Никто не хочет руководить театром: думают, лучше играть на сцене, уверен худрук Малого Юрий Соломин. По его мнению, многие молодые актеры испорчены телевидением, а для настоящего артиста работа — лучшее лекарство. Об этом народный артист СССР рассказал «Известиям» после премьеры спектакля «Ретро» по пьесе Александра Галина.
«Мы стали забывать о наших близких»
— Этот спектакль режиссер Василий Федоров поставил для ветеранов Малого театра. Почему сейчас?
— Мысль сделать такой спектакль появилась, как только я начал работать в театре. Когда же это произошло? О, уже полсотни лет прошло. Тогда в Малом театре еще играл мой любимый артист Иван Любезнов. Сейчас молодежь уже и не помнит, кто это такой. А мое поколение всегда уважительно относилось к «старикам». Я всё время говорю о своих учителях, которые были и моими партнерами: Вера Пашенная, Михаил Царев. Всем, что я имею на сегодняшний день, я обязан именно им. Вот и хочется мне, чтобы мои молодые коллеги тоже вспоминали, как выходили на сцену со своими старшими товарищами и учителями.
— Кого из опытных актеров хотели бы вернуть на сцену?
— Хотел бы Юрия Ивановича Каюрова вернуть. Мы планировали, что он будет занят в главной роли, сыграет отца семейства. Его герой жил в деревне, но когда умерла жена, дочка вывезла его в город. И вроде как тебя привезли в цивилизацию — живи, корми голубей. Но отцу плохо в каменных джунглях. Тогда дети, чтобы отвлечь родителя от грустных мыслей, решают его женить. Пока участие Юрия Ивановича в спектакле невозможно. Главную роль играет, и делает это прекрасно, народный артист России Владимир Дубровский.
В спектакле еще три возрастные женские роли и два состава — всего шесть замечательных актрис. У каждой появилась возможность сыграть свой спектакль.
— Пьеса Александра Галина «Ретро» не утратила актуальности. Но почему она вас заинтересовала?
— Потому что мы стали забывать о наших близких. Мое поколение очень хорошо помнит, каково это — жить в больших семьях. Где рядом с тобой кроме родителей еще бабушки, дедушки, тетушки. Мы росли в любви и уважении к старшим. Они сделали из нас людей.
Вот я всё время кручусь в Малом театре. Воспитан не только родителями, но и этой театральной семьей. Я люблю театр, стараюсь передать эту любовь студентам.
— Вас еще и на студентов хватает?
— Конечно. Преподаю в Высшем театральном училище им. М.С. Щепкина. Среди педагогов у нас пять артистов Малого театра — народных, заслуженных. Все мои бывшие ученики.
— Вы когда-нибудь думали, что станете худруком Малого театра?
— Нет, даже помыслить не мог. Когда скончался Михаил Иванович Царев, театр уговаривал Владимира Андреева из Ермоловского театра возглавить Малый. Он с нами одной крови, можно сказать, родился здесь. Конечно, Володя согласился. Даже поставил несколько спектаклей. Я играл в одном из них.
А однажды ко мне пришли ребята и сказали: «Слушай, Володьку-то у нас забирают». Звоню ему: «Володь, что случилось? Тебя обидели здесь, что ли? Мы же к тебе относимся как к родному». А он: «Юра, ты понимаешь, я вам так благодарен за эти три года. Но мне позвонили коллеги из Ермоловского и попросили вернуться».
«Лучше играть на сцене, чем управлять театром»
— И тогда был кадровый голод? Найти худрука было проблемой?
— Да, никто не хочет руководить. Лучше играть на сцене, чем управлять театром. Так ведь проще. Меня стать руководителем тридцать лет назад попросил коллектив. И я решил, что справлюсь.
— А как вы отнеслись к тому, что действующий худрук Театра Ермоловой Олег Меньшиков простился с большой группой артистов?
