Когда на Симоновской сцене Вахтанговского театра идет «Очарованный странник» Лескова, в зале стоит звенящая тишина. Зрители внимательно вслушиваются в волшебную вязь лесковских слов, не сказать, чтобы с легкостью постигая образ Ивана Северьяновича Флягина, русского странника-праведника.
Свою историю он рассказывает попутчикам на пароходе, плывущем на Соловки, и чего только не было в его жизни: побеги, драки, кражи, 10-летний плен у татар, 25-летнее рекрутство за незнакомого человека, смертоубийственный поединок с татарином… А самое страшное – убийство монаха по неосторожности и погубительство несчастной Грушеньки. Обликом вроде сама святость, к монастырю прибился, даром пророчества обладает, а по каким полочкам его жизнь разложить, первым слушателям тоже невдомек...
Поставила спектакль отважная женщина, педагог Театрального института им. Б. Щукина, актриса и режиссер Наталья Ковалева. И актер ей достался на славу – певец, композитор, художник. Знакомились с заслуженным артистом России Игорем Карташевым уже в процессе, на репетициях.
Сегодня актер отвечает на вопросы
– С чего началась для вас работа над спектаклем, Игорь Владимирович?
– Когда прочитал инсценировку, чуть не заплакал: разве можно все это выучить за столь короткий срок? Лесков же пишет, как вяжет, а премьера должна была состояться через два месяца! И началось – днем репетировал «Странника», а вечерами играл доктора Дорна в мюзикле «Чайка» в Театре Луны, мы тогда только премьеру выпустили. Сложный был период, я никак не мог понять, получится ли у меня роль, но литература тем и хороша, что дает возможность делать персонаж очень разным. А именно таков Иван Северьянович: где-то юморит, а где-то и глупым показаться не боится, хитрый русский мужичок, и лишь в финале преображается, возносясь до высот мудреца.
Что интересно, буквально накануне встречи с режиссером посмотрел дома фильм с историческим персонажем, внешне похожим на Распутина. И подумал: «Наверное, не удастся уж мне сыграть нечто подобное». Занимали меня в основном в костюмных ролях типа графа фон дер Палена в «Смерти Павла I». И – пожалуйста, через два дня предлагают роль «очарованного странника», который вслед за Франсуа Вийоном из «Блудного сына» в Театре им. Рубена Симонова становится моей любимой ролью.
– Процитирую Лескова: «Ужасно и слезно видеть одну “дрянь” в русской душе, ставшую главным предметом новой литературы (и нового театра, добавила бы я – Н.К.), и пошел я искать праведных. Куда я не обращался, все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так кое-каких хороших людей знавали». Так воспринял Николай Семенович наказ Гоголя: «Возвеличь в торжественном гимне незаметного труженика» из «Выбранных мест из переписки с друзьями». Как это получилось, по-вашему, у Лескова?
– Слышу здесь даже не обиду за русского человека, он же конкретно пишет: устал видеть плохое, пойду искать хорошее. И написал не зарисовки–юморески или стихи, а целое житие, из которого видим, что не бывает так, чтобы люди совершали только хорошие поступки на протяжении жизни. Вот и благородство Флягина, сына графского кучера, показано на фоне жутких падений, можно сказать, преступлений, но совершенных всякий раз по житейским обстоятельствам. Вот отрубил он кошке хвост, над окошком повесил, и по простоте душевной (и смех, и грех) оправдывается: в другой раз не пойдет за моими голубятами... Сбросил с обрыва Грушеньку, не говоря уж о монахе, погубленном им в юности – он, что, сделал это потому, что дрянь паршивая?! Совсем нет, важно осмыслить, как Лесков, дворянин по происхождению и писатель совершенно у нас неоцененный, проникает в душу русского мужика.
