Трагедия начала войны и триумф Победы настолько органически переплелись в нашем сознании, что стали единым целым.
Их не отделить друг от друга – 1941-й и 1945-й: Брестская крепость на Буге и «подземная Брестская крепость» в Аджимушкайских каменоломнях, красное знамя над рейхстагом и поднявшийся над поверженным Берлином бронзовый памятник советскому солдату со спасенной им при штурме германской столицы немецкой девочкой на руках. А у ног нашего воина – спасенная Европа, и, опустив меч, смотрит он в сторону Запада, прикрывая собой Россию...
Только у нас могло родиться такое общенародное движение, как «Бессмертный полк», соединивший в одном неразрывном потоке судьбы многих поколений – «от героев былых времен» и до наших дней.
Светлыми обелисками поднялись над ним в прошлом году более 12 миллионов фотографий тех, кто добыл Победу. Мой отец Алексей Александрович шел в парадном строю по Красной площади 7 ноября 1941 г., прошел всю войну, которую закончил заместителем начальника штаба полка, награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. У меня тоже есть фотография - маленький «полк» моей памяти, органически связанной с большим «Бессмертным полком», его неотъемлемая частица.
На потертом снимке справа – мой отец, 19-летний лейтенант (по документам 20-летний, год приписал, как и многие другие), и его старший брат Иван Александрович, майор-десантник. Они встретились случайно на одном из бесчисленных перекрестков войны. И сфотографировались. На долгую память.
Первый и последний раз в жизни. И память действительно сказалась долгой.
Отец рассказывал, что старший брат поделился с ним тогда великой тайной: на днях его батальон выбрасывают в район Аджимушкайских каменоломен, что недалеко от Керчи. Там попавшие в окружение части Красной Армии, используя старые подземные выработки, заняли круговую оборону и дерутся с превосходящими силами немцев, надо помочь нашим. Уже после войны пришло сообщение, что майор И. Панов пропал без вести. Выяснилось, что немцы ждали высадки десанта и расстреляли его в воздухе. Вроде как и того предателя потом нашли, который сообщил немцам о предстоящей воздушно-десантной операции…
Своего родного дядю я видел только на фотографии. Удалось узнать, что начальником штаба подземного гарнизона был то ли майор, то ли капитан с такой же фамилией и именем… И пока все.
Подземная крепость держалась до последнего. С 18 мая 1942 г. по 31 октября 1942 г. почти без воды, еды и свежего воздуха. Фашисты замуровали почти все выходы из каменоломен. Привезли из Берлина специалиста по смертельным газам, который исправно травил наших бойцов. Не сдался никто. Делали по ночам вылазки, жестко держали оборону, гибли, но не пустили немцев внутрь.
Полегло там, говорят некоторые исследователи, тысяч 20 наших солдат и офицеров - больше, чем в Брестской крепости. Но не количеством жертв измеряется высота подвига. Мужество, доблесть, верность народу, военной присяге никакой мерой не измерить. Да и нет такой меры…
После войны документы нашли только на несколько сотен из всех павших в каменоломнях. Майор Панов в этих списках не значится.
И вот сегодня читаю на обратной стороне фотографии: «Маме от сыновей Ивана и Алексея. Г. Дмитров. 18 (то ли июня, то ли июля, цифр не видно. – В.П.), 1942 г.» Наверное, есть такие надписи и на многих других фотографиях фронтовиков. Их бы тоже показать миру, портреты тех, кто спасал человечество от «коричневой чумы». И не только на фронте, но и в тылу, который тоже был фронтом. С той лишь разницей, что там не стреляли.