— Справедливость — о ней не надо забывать. К людям нужно относиться, ставя себя на их место, потому что твое время тоже когда-то придет. Нельзя увольнять одних и тут же брать других. Вот у нас в Малом театре есть люди, которые прослужили 25, 35, а кто-то и более 50 лет. Как я с ними должен поступать? Выгнать на улицу? Куда идти артистам? В подметалы? А если они не могут, потому что здоровье не позволяет? А потом, я могу понять, что кто-то может не нравиться. Но зачем же сразу, не узнав, разделять людей на хороших и плохих. Артисту же, если есть роль, никакое лекарство не нужно. Работа лучше пилюль.
— Режиссеры, приходя в театр, хотят тут же поразить своей фантазией, удивить тем, чего зрители до этого не видели. Вас не раздражают некоторые вольности на сцене?
— Окончить институт и поставить всех вверх ногами, поменять название пьесы Островского «Волки и овцы» и назвать, например, на «Утро вечера мудренее» — зачем? Я застал время, когда [Игорь] Ильинский играл здесь Островского. Он всё играл по тексту, но на сцене была магия. Чтобы поразить зрителя, не нужно вольностей, достаточно быть большим запоминающимся актером. У нас идут спектакли, и всегда находятся зрители любящие, вновь и вновь выбирающие классику, и я рад этому.
— Не так давно в Когалыме открылся филиал Малого театра. Вам он необходим?
— Он необходим людям, которые живут и работают в Когалыме. Нефтяники ходили к нам в театр и однажды предложили: «А может, нам построить свой?» И построили. Предложили сделать там филиал. Город небольшой, 60–70 тыс. населения. Поэтому содержать там труппу нет смысла. Третий год каждый месяц, за исключением пандемии, мы выезжаем с двумя спектаклями — один для детей, второй для взрослых. С Когалымом у нас сложились очень хорошие дружеские отношения. Принимают наших артистов там всегда на высшем уровне.
— А мысли отправить в филиал молодежную труппу не возникало? Вот они бы там развивали бурную деятельность.
— Нет, зачем. Там есть руководитель филиала. Если привозить труппу, надо обеспечивать ее жильем. А это уже дополнительные расходы, причем немалые.
Малый — очень мобильный театр. Мы привозим в Когалым спектакли из репертуара театра. Туда едут на гастроли звезды Малого, любимые артисты, которых ждут. Молодежи пришлось бы начинать с нуля, а так она может показать себя в уже сложившихся постановках. Никто никогда не возражал и не отказывался ехать играть в филиале.
— Малый театр называют «заповедником». То есть только здесь можно найти классику, не изуродованную фантазией постановщика. Сюда водят школьников, которым лень читать книги, но познакомиться с учебной программой надо.
— Своих детей водят в театр люди в основном образованные, а не те, кто хочет компенсировать отсутствие книги в жизни ребенка.
Кстати, я всё хочу возобновить «Бесприданницу». Спектакль убрали из афиши года четыре назад, когда актриса ушла в декрет. За время простоя пришли в негодность декорации. Да и поток новых названий захлестнул труппу. Кто-то из молодых артистов, игравших в «Бесприданнице», за это время получил звание заслуженного. Но всё же мне хочется вернуть это произведение Островского в репертуар.
— Вы не раз упоминали, что вам важно, чтобы на сцене был хороший человек. А себя вы таковым считаете?
— Все пытаются быть хорошими, когда только начинают работать. Про меня пусть судят другие. Я могу говорить только о своих учителях.
Мне посчастливилось работать с великим Игорем Ильинским, народным артистом СССР, лауреатом трех Сталинских премий, трех орденов Ленина. В свой первый сезон в Малом театре он играл Хлестакова. Говорят, тогда на спектакль ломилась вся Москва. Поняв, что время ушло, возраст не соответствует герою, как хороший человек и артист он отказался от роли. Это очень достойный поступок.
А лет через 25 Игорь Владимирович поставил «Ревизора» и дал мне в своем спектакле роль Хлестакова, с которой сам когда-то дебютировал на этой сцене.
— А вы помните свой первый выход на сцену?
