Как и положено автору фантастических произведений жизнь и смерть писателя Александра Беляева (1884-1942) которого считают основоположником советской фантастики и даже называли российским «Жюлем Верном», окутана тайнами и мифами. До сих пор неизвестно в точности, где он похоронен, а также что искало гестапо в его доме в оккупированном Пушкине (Царском Селе) под Ленинградом.
Увы, время безжалостно: для многих наших современников фамилия писателя уже ничего не говорит. Но достаточно назвать книги Беляева и фильмы, по которые они были сняты, как все сразу его вспомнят: «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля», «Ариэль», «Звезда КЭЦ» (КЭЦ — инициалы Константина Эдуардовича Циолковского) и многие другие. Всего он написал более 70 научно-фантастических произведений, в том числе 13 романов. Они и составляют «золотой фонд» фантастической литературы времен СССР. А замечательную картину «Ленфильма» «Человек-амфибия», ставшую советским блокбастером, нередко показывают по телевидению до сих пор.
Родился Александр Беляев в Смоленске, в семье православного священника, настоятеля церкви Смоленской иконы Божией Матери. С ранних лет его влекла к себе музыка: он самостоятельно научился играть на скрипке, рояле и музицировал часами. Занимался фотографией, изучал эсперанто. И, конечно, много читал, особенно увлекался приключенческой литературой.
Был непоседой, что и обернулось драмой на всю жизнь. Мечтая о полётах, юный Саша пытался взлететь и, привязав к рукам веники, прыгнул с крыши с зонтом и самодельным парашютом, сделанным из простыней. Но неудачно приземлился, повредил спину. Эта травма впоследствии привела к развитию туберкулёза позвоночника и к инвалидности.
Отец, желая видеть в сыне продолжателя своего дела, отдал его в духовное училище. По окончании его Александр был переведён в Смоленскую духовную семинарию, но священником не стал, будучи убеждённым атеистом. А, увлекшись театром, подписал контракт с театром смоленского Народного дома. Играл в спектаклях, а поступил в Демидовский юридический лицей в Ярославле. Но и юристом в итоге не стал, а после смерти отца подрабатывал, давал уроки, рисовал декорации для театра, играл на скрипке в оркестре цирка, печатался в городских газетах как музыкальный критик.
Во время революции 1905 года Беляев принял участие в студенческих волнениях и в строительстве баррикад. В секретных отчётах жандармерии он проходил под кличкой «Живой». За будущим писателем была установлена слежка, жандармское управление провело у него обыск.
Лицей он все-таки окончил, начал заниматься юридической практикой и вскоре приобрёл известность как юрист, у него появилась постоянная клиентура. Одним из самых громких дел с его участием стала защита еврея, которого обвиняли в убийстве русского ребёнка «в целях использования его крови для приготовления мацы». Доказать невиновность мужчины помог перевод Талмуда: в Писании не говорилось о том, что кровь иноверцев можно использовать для такого жертвоприношения, а значит, обвиняемому не было смысла совершать убийство. После этого дела на улице с Беляевым то и дело почтительно раскланивались местные евреи.
За защиту богатого лесопромышленника Скундина молодой поверенный получил хороший гонорар. Беляев смог снять и обставить хорошую квартиру, приобрести неплохую коллекцию картин, собрать большую библиотеку. Съездил в Европу: побывал во Франции и Италии.
Когда началась Первая мировая война, Беляева не взяли в армию по состоянию здоровья. А в 1915 году он заболел туберкулёзом позвонков, осложнившимся параличом ног. Тяжёлая болезнь на шесть лет приковала его к постели, три года он пролежал в гипсовом корсете. Молодая жена его бросила, заявив, что не для того она выходила замуж, чтобы ухаживать за больным мужем.
Но Беляев не сдавался, в больнице начал писать стихи, изучал иностранные языки, медицину, биологию, историю, технику, много читал. Познакомился с Маргаритой Магнушевской, работавшей в библиотеке, которая потом стала его новой женой. Только в 1921 году Беляев поднялся с постели. Ему изготовили целлулоидный корсет, он смог ходить и работать. Стал заведующим школы-колонии, потом поступил на должность инспектора уголовного розыска, где организовал фотолабораторию. А в 1923 году Александр Беляев перебрался с семьёй в Москву.
