1 мая исполнилось 100 лет со дня рождения знаменитого мультипликатора
Советской анимацией мы можем гордиться по праву. Произвела она около двух тысяч мультфильмов, и эта её продукция стала воистину непревзойдённой. Не зря же папа Римский Иоанн Павел II утверждал: «Если хотите воспитывать своих детей в духе гуманизма, показывайте им советские мультфильмы». Он на дух не переносил советской власти, но, будучи неглупым человеком, отдавал должное советской анимации: созидательной, светлой, духоподъёмной.
Если бы Фёдор Хитрук ничего в своей жизни не сделал, а только создал мультфильм о Винни-Пухе, то и тогда бы он навечно вписал своё имя в историю отечественной анимации. Но по счастью на счету российского мультипликатора, режиссёра, сценариста, педагога и переводчика Фёдора Хитрука более 200 мультипликационных героев в 102 мультфильмах. Это он лично рисовал многих персонажей в «Серой Шейке», «Дяде Стёпе», «Оле-Лукойе», «Снежной Королеве», «Красной Шапочке», «Приключениях Буратино», «Царевне-Лягушке», «Каштанке», «Сказке о мёртвой царевне и семи богатырях», «Аленьком цветочке», «Двенадцати месяцах». Советскому, российскому и мировому зрителю Хитрук известен такими режиссёрскими работами, как «История одного преступления» – про тихого бухгалтера, убившего дворничиху; «Топтыжка» – про медвежонка из книг иллюстратора Чарушина; «Фильм, фильм, фильм!» – ироничная зарисовка про технологию кинотворчества; «Человек в рамке» м про чиновника, удушенного тисками своего равнодушия; «Каникулы Бонифация» – сказка про циркового льва, который приехал к бабушке в Африку. Бесспорной вершиной в веренице творений Хитрука явились три фильма про простодушного философа, чья голова набита опилками, Винни-Пуха. Эта советская экранизация сказки Алана Милна о забавном медвежонке стала одной из самых любимых и самых цитируемых за всю историю «Союзмультфильма».
Сам автор американской «диснеевской» версии Вольфганг Райтерман восторженно признавался, что Винни-Пух, сотворённый Хитруком, понравился ему куда больше собственного.
А знаменитый художник-мультипликатор, лауреат Государственной премии РФ Юрий Норштейн не устает повторять: «Все мы, отечественные анималисты, вышли из Хитрука»...
Ровесник революции Фёдор Хитрук родился в еврейской семье слесаря, который благодаря своему исключительному личному упорству стал инженером. Далеко шагнувший в десятый десяток жизни, режиссёр-мультипликатор вспоминал: «Отец мой Савелий Давыдович, вопреки всем жизненным невзгодам, стал инженером-станкостроителем, хотя имел явную предрасположенность к изящным наукам. Старый большевик, участник революции 1905 года, он был родом из Витебска и не раз мне рассказывал, как дрался в детстве со своим земляком, еврейским мальчиком по имени Марк, а по фамилии Шагал. Причём, с таким убеждением рассказывал, будто уже тогда между ними наблюдались какие-то идеологические раздоры. Отец всю жизнь – а он чуть-чуть не дотянул до своего 100-летнего юбилея – оставался правоверным коммунистом. До конца дней выписывал только "Правду". Читал её с карандашом, отчёркивая наиболее важные, с его точки зрения, моменты. Даже мои первые работы в анимации он ухитрялся критиковать с позиции марксизма-ленинизма.
А мама была домашней хозяйкой и выполняла очень тяжёлую работу – растила трёх оболтусов-сыновей. Братья пошли по технической линии. А я один такой художник оказался. Когда мне было 7 лет, наша семья переехала из Твери в Москву. В 1931 году Наркомтяжпром (существовала такая почтенная организация на площади Ногина) направил отца в Германию для приёмки заказанных там машин. Поездка намечалась длительная, поэтому отца посылали вместе с семьей. Дома я застал лихорадочные сборы, но о предстоящем отъезде никто не говорил, и узнал я о нём в последний день, когда пришли люди из жилотдела опечатывать нашу квартиру. Всё это время я находился, как в трансе. Опомнился лишь на платформе Белорусского вокзала, когда увидел отца в фетровой шляпе. Кажется, явись он в кайзеровском шлёме, я удивился бы меньше, чем этой шляпе, настолько необычно она смотрелась на нём. Тут я впервые осознал, что в моей жизни наступают большие перемены.