— Конечно. Я был еще студентом. Роль моя заключалась в том, что я должен был вывезти на сцену на кресле Александру Яблочкину. До этого ее вывозил студент третьего курса, но он получил другую роль, и заменить его в спектакле выпало мне. Стоять, слушать и смотреть, как великие актеры играют, это ли ни счастье.
В первый раз всё волнительно и всё запоминается. Как загримировали, помню. Потому что, даже если ты занят в массовке, с простым лицом на освещенную сцену выходить нельзя. Надели костюм. Помню, как по радио меня впервые вызвал помощник режиссера. Я спустился в кабинет, захожу, а он берет меня за руку и говорит: «С тобой хочет познакомиться Александра Александровна Яблочкина». Я не ожидал. Она уже сидела в кресле. «А с какого вы курса?» — поинтересовалась она. «Со второго», — отвечаю. «А-а-а! Вера Николаевна Пашенная». Ей было интересно, откуда я родом, кто у меня преподает, хорошие ли педагоги в училище. А с третьим звонком она мне говорит: «Всё, давайте соберемся».
«Против Шекспира ничего не имею»
— Сейчас молодые артисты с таким же трепетом приходят в театр?
— Не все. Многие уже испорчены телевидением, где профессия часто нивелирована. До старой школы молодым еще далеко. И я говорю не только о Малом. Я как-то посмотрел работу в Вахтанговском театре Василия Семеновича Ланового. Это было потрясающе.
Мы с Васей общались. А начиналось всё с того, что он на сцене Кремлевского дворца каждый День Победы читал великую поэзию. Вася еще и вел этот концерт, а мы с Михаилом Ножкиным и еще несколькими артистами были у него на подхвате.
Недавно фотографию нашел. На ней из живых только мы с Мишкой. Грустно.
— Вы предложили учредить медаль Островского. Разве у нас нечем отмечать заслуги? Зачем еще одна медаль?
— Затем, что значки не остаются в памяти людей, а медали остаются. Мне кажется, что у нас очень много стариков, которые годами служили искусству, даже не столько в нашем театре, а по всей стране. И они всеми забыты.
Меня очень волнует провинция. Понимаете, если в столице еще кто-то может поднять шумиху вокруг нуждающегося артиста или помочь чем-то, то где-то в маленьких городах России сотни людей, которым за 80, коротают в безвестности и нужде остаток жизни. Не удивляйтесь, среди них, правда, есть и те, кто до сих пор работает. Но никогда в жизни они больше не получат правительственные награды. Да даже у нас в Москве. Вы знаете много актеров старшего поколения, которые играют? Вы уверены, что их заметят и отметят? Вот мне и хочется, чтобы правительство обратило на них внимание.
— А почему награда носит имя Островского?
— Ну не Шекспир же! Хотя я против Шекспира ничего не имею. Но потому Островский, что нет драматурга, сделавшего больше для русского театра, чем он. Не зря же памятник ему стоит перед Малым театром.
— Денежное вознаграждение должно прилагаться к этой медали?
— Ну, если вы поддержите эту идею, как работники прессы, было бы замечательно. Хотелось бы и финансово отблагодарить наших стариков, которые еще живы, не опоздать. Чтобы порадовались и осталась какая-то память о них следующему поколению. Если это случится и такая медаль появится, я буду гордиться, потому что об этом начал говорить первым.
— И вам, наверное, первому надо дать.
— Нет, мне ничего не надо, только чтобы стариков не забывали.
СПРАВКА «ИЗВЕСТИЙ»
Юрий Соломин окончил Высшее театральное училище им. М.С. Щепкина (курс Веры Пашенной), в 1957 году вошел в труппу Малого театра. В кинематографе дебютировал в 1960-м, сыграв главную роль в фильме «Бессонная ночь». Всесоюзную известность актеру принесла роль Павла Кольцова в телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Снимался в картинах «Дерсу Узала», «Блокада», «Летучая мышь», «ТАСС уполномочен заявить…» и других. С 1988 года — художественный руководитель Малого театра. В 1990–1991 годах занимал должность министра культуры РСФСР. Народный артист СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством».
Зоя Игумнова
