Мы были бы благодарны композитору Френкелю за одни только «Журавли», великую песню, а еще ведь он подарил нам «Русское поле», «Вальс расставания», «Погоню»… И про френкелевский «ветер северный, умеренный, до сильного», говоря словами Инны Гофф, тоже пела вся страна — и голосом Майи Кристалинской, и голосом самого автора, и ВИА «Голубые гитары». Памятны и «Подмосковный городок», и «Ну что тебе сказать про Сахалин», и «И все-таки море», и зыкинская «В парке у Мамаева кургана посадила яблоню вдова…», и «Как тебе служится», и пьехина «Кто-то теряет, кто-то находит», и «Шахтерский характер» на стихи луганца Михаила Матусовского.
Между прочим, всё у Яна Френкеля было как в нормальной земной жизни: зависть к нему коллег по музыкальному цеху доводила жалобы на повсеместное звучание песни «Журавли» даже до Политбюро ЦК КПСС. Фронтовика Френкеля отстояли тогда фронтовики, а фронтовик Брежнев, будучи уже Генсеком, лично наложил резолюцию с разрешением исполнять песню, хоть и не столь часто, как прежде.
Удивительно, но добряк Френкель мешал многим, его даже в свое время пытались исключить из Союза композиторов.
Спасло дело вмешательство Дмитрия Шостаковича, который при обсуждении песни Яна Френкеля «Текстильный городок» (1960, слова Михаила Танича; «Подмосковный городок, липы желтые в рядок. Подпевает электричке ткацкой фабрики гудок…») сказал как отрезал: «Очень мелодично!».
Советский слушатель очень любил песни Яна Френкеля. Рассказывают: чтобы послушать «живого Френкеля», жителям одного из сел пришлось сносить стену, поскольку в клубе не оказалось рояля, и нужно было принести его из школы, а он не пролезал в двери.
Популярность Яна Абрамовича была огромной, послушать его мелодичные душевные песни, его лирический проникновенный бархатистый баритон, собирались большие залы. Придя к народу песнями с экранов кино и из радиорепродукторов, Френкель окончательно завоевал сердца слушателей во время многочисленных поездок по большой стране, где выступал в сельских клубах, заводских домах культуры, в шахтерских поселках. Терпеливо, с любовью к людям — при любой погоде, случалось даже без электричества, и везде ему подпевали.
В 1969 г. появилась песня Яна Френкеля «Журавли» на стихотворение Расула Гамзатова в переводе Наума Гребнева. Из шести изначальных строф в песне остались четыре, но строки этого произведения помнит любой наш современник, и всякий наш человек обязательно подпоет:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
В «Журавлях» сошлось многое. Певец и актер Марк Бернес, по свидетельству биографов, уже неизлечимо больной, услышав музыку Френкеля и расплакавшись, торопился записать песню в предчувствии своего ухода. (Надо отметить, что и сам Френкель пел ее замечательно.) Запись была для Бернеса весьма тяжела физически, и стала последней в его жизни.
Мне уже приходилось писать в связи с френкелевско-гамзатовскими «Журавлями», что это сочинение имеет молитвенный характер.
И мы уже знаем, что опершись на нашу человеческую общую память, кровью и болью связанную с нашей Великой войной, песня «Журавли» стала частью и нашего общенационального духовного кода, — своим философским лиризмом, размышлением о частной человеческой судьбе, а также о судьбе Отечества.
Из глубин национальной памяти восходят и слова одного из интернет-комментариев под публикацией записи «Журавлей» в исполнении Бернеса: «Первый раз слушал в шесть лет и плакал…».
Но это ведь и о каждом живущем сказано и спето:
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Пример этой песни убедительно свидетельствует, сколь умножаются культуры, достигая порой кумулятивного, космического эффекта, когда взаимодействуют. Важно понимать: в советский период мы порой находили внятные формы и способы счастливого взаимообогащения народов.
Можно скептически ухмыляться по поводу реальности или пропагандистского характера формулировки «единая общность — советский народ», однако песню «Журавли» создали аварец и три еврея (Гребнев, Френкель, Бернес), а в результате мы получили шедевр русской (если угодно, советской, что, на мой взгляд, почти не меняет дела) культуры, отозвавшийся эмоционально-смысловым эхом во всем мире.
А русский язык стал ракетой-носителем, вынесшей на всесоюзную орбиту стихи аварца Гамзатова, который потом, в начале лихих и трагичных 1990-х, в связи с распадом большой страны скажет сокрушенно, что снова стал «певцом лишь одного ущелья».
