Современный театр любит экспансию. Он активно расширяет зону своего культурного влияния, демонстрируя спектакли на заброшенной фабрике и в гостинице, в торговом центре и в музее, а также среди открытого природного ландшафта. И конечно, его привлекают новые медиа-технологии. В спектакле-экскурсии «Гиперборея. Плато Путорана» Норильского Заполярного театра драмы есть всё: и живые актеры, существующие в рамках спектакля-дискуссии, и VR-очки, с помощью которых зритель погружается в рудник или оказывается в плавильном цехе, и много-много мифологии...
Вторжение в миф
Люди Севера – они, конечно, особенные. Свою землю они не зовут ласково – земля-кормилица, не вспоминают о хлебном полюшке.
Своё Заполярье они называют Территорией – звучит сурово, зябко, но и твердо. Звук «р», настойчиво повторяющийся в слове, требует бодрости и бдительности. Тут не выживут инфантилы. А потому и Заполярному театру сродни оказался миф о Гиперборее (снова «р» дисциплинирует волю).
Миф о счастливом пространстве, в котором жизнь была долгой-долгой, радостной и гармоничной. Разумной. Правильной. Красивой. И это важный «уровень» спектакля: миф помогает осмыслить себя, свою «непонятную привязанность» к тому месту, с которого и на материк-то можно попасть только самолетом.
Режиссер Анна Бабанова и драматург Виктор Зуев не придумывали героев, а напротив, шли от личной биографии участников спектакля. Актер Николай Каверин играет себя – актера Каверина, который по ходу спектакля отвечает на главный для себя вопрос: «Почему меня так держит Норильск – территория Гипербореи? Что происходит здесь и что питает мою веру в жизнь?». Историк-краевед Станислав Стрючков тоже играет себя, представляя научную точку зрения на те же, самые существенные вопросы. Вера и знание сойдутся в драматическом диалоге. И несмотря на то, что лично мне иногда не хватало глубины драматизации, я понимала, что задача ими решается весьма серьезная: верящий в идеальное прошлое, отстаивающий идеализм, которого так не хватает всем нам в жизни, Актер будет доказывать весь спектакль, что держит его на этой вечной мерзлоте то, что невидимо, что помещается в сердце, и именно там отогревается.
Историк же, напротив, расскажет о несметных богатствах Заполярья, которые привели сюда человека, об экономике и промышленниках. Он – реалист, и будет все время доказывать, что миф не имеет оснований исторических, что владение Гипербореей присваивали себе самые разные народы. Именно он просветит публику, сообщив, что площадь плато 250 тысяч квадратных километров (такова территория Великобритании, например), что на плато располагается географический центр России, что здесь находится самый высокий водопад Евразии, полюбоваться которым можно лишь один-два месяца в году...
Играть себя в третьем лице непросто, – требуется повышенная степень искренности. Актеров выручает импровизация, место для которой им оставила Анна Бабанова, хотя и режиссерская рука её всегда крепка, а мысль – точна и открыта.
И, конечно, в спектакле есть третий герой – держатель мифа. Лидия Аксенова – правнучка шамана, из коренных, из рода Нгамтусуо. Особенным сказовым ритмом она войдет в спектакль, сопровождая фантастическое виртуальное путешествие по Плато. О мире верхнем, срединном и нижнем поведет она повествование, в котором восприятие природы как живого, сродного человеку мира, будет раскачивать маятник спектакля в дальнюю даль...
Спектакль вернет нас в детство человечества.
Конечно, каждый из нас тут же вспомнил миф о Беловодье, известный с X века – миф о потаённой стране, в которой плодородны земли и целебен воздух; в которой народ добр, мудр, чист сердцем; в которой все равны и все счастливы.
И мы, зрители, вспомнили еще и миф об Атлантиде, о городе-государстве, о котором рассказывал Платон, – около 9500 г. до Р.Х. город был поглощен морем. Атланты, как и гиперборейцы, как и жители Беловодья, ставили превыше всего добродетель и видели в себе божественную природу, небесную прописку своей человечности (Артист и Историк в этом месте тоже остановятся).
