«”Поэма экстаза” — так я назвал бы весь его творческий и жизненный путь, он горел и сгорел. Вот почему его музыка, как звезда, как солнце — излучает свет».
Генрих Нейгауз
Он — Александр Скрябин. Могучее дарование. Новатор. Революционер в искусстве.
Композитор-романтик, блистательный виртуоз, автор фортепианных пьес полных возвышенных, изысканных гармоний, с летучими, стремительно несущимися фигурациями, созерцатель «серой мглы вокруг печального Гейдельбергского замка» и «синевы эфира»…
Однажды он претерпел тяжелейший кризис.
Разучивая восточную фантазию «Исламея» Балакирева, фантазию Листа на тему моцартовского «Дон Жуана» — эти шедевры, что требуют извлечения колоссальной мощи звучания, — Скрябин «переиграл» правую руку.
Ощущение краха, вдруг надвигающейся катастрофы отбросило чёрную тень… В надломленные, как линии Бёрдслея, «мерцания балов» стали прокрадываться, пробираться «гулы землетрясений». Сумрачные хоралы.
Наступал ХХ век.
Взрыва научно-технического прогресса, серебряных нитей эпохи. Он возводит в абсолют эстетическое чувство, упивается трагичностью переживаний, вызывает расцвет поэзии и русской мысли, религиозное беспокойство граничит с модой на мистицизм, оккультные практики… Образы грядущего — тревожны и прекрасны.
«Весь горизонт в огне» — прозревает Александр Блок. «Собственное тело демонов не нуждается в пище и посему не имеет естественных отправлений, равно как демоны не могут размножаться естественным путем, не имея пола и не будучи подверженным похоти», - изрекает Валерий Брюсов в романе «Огненный ангел». «Звук есть, прежде всего, страшная… сила… которую не смогло бы уравновесить всё электричество, полученное от миллиона Ниагар… Звук может быть произведён такого свойства, что пирамида Хеопса поднялась бы на воздух», — постулирует Елена Блаватская, избранница «великого духовного начала», интерес к теософским трудам которой испытали поэты Томас Элиот и Уильям Йейтс, художники Василий Кандинский и Пит Мондриан, композиторы Ян Сибелиус и Александр Скрябин.
В сущности, с «Поэмой экстаза» Александр Скрябин выразил в музыке аллегорию «лиловых миров» модерна. Гимна жизни на пределе растраты физических и эмоциональных сил, почти что безумства. Жизни, что как свеча, оказалась зажжённой с обоих концов сразу. Отчаянность, экстатичность восторга сменяется нотой пронзительного лирического отдохновения и срывается в бездны.
«Пусть лучше я исчезну в безумном порыве, но мысль останется и будет торжествовать».
Мысль, известная и получившая распространение ещё в Средневековье, — «огнём обновляется вся природа». Не стоит бояться! — развивает её Александр Скрябин. — Мрак тьмы, косность бытия легко преодолимы! Просто нужны воля, энергия и вера. Непомерная, непоколебимая вера в человека, в несокрушимость его могущества, его стремления в сретенье со звездой. «Иду сказать им (людям. — М.А.), что они сильны и могучи!» — кредо композитора.
И новое сочинение — симфоническая поэма «Прометей», или «Поэма огня». Монументальная фреска на сводах вселенского Храма Искусств с неслыханным по количественному составу оркестром (включая фортепиано) с акцентом на духовые и ударные инструменты, с большим смешанным хором, поющим без слов и — впервые в мире — световой партитурой, где каждый звук погружает слушателя в определённый цвет, в скрябинскую космогонию. Палитра: от красного — к фиолетовому, то есть от земного — к Небесному, от материи — к дематериализации, от сиюминутного — к Вечному. Через мифологический образ Прометея-титана Александр Скрябин выразил высочайшие гуманистические идеи, что волновали человечество на протяжении веков, тысячелетий.
Премьера «Поэмы огня» состоялась в Москве, в зале Дворянского собрания (1911 год, без световой партитуры) и перекинулась через океан в Нью-Йорк, в Карнеги-холл (1915 год, с игрой цвета и света). Успех сочинения был признан «ошеломляющим». В пантеоне великих Александр Скрябин занимает отдельное, исключительное место — трон композитора-мессии.