Не дождалась моя бабушка сыновей с войны. Когда призвали в армию еще и третьего, младшенького Васю, стрелком-радистом бомбардировщика Авиации дальнего действия, заболела, слегла и больше не встала… Я не видел ее никогда. А фотография попала ко мне несколько лет тому назад. Мама отдала незадолго до кончины. И вспомнила при этом многое из того, что до той поры было мне неведомо. Не принято было в прошлые времена о себе рассказывать, о своих родных и близких. Тем более, если биография, с точки зрения «компетентных» органов, не совсем «чистая». А ведь был у меня еще один дядя Ваня, по материнской линии, боевой летчик, герой-фронтовик. Сегодня его некому представить в «Бессмертном полку», кроме меня.
В свой первый после окончания военно-авиационного училища отпуск он в июне 1941-го приехал домой, в небольшой городок Киевской области, в 3 часа утра 22 июня. Радости было много – года четыре не виделись. Стол накрыли прямо в саду, под вишнями да под черешнями.
Только чарки успели налить, а тут какие-то самолеты тучей на город налетели. Черным вороньем закружили над железнодорожной станцией, вокзалом, водокачкой. Там страшно загремело, в голубое небо, закрывая яркое утреннее солнце, поднялись столбы огня, клубы дыма и пыли. «Учения, что ли, в воскресение?», - удивился дедушка.
«Это война», - сказал дядя Ваня, собрался, попрощался и уехал. Защищать страну Советов (война Отечественной еще не называлась). Ту страну, неправедного суда которой его родителям удалось избежать только чудом. Летним вечером 1933 года прибежала к дедушке, маминому отцу, дальняя родственница, сказала со страхом: комиссары приехали, у меня остановились – водку хлещут, будут завтра тебя раскулачивать, и еще хвастались они, что, может, и убьют всех, прячьтесь! А куда?.. Похватали дедушка с бабушкой что из одежды да утвари на глаза попалось, побросали на телегу, четверых детей мал мала меньше на вещи усадили и подались на ближайшую станцию. Сели в первый попавшийся поезд и докатились до Одесской области, а там – голод целые деревни выкосил. Пустых домов много, в любой заселяйся. А крошки хлеба нигде не найти, и дала бабушка маме и дяде Ване, 13-летнему подростку, холщовый мешок на веревочке через плечо и отправила по домам милостыню просить. Что добрые люди давали, тем и жила семья. А давали по горсточке… Сами ботву ели.
Еще за колосками на ржаное поле по ночам ходили тайно, чтобы не попасться, не то могли по закону «о трех колосках» в тюрьму упрятать. С тех пор остался у мамы шрам на ноге – острой стерней поранилась. В общем, только одной беды избежали, как другая навалилась. Оставалось лишь помереть с голоду. И тут узнал дедушка, что набирают переселенцев в Сибирь и в Забайкалье, записался вместе с семьей. Погрузили их в теплушки и повезли в дальние края. По дороге младшенький сынок умер. Хлеба им дали только после Москвы. Прежде чем съесть положенную краюшку, долго вдыхали вкусный запах и не могли надышаться… Через месяц с небольшим докатила их железная дорога до города Улан-Удэ, столицы Бурят-Монгольской АССР. Там и осели.
Жили со страхом, с оглядкой, что НКВД их найдет и все равно «раскулачит». К 1940 году страхи улеглись, и было решено возвращаться обратно на Украину, но не в родовую деревню, в соседний город. Мне году эдак в 1980-м показали фамильную усадьбу, из которой пришлось бежать в 33-м. С тех пор в большом двухэтажном особняке размещается сельская школа-десятилетка. Широкое подворье занял спорткомплекс, а в былые времена, вспоминал дядя Ваня, когда по большим праздникам съезжались гости, здесь свободно размещалось около трех десятков двуконных экипажей… Думаю сегодня: а не предъявить ли Украине иск – поляки вот подготовили уж более 200 тыс. исков о возврате имущества? Наследников, вроде, больше нет.
