В третьем классе я повесил над столом выдранный из журнала «Ровесник» портрет Цоя. Вскоре я знал наизусть весь «Чёрный Альбом» и добрую половину остальных. Да и теперь — хотя сколько ж лет прошло — с трёх нот, наверное, назову практически любую песню «Кино», а немалую их часть сыграю с закрытыми глазами (особого ума не надо). Больше того, в долгую дорогу я, скорее всего, возьму с собой какой-то сборник «Кино». Музыка вполне автомобильная. Впрочем, слушать её я, конечно, буду совсем не так, как в третьем классе. Буду горько посмеиваться, горько удивляться тому, чего не замечал раньше.
Есть мнение: русский рок силён по части текстов и, даже если порой музыкально невыразителен, обязательно «добирает» разницу с помощью высокой поэзии.
Это, разумеется, полная ерунда. Русский рок беспомощен во всех измерениях. А с поэзией он не пересекается в принципе. В подавляющем большинстве поэты-рокеры говорят, пишут и поют с жуткими речевыми ошибками, издеваются над русским языком самым безжалостным образом. Исключения поначалу встречались, возможно, но теперь не осталось и исключений.
Закат похож на таракана,
Он убегает от меня,
Бежать за ним мне слишком мало,
Мне слишком много жизнь твоя.
(В.Петкун, «Танцы Минус»).
Финал, в общем-то, закономерный. Ведь и «русский рок», и «русская попса» (надеюсь, здесь все взрослые люди и понимают, что это одни и те же яйца, просто с разных сторон) — неотъемлемая часть запущенного с разрушением СССР общего процесса культурного вырождения.
Самое страшное, что именно так, через песни-шутки-прибаутки, меняется языковая норма, примитивизируется речь, а следовательно — мышление. Уродливые согласования, покалеченные падежи, бессильные рифмы. Рок-музыка работает, как цех по производству бумажных котлет для «Макдональдса». Ведь в звуковую мясорубку можно запихать все, что угодно. Сожрут и попросят добавки. И это только форма.
С содержанием сложнее, поскольку любой гений рокенрольной словесности всегда прикрывается безотказным «я так вижу». Мол, в случае чего — это вы недопоняли, это вы не оценили высокого полёта поэтической мысли. Позиция, конечно, жульническая. В связи с чем «пророческие» тексты русского рока обычно представляют собой нагромождение существительных. Такая конструкция позволяет «иметь в виду» всё что угодно. Как хочешь, так и понимай. Пример вот наугад:
Соль боли – верой за кровь!
Зов воли – мир да любовь!
Пульс ветра – ленты дорог!
Ток неба – звезда по имени Рок.
Четыре восклицательных знака, 17 существительных друг за другом. Семнадцать! Настоящий зов боли. Не строки — бельевые верёвки. Что нравится, то и вешай. Хочешь — трусы, хочешь – флаги. Если бы среди нас был толковый программист, он без труда написал бы алгоритм по производству аналогичных текстов. Да можно и без алгоритма:
Музыка крыш, слезы воды
Ветер улиц и кровь городов
Свист тормозов, шелест звезды
Красный рассвет в стране дураков.
Но есть одна штука, друзья. Называется семантический анализ текста. Человеческая речь в первую очередь — поток информации. И в процессе массовой коммуникации любая пьяная заумь расщепляется на усваиваемые аудиторией ингредиенты. То есть неважно, какой смысл вкладывался в текст/песню автором. Важно, какой смысл был извлечён из текста/песни слушателем. Если на заборе написано слово из трёх букв, большинство проходящих мимо увидят и запомнят именно это слово, а не побочный, хитрый смысл.
И вот здесь — можно сколько угодно швыряться табуретками — смысловые посылы русского рока совершенно однозначны. Валить страну. Валить из страны.
Это не я в силу своей ущербности «неправильно понял», это то, что из песен «Кино», «Наутилуса», БГ, ДДТ извлекли миллионы. Так работает Агитация и Пропаганда. Её законы не под силу отменить ни одному фан-клубу. Ниже — небольшая подборка случайных цитат с доходчивым переводом на русский язык (для тех, кто владеет им не в полной мере). Поехали.
Анализ текстов популярных рок-музыкантов
Группа «Кино»:
В наших глазах крики «Вперёд!»
