Главные музеи страны активно скупают сомнительные «произведения» либеральной культуры
«Пощёчина общественному вкусу» — так назывался первый поэтический сборник кубофутуристов, вышедший в предреволюционные годы. В манифесте этих леваков был и призыв «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности...». Придя к власти, такие революционеры организовали в 1920-е настоящий погром классического искусства. Произведения старых мастеров в большом количестве продавались на Запад. Наследники подобных деятелей заметны и в наши дни...
Совсем недавно оригинальной «скульптурой» в виде резинового унитаза пополнилась на днях коллекция... Государственного Русского музея в Петербурге. Как официально объявлено, в хранилище этого храма классического русского искусства, созданного императором Александром III, поступил экспонат некого Владимира Козина, названный его автором «Вечные ценности». Такой ценностью, по его мнению, оказалась изготовленная из черной резины модель, в точности копирующая обычный предмет общего пользования, который посетители могли бы увидеть, не поднимаясь в залы музея, а в расположенном возле гардероба туалете. Однако руководство храма искусств, который ныне возглавляет Владимир Гусев, сочло необходимым принять это «творение» в свою постоянную коллекцию, выплатив из государственного кошелька его автору солидный гонорар. Настолько солидный, что он удивил самого «творца» «вечных ценностей». «Друзья, в это трудно поверить, но мой резиновый сра...к все же купил Русский Музей!» — с изумлением сообщил художник в «Фейсбуке». Его приятели тоже удивились: «Неужели реально купил??? Ваууу!!! Обычно берут в дар, максимум. Видно сра***к так ужорист, что не устоять было ГРМ, тяжело вздохнув, пришлось раскошелиться», — удивляется Андрей Кузнецов. «Да, реально», — ответил ему производитель унитазов, а на вопрос о сумме гонорара лаконично ответил: «Достаточно — за музей не стыдно».
Что ж, Козину, участнику художественного объединения «Товарищество "Новые тупые"», не стыдно. Но стыдно за музей стало его посетителям, которые с возмущением узнали о таком «пополнении коллекции» государственного хранилища лучших произведений живописи России. В сети появилась масса негодующих комментариев.
Между тем стало известно, что в Русском музее находится уже 11 произведений творца унитазов.
Некоторые пользователи с сарказмом напоминают, что в своем пристрастии к местам общего пользования автор и музей в Петербурге – вполне в русле современных либеральных трендов в искусстве «прогрессивных творцов» Запада. В сентябре 2016 г. еще более экстравагантное приобретение совершил Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке. Посетителям галереи предлагается уникальная возможность использовать по прямому назначению унитаз уже не из резины, а из золота, созданный итальянским художником Маурицио Каттеланом.
По задумке автора, экспонат разместили в отдельной ванной комнате, где можно уединиться. Каттелан заявляет, что инсталляция посвящена проблеме экономического неравенства. При этом цена золотого унитаза держится в секрете, известно лишь, что он был создан на пожертвования частных лиц. Кстати, и размещен он не в государственном, а в частном музее: даже в свободолюбивых США никому не пришло в голову оплачивать такой «шедевр» из государственной казны.
Впрочем, ничего «революционного и новаторского» в произведениях Каттелана и петербургского доморощенного творца сортирной эстетики нет. Первопроходцем в этой области «сантехнического» искусства был француз Марсель Дюшан. Его работа «Фонтан», представляющая собой обычный писсуар, была представлена на выставке Общества независимых художников еще сто лет назад, в далеком 1917 году. Так, что если уж исходить из строгих критериев оригинальности, то Козин – всего лишь жалкий эпигон давным-давно отработанных «новинок».
Удивляет сегодня Русский музей не только этим. Петербургский православный художник-реалист Антон Овсянников, например, был шокирован выставкой «Портрет семьи», проходившей в корпусе Бенуа Русского музея. Живописец охарактеризовал мероприятие как кощунство. «Я даже не знаю, по какой стороне мне был нанесен удар больше в данном случае – как по художнику или как по главе семьи? Думаю, что именно как по мужу и отцу больше. У меня, слава Богу, прекрасная семья – жена и четверо детей. Мне было ужасно неприятно наблюдать козла в виде отца семейства или же каких-то мутантов, кушающих борщ за семейным столом... Гадко – другого слова нет у меня», – таково впечатление Овсянникова от выставки, в частности, от размещенной на ней композиции «Алтарь семейных ценностей», где в уродливом виде изображен иконостас.
«У меня один вопрос, на самом деле. К руководству музея! К господину Гусеву, как его директору. Каким образом их пустили в Государственный Русский музей? И кто эти искусствоведы, решившие, что подобное «самовыражение» имеет право быть представлено на данной экспозиции?» – вопрошает художник.
