«Белый стан. Белогвардейцы русской поэзии» – так называется составленный петербурженкой Еленой Семеновой сборник, вышедший недавно в московском издательстве «Традиция». Книга вмещает более 60 имен профессиональных поэтов и любителей – генералов и юнкеров, казаков и родовитых князей, крестьян и интеллигентов, лицеистов и воспитанников кадетских корпусов, первопоходников, галлиполийцев, колчаковцев, вернувшихся в СССР или рассеянных по всему миру, от Парижа до Эфиопии, от Харбина до Парагвая. Общее у них только одно – они сражались за свою Россию и были не только поэтами, но и воинами.
Исключение составляют не успевший принять участие в Белом движении поэт-мученик Владимир Палей, почитавшийся учителем многими белыми поэтами, Николай Гумилев, Георгий Адамович, умерший в Париже, а также жены и дочери белых воинов, разделившие их трагический жребий – Марианна Колосова, Мария Волкова, Ларисса Андерсен и др. Имена некоторых их них появились в печати современной России фактически впервые.
После краха СССР в России вышло уже немало сборников поэзии Русского Зарубежья, но книга, подготовленная Е. Семеновой, впервые представляет, прежде всего, творчество именно воинов Белого движения. Она рассказывает не только об их стихах, но и о судьбах поэтов, многие из которых оказались не просто трагическими, но и невероятными.
Владимир Палей
Открывается сборник очерком о князе Владимире Палее, сыне великого князя Павла Александровича. Его редкая одаренность, пишет Семенова, была очевидна с ранних лет. Он быстро научился играть на рояле и других музыкальных инструментах, читать и писать одинаково бегло на французском, немецком и русском языках, проявил поразительные способности к рисованию. В очень раннем возрасте Владимир поражал окружающих своей начитанностью и удивительной памятью, обнаружив незаурядное поэтическое дарование.
Окончив Пажеский корпус, князь Палей был произведен в 1915 году в корнеты Лейб-Гвардии Гусарского Его Величества полка. В это время уже шла война. День ее объявление Владимир запечатлел в своем патриотическом стихотворении «К народу вышел Государь…»:
Народ на площади Дворцовой
Толпился, глядя на балкон.
Блестело золото икон,
И, как предвестник славы новой,
Взвивая флаги над толпой,
Отрадно ветер дул морской…
Как и другие князья Романовы, Владимир по окончании корпуса, немедленно отправился в действующую армию. Несколько раз его посылали в опасные разведки, пули и снаряды постоянно сыпались вокруг него. Но уже тогда он начал предчувствовать грозящую стране трагедию:
Ты весною окровавлена,
Но рыдать тебе нельзя:
Посмотри – кругом отравлена
Кровью черною земля!
Силы вражьи снова прибыли,
Не колеблет их война.
Ты идешь к своей погибели,
Горемычная страна!
Эти предчувствия оправдались, грянула революция и вместе с тремя братьями Константиновичами, сыновьями К.Р., и великим князем Сергеем Михайловичем он был выслан сначала в Вятку, а потом в Алапаевск. Там он и трагически погиб, вместе с другими узниками большевиков их сбросили еще живыми в глубокую шахту.
Арсений Несмелов
Арсений Митропольский, известный под псевдонимом Несмелов, родился в Москве, в дворянской семье. Окончив кадетский корпус, он провел в окопах всю Первую мировую войну, получил четыре ордена. После революции воевал в Сибири, в войсках Белой армии генерала Каппеля. Все знавшие его в то время, поражались его поразительному бесстрашию.
Пели добровольцы. Пыльные теплушки
Ринулись на запад в стукоте колес.
С бронзовой платформы выглянули пушки.
Натиск и победа! Или – под откос.
Вот и Камышлово. Красных отогнали.
К Екатеринбургу нас помчит заря:
Там наш император. Мы уже мечтали
Об освобожденьи Русского Царя…
Затем он участвовал в трагическом Ледяном походе, когда остатки Белой армии уходили на Читу. В эмиграции Несмелов обосновался в Харбине, где складывалась обширная русская колония с богатой культурой.
Флаг Российский. Коновязи.
Говор казаков.
Нет с былым и робкой связи, -
Русский рок таков.
Инженер. Расстёгнут ворот.
Фляга. Карабин.
- Здесь построим русский город,
Назовём - Харбин…
Когда советские войска заняли Харбин, поручик Митропольский спокойно ждал ареста. Надев форму, он написал записку и поставил на нее рюмку водки. Когда пришли его забирать, Несмелов сдал оружие со словами: «Советскому офицеру от русского офицера». Указав взглядом на записку, поэт поднял рюмку и выпил. В записке было: «Расстреляйте меня на рассвете». Советский офицер, прочитав, ответил: «Расстрелять на рассвете не обещаю, но о вашем желании доложу обязательно». Но расстрелять его не успели, поэт умер в тюрьме…
Сергей Бехтеев
В православной Сербии оказался бывший офицер царской армии Сергей Бехтеев. Самое известное его стихотворение, которое многие приписывали одной из Великих княжон, попало в Ипатьевский дом и почиталось императорской семьей, было написано еще в России в 1917 году. Это его теперь уже знаменитая «Молитва»:
Пошли нам, Господи, терпенье,
В годину буйных, мрачных дней,
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья
Христос, Спаситель, помоги!
