Впервые в современной истории культура, согласно указу президента, получила собственный нацпроект. Он рассчитан на 2019–2024 годы, на его реализацию планируют направить 107 млрд рублей. Министр культуры РФ Владимир Мединский дал интервью ТАСС, в котором рассказал, что будет делать ведомство в рамках нацпроекта, надо ли выдвигать российские фильмы на "Оскар", как бороться с матом на сцене, а также поделился своим мнением по поводу кадровых перестановок в театрах и фильма "Праздник" в интернете.
— Владимир Ростиславович, в уходящем году все сообщали, что российское кино ставило рекорд за рекордом. Если говорить про 2019 год, какая у министерства "цифра мечты"?
— "Цифра мечты", конечно, 100-процентная доля отечественного кино в прокате. Если больше — отказываться тоже не будем.
Если же говорить серьезно, то цифры — это максимально объективный показатель качества работы киноотрасли в целом. Если цифры рекордные, то это всегда приятно. Но цифры не самоцель. Важнее то, что они отражают. А именно: качество нашего кино, насколько оно востребовано нашим зрителем.
Качество кино зависит от киносообщества. Министерство культуры кино не снимает. У нас есть своя функция в общем деле — обеспечение господдержки развития и конкурентоспособности нашей киноиндустрии. В том числе и административными мерами, о которых в прессе так любят говорить.
— Например?
— Например, пресловутое "раздвижение проката". Или наша последовательная позиция о пользе разного типа квот — последовательная, но, увы, пока безуспешная.
Мы не желаем зла Голливуду. Мы всего лишь помогаем своему кинематографу. Это естественно. Есть позиция государства: наша киноиндустрия должна быть самобытной, качественной, эффективной. Отсюда все меры по ее поддержке. А хорошее голливудское кино пусть будет. Чем больше хороших фильмов, тем лучше.
Ресурс роста мы видим не в том, чтобы отобрать у Голливуда еще какие-то проценты кассовых сборов. Прежде всего, ресурс роста — это завлечь еще больше зрителей в кинотеатры. Запустить обновленные кинозалы в малых городах. То есть дать доступ к "большому экрану" большему числу наших граждан.
За последние годы доля зрителей отечественных фильмов увеличилась вдвое, до 28%. Это общий успех как правительства, так и отрасли, производителей, доказавших, что их труд заслуживает наивысшей оценки — признания зрителей.
Убежден: при прочих равных российский зритель с большим удовольствием готов выбирать свое кино, а не иностранное.
— А понятно, какие реальные меры может в ближайшее время внедрить ведомство для поддержки российского кино?
— Минкультуры имеет "в портфеле" целый комплекс инициатив по поддержке кинематографа. Но мы одни не можем бороться в чистом поле. Все меры требуют всестороннего консенсуса и отрасли, и бизнеса, и законодателей, и наших коллег из других ведомств. То, что зависит только от нас, мы отрабатываем. Мне представляется нечестным, что в то время, когда Америка душит нас санкциями, мы распахиваем двери — и кошелек, и сердца — для американского кино. Я не говорю, что нужно что-то завтра запретить, но нужно принимать разумные встречные действия. И поверьте мне, это будет иметь серьезный политический эффект в самих США. У нас один из крупнейших кинорынков в Европе, огромный рынок продаж для Голливуда. А пока мы добровольно позволяем играть в одни ворота.
— Как вы и прогнозировали, "Собибор" Константина Хабенского не вошел в шорт-лист "Оскара". Может быть, действительно, поддержать идею Андрея Кончаловского и перестать выдвигать фильмы на эту премию, ввести собственные санкции?
— Я не думаю, что нужно изолировать себя от внешнего рынка. Надо просто отдавать себе отчет, что это просто раскрученная и весьма политизированная премия для англоязычного кино. Ничего более. Испытывать иллюзий не надо, расстраиваться тоже не надо. Они же не переживают, что "Золотой орел" не получили? А мы что переживаем?
И спешу вас расстроить, но Минкультуры не имеет никакого отношения к выдвижению российских фильмов на "Оскар". Равно как и к участию в конкурсе "Евровидение" и всему подобному.
— Фильм "Праздник" Алексея Красовского в итоге так и не вышел в прокат, режиссер показал картину только в интернете. Вы смотрели?
— Нет. Не имею ни времени, ни, честно говоря, желания.
— А если вдруг создатели "Праздника" обратятся в Минкультуры за прокатным удостоверением, рассмотрите такую возможность?
— Обратятся — познакомимся.
— Нет ли опасности, что часть кинематографа уйдет только в интернет-сегмент и режиссеры со спорными картинами просто не будут обращаться в Минкультуры за прокатными удостоверениями?
— То, что интернет — естественная площадка для дистрибуции кино, — это не опасность, а реальность. И поток киноконтента там будет только расти. Знаю, что многие профессионалы кино — например, Тимур Бекмамбетов — вообще экспериментируют с новыми жанрами и форматами, заточенными именно под интернет.
И правила распространения контента в интернете — это не вопрос каких-то конкретных "спорных картин". Это вопрос системный — введения интернета как медийного пространства в общее законодательное поле.