Впрочем, за стенами Русского музея сегодня порой творится и не такое... Мерзкий скандал разразился недавно во время устроенной там выставка Зураба Церетели «Возможные миры». Из-за болезни сам мэтр не смог приехать из Москвы на вернисаж. И надо сказать, ему повезло, потому что он не стал свидетелем самой гнуснейшей пакости. Некая Оксана Шалыгина, называющая себя директором издательского дома, вдруг задрала юбку, спустила трусы и... извлекла из промежности книгу, которую тут же вручила ошеломленной дочери Церетели!
От омерзения и стыда публика и журналисты растерялись, а свой хулиганский поступок сама пакостница объяснила будто бы «перфомансом», изображавшим... рождение книги!
По ее словам, это была презентация новой книги акционистов Александра Бренера и Барбары Шурц.
«Это, – заявила Шалыгина, – в прямом смысле была буквализация текста книги, которую я представляла. Она рассказывает о похождениях босоногой бродяжки по имени Бомбастика, которая появляется то тут, то там в разных частях Европы, извлекает из влагалища всевозможные предметы и довольно невинно проказничает. Очень, на мой взгляд, веселая и познавательная книга».
Впрочем, потом выяснилось, что Шалыгина – гражданская жена нынешнего кумира либералов – «художника» Петра Павленского, отличившегося не менее гнусными выходками: прибиванием мошонки гвоздями на Красной площади и т.п. Поразительно, что после такой омерзительной выходки пакостницу, которая почему-то оказалась в числе почетных гостей музея, не задержали, никто наказан не был, а администрация вообще никак на это вопиющее кощунство в его стенах не отреагировала. Так что после случившегося появление в экспозиции хранилища русской классики унитаза для его нынешнего руководства, как видно, – вполне закономерная вещь.
Твердо держат курс в сторону «унитазно-либеральных ценностей» Запада и в Государственном Эрмитаже. Как уж писало «Столетие», скандал там разгорелся вокруг недавней выставки бельгийского художника Яна Фабра, которому охотно предоставили классические залы крупнейшего музея России для пугающей экспозиции рогатых жуков и скелетов дохлых собак, объяснив это желанием ознакомить петербуржцев с «современным искусством».
Недавно в связи с многочисленными жалобами петербуржцев прокуратуре даже пришлось производить проверку другой скандальной выставки в том же Эрмитаже – братьев-англичан Джейка и Диноса Чепменов «Конец веселью». Выставка представляла из себя 9 витрин-аквариумов, где авторы глумились над христианскими символами, а под предлогом показа ужасов нацизма были представлены свастики, трупы, кровавое месиво из пластиковых фигурок героев западной масс-культуры.
Однако за «новаторов» вступился тогда лично директор Эрмитажа Михаил Пиотровский.
Он срочно созвал пресс-конференцию, на которой энергично обрушился на петербуржцев: «Потрясающий пример культурной деградации общества и высокие рассуждения о кресте, за которыми нет сути религиозной, – гневно заявил глава музея. – Только идиоты могут считать, что выставка оскорбляет крест. Речь идет о страшном суде в наше время. Что искусство, а что нет, определяет только музей, а не уличная публика», – заявил директор, не исключив, что многие письма протеста в Эрмитаж «могут быть написаны душевнобольными».
«Когда я пишу человека, я никогда не забываю, что он — образ и подобие Божие, – заявил в одном из интервью народный художник России Илья Глазунов, как бы отвечая Пиотровскому, который назвал посетителей Эрмитажа «идиотами». – Я за то, чтобы русская школа великого европейского реализма, наша Академия несла хоругвь святости русского искусства... Искусство должно быть понятно, дорого, и тогда оно демократично. А если оно непонятно, не надо говорить, что русское быдло в нем не разбирается. Мы все отличаем искусство от неискусства».
Так может, широко распахнув двери петербургских музеев для демонстрации унитазов, дохлых собак и других «шедевров» либеральных новаторов при искусстве, нынешние руководители главных музеев страны, бережно берегут другие, доверенные им подлинные сокровища классического искусства? Этот вопрос особенно актуален стал сейчас, когда музейное сообщество Петербурга вдруг активно ополчилось против решения передать Исаакиевский собор Русской православной церкви. Один из аргументов их протеста состоит в том, что, мол, Церковь не сможет достойно сохранять произведения искусства.
И тут невольно вспоминается строка из басни Крылова: «... не лучше ль на себя кума оборотиться?». Ведь всем памятен громкий скандал 2006 года в Эрмитаже, когда в его фондах обнаружилась пропажа коллекции из двух с лишним сотен экспонатов XIX – начала XX века общей стоимостью 130 миллионов рублей. После этой сенсационной кражи бывший заместитель председателя Счетной палаты РФ Юрий Болдырев заявил, что необходимо вернуться к итогам проверки деятельности Эрмитажа, проведенной Счетной палатой РФ в 1999 – 2000 годах.