В наших глазах окрики «Стой!»
…Мы хотели песен, не было слов.
Мы хотели спать, не было снов.
Мы носили траур, оркестр играл туш…
(Перевод: «Советская тоталитарная система подавляет инициативу молодёжи, издевается над её лучшими побуждениями»).
Муравейник живёт,
Кто-то лапку сломал – не в счёт.
(Перевод: «В СССР проблемы личности вторичны. Для системы все её граждане — муравьи»).
Довольно весёлую шутку
Сыграли с солдатом ребята:
Раскрасили красным и синим,
Заставляли ругаться матом.
(Перевод: «Хулиганы избили военнослужащего Советской Армии. В стране наступает время неограниченной свободы»).
И мы могли бы вести войну
Против тех, кто против нас,
Так как те, кто против тех, кто против нас,
Не справляются с ними без нас.
(Перевод: «Утверждения советской пропаганды о том, что страна окружена врагами, — абсурд и бессмыслица. Оказание помощи союзникам СССР, таким как Афганистан или Никарагуа – бред. Гондурас далеко. Мы окружены друзьями»).
Здесь непонятно, где лицо, а где рыло,
И не понятно, где пряник, где плеть.
И мне не нравится то, что здесь было,
И мне не нравится то, что здесь есть.
Чёрная ночь да в реке вода – нам с тобой.
И беда станет не беда. Уезжай…
(Перевод: «В СССР нет ничего подлинного. Все ощущения фальшивы, все истины недостоверны. СССР — страна с уродливым прошлым и настоящим. Чтобы не пить «из заплёванных колодцев», имеет смысл покинуть эту страну»).
Мама, мы все тяжело больны.
Мама, я знаю, мы все сошли с ума…
Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом.
(Перевод: «Необходимы революционные изменения, требующие разрушения окончательно прогнившей системы»).
Группа ДДТ:
Человечье мясо сладко на вкус.
Это знают Иуды блокадных зим.
(Перевод: «Советская история блокады Ленинграда лжива. В Ленинграде были распространены случаи каннибализма»).
«Наутилус Помпилиус»:
Я ищу глаза, а чувствую взгляд,
Где выше голов находится зад.
За красным восходом – розовый закат
(Перевод: «В советской системе людьми руководят дегенераты. Идеалы революции выхолощены»).
Здесь нет негодяев в кабинетах из кожи,
Здесь первые на последних похожи.
(Перевод: «Советская пропаганда выставляет негодяями западных предпринимателей, называет их буржуями. В то же время советский мир, где буржуев нет, безлик и однообразен, он делает людей похожими друг на друга»).
Здесь суставы смяли,
Чтобы сделать колонны.
(Перевод: «В СССР интересы отдельной личности всегда безжалостно приносятся в жертву коллективным интересам»).
Башлачёв:
Мы – выродки крыс. Мы – пасынки птиц.
И каждый на треть – патрон.
Лежи и смотри, как ядерный принц
Несёт свою плеть на трон.
(Перевод: «Советский народ не имеет корней. Его сознание милитаризовано, подчинено военным страхам»).
«Алиса»:
И заревели истошно глотки:
Всех причесать!
И глохли тонкие перепонки.
Лечь! Встать!
Нас поднимали вовсю сонетом,
Мы же стремились вниз.
И имена героических песен,
Ваших тарелок слизь…
(Перевод: «Советская система подавляет творческую энергию молодёжи, своим героическим пафосом препятствует самореализации нового поколения»).
БГ:
Полковник Васин собрал свой полк и сказал им: «Пошли домой»…
Нам казалось, что жизнь это бой…
Нас рожали под звуки маршей,
Нас пугали тюрьмой.
(Перевод: «В дезертирстве нет ничего преступного. Ведь советская система основана на подавлении личности, которую приносят в жертву военной машине»).
И так далее. И так далее. Из подобных цитат можно было бы составить книгу.
Но, обеспечив этим убогим шаманским заклинаниям доступ к массовой аудитории, система сделала уверенный шаг к самоуничтожению. Почему она поступила так? Почему вирусные колбы рок-клубов были разбиты, и вся эта отрава растеклась по стране? Вот один из проклятых вопросов, на которые до сих пор нет ответа.
