскола Православной Церкви, аватарами которого являлись (каждый по-своему) Стенька Разин, Пугачев, Ермак, нашел окончательное воплощение в образе Владимира Ильича Ленина.
«Вождь мирового пролетариата», как новый персонифицированный миф, становится, благодарю Бажову, главным героем сказа «Орлиное перо», сюжет которого имеет свое начало в другом сказе — «Ключ Земли».
Именно Ульянов-Ленин «подбирает» тот самый «ключ Земли»- ключ к «счастью народному», который «отворяет все богатства». Тема «ключа от счастья» в устных преданиях народа известна давно, и не только на Урале, но в Сибири, на Алтае (кстати, мифологема «ключа Земли» неожиданно всплыла в резюме Российской научно-исследовательской лаборатории хронофизики (Екатеринбург, 1997 г.), составленном С.В. Кукуриным. Согласно отчету, в 1980 г. на поиски т.н. «Вещателя» — камня «обретения власти и государственности» была снаряжена экспедиция в Таборинский район Свердловской области...«).
Действие «Ключа Земли» происходит в Мурзинке, месте, богатом золотом и драгоценными камнями. В народном сознании живет вера, что здесь — на Урале находится «камень-одинец» или ключ Земли, с помощью которого можно открыть все богатства недр. И «горные люди» уверены: «В нашей земле этот камень».
Героиня сказа — сирота Васенка, по ходу сюжета засыпает в зимнем лесу и видит сон. Ход в землю, ступени, ведущие в поле. За рекой — горка, на вершине которой камни-гольцы, расположенные в виде гигантского стола и табуретов. Этакие мегалиты — дольмены. На большом плоском камне — столе лежат драгоценные камни. Слышится чей-то вопрошающий голос ...Камни исчезают, появляются. Наконец, материализуется пятигранный камень, и вокруг закипает жизнь: поля шумят от хлебов, река катит волны, солнце светит, люди работают — счастливые и поют счастливые же песни. Народный Рай. Архетип Золотого века (равно — коммунизма) имеет, таким образом, шансы на претворение.
Васенка вопрошает: «Кому этот камень?» Голос ей отвечает: «Тому, кто верной дорогой народ поведет. Этим ключом-камнем тот человек землю отворит, и тогда будет, как сейчас видела».
Состарившись, Васенка рассказывала детям свое видение — странствие (queste, или «уральский народный «trip»), поучая их, как «ключ земли скорее вызволить». «Когда народ пойдет по правильному пути за своей долей, — тогда тому, который передом идет и народу путь кажет, этот ключ сам в руки дастся. Тогда все богатства земли откроются и полная перемена жизни будет».
Понятно, кому «ключ Земли» «дался». В следующем сказе — «Орлиное перо», обладателем опять же пятигранного камня является некий прохожий, одетый по-городскому, помогающий старому рудознатцу найти золотоносную жилу. Помощь эту он оказывает с помощью камня — ключа, отворяющего не только недра, но и сферы небесные. В каждой сфере существует своя иерархия птиц — тема, которой Бажов касается вскользь, чуть затрагивая...Истоки же истинного «знания о птицах» кроются в достаточно глубоких, забытых уровнях архетипической «памяти» русских, и Бажов приоткрывает эту завесу — осторожно, как и положено с Великими тайнами.
Согласно птичьей иерархии (понятно, не биологической, но метафизической), только в высоких сферах, которыми правят орлы, можно получить ответ (знание) о богатствах, скрытых «под ногами». Орлиное перо позволяет увидеть богатства недр. А есть и такие сферы, где живут птицы невиданные, но простому (непосвященному) человеку их не дано знать.
Прохожий, подарив орлиное перо старику, уходит дальше — помогать другим людям. И лишь внук догадывается, что это был Ленин! Ленин, который выше, чем Человек, раз ему доступны все сферы неба и земли. Ленин, имеющий право инициировать — посвящать. Причем — всех скопом, как князь Владимир «Красно Солнышко» крестил дружину. И крови на каждом из них — не меряно, что нисколько не лишает их звенящего ореола Мифа. И это так, как бы сейчас не мнилось профаническому существу, потерявшему связь с Мифом, со своим истинным «Я».
Принцип нежелания или как избежать Колодца
Тема птичьего пера (или перьев) не случайно занимает одно из важных мест в творчестве Павла Бажова. В эпосах и сказках разных индоевропейских народов Перо, так или иначе, фигурирует, указывая читателю (слушателю) на некий тайный смысл. Сказочный (или мифический) обладатель Пера (Жар-птицы, например), претерпев ряд опасных приключений, становится в итоге обладателем богатства, понимаемого нередко и как материальное благополучие: жена-царевна, волшебный конь, полцарства и пр.
