Цифры 1917 давно стали синонимом двух русских революций. Но фильм «1917», снятый кинематографистами США и Великобритании, совсем о другом. Картина рассказывает об одном дне Первой мировой войны. 6 апреля упомянутого года двум младшим капралам – Тому Блэйку и Уиллу Скофилду поручено доставить записку – телефонная связь прервана - полковнику Маккензи, командиру второго Девонширского батальона. На рассвете он собирается двинуть войска в наступление, но оно грозит большими потерями, ибо немцы приготовили англичанам дьявольскую ловушку.
Еще одна важная деталь - в Девонширском батальоне служит брат одного из капралов, лейтенант Блэйк. И, если приказ об отмене атаки не придет вовремя, он погибнет…
В фильме нет героического пафоса, батальных сцен, не слышно барабанного боя, зовущего в атаку. Все просто - капралы вылезли из окопов, пробрались через колючую проволоку и побрели по равнинам, взгорьям, грязному месиву, через опустошенную ничейную землю, минуя смердящие трупы людей и лошадей, обходя воронки от снарядов и бомб. Они встречают на своем пути лишь ворон, пожирающих падаль и огромных крыс, заполонивших брошенные немецкие окопы. Германские траншеи глубоки, извилисты, отменно укреплены – это целый город с тайными проходами и длинными переходами. Стоит напомнить, что Первая мировая была в основном войной окопной - противники зарылись глубоко в землю и поливали друг друга свинцом. «На Западном фронте без перемен» - это не только название известного романа Ремарка, но и констатация происходящего.
Мертвая – в прямом смысле тишина – лишь усиливает напряжение, которое сопровождает зрителей с первых кадров вылазки солдат. Накал не ослабевает, не дает выровнять прерывистое дыхание. И неспроста – каждый шаг героев, каждое движение может оказаться последним. Увы, гибель настигает Блейка, которому наносит смертельное ранение пилот сбитого немецкого аэроплана…
Смерть охотится и за вторым капралом - Скофилдом. Она караулит его всюду – в разрушенном доме, где прячется немецкий снайпер, в пучине быстрой реки, на улицах разрушенного города, на ферме, где-то кто-то оставил ведро с теплым, только что надоенным молоком. Его и часть своего пайка Скофилд отдает француженке с крошечным ребенком, которая странным образом оказалась в пекле войны…
Сюжет - не высосан из пальца, он реальный, зримый - эту историю постановщик, американский режиссер Сэмюэль Мендес когда-то услышал от своего деда Альфреда. Тот был участником Первой мировой, и подобный эпизод описал в своей книге Autobiography of Alfred H. Mendes. Сценарий Мендес написал вместе с шотландкой Кристи Уилсон-Кернс.
В фильме есть оплошности, неточности (а у кого их нет?), но они почти не влияют на восприятие происходящего. Кадры наваливаются, давят, будоражат и хочется лишь одного – чтобы Скофилд во что бы то ни стало добрался до цели, спас полторы тысячи своих соотечественников - молодых, красивых ребят, среди которых брат его погибшего товарища.
Особенно волнительны кадры, где Скофилд, сломя голову, несется со своей запиской по нескончаемому лабиринту траншей в поисках полковника Маккензи. Он то и дело наталкивается на других солдат и потому вылезает из окопа и мчится по равнине под свист пуль и разрывы снарядов. Тем временем, первая волна англичан уже устремляется в губительную атаку…
В заключительной сцене опустошенный и вконец вымотанный Уилл садится на траву, прислонившись к дереву. Он достает фотографии своих родных с коротким пожеланием: «Возвращайся домой». И пристально вглядывается в их лица. Удалось ли уцелеть этому храброму парню?
…Я смотрел фильм об англичанах, воевавших с немцами на Западном фронте, и невольно думал о россиянах. Они в том же 1917 году дрались с германцами и австро-венграми на фронте Восточном.