Разумеется, не рок-музыка приговорила СССР. Рок-музыка стала лишь одним из многих инструментов, с помощью которых предательская элита, жаждавшая волшебной конвергенции социалистической и капиталистической систем, конвертации своей власти в собственность, наносила государству несовместимые с жизнью увечья. Но если человек внезапно сходит с ума, если организм теряет иммунитет к инфекции, это не значит, что инфекцию не следует изучать. Это же, кстати, совершенно не означает, что организм заведомо обречён. Это означает, что организму необходимо укреплять иммунитет.
Рок-музыка как разрушительный вирус
Итак, существовали ли внешние силы, готовые воспользоваться ослабевшим иммунитетом советской системы, утратившей революционный импульс 20-х, 30-х и 40-х, погрязшей в потребительские и мещанстве? Да, конечно. Стала ли рок-музыка разрушительным вирусом, ускорившим этот процесс? Конечно, да.
Что бы там себе ни фантазировал Аристотель, популярное искусство — это способ САМОвыражения масс. Среди многих возможных вариантов слушатель/читатель находит музыку/литературу, которая в максимальной степени соответствует его настроению, озвучивает его мысли. Таким образом, он не просто делегирует другому – как ему кажется, более талантливому – человеку возможность выразить то, что наболело, но также ищет, находит и приобщается к некоему коллективу единомышленников («Ты не один»). Наощупь подбирая «под себя» музыку, человек декларирует своё место в мире, тянется к себе подобным, преодолевает одиночество. Роль такого социального маркера могут играть и Виктор Цой («я неформал»), и Михаил Круг («я из братвы»), и Людвиг Ван Бетховен («я эстет, интеллектуал, я умнее вас»).
Таким образом, с помощью популярной музыки внутри сложившегося, но одряхлевшего коллектива (советского общества, к примеру) можно выращивать новые, враждебные ему коллективы, которые в конечном счёте разорвут единое идеологическое и духовное пространство на куски. Так происходит фрагментация, дробление массового сознания. Точно так же, к слову, зарождаются и религиозные секты. И нет ничего случайного в том, что популярность рок-музыки совпала с триумфальным шествием по стране разнообразных свидетелей иеговы и белых братств. И Алан Чумак, и Анатолий Кашпировский — в определённом смысле рок-звезды.
Конечно, все эти пошлые, мещанские категории не касаются лично вас. Конечно, вы – ну, лично вы — исключение. Но ведь мир не состоит из исключений.
Прикрепив себя к «микроколлективу», человек вскоре становится заложником собственного выбора. Человек врастает в кумира, а кумир в человека. В этом причина любого музыкального фанатизма. В этом секрет мобилизационного потенциала толпы. Этим же, кстати, объясняется и сверхболезненная реакция на сеансы «рок-лоботомии». Ну да ничего. Дальше едем.
Виктор Цой
В пантеоне рок-идолов 80-х Виктор Цой занимает особое, эксклюзивное место. Он — не какой-то там мурлыкающий себе под нос Гребенщиков. Он — последний герой. Все остальные в сравнении с Цоем — просто банальные «алкоголики, тунеядцы и хулиганы». Цой же для разуверившегося поколения 80-х занял место Павки Корчагина, Молодогвардейцев, Неуловимых Мстителей. Однако если герои прежнего времени были героями-созидателями, то Цой с самого начала метил в герои-разрушители. В перестроечные байроны, не верящие ни во что, кроме «крепко до боли сжатого кулака».
Увлечение единоборствами, надо заметить, тут абсолютно не случайно. С маркетинговой точки зрения, чтобы получился Цой, надо было взять немного Брюса Ли, добавить щепотку Виктора Хары и нарядить это всё в нью-вейвовский костюм от Роберта Смита.
Как раз тогда СССР, учившийся гласности и переходивший на хозрасчёт, понемногу привыкал и к уличным дракам стенка на стенку, и к рэкетирам, и к сожжённым палаткам первых кооператоров. Вообще рост бытовой преступности — очень важный индикатор состояния государства и его экономики. В 80-е этот индикатор горел красным.
