Коммунальное детство
Он появился на свет 2 сентября 1926 года, в Москве, в семье инженера авиазавода Павла Леонова и домохозяйки Анны Ильиничны. Леоновы жили в двух комнатах столичной коммуналки.
О благосостоянии не было и речи. Но в обеих комнатах частенько привечали гостей — сослуживцев, родственников и знакомых.
Анна, мама Жени, не работала, посвятив себя воспитанию Женьки и его брата Коли. Николай родился на 2 года раньше, но пережил «звёздного родственника» более чем на два десятилетия.
О том, что когда-то появиться телевидение, в довоенные годы никто и догадываться не мог. Анна Ильинична дни напролёт читала сыновьям книги. А ещё рассказывала удивительные истории. При этом делала она это так весело и красочно, что в двух комнатах впору было открывать детский сад.
Детвора из других семей просторной коммуналки собиралась у Леоновых «по лавкам», разинув рты.
Женя и Коля сутки напролёт играли с доброй и умной мамой. Вечером с завода возвращался отец. Павел Васильевич был рассказчиком ничуть не хуже. Но говорил детям о совершенно иных вещах. О том, какие самолёты поднимаются в воздух сегодня, о новых аэропланах завтрашнего дня.
Надо ли говорить, что Женька и Колька мечтали о небе? Забегая вперёд, скажем, что по стопам отца пойдёт только один из них — Николай Павлович, проработавший долгие годы в Туполевском конструкторском бюро и проживший 93 года.
Женька в пятом классе записался в школьный драматический кружок. Увлечение театральной студией в семье, конечно же, никто не принял всерьёз.
Артист? Ну, разве это профессия для мальчика с круглым наивным лицом? Не Утёсов он и не красавчик Бернес! Отец был уверен, что страсть к представлениям от артистичной мамы, «перекормившей» ребят своими весёлыми историями и басенками. А Женьке нравилось смешить людей.
Поднималось внутри что-то такое, похожее на тёплую материнскую любовь, когда видел на лицах своих первых зрителей улыбки.
Пройдёт всего пару лет, и начнётся война. Пареньки, родившиеся в 1926 году, были ещё однозначно не призывными на фронт в сорок первом. Женька сразу же был «мобилизован» к станку вместе со всей своей семьёй.
«Семейный подряд»
И брат, и мама, и отец, и сам Женя теперь трудились на авиационном заводе. Потянулось очень голодное и безрадостное время. Каково это? Работать токарем наряду со взрослыми у станка без выходных, впроголодь. А вечерами учиться в авиационном техникуме.
Евгений и в этих, как сказал бы Станиславский, «предлагаемых обстоятельствах», не оставил мечты о театре. В техникуме была художественная самодеятельность. Он начал играть. И очень быстро на работе и коридорах учебного заведения к Леонову прилепилась кличка «артист».
Пройдёт ещё три года. Евгений к вящему ужасу инженера-родителя «забьёт» на авиастроение, подавшись на вступительные экзамены московской театральной студии.
«Серый и неотёсанный»
Таков был вердикт тех «корифеев театрального искусства», перед которыми предстал будущий всенародный любимец. Его взяли на драматическое отделение. А кого было брать? Другие ушли в атаку с криками «Ура!».
Взяли «авансом»
И этот аванс был с лихвой отработан Евгением Павловичем, начиная с 1944 по 1994 год, когда его сердце перестанет биться за несколько часов до спектакля «Поминальная молитва», на который все билеты были раскуплены и ни один не возвращён, несмотря на смерть исполнителя главной роли.
В течение 50 лет блестящей актёрской карьеры Евгений Леонов, избежавший ужасов войны, «сражался на фронтах кинотеатрального искусства», создавая образы пусть несуразных, пусть не слишком красивых, но по-настоящему добрых людей.
Злых он не играл. Принципиально. Даже «Доцент», обещавший сокамернику «выколоть моргалы», был злым понарошку, как Бармалей, сошедший со страниц журнала «Мурзилка».
Сегодня, когда Леонова нет с нами ровно четверть века, нам кажется, что «вжившись» в шкуру простофили и добряка, актёр прожил безоблачную, лишённую трудностей жизнь, сразу же получив признание аудитории.
Но на деле жизнь Евгения Леонова больше напоминала трудовую каторгу, на которой актёр вёл ежедневную кропотливую работу над собой. Невысокий рост, телосложение, далёкое от идеального, простое круглое лицо с носом-картошкой – всё это ещё в театральной студии «наградило» начинающего актёра природной стеснительностью.