Так зачем нам, так отчаянно смело входящим в цифровую экономику и культуру все эти мифы? Что хочет сказать нам самый северный театр России? Смею предположить, что при дефиците идеального в мире и идеализма – в человеке, нам просто и ясно говорят: наличие идеального и делает тебя человеком, то есть не позволяет встать на четвереньки. Память о рае – колыбели человека – память действенная. А мифы о Гиперборее, Беловодье, Атлантиде и есть воспоминание о потерянном рае.
Миф и рай противостоят прогрессу по существу, потому что прогрессисты, как ученые, о которых говорит в спектакле Историк, полагают, что древность следует оставить позади, ведь впереди цифровая экономика, и все лучшее только-только начинается.
Но библейская культура (которая нам ближе), библейское чувство времени (а с изгнания из рая началась человеческая история) говорят нам о другом: в прошлом есть изначальность, предстоящая перед нами извечность. Идеально-небесная. Именно этот смысл спектакля мне особенно дорог.
Хребет истории
Из аэропорта Алыкель в 2016 году мы ехали в центр Норильска, в театр, километров 50 на машине. Угол зрения на мир претерпел за этот короткий путь фантастические изменения.
Вечная мерзлота! Вечная, вечная, вечная! Только вслушайтесь! Нереальная реальность встречала заброшенными цехами, остовами заводов с хламом техники, пустыми глазницами брошенной многоэтажки, с черными зевами разработок. Об этом же впечатлении говорит герой спектакля – Актер – говорит об огромной исторической декорации в исторической драме под названием «советская промышленная жизнь».
Так каменеет прежняя жизнь – так предъявляют себя мертвые формы истории. Уходит человек – остается только хребет истории, скелет её.
«Камень белого, чёрного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец, а в каменоломнях, где с двух сторон оставались углубления, перекрытые сверху тем же камнем, они устраивали стоянки для кораблей. ... Стены вокруг наружного земляного кольца они по всей окружности обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьём из олова, а стену самого акрополя — орихалком, испускавшим огнистое блистание», – это все Платон описывает Атлантиду в своих «Диалогах»...
А публика спектакля «Гиперборея. Плато Путорана» надевает VR-очки и оказывается в плавильном цехе, где, как и у Платона, льют медь. Это подземное царство, этот нижний мир прекрасно-страшен своими промышленными ландшафтами: невероятные размеры печей, ковшей, кранов, раскаленный металл, открытый огонь – всё кажется нереальным, театром великанов, живущих в огненном мире, в котором чувствуешь себя лилипутиком. Мощь промышленности в советское время завораживала поэтов. Теперь все больше пишут о «промышленной грязи». И конечно, сродни этим мощным впечатлениям оказалось и виртуальное погружение в шахту самого глубокого заполярного рудника «вместе» с горняками. Дух захватывает.
И как-то странно, что эти мужчины-титаны, опускающиеся под землю, формующие медные многотонные грузы среди «огнистого блистания» руд, ушли у нас из героев. Эта часть спектакля-экскурсии ошеломляет.
«Если некоторые свои постройки они, – жители Атлантиды, – делали простыми, то в других они забавы ради искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть». Вот и центр Норильска «искусно сочетает» в себе имперскость проспекта и дворцовые старые здания, напоминающие Петербург, с более поздними постройками, стоящими на высоких ногах над землей.
Вечная мерзлота так и выталкивает человека вверх, к небу. Тут некуда пойти вширь. Тут нет нашего великорусского пространственного масштаба. Огромность простора чувствуется иначе. Зато можно идти вглубь (рудника ли, творчества) или ввысь (жизни духа и творчества).