Страна тихонько сливала идеалы социализма, раздувавшиеся ноздри её бюрократии уже трепетали от дыма чужих отечеств, а милая сердцу Жени Лукашина типовая застройка превращалась в арену жестоких битв. «Крыши домов задрожали под тяжестью дней». Города поделились на районы, районы на кварталы, кварталы на улицы. Массовые побоища с применением цепей и арматуры стали привычным явлением для таких, например, мест, как Казань или Набережные Челны. Бойцовские бригады ездили выяснять отношения друг к другу на поездах и электричках. Формировалась почва, на которой вырастут в 90-е все крупнейшие преступные группировки страны.
Этому времени, времени видеосалонов, оклеенных плакатами с Брюсом Ли, нужен был свой саундтрек. И саундтрек появился
Популярность Цоя синонимична популярности Брюса Ли. Ведь что такое стандартный боевик про каратистов-кунгфуистов? Это сказка про то, как некий «последний герой» одним махом семерых побивахом (см. фильм «Фанат» с малоизвестным ещё актёром Серебряковым в главной роли). Именно отсюда родом тотальное увлечение восточными единоборствами («удар выше кисти, терзающий плоть»), всеми этими «пьяными кулаками», кунг-фу и киокусинкаями.
Правда, потом многие выяснят, что жизнь – не кино, что после хорошего удара копытом в голову человек обычно лишается сознания или здоровья, что простые советские бокс и самбо в уличной драке подчас уместнее любых голливудских премудростей. Однако у бокса или самбо не было красивой товарной упаковки.
Кроме того, советский спорт основывался на коллективизме, а Брюс, Шварц или Рэмбо несли с собой философию индивидуалиста, одиночки, супергероя, воюющего с системой и побеждающего систему. Один в поле воин.
Именно на этой, в сущности, сугубо антирусской, антисоветской, сказочной платформе и был выстроен весь репертуар видеосалонов (кстати, один из отцов-основателей неоконсерватизма Ирвинг Кристол называл фильм «Рэмбо» американским идеологическим супер-оружием).
Именно на этой платформе зиждется и всё «творчество» Цоя. Отсюда этот удивительный образ рокера-птушника-алкоголика-тхеквондиста с обязательной сигаретой в зубах, машущего ногами из фильма в фильм.
День вызывает меня на бой.
Я чувствую, закрывая глаза,
Весь мир идёт на меня войной.
***
Кто судьбою больше любим,
Кто живёт по законам иным
И кому умирать молодым.
Ради чего умирать? Во имя чего? Нет ответа. Герой Цоя – это не Чацкий, не Овод, не Раскольников. Это вообще не пойми кто. Он не имеет никакой цели.
Почему? Потому что под отсутствие цели легко подогнать любую цель. Вакуум смысла можно заполнить хоть паклей, хоть стекловатой, хоть алмазами, хоть человеческими потрохами. Цой просто наматывает на себя шарф, садится в поезд и уезжает куда-нибудь, где можно «не остаться в этой траве». Однако всем нам, остающимся, он постоянно намекает, что тоскливый совок скоро закончится, а затем начнётся настоящая веселуха. Дескать, спите-спите, и пусть вам «слышится стук копыт».
Завтра кто-то, вернувшись домой,
Застанет в руинах свои города.
Завтра где-то, кто знает где,
Война, эпидемия, снежный буран…
Какой выход предлагается? Правильно: «следи за собой, будь осторожен». За собой. Каждый умирает в одиночку. Надеяться не на кого, ведь «некому, кроме звезды, нам помочь». Спасайся сам. Что будет с окружающими — плевать.
И как настоящий пророк и гений Цой оказался абсолютно прав. Через некоторое время «стук копыт» услышали в каждом советском захолустье. А вместе с ним и войну, и эпидемию, и снежный буран. Теперь вот дожидаемся «чёрных дыр».
Невероятная прозорливость. Впрочем, она ведь свойственна всем гениям, верно? И если Блок мог предчувствовать революцию, то почему Цой не мог предчувствовать распад государства?
Вот только, Блоку, кажется, никто не нашёптывал на ухо — «Ne nado musorit!»
Джоанна Стингрей. Оружие мягкой силы.
Пришла пора перенестись за океан, в городок Беверли Хиллз, где в 1960 году появилась на свет девочка по имени Джоанна Филдз. Нам она известна как Джоанна Стингрей, повивальная бабка русского рока.