…Короче говоря, поспешил молодой советский летчик Иван Мацевич на защиту «завоеваний Октября». Как уж он там до своего истребительного полка добрался, ему только и ведомо. Весточек от него до 46-го года не было. Да и как они могли дойти, эти весточки? Киев освободили только 6 ноября 1943 г., всю Украину – еще через год. А самолет дяди Вани подбили в небе над Будапештом, и потом было долгое лечение в госпитале… После он, наверное, лет десять служил в Венгрии. Приезжал. Привозил мне издания европейских картинных галерей. Эти толстые фолианты я с трудом мог держать в руках. Тексты все были на немецком, тогда и меня стали учить этому языку, хотя и по-русски еще плохо читал. «Чтобы понимал врага, если что… » - говаривала мама. (Может, нынешнее поголовное увлечение английским в России тоже пойдет на благо Родины в ее противостоянии с Западом? Не в этом ли и состоит «великий» замысел американизаторов России? Однако, не хотелось бы такого развития событий…)
Зная немецкий, мама, будучи в подполье, работала в бургомистрате (городском управлении), снабжала удостоверениями и пропусками партизан. А когда гестапо выследило ее, 18-летнюю девушку, и намеревалось арестовать, удалось ей бежать в глухое лесное село, к знакомым. Где и дождалась прихода партизан соединения генерала Сабурова. Далее была служба в зенитном дивизионе, состоящем сплошь из девушек, ожесточенные бои с немецкими самолетами.
В общем, всем миром встали на защиту страны, независимо от различий и личных обид. А взять историю войны с наполеоновским нашествием. Или - войну 1914 - 1918 гг. Когда дворяне и крестьяне, «графья-князья» и крепостные, православные, мусульмане, язычники в одном боевом строю ходили в атаку, последним патроном делились, из одного котелка ели, раны друг другу перевязывали.
По глубинной сути своей войны, которые веками приходилось вести России, всегда были Отечественными. Потому что не мы, а на нас нападали.
И не за власть, прежде всего, народ стоял насмерть, а за свою семью, дом, свою землю, воздух, воду, «березку, что во поле» - за все то, из чего и складывается понятие Родины. Третья Отечественная война, то есть – Великая Отечественная 1941-1945 гг. в этом смысле ничем от других войн не отличалась.
Европе этого не понять. Америке – тоже. У агрессоров даже такого понятия – Отечество - быть не может, так, одно название, пустой звук, пропагандистский посыл. У них давно чувство Родины вытеснило право собственника. Кажется, им потому, по большому счету, все равно, что их родину заполоняют чужеродные мигранты – была бы сыть да благодать. В Европе до сих пор гордятся тем, что добровольно сдавались Гитлеру, становились германской колонией исключительно ради того, чтобы сохранить материальные ценности.
Мы на других ценностях воспитаны. Пришлось мне служить в 23-й танковой дивизии. Во время войны это был знаменитый 23-й танковый корпус, где Героями Советского Союза стали около 30 воинов. А в одном танковом экипаже их было двое: командир младший лейтенант Василий Рева (из Полтавщины) и механик-водитель старшина Василий Екимов, пермяк, оставшийся после войны на Украине. Как и многие другие фронтовики. Я был на встречах Василия Григорьевича Екимова с молодыми воинами. Видел, как они впитывали уроки боевого мастерства. И – мужества.
В сентябре 1944 г. танкисты 3-й Чаплинской Краснознаменной танковой бригады, в составе которой воевал экипаж, вели бои за румынский город Меркурий-Чиукулуй. Румыны оборудовали там хорошо укрепленный район. Видимо, по примеру своих немецко-фашистских союзников, установивших на пути к Берлину в районе Зееловских высот бетонные надолбы, они таким же образом решили перекрыть дорогу советским войскам.
Танкисты, не дожидаясь подхода саперов и пехоты, начали сами проделывать проходы через противотанковые препятствия. Набрасывая тросы на стальные рогатки и надолбы, они растаскивали их танками, вручную снимали противотанковые мины. Под сильным огнем врага старшина Екимов вел танк вперед, прокладывая дорогу другим машинам. Когда в танк угодил снаряд и поврежденная правая рука механика-водителя перестала двигаться, он продолжал управлять машиной одной рукой.