Мы прибыли в Берлин. Огромный вокзал (кажется, это был «Zoo») оглушил нас лязгом железа, хлопаньем вагонных дверей и гулом голосов, усиленных многократным эхом. Первое, что я заметил, выходя на перрон, был громадный, во всю стену, рекламный щит с улыбающейся масляной физиономией Мустафы из фильма «Путёвка в жизнь». Это несколько успокоило: как-никак, что-то своё. Толстенный носильщик взвалил на себя наши пожитки и повёл вниз. Снаружи вдоль вокзала выстроилась длинная очередь зеленых, опоясанных шашечками такси. Это тоже было ново: не мы стояли в очереди, а она сама ожидала нас. Такой же тучный таксист покидал багаж на крышу старомодного (даже по моим понятиям) авто и повёз нас по нескончаемым улицам. Шел дождь, машины вереницей катили, шелестя по мокрому асфальту. Казалось, всё было подчинено размеренному, раз и навсегда установленному порядку. 14 лет спустя, в августе 45-го, я снова очутился на том же вокзале, наполовину разрушенном. Город встретил меня пустыми глазницами окон и грудами битого кирпича. Потом я ещё несколько раз приезжал в Берлин. На моих глазах вокзал возрождался из руин. Но и поныне рядом с ним стоит обезображенный скелет церкви - как напоминание о войне».
Семья советского инженера Хитрука обитала в Штуттгарте. Там Фёдор учился чуть больше двух лет в художественно-ремесленном училище.
«Когда закончилась отцовская командировка, мы вернулись в Москву. Впрочем, всё равно пришлось бы оттуда уматывать – наступали тяжёлые и гнусные гитлеровские времена. Продолжил я учиться в столичном техникуме ОГИЗа – Объединенного государственного издательства художественной литературы. В году, наверное, 35-м случайно посмотрел три фильма Уолта Диснея и был потрясён его анимацией. Впрочем, не только я. Вся Москва тогда распевала знаменитую песенку "Нам не страшен серый волк" из мультика "Три поросёнка". Твёрдо решил: буду иллюстратором. Так оно и произошло. По выпуску меня приняли на работу художником-мультипликатором киностудии "Союзмультфильм". Случилось это 10 ноября 1937 года. Дату я хорошо запомнил. По странному совпадению ровно через десять лет (день в день) я вернулся на студию после службы в армии и должен был начинать всё с нуля. А ещё через пятнадцать лет (и опять день в день!), я закончил свой первый фильм как режиссёр. Но все это – далеко впереди. Пока же я даже не мультипликатор, а только стажер. И безмерно счастлив».
Самой первой работой Хитрука, как художника, оказался крошечный эпизод в полнометражном мультфильме «Дядя Стёпа». Нужно было изобразить дворника в больших валенках на тоненьких ножках, который бы подметал двор и ворчал: «Ох-ох-ох!». Начинающий аниматор все движения и позы своего героя репетировал в коридоре. Охал, стонал на все лады, а потом бежал к столу, чтобы поскорее всё зарисовать правдиво и точно. Месяц потратил на тот эпизод. А во время первого показа прозевал его. Точнее даже, не сразу и сообразил, что то была его работа. Какой-то мужичок подметал двор, ходил, охал – и всё это проделывал совершенно один, без него, Хитрука-художника. Это было чудо, вдохновившее двадцатилетнего юношу на новые творческие поиски и свершения.
Рисовал он быстро, что для мультипликатора первейший залог успеха, да и мыслить мог нестандартно: «Аниматоры – маленькие боги. Они создают образ и вдыхают в него жизнь».
Творческие горизонты раскрывались для него во всю ширь. Но тут грянула Великая Отечественная...
«Слухи о предстоящей войне с Германией никогда и не прекращались, хотя официально об этом не говорилось ни слова. Однажды я спросил режиссёра Диму Бабиченко – будет ли война? Он спокойно, как о деле давно решенном, ответил: "Конечно, будет!". Но я не замечал у людей страха. Все верили, что война продлится недолго и кончится лёгкой победой. Так уверяли нас фильмы, радиопередачи, книги, газеты и особенно бодрые песни, типа "Любимый город может спать спокойно!". Дорого нам это потом обошлось. В ополчение меня не послали, так как я подлежал призыву, а в армию не брали из-за порока сердца. В ожидании своей судьбы я включился в гражданскую оборону и дежурил вместе с другими на крыше студии во время воздушных тревог. В перерывах между дежурствами мы лихорадочно делали фильмы – короткие сатирические журналы, сюжеты которых придумывались прямо на ходу и тут же реализовывались. Смутно помню их содержание – в основном такое же шапкозакидательство, как и всё, что делалось тогда по линии пропаганды».
Настоящая воинская служба для Хитрука началась при штабе 3-го Украинского фронта. Там он практически круглосуточно расшифровывал и переводил всю немецкую документацию, которая попадала в руки разведчиков.
Такое тотальное погружение в чужой язык обострило и его восприятие, и понимание. Вскоре «немца Хитрука» назначили командиром взвода радиоперехвата 17-й воздушной армии. Как переводчик он вообще был нарасхват. Несколько раз даже давал своим фронтовым коллегам уроки по германским диалектам. День Победы встретил в Вене. Конечно, рассчитывал на демобилизацию, но его отправили в Берлин переводчиком ещё на два года. В Москву вернулся только в сентябре 47-го. За почти семь лет службы Фёдор Савельевич не то что картинки для мультиков разучился рисовать – карандаш и кисточку толком держать в руках не мог. Сильно переживал, что отчислят из студии за профнепригодность. Однако фронтовику руководство сделало поблажку и разрешило восстанавливать навыки в служебное время. И не ошиблось. Вскоре Хитрук стал одним из лучших мультипликаторов студии. О нём заговорили, как о неподражаемом мастере психологических сцен. Ему и в самом деле особенно удавались мимика, пластика, жесты персонажей.