Работая в наркомате почт и телеграфов, он публиковал в ведомственном журнале «Жизнь и техника связи» очерки по истории радиотехники, что вдохновило его на создание романа «Борьба в эфире (Радиополис)». Так началась его серьёзная литературная деятельность. Он печатал научно-фантастические рассказы, повести в журналах. В 1924 году в газете «Гудок» опубликовал рассказ «Голова профессора Доуэля», который потом лёг в основу романа.
Сам Беляев называл это произведение автобиографической историей, поясняя: «Болезнь уложила меня однажды на три с половиной года в гипсовую кровать. Этот период болезни сопровождался параличом нижней половины тела. И хотя руками я владел, всё же моя жизнь сводилась в эти годы к жизни „головы без тела“, которого я совершенно не чувствовал — полная анестезия…».
В 1928 году Беляев с семьёй переехал в Ленинград, и с тех пор стал уже настоящим профессиональным писателем. В журнале «Вокруг света» вышло третье издание «Человека-амфибии», был опубликован роман «Продавец воздуха», роман «Человек, потерявший лицо», напечатали повесть «Золотая гора»; вышел роман «Властелин мира».
В январе 1932 года писатель вместе с женой и дочерью Светланой переехал из Ленинграда в пригород — Детское Село (нынче город Пушкин). Но в это время в СССР в редакциях стали плохо принимать фантастику, которую считали «элементом, чуждым социалистическому строю».
В конце июля 1934 года Беляев встретился с Гербертом Уэллсом, приехавшим в Ленинград, и начал переписку с Циолковским. 14 июня 1941 года, за несколько дней до Великой Отечественной войны, в издательстве «Советский писатель» вышла последняя прижизненная книга Беляева — сигнальный экземпляр романа «Ариэль».
В своих романах Александр Беляев оказался пророком. Он предвосхитил появление огромного количества изобретений. Но при жизни писателя над его идеями посмеивались, называя их «научно несостоятельными». Однако позднее почти все они были воплощены в реальной жизни.
Это и подводные поселения и фермы, и подводная съёмка, и телевидение, и ранцы-буксировщики для пловцов («Подводные земледельцы», «Чудесное око»). Им были предсказаны пилотируемые космические полёты, выход в открытый космос, полёт на Луну и орбитальные станции («Звезда КЭЦ», «Прыжок в ничто»). Также Беляев предвидел достижения в биологии и медицине: создание новых органов человека, сохранение жизнедеятельности изолированных органов; трансплантология, операции на хрусталике, пластическая хирургия, управление настроениями и действиями живого организма, регулирование роста человека через воздействие на эндокринную систему, препараты, снимающие утомление и стимулирующие умственную деятельность, замораживание как способ временно приостановить биологическое функционирование («Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля», «Человек, потерявший лицо» и др.). А кроме того, мобильный телефон, радиолокатор, интроскоп/интравизор («Борьба в эфире»), беспилотные летательные аппараты («Властелин мира»); микробиологическое производство («Вечный хлеб») и др.
Незадолго до войны писатель перенёс очередную операцию, тёща и дочь также имели серьезные проблемы со здоровьем, поэтому семья Беляевых эвакуироваться отказалась. Беляев в это время был полулежачим больным, встававшим только чтобы сходить по нужде. С началом войны Беляев безуспешно пытался опубликовать фантастический рассказ «Чёрная смерть» о неудавшейся подготовке нацистскими учёными бактериологической войны. Он послал рукописи в газету «Красная звезда» и журнал «Ленинград», но ему ответили отказом.
В сентябре 1941 года город Пушкин был оккупирован нацистами. Гестапо неожиданно заинтересовалось писателем. Из дома исчезла папка с документами, все бумаги Беляева перерыли во время тайного обыска. Жена писателя прятала рукописи в чулан соседней квартиры, оставленной жильцами. Беляев снова тяжело заболел и больше уже не вставал с кровати.