Когда-то Первую мировую в России называли Второй Отечественной. Когда началась война с немцами, депутат Государственной думы Павел Милюков в своей речи в июле 1914 года сказал, что «наше дело – правое, и мы победим». В июне 1941-го примерно так же выразился заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов, сообщивший по радио о нападении Германии на Советский Союз
В советское время о Первой мировой почти не вспоминали, разве что мимоходом, вскользь. Потому что считалось, что та война была «империалистической», несправедливой и так далее. И бывшие воины прятали свои награды, сжигали фронтовые снимки и благодарственные награды с императорским вензелем…
Это - горько и обидно. Ведь на ту войну шли – кто добровольно, кто по мобилизации - миллионы людей. Они тоже защищали родину. И тоже становились героями. На всю страну гремели имена Георгиевских кавалеров - казака Козьмы Крючкова, заколовшего в отчаянной рубке больше десятка германцев, отважной сестры милосердия Риммы Ивановой, поднимавшей солдат в атаку, пилота Петра Нестерова, погибшего в воздушном сражении с австрийцами, матроса Петра Семенищева спасшего корабль от гибели…
Храбро сражался в Первую мировую лихой кавалерист, унтер-офицер Семен Буденный, будущий красный маршал. Прославился своими подвигами и хорунжий Григорий Семенов, ставший в Гражданскую белогвардейским атаманом. Много было на Руси и других людей – разных по вере, убеждениям, но объединенных во время войны одной целью. Солдаты 1914-го испытывали те же чувства, что и воины 1941 года. Их с неистовой силой выразил поэт Константин Симонов: «Если ты не хочешь отдать / Немцу с черным его ружьем, / Дом, где жил ты, жену и мать, / Все, что родиной мы зовем, - / Знай: никто ее не спасет, / Если ты ее не спасешь; / Знай: никто его не убьет, / Если ты его не убьешь…»
В огне Первой мировой войны погибло… Впрочем, можно говорить только о примерных потерях. Они таковы: 1,7 миллиона убитых и умерших от ран солдат и офицеров. И еще почти 5 миллионов раненых, увечных!
Огромные, страшные цифры! Но катастрофа была ожидаема. Российская империя была совершенно не готова к войне. В армии не хватало всего, чего требовалось на войне и, прежде всего, вооружения. Был даже дефицит винтовок, не говоря уже о пушках, аэропланах.
В Государственной думе депутаты драли глотки, газеты пестрели возмущенными статьями, да что толку? Режим напрочь прогнил - всюду царило взяточничество, воровство. На российском троне сидел апатичный, безвольный император Николай II. Военными делами занимался ленивый, изворотливый толстяк с закрученными усами и бородкой клинышком - генерал Владимир Сухомлинов. В 1916 году он был отдан под суд за казнокрадство. Его приговорили к пожизненным каторжным работам. Однако в 1918 году генерал был освобожден по большевистской амнистии и выехал, причем в стан врага – Берлин…
«Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти, - вспоминал генерал Антон Деникин. - Великая трагедия русской армии - отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Помню сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней жестокого боя 4-й стрелковой дивизии... Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали - нечем...»
Тогда, наверное, и родилась эта песня:
Брали русские бригады
Галицийские поля,
И достались мне в награду
Два железных костыля.
Мы из дому трое вышли,
Трое первых на селе.
И остались в Перемышле
Двое гнить в сырой земле…
Война – страшный, уродливый монстр в 1917-м родила другое чудовище – революцию. Она буквально за несколько дней сожрала огромную Российскую империю. Ее гигантский организм слабел, кровоточил. Передышка, возможно, спасла бы страну, но не стихающие побоища на огромном фронте требовали все новых и новых жертв. Но англичане и французы не позволили бы царю убрать Русскую армию с театра военных действий. Да и традиции русского воинства не позволили изменить союзническому долгу…
Прогремела, как странная зимняя молния Февральская революция, а война все шла и шла. Уже не было у власти тех, кто ее затеял, а все гавкали пулеметы, выли орудия. Все больше становилось могил, так же мчались на восток поезда, полные окровавленных, изуродованных, но еще живых тел. Тянулись вереницы изнуренных беженцев с жалким скарбом. По улицам городов и весей стучали костыли инвалидов в потертых гимнастерках, бренчащих крестами и медалями, слышались их злые возгласы…
В фильме «1917» англичане показаны прилично экипированными, сытыми, хорошо вооруженными. Когда меняли позиции, не брели пешком, а передвигались на грузовиках. Сдается, что в Русской армии дела обстояли куда хуже. Так и видятся усталые солдаты в драных, замызганных шинелях, без касок (у англичан они были) привычно месящие грязь, подгоняемые окриками офицеров. Но, заняв позиции, Русская армия воевала упорно, храбро, не считаясь с потерями. Деревенские и городские мужики палили из винтовок, молотили неприятеля из пулеметов, поднимались в штыковую атаку. Они дрались отчаянно, как сражались встарь их деды и прадеды…
«Можно сказать, что, если на Западноевропейском фронте противники состязались друг с другом в мужестве и технике, - писал Деникин, - то на Восточном мы, особенно в первые два года, противопоставляли убийственной технике немцев - мужество и... кровь»
…В преддверии очередной, 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне появляются новые книги и фильмы о том времени. Великий подвиг, безусловно, достоин всяческого уважения и почитания. Но не следует забывать и другие важные вехи российской истории, где в полной мере проявились героизм и мужество народа. Первая мировая – Вторая Отечественная – одна из них.
О той войне надо знать больше. И чтить ее героев чаще.
Валерий Бурт
