5 декабря творческий тандем заслуженных артисток России — Ольги Кабо и Нины Шацкой, выступит на сцене театра «Русская песня» с литературно-музыкальным спектаклем «Пятое время года... Любовь». В интервью «Известиям» актриса Ольга Кабо рассказала о тяге к поэзии и кризисе души.
Любовь как лейтмотив
— У вашего нового спектакля интересное название...
— С режиссером Юлией Жженовой мы взяли за основу строчку из прекрасного стихотворения Анны Ахматовой «То пятое время года», прибавили к ней только одно слово — «любовь». Именно любовь — лейтмотив нашего действа. В этом спектакле прозвучат самые любимые из самых известных поэтических и музыкальных произведений. Из моих уст зрители услышат строки Василия Жуковского и Афанасия Фета, Беллы Ахмадулиной и Евгения Евтушенко, а замечательная певица, мой большой друг и партнер Нина Шацкая исполнит музыкальные шедевры в жанровом диапазоне от старинного русского романса до современных джазовых зарисовок.
Настроение поэзии и музыки меняется в зависимости от времени года: о лете говорим с юмором и восторгом, в разговоре об осени преобладает грусть и мудрость, зима — это страсть и надежда, а когда весна — звучат более нежные строки. Но, как утверждает Анна Ахматова, над всеми годовыми временами властвует пятое время года, и это, конечно же, любовь. Она живет и в поэзии, и в музыке, и в наших сердцах.
— Современный зритель не охладел к поэзии?
— Наш предпремьерный спектакль мы сыграли в Риме в рамках фестиваля «Русский Рим». Мы почувствовали, как зрители слушают поэтические строки, как внимают музыке. В программе звучало много известных произведений, и люди повторяли за нами знакомые с детства строчки. Я начинаю читать: «Мороз и солнце...» — все сразу улыбаются и подхватывают: «День чудесный!». Нина начинает петь романс, и зритель сразу же откликается.
Это не первый мой поэтический проект. До этого мы с Ниной уже сделали два спектакля, посвященных Ахматовой и Цветаевой. Конечно, сначала волновались, что зрители нас не поймут и не примут. Но раз за разом собирая полные залы, поняли, что ошибались.
Люди изголодались по русскому слову настолько, что, придя на литературный спектакль даже в самых маленьких городах, замирали и подпадали под обаяние и красоту рифм и мелодий. Поэтому мы с легким сердцем выходим на сцену и знаем, что всегда найдем отголосок в душах наших единомышленников — зрителей.
— В Театре им. Моссовета, в котором вы служите, довольно необычная руководящая конфигурация: режиссерская коллегия, в которую входят Андрей Кончаловский, Сергей Юрский и Юрий Еремин.
— Да, действительно, у нас нет единственного художественного руководителя и главного режиссера, который нес бы ответственность за всю труппу, выстраивал репертуарную политику. Сейчас у нас существует художественный совет в лице трех талантливых художников, некий триумвират.
Каждый из них, бесспорно, уникальная личность, но руководить огромным организмом — это большая ответственность и огромная работа не только над собственными постановками, но и над жизнью всего театра. Ведь в Театре им. Моссовета очень сильная труппа, у нас много прекрасных артистов в разных поколениях и возрастных категориях.
— Какого худрука вы ждете?
— Заинтересованного... Я пришла в театр им. Моссовета при Павле Хомском. Это были удивительные творческие годы, построенные на взаимопонимании, уверенности, что ты нужен театру и что ты всегда будешь востребован на сцене. Сейчас образовалась пауза. Я играю в репертуарных спектаклях, а в новых постановках не задействована. Жду своего часа...
Как учил меня мой мастер Сергей Федорович Бондарчук, главное в нашей профессии — уметь ждать и дожидаться, всегда быть в творческой форме. Вот я и занимаюсь своими литературными спектаклями.
Между работой и семьей
— А в кино есть интересные предложения?
— Сейчас я снимаюсь в сериале у режиссера Екатерины Двигубской, дочери замечательной актрисы Натальи Аринбасаровой. История разворачивается в 1990-е годы, я играю очень сложную роль. Моя героиня — прокурор, всё у нее схвачено: связи, взятки, судьбы. А в финале она оказывается на грани нищеты и заканчивает жизнь, умирая от страшного заболевания.
Из-за сжатых сроков съемок и большой выработки мы снимаем в жестком графике. За один съемочный день я могу «прожить» сразу несколько возрастных периодов — от цветущей молодой, жесткой и властной прокурорши до истерзанной, разочарованной и раскаявшейся несчастной пожилой женщины, находящейся практически на смертном одре.
Это сложно, но безумно интересно. С Катей легко — она четко формулирует задачу и деликатно работает с артистами. Мы с ней чувствуем друг друга, а это очень важно — говорить с режиссером на одном языке.
— Юбилейный для вас год выдался очень насыщенным: театр, съемки, несколько литературно-музыкальных проектов... А как же семья?
— Я живу, как любая женщина, у которой есть дети и любимая работа, которая хочет чего-то добиться в этой жизни. Конечно, мне грустно, что я не могу уделить должного внимания семье, детям, что при своей занятости я пропускаю что-то важное и неповторимое. Но я ни за что не откажусь от своего пути. Это мой выбор, моя судьба, и, конечно, мой доход — ничем другим я не могу зарабатывать. А дети — это серьезные вложения, как духовные, так и материальные.
