1 июня исполнилось 95 лет библиотечному походу, проходившему в нашей стране в 1929 г. под лозунгом «Книгу ― в массы!». Знаменитую просветительскую кампанию возглавляла общественный и государственный деятель, организатор библиотечного дела в СССР Надежда Константиновна Крупская. Рассказываем об истории события, популяризации чтения и цензуре того времени.
«Ни одного предприятия без библиотеки, ни одного предприятия без книгоноши», «Создадим общество друзей книги», «Организуем вокруг библиотек партийную, советскую и профессиональную общественность», «Библиотеку и книгу на рабочие окраины», «Больше книг в библиотеки» ― эти и десятки других лозунгов, призывающих к чтению, звучали в печати, по радио и на общественных собраниях. Библиотека должна быть активным помощником в выполнении пятилетнего плана, а книги ― стать доступными для всех слоев населения.
Участие в походе государственной важности принимали тысячи людей: среди них не только представители библиотечного дела, но и огромное число добровольцев.
Событие послужило толчком для развития сети библиотек, открытия центров культурно-просветительской работы в деревнях и селах, увеличения количества книгоношей ― специалистов, занимающихся доставкой книг. При этом далеко не все книги были в почете у организаторов пропаганды чтения и библиотечного дела.
В СССР существовал так называемый черный список Крупской — составленный лично Надеждой Константиновной перечень книг, запрещенных к распространению и подлежащих изъятию из общедоступных библиотек.
Неугодными оказались, например, философские труды Рене Декарта, Иммануила Канта, Платона, Артура Шопенгауэра и многих других европейских мыслителей. Под запрет также попали некоторые сказки С.Т. Аксакова, П.П. Ершова, К.И. Чуковского и других авторов, религиозная литература, многие произведения русских классиков и тысячи других книг.
«Не всякая литература зажигает сердца, ведет вперед. Бывает и такая литература, которая тянет назад, к старому, которая туманит взор, дезориентирует. Нельзя закрывать глаза на этот факт. Такая литература действует вроде отравы. Нужна страховка от такой литературы, от ее влияния», ― писала Н.К. Крупская.
Подобные запреты стали шоком для многих отечественных литераторов. Так, например, в 1924 г. Максим Горький писал французскому автору Ромену Роллану: «Лично для меня, человека, который всем лучшим своим обязан книгам и который любит их едва ли не больше, чем людей, для меня — это хуже всего, что я испытал в жизни».
Тем временем пропаганда чтения в СССР продолжалась. Библиотечный поход 1929 г. стал естественным продолжением знаменитой кампании по обучению неграмотных подростков и взрослых чтению и письму в СССР под названием «Ликвидация безграмотности». Подобные инициативы имели широкий размах и были беспрецедентными в истории нашей страны. Стремительные образовательные реформы, произошедшие в Советском Союзе 1920-х гг., удивляли гостей, приехавших в СССР. Известный индийский писатель, педагог и лауреат Нобелевской премии Рабиндранат Тагор, посетивший Москву в 1930 г., в своих «Письмах о России» восхищался развитием советской науки, образования и искусства:
«Та поразительная энергия, с которой в России распространяется образование, не может не удивлять. И дело здесь не в количестве, а в глубине и в размахе. Сколько здесь проявляют заботы и стараний, чтобы ни один человек не чувствовал себя слабым и никчемным! Не говоря уже о самой России, даже среди полуцивилизованных народов Средней Азии знания распространяются с быстротой наводнения. И нет предела их безмерным усилиям, чтобы открыть этим народам путь к вершинам науки. Желающих попасть в театры — огромное множество, и все это — крестьяне и рабочие. Нигде их не оскорбляют. В тех немногих учреждениях, которые я уже успел посетить, я всюду замечал, как пробуждаются в людях живой интерес и чувство собственного достоинства. О нашем народе не приходится и говорить — контраст разительный даже в сравнении с английским рабочим классом!»
В то же время знаменитый индийский мыслитель подчеркивал, что главная ошибка системы просвещения в СССР ― это шаблонность.
«Людей нельзя воспитывать по шаблону. Если теория игнорирует свойства живого ума, неизбежно приходит время, когда либо шаблон начинает трещать по всем швам, либо человеческий ум мертвеет и человек превращается в заводную куклу».
Несмотря на это, за годы просветительской работы количество грамотных людей в СССР действительно возросло. Если в 1926 г. процент грамотности населения составлял всего 56,6%, то к 1939 г. этот показатель достиг 87,4%, причем далеко не последнюю роль в этом достижении сыграл библиотечный поход, пишет Национальный исследовательский институт развития коммуникаций. По словам специалистов, благодаря кампании «Книгу ― в массы!» удалось улучшить содержание библиотек по всей стране и заинтересовать литературой большое количество людей. Уже к началу 1930‑х гг. количество библиотек в Советском Союзе по сравнению с дореволюционным периодом увеличилось более чем в три с половиной раза, а книжный фонд ― в десять раз.
Янина Хужина