Неслучайно Анна Бабанова и Владимир Зуев поставили два сезона тому назад спектакль «Жди меня... И я вернусь», в котором мощно прозвучала тема силы тех, кто оказался «жителем ГУЛАГа». Гулаговские рудники, которые я видела; гулаговские «пейзажи» с остатками рельсов, троп, вагонеток – памятник человеческому скорбному мужеству, силе сопротивления. Жизни «торжественной и трудной». Они все равно стали теми, к чему были предназначены – астрономом, физиком, математиком, актером. Стали, несмотря на судьбу, которая выбросила их на рудники Норильска. Именно о жизни через боль и страдание их, создающих в ГУЛАГе театр, и рассказывают на заполярной сцене в спектакле «Жди меня...».
В «Плато» гулаговская символика, гулаговский пласт истории и культуры тоже вплетен: чем не гиперборейцы живущие здесь люди, которые смогли предъявить лучшие качества – человечности человека – в условиях сверхсложных, в которых проще, казалось бы, выжить зверем?!
Норильский культурный узел
Я уверена, что показывать такой спектакль-экскурсию за пределами Норильска, в том числе и в Москве, чрезвычайно важно. Чем больше сытости и комфорта – тем быстрее жиреет душа. А нам, русским, это противопоказано. Нам нужно бодриться.
Миф, история и современность собраны в спектакле «Плато Путорана» в культурный узел. Но без виртуального путешествия по плато, без насыщения нашего зрения красотой, узел бы развязался. Аристотель не зря велел художнику подражать природе! Вот когда ты видишь совершенные формы природы Плато Путорана, немыслимые цвета, фантастические туманы, причудливые иероглифы рек и озер, роскошно-прекрасные линии переходов материалов – от воды к камню, когда осязаешь естественные ритмы ландшафта, бездну неба и бездну скал, их отточенные ветрами формы, кажущиеся рукотворными, то понимаешь, что подражание им становится бесконечно осмысленным. Вбирать в себя красоту Территории помогали и художник Фемистокл Атмадзас, и композитор Андрей Федоськин. А съемки с погружением в «другой мир» обеспечивал Максим Трофимов (главный редактор телекомпании «Северный город»).
Культура в нашей традиции – не убежище для человека, где комфортно можно создать свой «мирок искусства» и жить в нем, не высовываясь. Спектакль «Гиперборея. Плато Путорана», напротив, построен режиссером на серьёзных культурных и исторических переживаниях.
В том числе и переживаниях идеального как тоски по утраченному раю. Да, конечно, все определяет концепция и мировидение режиссера и его команды, но и технологии бывают полезны, когда их место точно определено.
Впрочем, герои наших русских сказок тоже использовали «новые технологии»»: самоходная печь изобретена Емелей (она чрезвычайно удобна в путешествиях, поскольку одновременно служит кроватью с подогревом и обеспечивает питанием – сама готовит пироги). Ну а сапоги-скороходы многим героям помогали быстрейшим способом преодолевать любые расстояния (чтобы беспилотные сапоги не убежали, – а они могли и без героя сами по себе бегать, – их рекомендовано было держать взаперти). Иван-дурак отлично пользовался непростым в управлении ковром-самолетом, а Баба-Яга с навигатором-помелом перемещалась со скоростью света в ступе, напоминающей нам нижнюю ступень ракетоносителя...
Но весь этот сказочный энтузиазм прогресса и технологий, свойственный человеку, всегда держался в узде задачами: без идеального наполнения, без любви и добра, он опасен. Опасен, как, например, Гриф-птица. Да, она перенесет тебя через синее-синее море к заветной цели, но если ты будешь с ней неаккуратен и вдруг забудешь прихватить чан с мясом, то можешь и сам стать её обедом или ужином...
Сказка ложь, да в ней намёк, – намёк, полезный современному театру.
Приятно отметить, что этот замечательный спектакль Заполярного театра драмы был показан в Москве в феврале 2019 г. в рамках проекта «Таймыр – гений места». Постановка спектакля «Гиперборея. Плато Путорана» осуществлена в партнерстве с Агентством развития Норильска при поддержке Благотворительного фонда «Достоинство» (Москва) и компании «Норильский никель».
Капитолина Кокшенева