Голливудский грек Роберт Земекис, вслед за Уинстоном Грумом, автором Forrest Gump, похоже, знал, что делает, когда начало и финал фильма посвящает именно перу, обладателем которым является главный герой фильма Форест Гамп, а затем — его сын. Не будем вдаваться в подробности толкования шедевра Земекиса, отметим лишь, что в данном случае матрицей является вариация сакральных сюжетов об Иване—дураке, а её версией — современная сказка о «Лесном придурке» / «торчке» Форесте Гампе, осуществившем «между делом» Великую Американскую Мечту. Кстати, отсыл к дураку не случаен: в «Парцифале» Вольфрам фон Эшенбах возводит имя своего героя Parcifal к персидскому: Parsi Fol — «безумный Парси», в значении «чистосердечный дурень», «чистый безумец». Так и Кретьен де Труа, один авторов версии о Парсифале, взял себе «ник», который можно перевести как «дурак из Трои».
Современные эзотерические школы рассматривают Перо как пантакль, выражающий суть нежелания, точнее — желания, легкого как перышко, как касание пера. Это путь, имеющий аналогии в разных традиционных школах: в буддизме, исповедующем отречение от желаний и практику неделания; в даосизме и др.
В 1938 году выходит в печать сказ Бажова «Синюшкин колодец», попавший затем в 1939 году на страницы «Московского альманаха». Герой сказа, Илья (от Ил/Ел — буквально: «свет») — сирота, что уже подразумевает некое «посвящение», связанное с отсутствием прямых родственных «привязок». Единственные его родные, умирающие еще в начале повествования, это — дед Игнат, оставляющий Илье лишь лопату и кайло, и бабка Лукерья, завещавшая ему решето, заполненное перьями. Немаловажно, что бабка Лукерья мотивирует, сей странный и, в общем-то, нищенский подарок тем, что подушка с этими перьями, собранными на улице, избавляет от «худых дум» — дум о деньгах и богатстве.
Единственное настоящее богатство — это богатство земельное, которое «чисто и крепко»; и только в том случае, когда Синюшка (хозяйка Колодца) сама его даст, обернувшись «красной девкой».
После похорон бабки Лукерьи, возвратившись домой, Илья становится еще беднее, чем был — у него из дома вынесли почти все, даже перья выгребли. Остались лишь три перышка: белое, рыжее, черное. Невольное соответствие трем гунам — модусам Бытия: белая гуна — саттва, красная (рыжая) — раджас, черная — тамас, определяющим все многообразие мира во всех его проявлениях, в том числе — определение варны (качества) человека.
Илья обматывает перышки синей ниткой и прикрепляет их к шапке. Дальнейший ход сюжета таков: будучи в лесу, Илья засыпает (проваливается в ино-реальность), где и встречается с Синюшкой, пытающейся его затащить в свой Колодец. Илья не пугается и грозится прийти и зачерпнуть из Колодца воды (= пройти границы реальностей, не испугавшись демонов-стражей и познать Центр, т.е. получить богатство Знания), что и делает во второй приход. Перед этим у него крадут с шапки перья, — местный вор считает их «заговоренными на богатство». Судьба этого вора отныне предрешена — он гибнет (душа его отныне в плену «тьмы кромешной») в Колодце.
Но вернемся к Илье, у которого из дома исчезает решето, и который в третий свой приход к Колодцу (не взяв даже ковша), фактически проходит испытание на соответствие своего уровня посвящения. Синюшка предстает ему в разных образах, искушая его большими богатствами. Илья же, мотивируя свой отказ (нежелание) принять их, тем самым указывает Синюшке на иллюзорность творимых ею «картинок реальности». Пройдя испытание, Илья получает от Синюшки, обернувшейся «красной девкой», решето бабки Лукерьи, полное разных лесных ягод. По возвращению с лёгкой ношей домой, ягоды превращаются в драгоценные камни, под тяжестью которых рвется ткань решета.
Да, перышки возвращаются Илье — они всплывают на поверхности воды в Колодце, после того, как утонул вор, укравший их. Их возвращает вместе с ягодами в решете Синюшка.
Откупив себе «вольную», Илья становится относительно свободным, но не от естественных человеческих потребностей. Не найдя себе невесту, он решает утопиться в Колодце (= пойти путем жёсткой аскезы — отречения от всего «дольнего»), но по пути, в лесу он встречает девушку, в образе которой ему Синюшка подавала решето с ягодами, предвосхищая тем самым его судьбу. Судьба его — оставаться человеком, но человеком, Познавшим «принцип касания», который уже не сможет вернуться в обычное состояние. «Магия» Пера, этого символа легкости желания (на грани нежелания), даётся только «чистым» — «Иванам- дуракам» ...
Павел Петрович Бажов подарил нам ключи от Тайны и указал коды. Они есть у каждого. Вот только мы забыли, где они и где тот замок, который нужно открыть с их помощью. Или мы, живущие на Урале, совокупно несем Тайну, не подозревая о ней?
Ответ — в малахитовой шкатулке — абсолютной антитезе пресловутого «ящика Пандоры», скрывающей не беды человеческие, но счастье познания, истинное богатство; ответ — в таинственном ключе земли, «ключе от счастья», отпирающем вход в потерянный некогда рай. Ответ — в нас самих, только бы вспомнить — как правильно задать Вопрос.
Источник: Новопашин С.А. «Священное пространство Урала. В поисках иных смыслов» (2005)