Здесь, знаете ли, все на грани, мне же, пока репетировал спектакль, много чего пришлось выслушать от знакомых. «Репетируешь “Очарованного странника”, – спрашивал один известный человек с двумя высшими образованиями, – это где он всех убил, а потом стал святым?». В этом я видел неприязнь определенной части общества к творчеству Лескова, к его теме русского праведничества. И понимал, что моя задача – как можно более честно и откровенно сыграть эту роль. Как вспоминает он про монаха, которого из озорства хлобыстнул кнутом, а тот возьми и свались с воза, и погибни под копытами лошадей: «…чё натворил, что на меня напало, совсем же мальчонкой был, да простите же вы меня, не ходи ты за мной!». Но монах этот постоянно является Ивану в видениях…
Случайность? Конечно. Не собирался он его убивать, как не хотел ничего плохого сделать и Грушеньке, цыганке, брошенной князем. «Убей меня, – требует она, измученная страданиями. – Нет. – Тогда душу мою прокляни! – Никогда. – Так ударь меня ножом против сердца. – Не ударю. – Тогда назло всем на твоих глазах стану последней женщиной». И стала бы. Этого его душа пережить не может, цепь трагических ситуаций преследует очарованного странника, и пусть тот, кто не совершал поступков против правил, бросит в него камень. А фраза Ивана «Я себя не продам ни за большие деньги, ни за малые» может быть лозунгом для нашего времени. Кто сегодня способен произнести ее, покажите мне этого человека!
– В чем, по-вашему, смысл Божьего знамения Ивану: будешь всю жизнь погибать, но не погибнешь, пока твоя настоящая погибель не придет?
– Эти слова говорит Северьяновичу монах-видение, который всю жизнь ходит за ним, как память о содеянном. Много рисковых ситуаций переживает Иван, думая: ну наконец, мне расплата пришла, – а все нет, так и живет, бесконечно раскаиваясь в том, что совершил. Память об этом сидит у него в сердце, в душе, камнем лежит на его совести.
– Какая из историй странника поразила вас больше всего?
– Безусловно, убийство Грушеньки, которой он поклонялся и любил высокой, одухотворенной любовью. Князь дал ему добро «на венец», но он видит в ней не просто цыганку. Подобно художнику, запечатлевающему на полотне красоту женщины, он возвеличивает Грушеньку, и она становится для него… Джокондой. Ничего плотского, как было в татарском стане, куда попадал он в плен. «Живи у меня заместо милой сестры, – говорит Иван, – чтобы я мог смотреть на тебя, как на икону». Для меня всегда очень важно, когда в художественном произведении есть подобное отношение к женщине.
– Могли бы вы расшифровать понятие «очарованный странник»?
– Иногда мне кажется, что так про любого человека можно сказать, а у моего странника вся жизнь – странствия, и куда бы он ни попал, ко всему относится искренне. Даже когда оказывается у татар за рекой Сурой. У него на все своя правда, которая и сомнение может вызвать. Помните, как он говорит о двух татарских женах, которые нарожали ему кучу ребятишек, но он их за своих не почитал: «Они ж некрещеные». Из современной жизни это понятие ушло, не все венчаются и крестят своих детей, но Лесков видит в этом явлении сакральность русской культуры и православия. «Живешь невенчанный и умрешь не отпетый» – эта мысль больше всего мучает Флягина в плену.
А очаровывается он любой ситуацией. Татары искалечили ему ноги, чтобы не убежал, а он восхищается красотой лошадей. Его на полгода сажают в яму молоть соль, а он рад куску хлеба и не жалуется на судьбу; газетки почитывает, да еще пророчествовать начинает. Все, что дается сверху, принимает как данность, наверное, поэтому и очарованный, не то, что мы – деньги закончились, все, катастрофа!.. И к финалу зрители понимают, что перед ними не преступник, не злодей, а русский человек как он есть. Как жизнь ни била Флягина, он остается не озлобленным и просветленным. И, в конце концов, изрекает важную мысль: когда все говорят, что мир вечен, и войны не будет, вот тут-то надо готовиться к войне. И на вопрос, зачем идет к мощам Зосимы и Савватия на Соловки, отвечает, что надо проститься, скоро война. Так что я не увидел точки в этом произведении: Иван Северьянович снова готов надеть амуничку и погибнуть за правое дело.
– Как вы думаете, какое место занимает Флягин в ряду русских праведников, они ведь были и у Достоевского, и у Толстого, и у Чехова…
– Мне кажется, вряд ли приходит он к святости, – он такой же грешник, как все люди на земле. Грешит, а потом кается, и вопрос лишь в том, кого сверху слышат, а кого нет... Лесков все-таки больше пишет про душу русского человека – порядочного, доброго, честного, и особенным своим языком показывает, что этот человек ничего не делает от злого сердца. Вот язык Лескова сродни иконописи, а принять иконопись у нас могут не все, но кто любит и понимает, видят в этом что-то божественное. Люди разные, и мне нравится, что равнодушных на «Страннике» не бывает. Спектакль наш заканчивается фразой монаха: «Кто чем одарен, тот то и делает». Это диагноз Лескова – не просто так человек рождается, есть высшее предназначение, и чтобы прийти к нему, нужно совершить ряд поступков, все предрешено.