Памятна многим и песня «Русское поле», слова которой написала поэтесса Инна Гофф.
Поле, русское поле...
Светит луна
Или падает снег —
Счастьем и болью
Связан с тобою,
Нет, не забыть
Тебя сердцу вовек.
….
Здесь Отчизна моя,
И скажу не тая:
«Здравствуй, Русское поле,
Я твой тонкий колосок!»
Песню опять же прекрасно исполнял и сам композитор.
«Русское поле» пели многие — и Иосиф Кобзон, и Юрий Гуляев, и в новейшие времена Дмитрий Хворостовский, — но не забудем и самое первое исполнение, которое вывело эту песню к широкой зрительской аудитории, и также сделало сразу же частью нашего общего национального сознания. Единственно возможную, деликатную, весьма проникновенную интонацию нашел популярный актер Владимир Ивашов в киноленте «Новые приключения неуловимых» (реж. Э. Кеосаян, Мосфильм, 1968).
В этом была и особая новизна: песня «Русское поле» была вложена в уста белого офицера, поручика Перова, aдъютанта полковника Кудасова, что дало новый аспект в зрительских размышлениях о Гражданской войне, даже в этом сверхпопулярном фильме, исполненном приключенческого героического пафоса «красных дьяволят».
Из этого фильма пришла к нам, детворе всего Советского Союза, стремительная и зовущая к движению «Погоня», на стихи Роберта Рождественского. По десятому разу смотря фильм, мы с коллективным восторгом в пионерлагере пели всем залом ее вместе с актером Владимиром Трошиным. А потом — во все горло в школе на уроках пения, под баян учителя!
Ян Френкель написал больше двух сотен песен, из них шесть десятков к кино, и в каждой, как заметил его друг, поэт Константин Ваншенкин, «море вкуса, много такта, бездна деликатности». Как доверительно пел Ян Абрамович «Вальс расставания» из фильма «Женщины», аккомпанируя себе на рояле! Очень трогательны (с каждым годом все более) слова К. Ваншенкина:
Слышишь, тревожные дуют ветра?
Нам расставаться настала пора.
Кружится, кружится пёстрый лесок,
Кружится, кружится старый вальсок.
Старый, забытый, старый забытый вальсок.
«Удивительная песня, душевное исполнение Яна Френкеля, великая культура Страны Советов, гуманистическая и народная, подлинно демократическая!» — так отзываются об этом вальсе в Интернете.
Было и танго — «Для тебя, для тебя, для тебя…».
Песню «Калина красная, калина вызрела…» многие считали народной, она пелась всеми женщинами страны. И даже дала название киношедевру Василия Шукшина 1974 года, стала его смысловым стержнем.
Известный дирижер Евгений Светланов написал симфоническую поэму с таким же названием и в качестве лейтмотива использовал мелодию песни, будучи в полной уверенности, что она народная. Причем использовал ее в целостном виде, что случается сравнительно редко. Френкель очень гордился этим фактом.
Ходила улыбчивая и добрая эпиграмма:
Так напевны песни Яна,
Что поет их весь народ —
От Курил до Дагестана...
Даже... Френкель их поет!
О мере требовательности к себе говорит такое высказывание композитора: «Признаюсь откровенно: я редко получаю удовольствие, слушая свои песни по радио или с эстрады. Иногда мне становится стыдно — неужели это я написал?»
В том же интервью 1974 года Френкель заметил (уже тогда!): «Снижение профессиональных мерок я улавливаю и в том, с какой легкостью предоставляются подмостки и эфир бесчисленным “самодельным” песням. Песни эти бывают убоги и примитивны до крайности, — неужели этого никто не слышит? Я думаю, что определенная часть слушателей уже выработала мнение, будто сочинять песни так же легко и приятно, как собирать в лесу грибы после теплого летнего дождя...».
Еще более актуальным это суждение мастера-мелодиста стало в новейшие времена, когда стали повсеместными «песни и пляски смерти». Видимо, какое время на дворе, таковы и песни.