Дочь Светлана вспоминала: «Зимой сорок второго есть нам было уже совсем нечего, все запасы подошли к концу. Соседи уехали и отдали нам пол кадки перекисшей капусты, на ней и держались. Отец и раньше ел мало, но пища была более калорийной, кислой капусты и картофельных очисток ему не хватало. В результате он начал пухнуть и 6 января 1942 года скончался». По словам родственников, писатель умер от голода и холода. Было ему всего 58 лет…
«Когда я умру, не надо ни пышных похорон, ни поминок. Заверните меня просто в газету. Ведь я литератор и всегда писал для газет», — шутил Беляев еще до войны. По жестокой иронии судьбы почти так и произошло, когда он умер, с его трупа украли одежду, и жена завернула мужа в одеяло.
Тёща Беляева была шведкой, названной при рождении двойным именем Эльвира-Иоанетта. Незадолго до войны при обмене паспортов ей оставили только одно имя, а также, не мудрствуя лукаво, записали её и дочь немками. Из-за этой записи в документах жене писателя Маргарите и дочери Светлане немцы присвоили статус фольксдойче, и они были вывезены немцами в Германию. После окончания войны они вернулись в СССР и были без промедлений сосланы в Западную Сибирь. В ссылке несчастные провели 11 лет.
Однако публицист Фёдор Морозов выдвинул версию, будто смерть Беляева могла быть связана с тайной легендарной «Янтарной комнаты», исчезнувшей после войны. Дело в том, что последняя вещь, над которой работал Беляев, была посвящена именно этой теме. Ещё до войны он многим рассказывал о своём новом романе и даже цитировал знакомым некоторые отрывки.
Активно заинтересовались «Янтарной комнатой» и оккупировавшие Пушкин немцы. Они будто бы не смогли до конца поверить, что им в руки попала подлинная легендарная мозаика. Два офицера гестапо ходили и к Александру Романовичу, пытаясь выведать, что ему известно об этой истории. Рассказал ли писатель им что-нибудь, или нет, не известно. Однако именно с этим некоторые стали связывать его смерть.
Однако такая версия не выдерживает никакой критики. Беляев умер на глазах у родственников, которые после возвращения из ссылки рассказали журналистам, как все было на самом деле.
«Пока я достала от доктора свидетельство о смерти, пока сделали гроб, ждали лошадь, прошло две недели, — вспоминала Маргарита Беляева. — Приходилось ежедневно ходить в Городскую управу. Как-то прихожу и слышу, кто-то говорил: „Профессор Чернов умер“. И я подумала, хорошо бы похоронить их рядом. В дверях я столкнулась с женщиной. Мне почему-то показалось, что это жена Чернова. Я не ошиблась. Мы познакомились и договорились, что, как только я достану лошадь, мы вместе отвезем наших покойников и похороним их рядом. Чернова обещала сходить на кладбище и выбрать место. Наконец, я получила подводу, и мы поехали на кладбище. Когда мы добрались до Софии, начался артиллерийский обстрел. Снаряды рвались так близко, что нас то и дело засыпало мерзлой землей и снегом. Комендант кладбища принял наших покойников и положил их в склеп, как он сказал, временно. За место на кладбище мы заплатили в Управе… Я еще раз побывала на кладбище. <…> Муж все еще не был похоронен. Я рассказала коменданту, что мой муж известный писатель, и очень просила его похоронить не в братской могиле, а рядом с профессором Черновым. Комендант пообещал мне…».
Есть и еще одна версия смерти и похорон Беляева. Как писал петербургский фантаст Андрей Балабуха, немецкие литературоведы рассказывали, что германский военный комендант Пушкина, поклонник творчества писателя, которого переводили в Германии, якобы организовал Беляеву похороны «с почестями».
Александр Романович и в самом деле прекрасно знал немецкий язык, любил и знал Германию. Действие многих его рассказов протекали в ней. В его романе «Хойти-Тойти» Германия буквально «оживает» — её запахи, люди и нравы. Но и эта версия о «почетных похоронах», тоже, скорее всего, легенда.
На самом деле могильщик попросту не сдержал своего обещания, а закопал гроб писателя в общий ров вместо отдельной могилы, но где именно, неизвестно до сих пор. А памятная стела на Казанском кладбище Царского Села установлена на могиле его жены.
Владимир Малышев