– Думаете, на Западе восприняли бы этого героя?
– Уверен, что да, просто нет возможности показать. Однажды я был с концертом в Париже, пел в русском посольстве. Зал на 600 персон был битком, русскоязычная публика и французы, интересующиеся русской культурой. Программа состояла из белогвардейских песен. Прием был потрясающий, диски раскупили мгновенно, теплых слов было сказано много. Мне кажется, покажи им «Очарованного странника» – для них это будет событием. А у нас и сейчас говорят: ну зачем выжимать слезы из зрителей? А мы и не выжимаем, если они не идут. Но чем дальше, тем больше убеждаюсь в том, что эта история шаманская, и, если не начнешь что-то внутри себя ворошить, ничего и не произойдет. Лесков и Иван Северьянович – внимательные наблюдатели.
– В таком случае, еще одна цитата из Лескова: «Я знаю, чем понравиться публике, но не хочу. Хочу бичевать ее и мучить, пусть хоть давится моими рассказами, да читает». Каково?
– Вот отдельные зрители и давятся, и говорят о том, что не любят достоевщины и лесковщины. А на деле выходит, что не все принимают русскую культуру, даже среди самих русских, не говоря уже о представителях других национальностей. А вот русского художника заинтересует любой автор, в произведениях которого есть настоящие человеческие взаимоотношения и любовь. Возьмем Сарояна, он поймет его и примет эту культуру. Наверное, это и есть та самая «всемирная отзывчивость русского человека», о которой писал Достоевский. По молодости лет, когда мне говорили, что Есенин плохой поэт, я пытался убеждать людей кулаками. А сейчас отпускаю всех с миром: живите вы, как хотите, а я буду играть «Очарованного странника».
Наша справка
Игорь Карташев родом из Алма-Аты, из семьи музыкантов. Дед и бабушка пели в опере, и мама окончила консерваторию, а вот Игорь втайне от всех мечтал стать артистом. Помогла случайная встреча с Юрием Богатыревым в баре отеля, где жили московские артисты, приехавшие на гастроли. Услышав о сомнениях юноши, Богатырев тут же проэкзаменовал его. Соискатель прочитал «Сон Степана Разина» Марины Цветаевой. Вердикт был обнадеживающий: «Приезжай в Москву, поступай и – поступишь». Карташев назавтра же купил билет, и, действительно, поступил во все театральные вузы. Не понадобилось и бабушкино рекомендательное письмо Николаю Крючкову. Решение, куда же пойти учиться, принял тоже случайно – увидел на крыльце Щукинского института Юрия Яковлева и Андрея Миронова. Учился на курсе Евгения Симонова и 27 лет проработал в его Студии, ставшей позднее Театром им. Рубена Симонова.
Среди ролей, сыгранных на этой сцене, «Блудный сын (Франсуа Вийон)», «Смерть Павла I», «Варфоломеевская жесть», «Девушка пела в церковном хоре...», «Мы», «На всю катушку! (Трехгрошовая опера)», «На дне», «Три возраста Казановы», «Валентин и Валентина», «Козленок в молоке». Три года назад студия в качестве Симоновской сцены влилась в Театр им.Евг. Вахтангова, и первой ролью Карташева на ней стал «Очарованный странник». Также актер играет в спектаклях «Ричард III», «Стефан Цвейг.Новеллы», «Медея», «Брюсов переулок».
Карташев – лауреат конкурса актерской песни им. Андрея Миронова, автор музыки к мюзиклу «Блудный сын» и семи дисков. Диск «Снежный полк» посвящен Белой армии. Снимается в кино. Играет в мюзикле «Чайка» в Театре Луны, репетирует антрепризу по чеховской «Драме на охоте». Выступает с творческим вечером «Я думаю о ней» в вахтанговском Арт-кафе, где исполняет свои песни на стихи известных поэтов.
Беседу вела Нина Катаева
