Вопреки всем санкциям и запретам кино продолжает объединять людей, расширять горизонты понимания и осознания мира, находить общие болевые точки. Иначе как объяснить тот факт, что в этом году на фоне всего, что происходит в мире, оргкомитет «Саратовских страданий» получил максимальное за все годы количество заявок на участие в фестивале: 2004 фильма были присланы на кинофестиваль из более чем ста стран мира!
– В кино нет недружественных стран, поэтому в фестивале участвуют картины с разных континентов, – отметил в обращении к участникам, жюри и гостям «Саратовских страданий» президент фестиваля, кинорежиссер, народный артист РФ Николай Досталь, подчеркнув, что понимает, «как сложно было в сегодняшней, не простой ситуации для всех нас, для России, да и для всего мира снимать кино и теперь представлять его на кинофестивале».
Россия, Германия, Чили, Китай, Эфиопия, Израиль, Франция, Бельгия, Аргентина… 111 фильмов были отобраны оргкомитетом для участия в конкурсных программах. Очень разные документальные ленты, разные по житейскому и профессиональному опыту авторы, различным ситуациям, в которых живут и действуют герои фильмов – всё это зрители видели и на всех предыдущих «Страданиях». Сегодня же и зрители, и жюри отмечали общие, ярко выраженные глубинные темы, которые поднимают авторы конкурсных лент. Прежде всего, это тема связи человека со своим домом, с местом, в котором он родился.
…Поморская деревня Кузомень. Ладные высокие дома разбросаны на высоком берегу широкой реки, спешащей в Белое море. У одних углы просели, окна и двери заколочены: явно давно оставлены хозяевами. В других домах печи топятся, дети вокруг бегают, на качелях качаются, старики сидят на лавочке на высоком обрывистом берегу…
Сегодня в Кузомени, селе, которое ведёт отсчёт своих лет с 1577 года, проживают всего около ста человек. И не определишь даже, много это или мало. Женщины с хозяйством управляются, дом ведут. Мужчины почти все одним делом занимаются – рыбу на рыбацких тонях неводом ловят. Далеко не все, кто остались в Кузомени, живут здесь только потому, что «ехать некуда». Вот рыбак Юрий пробовал жить в городе, но не вписался в городскую жизнь и вернулся в родное село. Молодой сельский предприниматель Артур после армии в городе тоже не остался, деревню для жизни выбрал, мечта у него – обустроить, наладить жизнь на родине. Артур дом строит. «Зачем дом строишь?» – спрашивает мать. – У нас же есть». «Я жене будущей должен сказать: «У меня есть дом», – отвечает Артур... Живёт Кузомень! Дети рождаются, растут, в школу ходят. Молодая учительница, выпускница Мурманского арктического университета, вполне осознанно приехала из Мурманска сюда, «на край света», жить и учить детей.
У каждого, кто живет сегодня в Кузомени, своя причина не покидать веками обжитых мест. Хотя по большому счёту причин всего две. Первая – столетиями складывавшиеся деревенские устои, по которым веками жили в селе люди, «…когда живёшь и не гадишь, тебе все двери открыты, тебе каждый человек душевно улыбнётся и каждый тебе рад». Вторая причина – дорогая сердцу родная природа, когда «…глядишь вокруг, один раз это увидишь, в другой раз – другое. Иной раз убогость увидишь, а в другой раз такую благодать…».
Так рассуждают герои документальной киноленты «Уезжать не хочется» петербургских режиссеров Александры Лусниковой и Никиты Аксёнова. Мелодрама «Уезжать не хочется» стала одним из призёров девятнадцатого международного кинофестиваля «Саратовские страдания».