Именно в эту сторону сейчас движутся законодательные изыскания. Интернет — непростая среда. Там нет готовых решений. Просто взять и запретить, а потом охотиться на бескрайних просторах интернета за всеми нарушителями — неэффективное решение. Но движение в сторону общих правил для интернет-контента — объективно.
— То есть совсем не переживаете по поводу того, что авторское кино может уйти в Сеть?
В стране цензуры нет. Что ты делаешь со своим творческим продуктом — это твое право
— Нас это как касается? Сегодня пока такие правила. Хотят — выкладывают в Сеть. Хотят — не выкладывают. Хотят — в интернет, хотят — хоть на балконе вывешивают на веревочке. В стране цензуры нет. Что ты делаешь со своим творческим продуктом — это твое право. Хочешь выходить в кинотеатры, в коммерческую сеть — есть законный способ. Хочешь в интернет — зона свободная, пожалуйста. Кстати, на мой взгляд, излишне свободная. И, безусловно, нуждается в регулировании. И в будущем во всем мире будет жестче регулироваться, просто поверьте мне. То, что мы в будущем будем входить в интернет "по паспорту", — это я вам гарантирую. Не только в России, во всем мире. Этот вопрос решится еще при нашей с вами жизни.
— А Минкультуры как-то будет участвовать в регулировании интернета?
— Это зона не нашей компетенции. Это просто мой личный прогноз. Вы меня спросили про показы в интернете, я отвечаю: в скором времени вход в интернет будет через персональный ID. А уж то, что регистрация и выпуск продуктов будет только через ID, — это 100%. Вся анонимность постепенно будет уходить в условный даркнет. Да, не удивляйтесь, такова жизнь, таковы тенденции.
— Ладно, это все-таки про будущее. А если про настоящее — удалось ли уладить конфликт, связанный с высказываниями Эдгарда Запашного по поводу Cirque du Soleil на Совете по культуре? Пришли к какому-то пониманию?
— Я бы не стал называть это конфликтом. Скорее, возникло недопонимание. К сожалению, во многом из-за СМИ, которые всегда гонятся за сенсациями.
Мне понятны опасения Эдгарда Запашного, в то же время необходимо с уважением относиться к праву бизнеса распоряжаться собственными средствами. Более того, официальные представители Михаила Гуцериева уже уточнили, что бизнесмен никогда не инвестировал в развитие канадского цирка и не вынашивает подобные планы.
Насколько мне известно, на сегодняшний день инцидент исчерпан.
— Счетная палата анонсировала проверки в Фонде кино. Насколько прозрачна сейчас система распределения средств, есть ли понимание с новым руководством фонда?
— Отбор проектов в Фонде кино происходит многоступенчато. Сперва они проходят первоначальный отбор сценарной рабочей группой, после чего представляются на рассмотрение Экспертному совету, который отдает предпочтение тем или иным проектам, руководствуясь их прокатным потенциалом и художественным своеобразием. Далее проекты проходят публичную защиту и уже по ее результатам утверждаются или не утверждаются Советом фонда. Дополнительные надзорные функции будут возложены на Попечительский совет фонда.
Понимание с руководством фонда есть — это понимание наших общих задач, которые заключаются в повышении качественного уровня финансируемого кино.
— Вы очень много ездите по регионам, как считаете, в последнее время доступность культуры в регионах выросла?
— Конечно. И что самое главное, позитивные изменения отмечают сами жители регионов. Это один из приоритетов нашей политики в последние годы. Правительство впервые реанимировало программу восстановления сельских домов культуры. Она идет по нескольким направлениям. Только за 2018 год в рамках госпрограмм нам удалось построить, реконструировать и провести капитальный ремонт более 100 домов культуры. Это современные досуговые центры, в которые можно прийти всей семьей и отлично провести время.
В рамках проекта "Культура малой Родины" (куда входят три программы: "Местный дом культуры", "Театры малых городов" и "Театр — детям"), который с 2017 года совместно реализуется Минкультуры и партией "Единая Россия", поддержку получили почти 4 тыс. ДК. За период с 2015 по 2018 год в малых городах по всей стране построены десятки центров культурного развития, которые стали центральными элементами культурной жизни регионов. Там есть и кинозалы, и детские секции, и игровые комнаты, и разнообразные образовательные зоны, и кафе. Мы видим, как они работают, как привлекают людей, как растут их доходы от внебюджетной деятельности. Это действительно востребованные объекты, которые делают жизнь населения в регионах насыщенной и интересной.
И в субъектах прекрасно это видят, поэтому уже сейчас у нас сотни заявок. В рамках национального проекта "Культура" мы планируем построить еще 39 МКЦ — причем субсидию получат регионы, которым средства на создание таких центров ранее не выделялись.
— А что с программой кинофикации?
— Это еще один пример развития инфраструктуры. С 2015 года в регионах было создано более 780 кинозалов, оборудованных самой современной техникой. Благодаря этому возможность смотреть отечественное кино получили более миллиона новых зрителей. В рамках нацпроекта эта программа будет расширена еще на 1200 кинозалов. Мы постепенно возрождаем то, что разрушили в 90-е годы, когда кинотеатры полностью ушли из малых городов.