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной,
В невыносимый, смертный час...
И, у преддверия могилы,
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молится кротко за врагов!
Бехтеев родился в имении Липовка Елецкого уезда Орловской губернии. Его отец был в течение 14-ти лет предводителем елецкого дворянства, тайным советником и членом Государственного совета. Две родные сестры Бехтеева – Екатерина и Наталья – состояли фрейлинами царского двора, ещё одна сестра – Зинаида, была близка к Царской Семье и состояла в переписке с Царственными Узниками в Тобольске и Екатеринбурге.
В 1917 году Бехтеев вступил в Добровольческую армию. Во время Крымской эпопеи принимал участие в десанте генерала Улагая из Крыма на Кубань. В ноябре 1920 года Бехтеев, эвакуировавшись с армией Врангеля, покинул Крым и прибыл в сербский город Нови-Сад. Там был редактором, публицистом, поэтом. После 9 лет жизни в Сербии, он переехал в Ниццу, где был ктитором храма в честь иконы Божией Матери «Державная» и на собственные средства обустроил ее иконостас. Умер поэт в Ницце, похоронен на местном русском кладбище Кокад.
Дмитрий Шаховской
Однако самая невероятная, наверное, судьба выпала на долю князя Дмитрия Шаховского, который больше известен не как поэт, а как архиепископ Сан-Францисский. Революция не дала ему возможности закончить Александровский императорский лицей, куда он поступил в 1915 году.
«Помню эти дни, – писал он в воспоминаниях, – я тогда жил на Фурштатской улице, напротив американского посольства (мысль о том, что я стану когда-нибудь американским гражданином, даже мухой не летала около меня). Помню, как с балкона этого посольства Родзянко произносил речь к толпе». Видел он и Ленина.
Я помню, как в семнадцатом году
Пришлось мне часто ездить мимо дома,
Где человек с бородкой, незнакомый,
Сулил довольство, обличал беду.
Истории я не расслышал грома…
Но гром грянул, в России началась Гражданская война. Юный князь оказывается в Белой армии. Вскоре начались бои, и вчерашний лицеист вдосталь насмотрелся крови и нечеловеческой жестокости. «Контуженного душевно и физически, меня эвакуировали в Ростов и положили в клинику, поили бромом… Было ясно, что я своевольно сунулся туда, куда Богом не направлялась моя жизнь».
В госпитале Шаховскому исполнилось 16 лет. В эмиграции сначала в Париже, потом в Бельгии князь устраивается неплохо, поступает в университет, живет со всеми удобствами в брюссельской квартире своей матери, редактирует журнал «Благонамеренный», пишет стихи. Известность получило одно из первых его стихотворений, посвященное России:
Хотя прекрасны дни былые,
А ныне чужд родимый край,
Но ты молчи, моя Россия,
И голосов не подавай.
Пройдут года, ты скажешь слово,
Тобой зажженное в ночи,
Но на закате дня людского
Ты, униженная, молчи.
Молчи и верь словам поэта:
Быстроизменчивы года.
Бывают ночи без просвета,
Но без надежды никогда.
Его стихотворные сборники выходят один за другим. И вдруг с молодым поэтом и редактором происходит нечто странное. Вот как он сам описывает это загадочное событие в своем дневнике:
«Я сидел в редакции "Благонамеренного", занимаясь просмотром рукописей за письменным столом. Это была брюссельская квартира моей матери. Был я здоров, молод и совершенно ни о чем в те минуты не думал, кроме литературных задач, они занимали все мое внимание. И – вдруг – все исчезло. И я увидел перед собой огромнейшую Книгу, окованную драгоценным металлом и камнями, стоящую на некой, словно древней колеснице. И на этой Книге была яркая ясная надпись русскими буквами: "Книга книг соблазна"».
Он понял это видение, как указание свыше. Шаховской бросает все, уезжает на Святую гору Афон в Греции и там, в русском монастыре Святого Пантелеймона, постригается в монахи, приняв имя отца Иоанна.
Вернувшись с Афона, отец Иоанн окончил Духовную академию в Париже. А пастырство его началось в Югославии, в Белой церкви, где тогда было много эмигрантов из России. Потом его посылают в Берлин настоятелем Свято-Владимирского храма. Имя отца Иоанна становится известным в Европе. Но над ней уже сгущаются грозные тучи новой войны.