Великие — не умирают.
Пройдёт три года, и музыкальный мир отметит 150-летие со дня рождения Александра Скрябина. Таинственного, загадочного, почти неизученного русского гения.
Кто заметил огненные знаки,
Не уйдёт, безмолвный, прочь.
Государственный мемориальный музей А.Н. Скрябина находится в Москве, в арбатском Николопесковском переулке, в усадебном доме, что на рубеже XIX-ХХ веков принадлежал Аполлону Грушке, профессору Московского университета.
Музей состоит из двух объектов: мемориального дома Александра Скрябина (строение 1) и здания, построенного Аполлоном Грушкой в 1900-х годах как доходный дом (строение 2). Хотелось бы сказать: драгоценный оазис — в центре агрессивного мегаполиса, приют для канувших в вечность «грозных, но красивых веков», где даже шорох штор, как шум листвы, воспетого Скрябиным тополя за окном его спальной комнаты, вторит или «Концертному аллегро», или Девятому этюду, или шепчет едва-едва различимо: «я всё-таки должен сказать, что как ни хороша Европа, а русскому человеку русскую деревню ничто не может заменить…» Однако сказать так — разве что обманом себя потешить.
Передо мной — копии документов: «Акт обследования деятельности и состояния кадров Музея А.Н. Скрябина. 1960 год (фрагменты)» и хроника «Субботники в Музее А.Н. Скрябина». Отражение долгих лет забвения, «вычеркнутости из широт» имени Александра Скрябина, подтверждение того факта, что русская история — лидероцентрична.
«Музей не показывает Скрябина как выдающегося русского композитора и пианиста, — цитирую «Акт…». — И это при наличии четырёх с половиной тысяч экспонатов в фондах и при наличии трёх комнат, пустующих несколько лет. <…> В экспозиции мебель, не имеющая отношения к композитору. Размещение экспонатов произвольно». Дальнейшее знакомство с «Актом…» разворачивает картину хаоса. В скрябинском рояле угнездилась моль, предметы мебели рассыпаны от времени, тенёта и паутины в углах и между рамами окон; бесценные архивы свалены в подвальном помещении. В 1976 году состояние музея было признано аварийным, кирпич эркера строения 1 готов был вот-вот обвалиться на голову прохожим.
В 1984 году музей возглавила Тамара Рыбакова. Выпускница Томского педагогического института, Института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина Академии художеств СССР, она собрала вокруг себя интеллектуалов, специалистов-музыковедов, искусствоведов, филологов, художников-реставраторов, уникальных мастеров по ремонту и настройке старинных роялей… Всем миром взялись поднимать музей. Были произведены капитальные ремонтные работы: восстановлены, укреплены эркер, потолок, арки, ворота, отреставрирован фасад, заменена кровля. Энтузиасты отмыли помещения музея, убрали строительный мусор, расчистили внутренний дворик… В 1988 году музей открылся после ремонтно-реставрационных работ. Тамара Рыбакова, подобно жрице, возжгла его священный огонь. На протяжении 26 лет осуществляла руководство его деятельностью. Эти годы признаны «ренессансными» для музея. Всего лишь малый перечень свершений…
Музей приобрёл подлинно мемориальный вид: отреставрированы рояли, предметы мебели, живописи, декоративно-прикладного искусства (всего более 500 мемориальных предметов), они размещены в оригинальной (согласно архивам) планировке. В свете принятой в начале ХХ века стилистике и под интерьер комнат воссоздан цвет и рисунок обоев.
На первом этаже музея создан концертно-выставочный зал на 85 посадочных мест. Впервые в музее зазвучала музыка: концерты, творческие вечера… Для юных дарований была учреждена стипендия имени Скрябина, многие из обладателей которой впоследствии стали лауреатами конкурсов, в том числе Международного имени Скрябина.