Он действительно совершил почти что революцию в отечественной мультипликации, впустив в неё Его Величество Художественный Эксперимент. Ведь как до Хитрука рисовались мультики? По диснеевскому шаблону: красочно, реалистично. Люди выглядели в них, как на фотографии. И такими же были животные: всякие там зайчики, мишки, лисички – почти как живые. Переноси их спокойно из мультика в мультик, ничего не потеряешь. Хитрук дал начало поколению мультфильмов, где в качестве героев на экране появлялись разнообразные чудики, порой нелепые, гротескные, но невероятно обаятельные и запоминающиеся. Он создавал образы. То есть, строго говоря, Хитрука нельзя полагать новатором, так сказать, в глобальном, мировом масштабе. В то же время, в отличие от знаменитого шотландца Нормана Макларена, создателя авторской анимации, которого он почитал, и который с головой ушёл в форму, в абстракцию, как теперь модно говорить, в андеграунд, наш режиссёр с помощью формы всегда творил идею, образ. У него была даже такая творческая формула: анимация = логика + интуиция.
Хитрук далеко продвинул вперёд и отечественное сообщество мультипликаторов, воспитав выдающееся поколение мастеров, таких, как Норштейн, Петров, Татарский, Максимов, Тумель, Дёмин...
Как режиссёр сам Фёдор Савельевич дебютировал очень поздно – в 43 года. А последний свой фильм, «Лев и бык», снял, когда ему исполнилось 66 лет. И всё. На этом карьера выдающегося отечественного режиссёра-мультипликатора закончилась. Очень короткой она оказалась, с учётом того, что прожил-то Хитрук 95 лет. Почему? Сам художник отвечал на этот вопрос так: «Наверное, я иссяк. Не было ни одной идеи, которая могла бы меня зажечь, сделать фильм-бомбу. Конечно, профессионалу вполне по силам снимать по одной ленте в год, но это точно не для меня. Не хочу, чтобы новая картина была чем-то вроде очередного дежурства. Всеми предыдущими работами я хорошо поднял планку. Опускать её было бы нечестно и эгоистично». Но это только часть ответа. Нельзя не сказать и о том, что в жизни Фёдору Савельевичу повезло на вторую половину. Мария Леонидовна Мотрук была не просто коллегой, художником-аниматором, но и музой. Её уход из жизни (сразу же после фильма «Лев и бык» в 1983 году) стал тяжкой потерей для Хитрука. Больше он к анимации не обращался. Стал заниматься педагогикой. Преподавал во ВГИКе, основал мультипликационную школу-студию.
Второй раз Фёдор Савельевич женился, когда ему было уже за 70. Его избранницей стала врач Галина Николаевна. Хитрук признавался, что только благодаря ей он так долго живёт. Мультипликатор умер дома, на руках у жены. Болезнь Паркинсона последние восемь месяцев практически приковала его к постели. «Он был идеальным мужчиной, который всё воспринимал мужественно и с достоинством, – вспоминает вдова. – Мне плохо без любимого мужа. Впрочем, не только мне. С уходом Фёдора Савельевича закончилась эпоха советской мультипликации».
У эпохи этой есть конкретные параметры. Народный артист СССР, лауреат двух Государственных премий СССР, Государственной премии ГДР по искусству, премии президента РФ в области литературы и искусства, фронтовик Фёдор Хитрук отдал отечественной анимации более семидесяти пяти лет.
Был награждён орденами Трудового Красного Знамени, Отечественной войны II степени, «За заслуги перед Отечеством» III степени, специальным призом президента России «За выдающийся вклад в развитие российского кино». У него 28 призов международных кинофестивалей за 200 персонажей в 102 фильмах! Он обладатель премий «Золотой Орёл» и «Ника» «За выдающийся вклад в российский кинематограф». Известен Хитрук и как автор множества статей, монографий об анимационном кино, мемуаров, переводов иноязычной литературы об анимации, и как составитель международного словаря анимационных терминов.
В течение многих лет он был членом худсовета «Союзмультфильма», в 1980-х годах руководил самой студией. Фёдор Савельевич преподавал на курсах художников-мультипликаторов «Союзмультфильма» и на Высших курсах сценаристов и режиссёров, был одним из инициаторов создания отделения по подготовке режиссёров мультипликации на этих курсах. Также Хитрук был вице-президентом Международной ассоциации анимационного кино, почётным президентом Ассоциации анимационного кино России, почётным президентом Международного фестиваля анимационных фильмов «Золотая рыбка», почётным профессором ВГИКа и членом Российской Академии киноискусства «Ника». Хитрук – автор двухтомника «Профессия – аниматор». Есть марка с изображением Винни-Пуха.
Поздравляя Фёдора Хитрука с 95-летним юбилеем, президент Владимир Путин предрёк, что его мультипликационные персонажи обречены на долгую, очень долгую жизнь.
Михаил Захарчу