* * *
Ян Френкель родился 21 ноября 1920 года в городке Пологи Запорожской области (УССР). Его отец был парикмахером, но всю жизнь увлекался музыкой. Игравший с четырех лет на скрипке, Ян восьми лет поступил сразу в третий класс музыкальной школы в Киеве, куда переехала семья. Вспоминал, что парикмахерские услуги отца постоянно проходили под музыкальное сопровождение. Пишут так: «Извинившись перед клиентом, Абрам Натанович подходил к Яну и молча дергал за ухо, давая понять, что тот сфальшивил, потом разворачивался и возвращался к работе». Многочасовые музыкальные штудии уберегли от прогулок и простуд маленького Яна, подверженного разным хворям, в том числе туберкулезу.
Под руководством известного скрипача Яна Магазинера Френкель поступил на скрипичное и одновременно композиторское отделение Киевской консерватории, в класс известного советского композитора Б. Лятошинского.
Когда началась война, Френкель был третьекурсником. Привелось ему несколько месяцев поработать и на шахте Донбасса, пока его по возрасту (немного себе приписал) не призвали в Красную армию — в начале 1942 г.
После короткого обучения в Оренбургском зенитном училище Френкель в конце 1943 года ушел на фронт командиром орудия. Почти сразу получил тяжелое ранение.
Снова вернулся на войну — но уже во фронтовой оркестр. Вспоминал: «В конце концов, оказался во фронтовом театре, которым руководила известная артистка оперетты, изумительная певица Клавдия Михайловна Новикова. Я, музыкант, аккомпанировал артистам — когда на рояле, когда на аккордеоне, когда на скрипке. Выступали на Карельском фронте, на 1-м Украинском. На импровизированных сценах, во временных укрытиях. Случалось, концерт прерывался: начиналась бомбежка. Запомнилась майская ночь в Германии. Мы все проснулись от залпов. Не сразу сообразили, что они — в честь Победы».
К слову, на фронте молодой музыкант познакомился со своей будущей женой Натальей Меликовой. Как пишут, «мудрая женщина, которая была старше Яна на 14 лет, стала его спутницей на всю жизнь».
С 1946 года Френкель жил с супругой в Москве. Выступал в оркестрах как скрипач и аранжировщик, стал писать музыку к драматическим спектаклям, кинофильмам, мультфильмам. Много лет по вечерам играл в столичных ресторанах, а днем, как уверяют, трудился «музыкальным рабом» у некоторых, даже именитых, членов Союза композиторов СССР — переписывал за них партитуры и делал аранжировки их произведений. Cвою первую песню «Шёл пилот по переулку» на слова М. Слободского и А. Раскина Френкель написал в 1942 году, но известность пришла к нему лишь в 1960-е, с песней «Годы», на стихи М. Лисянского.
Музыкой Френкеля сопровождались эстрадные номера легендарных сатирических дуэтов Марии Мироновой и Александра Менакера, а также Тарапуньки и Штепселя (Юрия Тимошенко и Ефима Березина). Ян Френкель прекрасно играл на рояле, гитаре и аккордеоне, не говоря уж, разумеется, о скрипке. Помните двухметрового усача-скрипача, аккомпанировавшего Бубе Касторскому в «Неуловимых»?
Малоизвестный факт: Френкель, виртуозный аранжировщик с огромным опытом, победил в конкурсе на новую оркестровую версию гимна СССР. Госкомиссия проголосовала именно за его аранжировку мелодии А. Александрова.
Итоги общественного и профессионального признания впечатляют: народный артист РСФСР (1978) и СССР (1989), лауреат Государственной премии СССР (1982).
Френкель был отзывчив и открыт: мог посодействовать без очереди получить жилплощадь или установить телефон, а сам при этом много лет прожил в коммуналке.
Тяжело заболев, композитор сменил климат и уехал в Ригу, но у смерти свои законы: 25 августа 1989 года композитора не стало. Рассказывают, что на похоронах звучали неотменимые «Журавли», записанные в исполнении автора.
Завершим наш очерк высказыванием неравнодушной слушательницы, найденным нами в Интернете: «Любимый Ян Френкель! Как замечательно, что было время, когда такие прекрасные, скромные, талантливейшие люди выступали на радио и на телевидении! Этот добрый, мудрый человек и сейчас несёт истинные человеческие ценности. И какой подлый антисемит скажет, что здесь нет глубины поистине русской души! Есть ли национальность у души, у сердца, правды, доброты, у порядочности? Какие мы счастливые — жили в эпоху прекрасных великих людей: композиторов, актеров, авторов, исполнителей. Они почти все уже ушли, но память о них осталась навсегда. Вечный вам покой, мои дорогие...»
Станислав Минаков