Но любая моя свободная минутка отдана им. Я редкий гость на светских мероприятиях: если есть дилемма — пойти на раут или помочь ребенку сделать уроки, конечно, выберу второе. Утром опять стою перед выбором: поспать подольше или проснуться в 6.30, чтобы позавтракать с детьми и самой отвезти малыша в школу. Поднимаюсь, принимаю контрастный душ и с улыбкой начинаю день вместе с семьей.
Дочери Тане уже 20 лет, у нее своя жизнь, учеба, друзья. Она отлично справляется без меня. К тому же мы часто планируем встречи в каком-нибудь уютном ресторанчике, где можно спокойно поговорить, обсудить за чашечкой кофе последние новости. Вите всего шесть, и он, конечно, нуждается в маме. Сын трепещет, когда я дома, и очень грустит, когда уезжаю. Если я начинаю собирать чемодан, он понимает, что предстоит расставание.
Однажды я упаковала походную сумку и отвлеклась. Слышу, в моей комнате что-то происходит. Захожу туда: все вещи разбросаны, сумка пуста, а Витюша спрятался в уголочке и тихонько плачет — понимает, что сделал что-то не то. А он просто хотел отсрочить мой отъезд или отменить его совсем, ведь без вещей мама никуда не уедет.
— В одном из интервью вы сказали, что дети — ваши главные зрители и главные критики. Витя тоже дает вам советы?
— Витя может сказать: «Мам, какая ты красивая!». Это его любимый комплимент. Мне важно, что в нем взрастает маленький мужчина, который может отличить красивое от некрасивого, духовное от бездуховного, хорошее от плохого. Мне хочется, чтобы он правильно относился к женщинам, пытаюсь объяснить сыну, что такое быть джентльменом: как подать руку девочке, как уступить дорогу, открыть перед ней дверь.
Конечно, «тренируемся» на мне. В своем нежном возрасте Витюша старается первым выбежать из машины, чтобы помочь мне выйти, берет мою сумку, а дома бежит вперед, чтобы скорее открыть дверь и принести мне тапочки.
Кризис жанра и души
— Ваша дочь Таня — красивая и утонченная девушка. Почему мы до сих пор не видели ее в качестве дебютантки?
— Танюшу часто приглашали на различные балы, в том числе и на бал дебютанток. Но Таня отказывалась, объясняя, что хочет стать самостоятельной личностью, сделать в жизни что-то свое, а не быть придатком своей известной мамы. Я ее очень за это уважаю.
Я считаю, что в 20 лет уже нужно иметь профессию, стремиться к своей цели. Необходимо становиться взрослым человеком и не зависеть от родителей. Нести ответственность за себя и свою жизнь. Сегодняшняя молодежь очень инфантильна — они считают, что им все всё должны, не хотят взрослеть, им удобно быть при родителях.
— Во времена вашего взросления было иначе?
— В советские времена мы говорили: я влюблена, я люблю, я встречаюсь, я симпатизирую, я любима. Сейчас же: я в отношениях, мой бойфренд... А это большая разница — любовь и отношения. Нас учили, что выйти замуж — это на всю жизнь, что семья — это серьезная работа и над отношениями, и над собой лично. Дети XXI века хотят быть свободными.
Отсюда и отсутствие или редкое присутствие хорошего кино, интересных сюжетов. Если мы не любим, а в отношениях, если мы не творим, а зарабатываем деньги, если не бродим, не мечтаем, а спешим и суетимся, лишь бы всё успеть, то откуда же возьмутся великие истории, которые можно читать и перечитывать, смотреть и пересматривать много-много раз, которые способны перевернуть сознание? Это и есть кризис жанра и, что еще хуже, — кризис души...
Раньше поступить в творческий вуз было очень сложно. В 1985 году, например, когда я проходила творческий отбор во ВГИК, конкурс был 500 человек на место, не было ни одного коммерческого студента. А что сейчас? Власть платного образования: учиться может любой, кто захочет, а способен он или нет, есть ли у него ростки таланта — это никого особо не интересует, главное — платежеспособность абитуриента.
Оттого и мало профессионалов во всех сферах, не только творческих. Это бич нашего времени. Так что волей-неволей обращаешься к поэзии, ищешь ответы на свои вопросы и заряжаешься глубокой и вечной мудростью русского слова. Помните, как у Бориса Пастернака?
Цель творчества — самоотдача, /А не шумиха, не успех. / Позорно, ничего не знача, / Быть притчей на устах у всех. /Но надо жить без самозванства, / Так жить, чтобы в конце концов / Привлечь к себе любовь пространства, / Услышать будущего зов.
Справка «Известий»
Ольга Кабо дебютировала в кино еще школьницей — исполнила роль горничной в телефильме «Анна Павлова». В 1989 году окончила актерский факультет ВГИКа (мастерская Сергея Бондарчука и Ирины Скобцевой).
С 2002 года — артистка труппы Театра имени Моссовета. Снялась более чем в 80 фильмах, в числе которых «Сирано де Бержерак», «Комедия о Лисистрате», «Мушкетеры двадцать лет спустя», «Леди Гамильтон», «Сармат» и др.
Наталья Васильева
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Александр Казаков