«Наши сотрудники до проверки в Эрмитаже нигде не встречали такого сопротивления – ни в Третьяковке, ни в Русском музее, – заявил он. – Из отчета ясно видны те механизмы, не побоюсь такого слова, воровства, которые были созданы в крупнейшем музее страны под руководством его директора Михаила Пиотровского и его покровителя Михаила Швыдкого».
Юрий Болдырев в прямом эфире привел такой эпизод. При проверке в 1999 году обнаружилось, что около 220 тысяч особо ценных культурных объектов вообще не были записаны на конкретном материально ответственном лице.
Часть предметов поначалу находилась в неизвестном месте, а спустя пару недель Михаил Пиотровский показывал их как «неожиданно нашедшиеся». «Откуда они появлялись? Уж, не из частных ли коллекций?» – задал вопрос Юрий Болдырев.
Однако никакого полноценного расследования так проведено и не было, а сам Пиотровский отделался лишь легким испугом, пообещав усилить охрану. Однако и сейчас никто не проверяет, что выносят в своих сумках сотрудники музея и их гости со служебного входа, где для порядка скучает полицейский.
А как обстоит дело с охраной сокровищ Русского музея? И здесь далеко не все благополучно. Несколько лет назад была задержана начальник службы безопасности музея Ирина Кузнецова. Искусствовед по образованию, глава службы безопасности последние 20 лет, номинантка на звание Женщина года. И вдруг – финансовые махинации! Для Русского музея закупили электронную систему пропуска – на сумму 8,5 миллионов рублей, но реально они стоили всего 4,5 млн. Таким образом, 4 миллиона исчезли.
Имели место и другие неприятные истории. В 2009 году известный петербургский коллекционер Андрей Васильев приобрел за 250 тысяч долларов картину знаменитого русского авангардиста первой трети ХХ века Бориса Григорьева. Она называлась «В ресторане». Экспертом, давшим заключение о подлинности полотна, была бывший куратор отдела искусства ХХ века Русского музея Елена Баснер. После такого заключения сомневаться в подлинности картины у Васильева не было никаких оснований. В 2011 году он представил полотно на выставку в Москву. А там проверили его подлинность. Две независимые экспертизы установили, что эта картина – подделка. Более того, выяснилось, что оригинал этого полотна хранится в Русском музее, где до 2003 года и работала Елена Баснер. И называется он «Парижское кафе». В 2012 году было возбуждено уголовное дело по статье «Мошенничество в особо крупном размере», и в рамках его расследования Е. Баснер задержали. Однако судом она была оправдана, хотя, давая положительное заключение на подделку, Баснер отлично знала, что подлинник хранится в Русском музее. Авторов же подделки суду установить вообще не удалось.
Еще более громкий скандал разразился в Русском музее в 80-е годы прошлого века. Началось с того, что в частных коллекциях в Москве были обнаружены рисунки Павла Филонова, которые, по документам, хранились в Русском музее. Последовало разбирательство, и выяснилось, что в запасниках находятся искусно выполненные копии. Вот тогда-то и возникло знаменитое дело «о рисунках Филонова». Потому что копий, обнаруженных в запасниках, было гораздо больше, чем возвращенных оригиналов.
В частности, в 1985 году не досчитались восьми рисунков знаменитого художника, подмененных копиями. Правда, они быстро обнаружились... в Музее современного искусства Центра Жоржа Помпиду во Франции.
Потребовались 15 лет и колоссальная работа наших внешнеполитических ведомств, чтобы в 2000 году семь из восьми замененных копиями рисунков вернулись на родину, в Русский музей. Однако, как и в деле с Баснер, никто за подделки так и не был наказан. Уголовное дело, хотя и возбуждалось, но в 1997 году было прекращено за истечением срока давности. Один из рисунков Павла Филонова так и остался в парижском музее.
Возмущение у петербуржцев вызвала проведенная под эгидой Гусева дорогостоящая реконструкция легендарного Летнего сада (он находится под юрисдикцией Русского музея). «Вот и нет Летнего сада», – так отреагировала на «ремонт», который буквально изуродовал любимый петербуржцами исторический объект, газета «Аргументы недели». «Ради чего, – писала газета, – были потрачены огромные деньги и растоптана память миллионов людей? А ради того, что у нас много энергичных, амбициозных людей, которые, как большевики в своё время, очень хотят прочно навязать людям свои галлюцинации. Идея реконструкции Сада по каким-то мифическим наброскам XVIII века стала наливаться грозной силой тогда, когда Летний сад ушёл в подчинение Русскому музею (это произошло в нулевые годы нашего века). Именно директор музея В. Гусев и его заместитель В. Баженов взяли на себя историческую ответственность за подмену одного Летнего сада другим. Взяли – пусть несут. Если они в состоянии безмятежно спать ночью после того, что свершили, – Бог и Пушкин им судьи».