Понимая, что кумирами публики являются совершенно иные, статные и красивые лицедеи, создававшие образы «подлинных советских героев», он отчаянно искал своё место в театральной, а позже и киношной системе координат… и долгое время не находил его.
Актёры с такой внешностью, какими бы талантливыми они не были, обречены на то, чтобы медленно гнить в массовке какого-нибудь провинциального ТЮЗа, получая инфаркты в те моменты, когда грамотой местного отдела культуры награждают кого-то кроме них.
Театральная массовка долгое время стала уделом Евгения Павловича. Кино тоже приняло его в свою благодатную обитель далеко не на те роли, которые прославят его. Творческая кинобиография Евгения Леонова началась не с «Полосатого рейса». Не со сцены, в которой живой тигр нюхает ему, взмыленному, плечико в ванной комнате на корабле.
Были годы, когда он пытался пробиться в кино, но сыграл четыре эпизода за пять лет. Ну, как тут не запить с горя?
А что же театр? Серьёзных ролей не было и там. Ни Владимир Дудин, ни Михаил Яншин, которые занимали посты главного режиссёра Московского драматического театра имени К.С. Станиславского, не баловали Евгения Павловича центральными ролями.
Леонов засомневался, что искусство – его признание. И… чуть было не опустил руки. В переломный момент, когда он уже хотел было признать поражение, ему доверяют играть Лариосика в легендарных «Днях Турбиных».
После премьеры в 1954 году о молодом талантливом актёре с нестандартной внешностью и удивительной харизмой критики заговорили наперебой. Театральные аналитики писали, что Леонов превзошёл предыдущего исполнителя этой роли.
Но… предыдущим исполнителем роли был нынешний главный режиссёр театра и постановщик спектакля Михаил Яншин, слышать которому о такое было не очень-то лестно. И он буквально задавливал Леонова критикой. Жестокой. Беспощадной. А втихаря называл лучшим учеником.
В 1955 году к Евгению Леонову поворачивается лицом отечественная киноиндустрия, награждая двумя весьма интересными ролями в советской криминальной драме «Дело Румянцевых» и фильме «Дорога».
Удивительно! Талант Евгения Леонова был признан и замечен только тогда, когда актёр пройдёт почти половину своего жизненного пути, перешагнув тридцатилетнюю отметку.
Он считал себя необаятельным, полагал, что так и нужно. И даже думал, что может на всю жизнь остаться холостяком. Знакомиться с девушками Леонов попросту не умел. Но однажды, увидев на гастролях в Свердловске (ныне – Екатеринбург) свою будущую супругу по имени Ванда, Леонов пошёл на «абордаж». Перегородив ей дорогу, он произнёс:
— Если вы не станете моей женой и не уедете со мной в Москву, я просто умру.
Такая постановка вопроса от столичного артиста заинтриговала девушку, ещё не знавшую, что она станет супругой великого актёра Евгения Леонова и матерью Андрея Леонова, который поразительно похож на своего отца и знаком широкой аудитории по фильму «Папины дочки».
За три гастрольных дня Евгений Павлович покорил девушку, читая ей Блока наизусть. Ванда, вопреки воле родителей, сорвалась из отчего дома и переехала в Москву, где поступила на театроведческий факультет.
Они прожили вместе всю жизнь. Для многих представителей актёрской профессии «адюльтер» — одна из форм творческого поиска. Леонов не только был предан своей жене до гробовой доски, но и все годы искренне боялся, что его жена и сын не любят его.
Его сосед и друг позже вспоминал, как актёр иногда спрашивал:
— Как думаешь – Ванда любит меня?
— Женька! Ты что? Не просто любит, а боготворит! — удивлялся сосед, зная, что Ванда отвечает неказистому, но стремительно набирающему популярность мужу верностью и преданностью на его безмерную преданность и верность.
Евгений Леонов был гениальным актёром, но он был ещё более гениальным семьянином. Сын Андрей рос настоящим «сорви-головой». Но Евгений Леонов так ни разу и не смог поднять на него ни руку, ни ремень.
Отчаявшись достучаться до паренька, безуспешно наставляя его на путь истинный в «кухонных разговорах», Евгений Павлович начал писать ему письма. Они были полны извинений за то, что отец любил сорванца, от которого стонала школа и двор. Любил слишком сильно, чтобы пороть, как сидорову козу. А ещё в них сквозила надежда:
- Люби меня, пожалуйста, как я тебя. Может быть, тогда ты сможешь стать другим – примерным школьником и хорошим парнем.
