Заметки на полях одной необычной выставки
Не так давно в Государственном литературном музее прошла выставка «Квартирный вопрос». Под одной «коммунальной крышей» истории литературы его сотрудники попытались «примирить» литературные течения ХХ века, писателей разных политических, гражданских, творческих взглядов.
Выставка объединила тех, кто был обласкан властью и ее вождями, и тех, кто остался при жизни непонятым, гонимым, изгоем, но преданным служителем русской литературе, русскому языку.
Экспозиция охватывала период с 1920-х по 1970-е годы - самое остросюжетное время становления и развития сообщества «советских писателей» как своеобразной субкультуры, существовавшей и развивавшейся по своим, особым правилам.
- Вспоминаю, что Замятин где-то в конце 20-х годов предрекал, что будущее русской литературы – это ее прошлое. Он, к счастью, ошибся. Литература сохранилась и в пределах метрополии, и в эмиграции, – высказал свою точку зрения писатель, кандидат исторических и доктор филологических наук, профессор, телеведущий, член Совета по русскому языку при Президенте РФ Игорь Волгин (на фото) на пресс-конференции «Отечественная литература после Революции 1917 года в России», организованной пресс-центром МИА «Россия сегодня». – Когда обозреваешь эту эпоху, то понимаешь, что это явление не просто литературное, а цивилизационное. Русская литература советского периода принадлежит к советской цивилизации. Булгаков подчеркивал, что нельзя написать пасквиль на Октябрьскую Революцию ввиду грандиозности события.
1917-й год – точка цивилизационного поворота. Новейшая история России начинается именно в этой точке. Из этой истории нельзя выбросить очень мощную, очень разнообразную русскую литературу.
В 1920-е, в 70-е, 80-е годы было написано немало произведений, которые останутся помимо нашей воли.
Волгин предложил оценивать писателя не по политическим взглядам, а по тому реальному вкладу, который он внес в словесность.
- Язык-то был один. Язык не менялся. И в эмиграции писали на русском языке, и в России, - подчеркнул Волгин.
Возможна ли объективная история литературы ХХ века? (Недаром говорят, что историю творят деды, а внуки ее переписывают).
- Это будет возможно, если в истории литературы найдется место и для набоковской «Лолиты», и для романа Николая Островского «Как закалялась сталь», – уверен директор Государственного литературного музея, кандидат филологических наук, профессор Дмитрий Бак. - Нельзя в очередной раз переписывать историю. Надо воссоздать все, что в ней имело место. Этому и была посвящена выставка «Квартирный вопрос». Мы старались пластичным музейным языком рассказать о судьбах разных писателей. И официальных вроде Луначарского, Твардовского или Симонова, и писателей без судьбы и без приюта. И о тех, кто писали в стол. И эмигрантов.
Все это представлено на выставке через метафору их обиталища, через метафору их жилища. Нас интересовало не противопоставление одних другим, а единство картины.
В 20-е годы история литературы была переписана под революционную модель. Образы писателей XIX века были либо модифицированы, либо совсем перечеркнуты и задвинуты во второй ряд. Пушкин стал не вольнолюбивым лириком, не религиозным мыслителем, а атеистом. Достоевский – писателем, сочувствующим бедным людям, но не православным философом. И так далее...
В перестройку мы еще раз переписали историю русской литературы. Мы сбросили с парохода современности советских классиков - Фадеева, Фурманова, Серафимовича...
Приподняли роль писателей, которые писали нечто противоположное тому, что требовал режим. Которые пострадали, иногда были замучены, убиты, доведены до самоубийства или эмиграции...
- Я еще застал последнее поколение советских писателей, – вспомнил Игорь Волгин, - поколение военных поэтов. Межиров, Слуцкий, Самойлов, Левитанский, с которыми дружил... Если брать историю поэзии, то она по богатству интонаций, по диапазону тем, по разнообразию стилистических манер богаче поэзии XIX века. В XIX веке есть несколько гигантов – Пушкин, Лермонтов, Некрасов... А ХХ век дал неслыханное разнообразие манер и стилей – от Блока до Бродского. Сюда вписывается и военное поколение. Мы еще не осмыслили этого богатства. Мы к нему только подходим, как к некой целостности. И в этом смысле 60-е годы тоже особые. Этакий период «бури и натиска».
Совсем скоро Государственный литературный музей будет переименован в Государственный музей истории русской литературы имени Владимира Даля. История литературы – ключевые слова в данном контексте. Почему имени Владимира Даля? Все просто. Как поэт в России больше, чем поэт, как музей в России больше, чем музей, так и фигура Даля больше, чем только словесность. Даль и лингвист, и врач, и этнограф, и писатель... И друг Пушкина, наконец.
- Что изменится в работе музея после его переименования? – спросил я у директора музея.
- Изменится все! – Категорично заявил он. – Государственный литературный музей – это 11 отдельных музейных площадок. Наша задача превратить музей в жесткую логичную структуру. У нас есть мемориальные квартиры Брюсова, Герцена, Пришвина, Чуковского, Солженицына, Окуджавы и так далее... Мы же намерены создать точки, которые наметят единство очень разных писательских судеб.
Будет, например, воссоздан музей Аксаковых в Сивцевом Вражке. Это целое культурное семейное гнездо. Квартира Евдоксии Федоровны Никитиной во Вспольном переулке. Здесь проходили знаменитые «Никитинские субботники». Эпоха между НЭПом и так называемым «сталинским единством».
Мемориальная квартира Луначарского станет центром экспозиции, которая расскажет об эпохе огосударствления литературы в ленинскую и в раннюю сталинскую эпоху.
В скором времени на Зубовском бульваре будет открыт Музей истории русской литературы XX века. Экспозиции музейным языком попытаются ответить на вопрос, что такое советская литература. Здесь будут точечные выставки, посвященные судьбам русских литераторов советской эпохи.
Здание на Зубовском бульваре отреставрируют к концу осени.
- Квартирный вопрос нас всех испортил, - улыбнулся Бак. - Поэтому получить семь-восемь объектов недвижимости для музейных площадок – это утопия. Мы на это не претендуем. А вот устроить пять-шесть-семь мемориальных экспозиций в рамках одного дома и показать посетителю новый музейный продукт – лаконичный, выставочный, ротируемый – наша задача. Там будут экспозиции, посвященные Луначарскому, Бонч-Бруевичу, Осипу Мандельштаму и другим писателям XX века.
Обновленный Гослитмузей представит концепцию музея звучащей литературы, где зазвучат голоса великих русских писателей в записи, продемонстрирует уникальные экспонаты из собственной коллекции в национальном выставочном зале «Десять веков русской словесности» на Арбате. В России более 400 литературных музеев. Абсолютное большинство из них посвящено одному или нескольким писателям. Здесь же появится целый музейный городок. В шаговой доступности окажутся мемориалы, связанные с именами таких разных, но великих русских и советских писателей от Пушкина и Лермонтова до Герцена и Пастернака.
Хочется надеяться, что начало второго столетия после революции 1917 года будет ознаменовано тем, что у общества сформируется, наконец, адекватный, спокойный, примирительный и объективный взгляд не только на нашу историю, но и на многовековую русскую литературу.
А гуляя по Москве, мы сможем запросто зайти в гости к любимым писателям, которых давно уже рассудило и примирило время.