В 1984-м, в возрасте 23 лет, Джоанна и её сестра отправляются в Ленинград, где знакомятся с Гребенщиковым и другими половозрелыми звёздами ленинградского рок-клуба. Всего через год Стингрей привезёт в Америку сборник «Красная Волна. Четыре группы из СССР», который в 1986 выйдет на суперпопулярном австралийском лэйбле «Big Time Records». Вы что-нибудь слышали об этом лейбле? Нет? Я тоже. А между тем на «Big Time Records» издавались такие знаменитые команды, как The Trilobites, Redd Kross, Dumptruck и Hoodoo Gurus. Вы ничего не слышали и о них? Какая досада!
Ещё раз: представим себе двух беззаботных американских девчушек, которые, получив неплохое образование, вдруг решают, что им надо обязательно съездить… нет, не на Канкун, не во Флориду или на Гавайи, а в город трёх революций, Ленинград. А всё почему? А потому, что какой-то «нью-йоркский знакомый рассказал нам по телефону, что в Ленинграде живёт талантливый певец по фамилии Гребенщиков».
Очень напоминает анекдот из серии «мне Рабинович напел», но мы же не можем усомниться в достоверности канонической версии, не так ли? Даже если примем во внимание, что в 1983 году ещё один видный калифорниец, Рональд Рейган, объявил СССР «Империей Зла», заслуживающей скорейшего уничтожения.
Ну подумаешь, Рейган, сказали себе сёстры – и взяли курс на эту самую Империю.
Чтобы понять, во что девчонкам пришлось окунуться и к чему это могло привести, достаточно послушать две пластинки. Первая — собственно, «Красная Волна. Четыре группы из СССР». Вторая — «Beverly Hills Brat», дебютный альбом Джоанны Стингрей. Настоятельно рекомендую.
Выводов можно сделать три.
Первый. Творчество ленинградского рок-клуба к 1986 году в музыкальном смысле представляло собой что-то, для чего в народе нередко используется термин «вопли драного кота». Только законченный идиот (или очень, очень мудрый человек) мог всерьёз утверждать, будто это барахло однажды завоюет американские хит-парады. Собственно, и сама Стингрей постоянно оговаривается: «Это был кошмар».
Вывод второй. Даже кривокосящая под группу Cure 23-летняя Джоанна могла бы давать уроки вокала, сведения, сочинения песен и аранжировок всему ленинградскому рок-клубу.
Третий вывод. Юная Джоанна могла бы давать ленинградскому рок-клубу не только уроки вокала. Последний тезис хорошо иллюстрирует следующая песня с альбома «Beverly Hills Brat» «Мальчишки, вы мои игрушки» (Д.Стингрей):
Брошу Барби, Кена с нею,
Я хочу погорячее.
Прочь стеснение и робость,
Очень уж хочу потрогать —
Лучше кукол, лучше книжек…
Дайте мне моих мальчишек!
Зажигать со всеми разом
До упаду, до экстаза.
Их не спрячешь под подушкой,
Мальчики — мои игрушки.
Стивен, Томми, Мэт, Реб, Сид,
Майкл, Марк, Фред, Пол, Инго,
Джонни, Билли, Марти, Питер, Бобби,
Рич, Дэн, Батлер,
Вот они, мои игрушки!
Это всё мои игрушки!
Правда, в Ленинграде игрушки назывались по-другому, однако это, судя по всему, сестёр не смущало. Глядя на резвящихся в ванне полуголых Джоанну и Бориса, трудно не восхититься: эх, умели же в те времена любить по-настоящему! Давай, Лама, давай, давай открывай свой англо-русский словарь!
Разумеется, всё это были невинные шалости, заурядные шалости, нормальные и привычные шалости для эпохи, когда Советская Армия вела войну с моджахедами Рейгана в Афганистане, а баллистические ракеты двух стран готовы были превратить планету в радиоактивный пепел.
Только за первые два года своего пребывания в Ленинграде гражданка США Джоанна Стингрей, по её собственному признанию, летала туда-обратно десять раз. Ну и что, подумаешь, обычное дело для 23-летней безработной, даже если учесть периодичность рейсов и стоимость билетов. Мне как-то по служебной необходимости пришлось за полгода пересечь Атлантику шесть раз. Могу сказать: чтобы сделать это десять раз (средний перелёт 11-12 часов), организму нужны очень серьёзные аргументы. Не сомневаюсь, что у Джоанны они были. Обаяние Гребенщикова, голос Цоя, внешность Каспаряна, ну вы понимаете….