Тема нашей личной и общей ответственности за сохранение памяти о предках, своей истории, поднятой в фильме «Уезжать не хочется», удивительно созвучна китайской ленте «Новый год в Минья Конка» молодого режиссера Аарон Фан. Она показывает жизнь и верования жителей маленького тибетского города Минья Конка. Хотя герои одного фильма живут в селе, от которого до самого Белого моря простирается самая северная песчаная пустыня, а жизнь других проходит в окружении величественных тибетских гор, миры, которые и поморы, и тибетцы стремятся сохранить в своих душах, очень схожи. Как схожи и проблемы, с которыми сталкиваются герои. Это же можно сказать и о многих других фестивальных фильмах.
Но не только о проблемах идет в них речь. В первую очередь создатели конкурсных лент стремятся показать, как душевные силы помогают людям преодолевать их проблемы, страдания, бороться с унынием.
Шестеро жителей бурятского села Мойготы – герои фильма Павла Скоробогатова «Живут же люди» – более двадцати лет живут вне благ цивилизации. Про них как будто просто забыли. Но жители Мойготы при этом не только не собираются покидать родное село, но и строят гостиницу в надежде, что когда-нибудь, когда о них вспомнят и проведут в село электричество, они будут принимать в этой гостинице туристов. Тем будет что посмотреть, потому что шестеро смелых любят свою маленькую родину и лелеют ее.
А два – всего два! – жителя, продолжающих жить в некогда полуторатысячном посёлке Полярный, вопреки всему сберегают и пополняют самый северный музей минералов! И тоже ждут экскурсантов. Поверьте, им есть что показать и рассказать. Да только кто же туда доберётся – до Полярного-то! Тоже какой-нибудь смелый? Конечно!
Покинутый посёлок Полярный лишь одна из точек на пути экспедиции «Путём первопроходцев», о которой рассказывает режиссёр Сергей Карандашов в фильме «Волок. Сны о дороге». Несколько человек, объединённых идеей пройти на лодках исторический путь освоения Сибири, плывут из города Тотьма Вологодской области в полярный город Салехард – бывшую Обдорскую крепость – форпост российского государства в XVI веке. Путь по рекам Сухона, Северная Двина, Вычегда, Печора, Уса, Обь для членов экспедиции – это не просто сплав ради азарта и удовольствия, а попытка понять, как преодолевали тысячу лет назад эти торговые вёрсты наши отважные и предприимчивые предки. Камера оператора Марины Левашовой – единственной женщины, которую взяли в очень нелёгкий поход, внимательно следит за всеми перипетиями полуторамесячного путешествия членов экспедиции. Но никто, ни путешественники, ни зрители, ни сам режиссер фильма при этом ещё даже не подозревают, что главные их перипетии и волнения впереди…
Кто мы? Откуда? Куда мы идём? Что мы делаем, чтобы правильно обозначить цель своего пути и достойно его пройти? Не впустую ли наши усилия? Большинство конкурсных лент «Саратовских страданий-2022» так или иначе дают повод задуматься именно над этим.
Тон фестивалю был задан фильмом, открывающим основной конкурс – лентой «Живой» петербургского сценариста, режиссера и оператора Константина Селина.
«Живой» – рассказ о поисковике Дмитрии Поштаренко. В пять лет он нашёл во дворе дома своего первого солдата, точнее тело солдата. Не погребённое, а просто засыпанное землёй во время страшных блокадных боёв. Так рассказал ему дед, юношей сражавшийся здесь же. Случайная детская находка определила жизнь Дмитрия. В пятнадцать он уже организовал с друзьями отряд, начал заниматься поисками бойцов, погибших в боях под Ленинградом. Много лет они ведут раскопки, определяют личности павших при прорыве ленинградской блокады, хоронят их, разыскивают родственников. Воскрешают память о погибших. А несколько лет назад Дмитрий с товарищами начал воссоздавать образы без вести пропавших солдат в виде скульптур с удивительно живыми лицами и внимательно смотрящими в наш, живой, мир глазами. Помещенные в музейные мизансцены, передающие атмосферу блокадной передовой в заброшенном здании где-то близ Шлиссельбурга, они производят неизгладимое впечатление на посетителей экспозиции. Сюда приходят с экскурсией школьники, и мы видим, как преображаются их лица, встречаясь с такими живыми глазами погибших. Издалека приезжают отысканные поисковиками родственники павших, и мы тоже видим, как меняются их лица и слышим слова благодарности, которые они говорят тем, кто помог вернуть им из небытия их родных… Но вдруг по какой-то неизвестной нам причине экспозицию демонтируют, и вот уже Дмитрия, её создателя, окружают десятки затянутых целлофаном лиц, десятки глаз, в которых замер немой вопрос: «Ради чего мы умерли? Зачем вернулись в этот искалеченный мир?»