Предпринят ряд научно-исследовательских экспедиций по местам пребывания Скрябина в России и за рубежом, продолжением которых стало издание серии книг под общим названием «А.Н. Скрябин и мировая художественная культура». Началось сотрудничество музея с музеями Шопена в Варшаве, Штерля в Наундорфе (Германия), Русской консерватории имени Скрябина в Париже… Музей получил международное признание. Были созданы Международное общество друзей музея А.Н. Скрябина, Попечительский совет.
И как доминанта — проведены изыскания в архивах с целью выявления имён выдающихся деятелей науки и культуры Серебряного века — тех, кто проживал или бывал не только в доме Скрябина, но и в доходном доме (строении 2) Аполлона Грушки. По предъявлению документов изысканий Комиссия УГК ОИП (Управления государственного контроля и охраны исторических памятников) признала строение 2 как вновь выявленный памятник истории и культуры и внесла его в реестр памятников культуры федерального значения.
Ветер перемен не прошёл мимо Государственного мемориального музея А.Н. Скрябина тоже. В 2010 году Приказом Департамента культуры города Москвы Тамара Рыбакова была отправлена в отставку. Новый назначенец, Александр Лазарев, вышедший на пенсию чиновник, заместитель председателя Департамента культуры города Москвы, с опытом работы в комсомоле, курирования восстававшим из руин Царицынским ансамблем ценой в десятки миллиардов рублей, после которого разразился скандал, с убеждением: если директор получает, согласно ведомости, зарплату — значит, музей есть… Задача нового директора — усовершенствовать дальнейшую деятельность музея. С тех пор прошло девять лет.
В Государственном мемориальном музее А.Н. Скрябина заговорили о второй «оттепели». Дважды были зафиксированы случаи протечки в строении 1 — как следствие, «пострадали музейные экспонаты в фондохранилище, — бьют в колокола неравнодушные к состоянию музея, — протечки проходили с кровли от второго этажа до полуподвального помещения, где хранился архив и печатная продукция музея». Дважды был проведён и капитальный ремонт. Исторический тополь как источник зла (бросает по осени листву на крышу) срубили под корень.
Среди других «усовершенствований» называют шахер-махер с музейными роялями. Известно, что в 1988 году ко дню рождения Александра Скрябина и окончанию реставрационных работ музею был передан рояль Blüthner («Блютнер»). Он, по информации источников, утратил свой образ в действительности, то есть никто не знает, где он. Как будто бы рояль — иголка. Но — на момент подготовки материала — теряется след и рояля фирмы “Steinway” («Стейнвей»), что был передан музею в дар специально для создания в строении 2 культурного центра «А.Н. Скрябин и Серебряный век русской культуры» с двухсветным концертным залом на 150 посадочных мест. Как раз накануне кадровой чехарды в музее (декабрь 2009-го) администрация музея совместно с ЦНРПМ-2 (Центральными научными реставрационными мастерскими) подготовили всю (!) документацию проекта ремонтно-восстановительных работ строения 2. Государство для реализации проекта перечислило транш. Транш был «освоен» — уже при новом руководстве.
В строении 2 были произведены капитальные строительные работы с привлечением, как утверждают специалисты, случайных людей и в обход тендера, что категорически недопустимо. Результат работ не заставил себя долго ждать: стены — за ширмой штукатурки — пошли трещинами (использован низкосортный кирпич, неприемлемый для реконструкции здания); из-под здания не выведена канализационная труба, риск прорыва которой трудно переоценить. Проигнорирована реконструкция высокого портика с фигурным верхом и колоннами по бокам — оригинального элемента в архитектуре строения 2. Вызывает недоразумение и факт частичного его использования в настоящее время с целью извлечения коммерческой выгоды, тогда как государственной комиссией здание в эксплуатацию как будто бы не принято. Во всяком случае, минувшей зимой оно оставалось вне подключения к центральной отопительной системе, сотрудники музея, занимавшие его помещения, были вынуждены прибегать к индивидуальным электронагревательным приборам. Что-то подсказывает: о проекте создания центра «А.Н. Скрябин и Серебряный век русской культуры» можно благополучно забыть.
Марина Алексинская