Но советская молодёжь не задавала себе все эти гадкие, каверзные вопросы, которые задаю сейчас я. Если в сознании миллионов Цой занял место Павки Корчагина, то очаровательная стерва Стингрей потеснила всеобщую любимицу Саманту Смит. Школьница Саманта Смит написала письмо Андропову в 1982-м, приехала в Москву в 1983-м, совсем незадолго до Стингрей. Но в 1984-м не стало Андропова, в 1985-м погибла Саманта. Остались Стингрей и Черненко, который, увы, не мог дать советским людям чёткого ответа — что у нас там дальше: перезагрузка с конвергенцией или все-таки звёздные войны с ядерной зимой. Что оставалось делать? Только петь и танцевать.
Мерзавец депутат Фёдоров обвиняет Джоанну, невинную 23-летнюю Джоанну, в работе на Центральное Разведывательное Управление США. Пора положить конец этому потоку клеветы. Послушаем, что она сама может сказать в своё оправдание: «Да, конечно, со мной проводили беседы и сотрудники КГБ и ЦРУ, в США представители ФБР опрашивали всех моих знакомых. Они хотели понять, не шпионка ли я. Но в конечном счёте все убедились, что я всего лишь музыкант».
Вот так-то, депутат Фёдоров! «В конечном счёте все убедились»! «Всего лишь музыкант»! Съели? Так что закройте свой депутатский рот. Ну, а если вам кажется, будто управлять и самой Джоанной, и толпой её ленинградских «игрушек» можно и не принимая никого в штат, то бишь втёмную (см. раздел «ЦРУ и Пастернак») — значит, у вас параноидальный синдром и разговаривать с вами решительно не о чем.
Правда, после того, как рок-революция в СССР победила и государство распалось, после того, как половина «последних героев» погибла, спилась или сторчалась, Джоанна вдруг внезапно решила вернуться к размеренной жизни в Калифорнии. Сейчас наша рок-дива занимается продажей недвижимости в своём весьма недешёвом районе. Её фотография украшает сайт престижной школы в Беверли Хиллз.
Лично меня очень повеселило, как наша героиня объясняла в своё время, почему же ей вдруг пришлось оставить ракенрольную Россию? «Было слишком много водки и беспорядочного секса», – говорит она в одном из интервью.
Много водки? Много секса? Секундочку! Но разве не это завещали нам ваши Сид Вишез, Нина Хаген и Патти Смит? А как же «мальчишки» с «игрушками»? А как же наркотики? Неужели жизнь настоящего панка в демократической России чем-то отличалась от жизни настоящего панка на каком-нибудь нью-йоркском Lower East Side? Я пару раз заглядывал в легендарный клуб CBGB’s, друзья. Могу сказать, что заблёван и прокурен он точно так же, как и любой отечественный рок-подвал. Так почему же в этом прекрасном мире Джоанна вдруг почувствовала себя неуютно? Впрочем, бог с ней, давайте наконец оставим Джоанну в покое.
Валютный спекулянт и продюсер группы Кино
Если и был какой-то человек, который по-настоящему изменил судьбу группы «Кино», то зовут его не Джоанна Стингрей, а Юрий Шмильевич Айзеншпис. Короткая статья в Википедии сообщает нам, в принципе, всё, что необходимо знать о Юрии Шмильевиче.
— Окончил Московский экономико-статистический институт по специальности «инженер-экономист».
— 7.01.1970 года был арестован. В результате обыска в его квартире было конфисковано 15 585 рублей и 7675 долларов. Осуждён по 88-й статье («Нарушение правил о валютных операциях»). Вышел из тюрьмы в 1988 году, отбыв в заключении 18 лет.
— С декабря 1989 года — директор и продюсер группы «Кино». В 1990 году на взятые в кредит средства выпустил «Чёрный альбом», одним из первых нарушив государственную монополию на выпуск пластинок.
Чем же так ценен Айзеншпис? Почему с его приходом «Кино» из просто популярной группы превратилась в безумно популярную? В чём секрет? В текстах? С текстами мы уже разобрались, кажется. В музыке? Гмммм… Сыграйте «Пачку Сигарет» и если найдёте там музыку — обязательно сообщите. Так в чём же тогда дело?
