Кажется, что он был со мной всю жизнь. Да что «кажется» - именно так и было. Практически, сколько помню себя, он был неотъемлемой частью моего мира; возможно, не самой главной и важной, но постоянной и неизменной. Теперь его нет, и не осталось больше людей, чье присутствие я ощущал почти пятьдесят лет.
Очень странно он вошёл в мою жизнь. Странно и, возможно, не совсем обычно. Мне было лет пять, и на экране черно-белого "Темпа" я увидел четырёхсерийный детектив «про чекистов» (так мне тогда казалось) "Операция "Трест". Этот, ныне несправедливо забытый телефильм, рассказывающий о знаменитой спецоперации ОГПУ, мне, непоседливому мальчишке из коммуналки с МХАТовского проезда тогда показался скучным и неинтересным. Но запомнился один герой. Чекист. Уверенный, сильный и невероятно обаятельный. А может, запомнилось непривычное детскому уху его имя – Артур Христианович Артузов. Этого чекиста играл Армен Джигарханян. Так я увидел его впервые.
Удивительно, но второй раз я увидел Джигарханяна в 75-м и не в сверхпопулярных "Новых приключениях неуловимых", и не в феерично-бурлесковой "Здравствуйте, я ваша тетя!". А был удивительный и совсем не детский фильм "Когда наступает сентябрь". Это случилось в кинотеатре "Зарядье" - полуподвальной роскоши ныне снесенной гостиницы "Россия", куда мы случайно забрели с гостившей тогда в Москве моей тетей, страшной любительницей кино. История пенсионера-ветерана из армянской глубинки, приезжающего в Москву, чем-то перекликается с более поздней михалковской "Роднёй", но без надрыва, слез и истерик, а с немыслимым, искрящимся жизнелюбием: «Через час приходи в гости шашлык кушать и вино пить! И вы все приходите мои соседи дорогие! Это же все для вас!» После этого фильма я запомнил Джигарханяна навсегда.
Дальше - новые фильмы, которые появлялись на экранах чуть ли не ежемесячно, и казалось журнал «Советский экран» пишет исключительно о Джигарханяне. Хорошие и плохие, запомнившиеся на всю жизнь и ускользнувшие из памяти; детективы, комедии, мелодрамы - невообразимое разнообразие жанров: "Бриллианты для диктатуры пролетариата", "Одиннадцать надежд", "Премия", "Приехали на конкурс повара", "Рудин", "Собака на сене". Походы в кино как праздничный ритуал, и Джигарханян-актёр был почти обязательной частью этого ритуала.
Другие его фильмы пришли позднее. Сейчас это может показаться путеводителем по старой, ныне несуществующей Москве моего детства, но факт остается фактом. Прогуливая уроки в начале 80-ых в "Кинотеатре повторного фильма" совершенно случайно открыл для себя "Здравствуй, это я!" - первый звёздный фильм Джигарханяна, за которым стояло участие в Каннском фестивале 1966 года. В "Рекорде", расположенном под трибунами стадиона им. Ленина, мне выпало счастье первый раз увидеть один из главных фильмов "Арменфильма" - "Мужчин" Эдмона Кеосаяна, которым в Ереване лет пятнадцать назад поставили памятник. В "Темпе", на Беговой, напротив московского ипподрома, я наткнулся на немыслимый "Белый взрыв" - фильм Станислава Говорухина 1969 года, кажется, лучший из фильмов о войне, который мне доводилось увидеть.
А время шло и вышло так, что всё то, что со мной происходило в жизни, так или иначе было связано с Джигарханяном. Кажется, что его хриплый голос озвучивал и комментировал ту безалаберную разношерстность событий, происходивших со мной. Он всегда был где-то рядом – с интеллигентным прищуром и крестьянской кряжистостью. Большой и коренастый – дух Земли. Как описал героя Джигарханяна в теледетективе "Профессия – следователь" случайный свидетель: «И вообще он человек сильный. Плечи у него крепкие. Спина такая – широкая, ее даже пиджаком не скроешь».
А фильмы его менялись – время такое. Что тут сказать, если на фоне большинства его работ, "Бандитский Петербург" выглядел шедевром. А Джигарханян, собственно, и не скрывал особенно, что большинство его киноролей последних десятилетий – вопрос заработка, мера вынужденная и, что уж там говорить: «профессия такая». Но оставался он этаким неизменным Санчо Панса – хитрованом и жизнелюбом, которого злые языки пытались выставить этаким «сумасшедшим стариком».
Но и это пройдет. И забудется, как и многое, – возможно и крайне важное. Но то, что останется – останется со мной. И Левон Погосян из "Когда наступает сентябрь" ласково прикоснется к моему плечу и успокоит голосом Джигарханяна: «Посидим под деревом, выпьем вина и вспомним, да? Нам есть, что вспомнить».
Илья Малашенков