Этот дефицит любви мерещился Евгению Леонову с детства. Он и в 30-е годы почему-то считал, что мама любит брата Кольку больше, чем его. И спешил любить свою жену, своего сына, хотя очень много времени проводил на гастролях, съёмках, в поездах. От этого он неимоверно мучился и страдал.
Вы помните «Кин-Дза-Дза»? Пожилому Евгению Павловичу было не место в пустыне, где снималось кино: в 1986 году, когда снимался фильм, он пережил серьёзную операцию на сердце. А костюмеры придумали для «чатланина» убийственно жаркую одежду – вывернутый наизнанку костюм водолаза. Но, как только температура опускалась ниже +60°, Леонов облачался в него и… шёл делать «Ку!»
Как он не умер ещё тогда, в 1986 году, на съёмках? Большая загадка.
Он не отказывался от интересной работы, несмотря на плохое состояние здоровья. Позже, вспоминая о жизни с отцом, Андрей Евгеньевич Леонов говорил, что отец очень много тратил на продукты. Почему? Ну, конечно же, не потому, что много ел сам.
Идеей-фикс Евгения Леонова было создать своей семье «коммунизм на дому», обеспечить «под завязку». Начав много сниматься, став любимцем советской аудитории после «Полосатого рейса», «Зигзага удачи», «Джентльменов…», «Афони», он смог, наконец, забыть про голод и нужду. И, уезжая на очередные съёмки, забивал семье холодильник до отказа.
— Женя, нельзя же так! – робко говорила Ванда.
Он искренне недоумевал: почему нельзя избавить самых близких людей от дефицита любви и еды, от которых сам он страдал большую часть своей жизни?
На это можно возразить, сказав, дескать, Леонова любили все и всегда. Это правда. Можно сказать, что даже великая эпоха перемен, когда «пачками» в небытие стали уходить легендарные советские актёры, перекочевавшие на стройки, в такси, на разгрузку вагонов или просто в могилу (речь про 90-е годы), Леонова совершенно не коснулась.
После 1991 года, испытывая уже совершенно серьёзные проблемы со здоровьем, актёр был востребован в кино (которое, конечно же, разительно изменилось и стало напоминать откровенный шлак).
Было много работы и в театре, где он играл Тевье-Молочника в «Поминальной молитве».
Но… любовь зрителя к Леонову была панибратской, часто злой.
Узнавая его на улицах, люди отождествляли его с выпивохами и недотёпами, которых он играл. Абсолютно не понимая, что он, как человек, посвятивший себя от начала и до конца работе, как настоящий актёр, в самом естестве своём ничуть не весел, а мрачен и даже трагичен.
— Моргалы выколю! — кричали ему обрадованные зрители, едва увидев на улице. И не понимали, каких усилий стоило этому человеку сдержаться в очередной раз. Он был терпим к тем, для кого работал, даже когда на улице подходили, чтобы… дернуть за ухо.
— Осторожно, ухо приклеено, - отшучивался он.
А ведь Леонов был уникальным драматическим актёром. Но кто сегодня помнит позабытую мелодраму Фетина «Донская повесть», в которой Евгений Павлович сыграл роль красноармейца Якоба Шибалока, человека, вынужденного… расстрелять кормящую мать Дарью (Людмила Чурсина) и взявшего на воспитание её сына? Никакому другому актёру такой роли не простили бы вовек. Леонову простили. И забыли.
Мы помним «Афоню», «Кин-Дза-Дза», «Осенний марафон».
За роль вечно пьяного соседа, берегущего «традиции русской питейной культуры», сыгранную в этой картине, 53-летний Евгений Леонов получил приз за лучшую мужскую роль. И не где-нибудь. А на Венецианском фестивале.
— Так ведь главная роль сыграна Олегом Басилашвили! — узнав о решении жюри, воскликнули советские кинематографисты. Посчитали, что произошла ошибка.
— Такие красавчики, как Олег Басилашвили у нас есть. А вот таких, как Леонов, нет, — был ответ представителей «цитадели европейского кинематографа».
Теперь и у нас нет. Увы. Вот уже четверть века ту нишу, которую занимал Евгений Павлович Леонов, решительно некем заполнить. В актёры таких сегодня не берут. Некому быть Евгением Леоновым. А жаль. Безмерно жаль.
Такая история.
Андрей Карелин