Насколько актуально звучат сегодня эти вечные риторические вопросы! Как сильна в «Живом» образная, метафорическая составляющая! Режиссёр экспериментирует с языком кино, но при этом не даёт повода усомниться в документальности происходящего на экране.
«Живой» отразил и ещё одну общую черту многих представленных на фестивале фильмов: сегодня герои документальной мелодрамы – люди не просто сострадательные, сопереживающие, сочувствующие, рефлексирующие, какими, собственно, по жанру и до́лжно быть героям мелодрамы, но они и активные, стремящиеся преобразить действительность, творящие, действующие.
Вот ещё один пример – фильм петербургских кинодокументалистов Анны Драницыной и Юрия Гауцеля «Спецы».
«Спецы» – воспитанники петербургской школы для трудных подростков, которым жизнь не оставила, кажется, никаких шансов: родители – наркоманы или алкоголики, впереди – специнтернат закрытого типа или и вовсе зона. Но и в такой отчаянной ситуации, оказывается, человеку может повезти. Для трудных мальчишек такое везение – их воспитатель Александр Гаврилов, которого мальчишки, нарушая все педагогические каноны зовут меж собой просто Санёк. А он выстраивает с ними особые, удивительно доверительные, но требовательные отношения.
Когда смотришь на экран, невольно приходит на память историческая параллель: 1920-е годы, всё тот же Петербург, школа-коммуна имени Достоевского для беспризорных подростков известная нам как ШКИД, и её директор Виктор Николаевич Сорока-Росинский, знаменитый Викниксор, всю душу отдававший обездоленным мальчишкам, придумавший и воплотивший в жизнь свою собственную систему воспитания, также построенную на доверии и творчестве. Прошло сто лет, а ШКИД – вот она, перед глазами.
У Александра Гаврилова, в отличие от Викниксора, нет педагогического образования, но он тоже человек творческий – выпускник театрального вуза. И также, как и у В.Н. Сороки-Росинского, у него есть и безмерная любовь к этим обездоленным детям, и умение с ними общаться, и, главное, твёрдая убеждённость, что, если удастся изменить, спасти судьбу, хотя бы одного, значит, прожил жизнь не зря.
К сожалению, в истории Санька и его воспитанников отсутствует хеппи-энд. В самом конце фильма, когда герои, кажется, преодолели все существующие на текущий момент препятствия, выясняется, что спецшкола… закрывается в связи с «недостаточной наполняемостью»: в прекрасно обустроенной новенькой школе-интернате осталось всего 17 воспитанников. Ни дать, ни взять в огромном городе произошло педагогическое чудо! Или всё-таки дело в чём-то другом, более прозаическом? И что будет с этими подростками? Что будет с педагогом? Эти вопросы не дают зрителю покоя ещё долгое время.
Фильм «Спецы», получивший на фестивале две награды – специальный диплом жюри и приз зрителей – просто невозможно не отметить и как кинодокумент, созданный деятельными и неравнодушными авторами, стремящимися всеми силами повлиять на ситуацию, готовыми, используя картину как орудие борьбы, способное будоражить общественное мнение, искать решение возникшей проблемы.
Школу удалось отстоять. Со-чувствуя, со-переживая, со-действуя, мир становится лучше. И документальное кино помогает ему в этом.
Наталья Дегтярёва