Секрет популярности «Кино» заключается в двух составляющих. В качественной, революционной для того времени, абсолютно западной, недосягаемой для любого отечественного коллектива аранжировке (саунде) и в грамотном маркетинге.
Грамотный маркетинг, как уже отмечалось, – это удачное наложение азиатского, рукопашного, геройского образа на вызревавший в подворотнях и видеосалонах спрос. Аранжировка — это то, к чему лично Цой вообще не причастен. Аранжировка, условно говоря, – это музыкальная упаковка, побочные, дополнительные мелодии, инструментальные партии, которые могут сделать рок-звездой хоть африканского слона. Убери из песен «Кино» модную, современную на тот момент аранжировку, убери содранный с западной «новой волны» имидж (стоячий ударник, тени под глазами, кожаные плащи) – и не остаётся вообще ничего. Остаётся пустота.
«Красно-жёлтые дни» не существуют без основной гитарной партии и барабанных сбивок. «Песня Без Слов» не существует без барабанов и партии синтезатора. И так далее.
Иными словами, «Кино» — это просто первый удачный коммерческий рок-проект в нашей стране.
Он не был бы успешным без любого из перечисленных компонентов: качественных аранжировок/саунда (спасибо, Джоанна?), Центрального Телевидения («Взгляд» и другие) и национального кинопроката («АССА», «Игла»), поездок за рубеж (Париж, Лос-Анджелес, Нью-Йорк), массовых тиражей и массового распространения. Просто бизнес.
Неудивительно, что сами участники «Кино», сами «последние герои», незадолго до гибели Цоя подумывали над запуском параллельного проекта — смазливого бойзбенда. Впрочем, бойзбендом к тому моменту уже занимались не менее талантливые айзеншписы. В конечном счёте «Кино» и «Ласковый Май» будут замечательно уживаться на вещевых рынках, в колонках первых «комков» и барахолок.
Гибель Цоя (равно как и гибель Талькова) многократно усилит и коммерческий, и политический потенциал написанных «последними героями» песен. Ничего более своевременного, чем трагическая смерть, для раскрутки новой идеологии и придумать было нельзя. В заключительном акте тоталитарная система должна в бессильной злобе расправиться с героем. Чтобы кровь героя могла взывать об отмщении. Это теперь, после того, как нам известна судьба Георгия Гонгадзе, Сергея Негояна или Сашко Билого, мы понимаем, что бывают в жизни сценарии и посложнее. А в 1990-м – ну как было не подумать, что Цоя убил КГБ? Ну, а кто ещё? Ну, не Джоанна же Стингрей, в самом деле!
Закономерным финалом маркетинговой стратегии «последних героев» станет окончательное овеществление этих героев, тотальная коммерциализация их имиджа — появление в эфире центральных телеканалов какого-нибудь Кая Метова с хитом «Позишн Намба Ту».
Подводя итоги…
И вот здесь, наверное, пора поставить точку. Поскольку все упомянутые факторы объясняют не только феномен группы «Кино», но и многие другие «достижения» нашей рок-эпохи, эпохи Гребенщикова с Макаревичем.
Они же дают исчерпывающий ответ на интересующий многих вопрос: почему глубокоуважаемые наши рокеры не едут сегодня в массовом порядке в Донецк и Луганск? Да потому, что большинство из них — просто обслуга айзеншписов, ранних кооператоров, похоронная агитбригада, работавшая на одну и ту же задачу — уничтожение системы, при которой айзеншписы сидели в тюрьме.
Иными словами, сознательно или неосознанно макаревичи, шевчуки, чиграковы выполняли волю барыги, фарцовщика, мечтавшего угробить государство и распилить его активы.
С какой, спрашивается, стати они должны теперь бросаться защищать памятники Ленину на Украине? Они, полжизни отдавшие, чтобы свалить Ленина и похоронить совок? Они, построившие на этом своё материальное благополучие?
Среди всей этой пёстрой толпы, наверное, один только Летов спохватился, одумался, раскаялся. Кстати, Летов, в отличие от многих прочих «последних героев», не участвовал в общенациональном рок-марафоне «Голосуй, а то проиграешь» весной 1996-го. Вы думаете, тот ельцинский марафон уже завершился? Ничего подобного. Но об этом мы ещё успеем поговорить…
Источник: https://www.facebook.com/KVSyomin/posts/322627567930961