Чудом отцу Иоанну удается выбраться из пылающего Берлина. Его друг Игорь Сикорский, знаменитый создатель вертолета, присылает ему вызов в Америку, где его назначают архиепископом Сан-Францисским. И вот только тогда его голос слышат, наконец, на родине. Сорок лет он ведет по радио "Голос Америки" "Беседы с русским народом". Нет, он не призывает народ свергать советскую власть, не расхваливает "западную демократию". Архиепископ Сан-Францисский говорит о Боге, о душе, об освобождении человека от сатанинского плена безбожия и материализма. Как сказал один из его биографов: «Он зовет людей чаще поднимать свой взор к небу». Это он делал и своими стихами.
Мария Волкова
Не менее невероятной была судьба Марии Волковой. Она родилась в городке Усть-Каменогорске Семипалатинской области, где служил в казачьем полку сотником ее отец Вячеслав Иванович. Когда началась война, отца отправили на фронт, где он получил орден Святого Георгия и Георгиевское оружие. А в 1917 году Волков возглавил казачий полк в Кокчетаве. Туда к нему, через охваченную смутой Россию с большим трудом добрались жена и дочь. В результате женщинам пришлось пережить весь ужас сибирского Ледяного похода. Отряд попал в окружение красных и их отец, уже произведенный к тому времени Колчаком в генералы, не желая попасть в плен, застрелился на глазах у жены и дочери. Чудом им удалось выжить, а потом перебраться в Литву. Там родился муж Марии, а потому в 1921 году им разрешили выезд за границу.
Несмотря на все драматические перипетии тех лет, Мария Волкова не переставала писать стихи. Ее творчество высоко оценили Николай Туроверов, Владислав Ходасевич, Николай Рерих и другие. В связи с приближением советских войск, Марии, которой как дочери белого генерала грозил неминуемый расстрел, вместе с мужем пришлось бежать и в итоге они очутились в Западной Германии. Ее итоговый сборник стихов увидел свет лишь в 1991 году. В его посвящении Мария Волкова написала:
Путь – нищета, пусть все кругом – не наше,
Пусть коротка, не прочна жизни нить, –
Я пью безропотно мне посланную чашу,
Благодаря за счастье РУССКОЙ быть!
Владимир Петрушевский
Владимир Петрушевский родился в Москве, закончил Хабаровский кадетский корпус. Воевал в Русско-японскую войну в составе Уссурийского казачьего полка. Воевал и в Первую мировую. Революцию не принял и сражался в рядах белых на Дальнем Востоке и на Урале. Во время Ледяного похода, перейдя Байкал по льду, добрался до Владивостока, откуда эмигрировал на остров Ява. Там стал ученым-вулканологом, получившим мировое признание. Его именем назван вулкан Петруш на острове Ломблен. Выйдя на пенсию, он переехал в Сидней.
Будучи патриотом России, Петрушевский так и не принял иностранного гражданства. Когда он умер, жена поэта высыпала на его гроб землю, которую еще сам он собрал во Владивостоке, покидая его в 1920 году. Поразительно, что в своих стихах, Петрушевский еще в прошлом веке предсказал все то, что сегодня происходит на Украине:
…А вражда? То врагов лишь усилья,
Их востока смущал ореол,
Где раскинул могучие крылья
Наш двуглавый с короной орел.
…И с надеждой коварною втайне,
Чтобы душу твою отравить,
Они шепчут о «вольной» Украйне,
Силясь наше единство разбить.
Но враги хоть коварны, да слепы –
Нас сковали и кровь и века,
И казнит за идеи Мазепы
Их воскресшей России рука.
Мы с тобою единая сила,
И, пройдя лихолетья этап,
Все останется прежде, как было:
Ты хохлушка, я русский кацап.
Георгий Адамович
Заканчивается сборник рассказом об уже широко известном сегодня в новой России поэте Георгии Адамовиче и его брате Борисе. Георгий Адамович окончил гимназию и историко-филологический факультет Петербургского университета и еще до революции выпустил свою первую книгу, получив на нее лестный отзыв Гумилева. Георгий Адамович, которого многие считают самым значительным поэтом Русского Зарубежья, жил и умер в Париже. Одно из самых известных его стихотворений, пишет Е. Семенова, отразило чувства и мысли, которыми долгие годы жили тысячи русских изгнанников: «Когда мы в Россию вернемся... о Гамлет восточный, когда?» – вопрошает поэт в его начале, а заканчивает это стихотворение так:
Пора собираться. Светает. Пора бы и трогаться в путь.
Две медных монеты на веки. Скрещенные руки на грудь.
Почти никто из упомянутых в сборнике поэтов Белой гвардии на родину и в самом деле так и не смог вернуться. Но в России помнят о них и издают их стихи…
Владимир Малышев