Завязались уличные бои. Екимов раздавил гусеницами три противотанковых орудия, четыре пулеметных гнезда и более двадцати пяти вражеских солдат. Когда в танк попал второй снаряд и загорелся топливный бак, старшина Екимов своим телом упал на него и затушил огонь. Рядом был командир Василий Рева. Надо было покинуть боевую машину.
Танкистам знакомо это чувство незащищенности, когда они выходят из-под защиты брони. Кажется, стоишь под огнем словно голый… Однажды, во время боевых действий уже после войны, над моей головой со злобным шипением пролетела очередь из крупнокалиберного пулемета, врезалась в стену за спиной. Страха не ощутил, но товарищи через сутки заметили у меня седые волосы… А сколько пулеметов одновременно целилось в Екимова и Реву? Сколько пушек? Сколько било по ним автоматов, винтовок?.. Звание Героя просто так не дается.
Мужество наших воинов в той страшной войне словами не передать! И да простят меня ветераны, не подумают плохо, но, видимо, к лучшему, что большинство из них, в том числе и мой отец, его братья, братья моей мамы и мама тоже не дожили до дней нынешних: они бы не вынесли такого позора, такого надругательства над памятью, когда бывшее фашистское отребье и их прихвостни без единого выстрела захватили Киев, топчут натовскими ботинками улицы украинских городов, маршируют в факельных шествиях с криками: «Бандера придет – порядок наведет».
Значит, опять будут Бабий Яр в Киеве, Яновский лагерь и концлагерь «Цитадель» во Львове, другие концлагеря? На оккупированных украинских землях «функционировало» их около 180. Такой «новый» порядок сулят Украине необандеровцы?
Да, именно такой: сожженные нацистами в Одессе люди, многотысячные жертвы в развязанной киевской хунтой гражданской войне на уничтожение Донбасса и Луганска, репрессии, зверства против инакомыслящих – это лишь некоторые примеры современного украинского геноцида, подобного фашистскому. А что «цивилизованная» Европа? Америка? В упор не желают видеть кровавых злодеяний своих киевских марионеток.
Мне довелось побывать в бывшем концлагере Заксенхаузен, от бетонной стены которого с вышками для пулеметов до ближайших домов г. Ораниенбурга (рядом с Берлином) рукой подать. Был апрель, и в аккуратных грядках возле ухоженных домов ковырялись пожилые немцы и немки. Стал спрашивать их, переходя от дома к дому: что они видели? Они должны были помнить все, но многие отвечали «Не видели ничего», другие молча поворачивались ко мне спиной и уходили. Тотальная амнезия! А ведь здесь с 1936 по апрель 1945-го четыре (!) печи крематория дымили круглосуточно. Даже в конце апреле 45-го было уничтожено около 13 тыс. людей, а всего - более 100 тыс. Над чугунными воротами сохранилась циничная надпись «Arbeit macht frei» («Работа делает свободным»), а за ними на узниках ставились бесчеловечные медицинские опыты... Страшно было смотреть на сохраненные в качестве музейных экспонатов результаты этих «экспериментов».
…Илью Варшавского «новый порядок» коснулся напрямую: когда он шел с боями на запад, его родственников уничтожали в Освенциме. Мы встретились в Карпатах, на границе Словакии, где отмечалась очередная годовщина освобождения Чехословакии. Мое внимание привлек орден Отечественной войны I степени на его мундире еще послевоенного образца. Подполковник в отставке рассказал историю этой боевой награды.
Дело было на Дуклинском перевале, где в сентябре 1944 года шли тяжелые бои с немцами. В какой-то момент сражения артиллерийская батарея, в которой Варшавский командовал взводом, была остановлена на высоте Безымянной, чтобы пополнить боезапас и дать людям возможность хотя бы сутки отдохнуть. И как только раздалась команда «Отбой!», артиллеристы уснули прямо на земле. Поставили только одного часового: чего бояться в тылу своих войск?
