В дни СВО некоторые её противники стали говорить о том, в ком или чем для них воплощается настоящая Россия, новая Россия, Россия будущего. Вообще многие начали играть в разделение и противопоставление «их», которые поддержали свою армию, и «тех», хотя под ними подразумевается «нас», которые возвысили свой голос против и уехали из страны. Стране предлагается горевать, т.к. только «те», подразумевается «мы», могли что-то создавать, придумывать, а следовательно и вести страну в некое правильное и очень светлое будущее. Самое любопытное, их противники с такой занятной сегрегацией спорят как-то вяло, невольно соглашаясь. И пора на эту тему высказаться честно и открыто.
Огромной трагедией нашего креативного городского класса за последние 20 лет как раз является то, что ничего толкового, по-настоящему яркого, оригинального он придумать не сумел, и скорее всего не сумеет. Самое грустное – в ХХI веке столичная молодая культурная поросль пошла по той же дороге, по которой шли их сверстники 60-80-х годов прошлого столетия. И пошла она по пути «фарцы».
Для меня «фарца» - это глубинный архетип русской культуры в её позднесоветском изводе. Его суть – абсолютная апологетика Запада, абсолютная неспособность к интеллектуальной и творческой суверенности, абсолютное эпигонство. В рамках культуры «фарцы» нужно успевать. Нужно просто оказаться первым в копировании западного – нужно первым услышать недешевые и не всем доступные пластинки, нужно всеми правдами и неправдами прикинуться по последней моде, нужно раньше других прочитать и просмотреть журналы о западной культуре и первым подвести глаза, как это делали первые герои западной «новой волны» и так до бесконечности.
Собственно к деланию поп-культуры, рок-музыки все это никакого отношения не имело и не имеет до сих пор. Всё это относилось и относится скорее к этнографии советских городов, к истории столичного и не только мещанства, к феномену героического потребления в позднесоветскую эпоху. К деланию культуры, как думают сами акторы и фигуранты этого косплея, все это не имело и не имеет отношения. Это скорее всего стиль активного, деятельного потребленияпродуктов западной поп- и не только культуры. Наши поздне-советские рок-звезды и т.п. собственно творцами не были. И со временем это становится все более очевидным. Это была активная, деятельная, но публика. Это был поп-культурный косплей, эдакая неформальная, но все та же художественная самодеятельность.
У такого стиля потребления есть одна очень важная родовая черта – неспособность к пониманию, осознанию формы, того, как устроено то, что они копируют. Именно поэтому наши фарцовщики от культуры не способны были сделать что-то формально оригинальное, новационное. Фарцовщик может очень стильно одеваться, с большим или меньшим вкусом даже комбинировать разные вещи, но он не сможет их придумать и тем более сшить. Он просто не понимает, как это утроено и как это делается. Он не понимает, какая культура, ценностная матрица и даже метафизика за всем этим стоит.
Нет ничего плохого в том, чтобы любить западную поп-музыку, например. Почему нет? Это очень круто спаянный жанр, это гениально придуманная культурная игра. Плохо то, что мы не постигли этот жанр так глубоко, что могли бы на каком-то этапе погружения и освоения этого жанра освоить его и даже присвоить, создав по-настоящему крутые новации и сделав настоящие открытия, которые вполне могли бы увлечь весь мир. Ничего этого мы не сделали. Наши фарцовщики от культуры не смогли увлечь даже собственную страну. И весь этот косплей очень скоро забудется широкой публикой. Уже стремительно забывается.
Абсолютно то же самое происходило и ипроисходит с нашим креативным классом в первое двадцатилетие ХХI века. Трагедия наших почитаемых творцами горожан состоит в том, что никакие они не творцы по преимуществу. Это те же самые фарцовщики, которые абсолютно не способны создать в избранных ими жанрах что-то по-настоящему суверенное и оригинальное. Бесит ведь не то, что наши фарцовщики от культуры поголовно кинулись читать рэп, бесит то, что они не создали в самом жанре ничего нового. Максимум, на что они способны – это создание неких русских транскрипций и адаптаций, эдаких локализаций для транснационального и международного. И все. И даже это они, кстати, ленятся хорошо делать.
Кстати, этому архетипу культурной «фарцы» свойственен какой-то дремучий и жуткий дилетантизм. Наши фарцовщики от культуры, кажется, просто не способны к профессионализму, к погружению в ремесленную, техническую часть избранного и копируемого культурного жанра. Если говорить о наших поздне-советских фарцовщиках от рок-шансона, то они за все время своего пребывания в этом жанре даже не научились играть на музыкальных инструментах! Это удивительно, но это так!
То же самое и с нашими представителями креативных индустрий. Настоящих профессионалов и мастеров до ужаса мало. Есть единицы, но нет рынка. Что уж говорить о создании чего-то по-настоящему оригинального, по гамбургскому счету стоящего? Тут нашим зеленоволосым и оранжевокедным дилетантам вообще нечем похвастаться. Не создано ничего оригинального в области социального творчества – ни одного вирусного поведенческого паттерна и потребительского фрейма, ни одного способа социального агрегирования. Вообще ничего. Ни одного крутого, драйвового, массового и успешного суверенного бренда, ни одной маркетинговой новации. Не появилось ничего на ниве стилеобразования. Толком не родился ни один стиль – ни в архитектуре, ни в индустрии моды, ни в чем. Не появилось ни одной международной артистической репутации. Полный швах творится с русской кухней и тайп-дизайном, поп-музыкой и созданием по-настоящему новационных сериалов, гуманитарном «измо-творчестве» и массовой моде…Практически ничего. Есть пустенькое и хиленькое эпигонство. Разумеется за крайне немногочисленными исключениями из этого грустного пока ещё правила.
Так что стоит ли грустить о том, что какие-то из наших туземных «креаклов» свалили из страны? Это очень грустно признавать, но нет. Страна по сути мало что потеряла, кроме быть может каких-то милых (до поры) деталей городского быта. К сожалению.
Абсолютная проницаемость нашего культурного ландшафта не породила практически ничего. Это было потерянное двадцатилетие для наших креативных индустрий. Это если по-честному и по гамбургскому счёту. Может некоторая, пусть и вынужденная, автаркия окажется более плодотворной? Может некоторое погружение в себя, некоторая нотка провинциализма нам сейчас не помешают? Время, конечно, покажет, но нам действительно сейчас необходимо погрузиться в себя, остановиться в этом нашем безумном и бездумном эпигонстве. Может и в культуре нам нужно сосредоточиться?
Пожалуй, самое главное из того хорошего, что может с нами произойти в текущих обстоятельствах – это исчезновение некого фейкового рынка из всевозможных фондов и прочих институций, которые финансово подпитывали этот холостой ход значительной части нашего культурного производства. Это очень хорошо, т.к. многим нашим творцам, хотят они того или нет, придётся наконец-то познакомиться с отечественной публикой, с нашими потребителями символического. И это далеко не тот «пипл», который «хавает», придуманный нашими фарцовщиками от культуры ради оправдания собственной бездарности. Там все гораздо сложнее и прекраснее. Уверен, очень скоро обнаружится, что отечественная публика гораздо лучше отечественных творцов. И нашим творцам во всех культурных жанрах придётся ещё постараться, чтобы заслужить ее внимание.
Евгений Фатеев