Доступность культуры в регионах обеспечивается не только за счет строительства инфраструктуры. "Большие гастроли", "Всероссийские филармонические сезоны", "Виртуальный концертный зал", передвижные выставки ведущих федеральных и региональных музеев — все эти проекты успешно показали себя, продемонстрировали свою эффективность. Поэтому мы интегрировали их в нацпроект. Таким образом, эта работа в ближайшие шесть лет не только не прекратится, но и существенно расширится.
— Писательское сообщество поставило вопрос о переподчинении сферы литературы Министерству культуры. Как вы считаете, есть ли необходимость в переводе литературы и чтения из ведения Роспечати в ведомство? Обращались ли к вам писатели с такими инициативами?
— Да, я знаю о таких инициативах. Нахожу в них некую логику. Действительно, странно, что литература и книжное дело у нас административно культурой не считаются. Например, Литинститутом, библиотеками Минкульт заведует, а тем, что внутри библиотек — то есть, собственно, книгами, — нет.
Это, конечно, доставляет чисто чиновничьи неудобства. Впрочем, по факту мы с коллегами из Министерства цифрового развития, с деятелями литературы как-то наловчились с этим справляться.
Обращаться же с инициативами "переподчинения" чего-то в Минкульт бессмысленно. Такие решения в компетенции правительства РФ.
— В России стартовал Год театра, давайте про театр. После кадровых перестановок в МХАТ имени Горького и перехода Татьяны Дорониной на пост президента театра многие возрастные худруки начали искать себе преемников. Они правы, все правильно делают?
Все же понимают, что государственные театры по наследству не передаются
— Все же понимают, что государственные театры по наследству не передаются. Любой художественный руководитель, равно как и директор музея, нередко предлагает каких-то кандидатов, которые обеспечат преемственность, учредителю, то есть Министерству культуры, или региональным департаментам культуры. Но всегда решение будет за учредителем. Преемственность — это всегда хорошо, наследственность — обычно плохо. Мы всегда относимся с огромным вниманием и уважением к любым предложениям уходящих, к примеру, на пенсию руководителей. Но поскольку ответственность будет не на них, а на нас, принимаем самостоятельное взвешенное решение.
— На своей лекции в рамках культурного форума вы говорили о своем отношении к использованию нецензурной лексики на сцене. Есть ли у Минкультуры какие-то рычаги для исправления ситуации?
— Наш главный рычаг и инструмент — законодательство РФ. С 2014 года в центральный аппарат и территориальные органы Минкультуры России поступило 28 обращений граждан по вопросу нарушения требований Федерального закона "О государственном языке Российской Федерации".
На основании указанных обращений было возбуждено 24 дела об административном правонарушении.
К сожалению, в последнее время матерная лексика в обществе детабуируется, и мы вынуждены защищать культуру от этих тенденций.
— В общем, мат — это плохо?
— Скажу просто. Мат на сцене и в кадре — это безобразие. Лично я считаю, что, когда творцам сказать нечего, они свою интеллектуальную беспомощность скрывают за резкими выражениями. Недавно, 31 декабря, вижу — дети смотрят "Иронию судьбы, или с Легким паром". Помните сцену, когда героиня Барбары Брыльской, пришедшая домой, будит и стаскивает с дивана в стельку пьяного героя Андрея Мягкова? Остроумно, жизненно, ярко — в общем, весело. И вот как-то резануло: а ведь там не то что никакого мата — ни одного грубого слова. И смотрится на одном дыхании. У меня есть подозрение, что многие "современные режиссеры" сказали бы, что это поставить "без мата" — просто невозможно. Будет "неправдоподобно". А вот Эльдар Рязанов как-то смог (улыбается).
— Согласитесь, что если бы еще в фильме не было алкоголя, смотрелось бы еще лучше.
— При чем здесь алкоголь? Получается просто какая-то стерильная жизнь. А в настоящей жизни люди под Новый год пьют, иногда ругаются матом...
Я вам говорю о том, что режиссер снял фильм без единого бранного слова, а получилось естественно. Это свидетельство великого таланта. А когда на зрителя выливают трехэтажные конструкции — это свидетельствует, мягко скажу, о недостаточном культурном уровне и, видимо, недостаточном словарном запасе автора. Вот и все.
— Да, но Рязанова в свое время некоторые обвиняли в пропаганде алкоголизма... Мата нет, но он, как считали, романтизировал пьянство.
— (Смеется.) Следующий вопрос.
— Поддерживаете ли вы возрождение худсоветов в театрах?
— Это дело худрука театров. Если он считает это целесообразным, если ему надо посоветоваться с коллегами, собрать коллективное мнение — пусть собирает. Хочет решать единолично жесткой рукой — пусть правит. Навязывать какие-то конструкции мы никому не собираемся.
© Вячеслав Прокофьев/ТАСС
Беседовала Наталья Баринова