Под утро стало прохладно. Старший лейтенант Варшавский озяб и проснулся. На горах клочьями лежал туман. Особенно густым он становился в небольшой долине, откуда вдруг появились немецкие солдаты. Не видя батарею, они плотными цепями заходили в тыл наступающим советским войскам. Расстояние до них не превышало 500 метров.
Илья тихо разбудил комбата, вдвоем подняли всех, осторожно привели орудия в боевое положение. И хотя гаубицы не предназначены для стрельбы прямой наводкой да еще сверху вниз, было решено открыть огонь. Когда через час на помощь пришла пехота, все было кончено – в долине лежали несколько тысяч (!) гитлеровцев.
А ведь артиллеристы могли и не ввязываться в бой, фашисты не заметили бы их. Но батарея стала насмерть против значительно превосходящего врага. И выстояла.
Комбат был удостоен звания Героя, Илью Варшавского наградили орденом. О своих погибших в концлагере родственниках он узнал значительно позже. Но у каждого из советских воинов был к немцам свой, особый счет…
Когда я служил в Европе, то неоднократно приглашал маму приехать. Корпункт находился в пригороде немецкой столицы - Постдаме, и мама категорически отказывалась ехать «в фашистское логово». Ей была ненавистна даже немецкая речь, притом что в детстве сама учила меня этому языку. Но все-таки приехала. На две недели. Побывали с ней в разных городах Германии, осмотрели много достопримечательностей. А за сутки до отъезда попросила меня мама отвезти ее в Берлин и оставить в центре города. На целый день. Решила вспомнить язык, так она объяснила свое решение…
Когда вечером встретил маму, она уже не ненавидела немцев, стала воспринимать их как обычных людей, хотя об ужасах войны до конца дней своих не забыла.
«Бессмертный полк» тоже зовет к миру, добру и согласию. И если в прошлом году эта благородная акция состоялась в 26 странах мира, то в этом намерены ее провести уже в 39, включая, например, Канаду, Австралию, Швейцарию и даже Индонезию.
И когда я слышу, что не надо, дескать, таким образом «милитаризировать» День Победы, а тем более - военным парадом и песней «Священная война», хочу в ответ привести строки, написанные поэтом Юрием Вороновым, пережившим в детстве фашистскую блокаду Ленинграда: «Я не напрасно беспокоюсь,//Чтоб не забылась та война: //Ведь эта память — наша совесть.//Она,//Как сила, нам нужна...» Да и, в конце концов, великая Победа была добыта в суровых боях с оружием в руках. У нас испокон веков на тризнах звенела сталь, звучали клятвы верности Отчизне. Это пусть объединенная Европа, выступившая почти в полном составе на стороне Гитлера против СССР, отмечает дни покаяния, примирения и памяти жертв нацизма. Там победы не было. Там было поражение. «Крестовый поход» под знаменами фюрера завершился крахом.
А у нас 9 Мая – всенародный праздник. Но в этот день мы и 22 июня 1941 г. непременно вспоминаем. Это – как два крыла нашей памяти, только одно черное, а другое белое. Стоит лишить Россию хотя бы одного из этих крыльев, начнет терять она силу свою историческую. Не такой хотели видеть нашу страну фронтовики.
Радует потому, что на сегодняшний день каждый десятый гражданин России заявил о своем желании пройти в составе «Бессмертного полка». Сколько же это может быть «штыков», если опять, не приведи Господь, из всех «репродукторов» раздастся клич: «Вставай, страна огромная!»? Этого и боятся наши недруги. И правильно делают! Мы чтим наши традиции, и уже тысячу лет Русь-Россия исполняет главный завет святого благоверного князя Александра Невского: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет». А кто с добром – хлебом-солью встретим.
Валерий Панов
