2 мая 2015 года в Стокгольме состоялась международная конференция под названием «Никто не забыт, ничто не забыто», посвященная 70-летию со дня Победы над нацистской Германией. Она была организована Обществом «Русский салон» во главе с Людмилой Александровной Турне, урожденной княгиней Демидовой-Лопухиной. Мероприятие поддержала Сербская православная церковь, Ансамбль им. Александрова, предоставивший костюмы для концертной программы детского коллектива под руководством Полины Ларсон, Гунилла Брески, кинорежиссер-документалист, создатель фильмов о войне. Подробнее о конференции можно прочитать на официальном сайте. Прозвучали интересные доклады, один из которых сделала Л.П. Грот. Текст этого доклада мы публикуем ниже.
Информационная война против России того типа, когда в качестве оружия используется искаженное преломление русской истории, – нынешняя реальность – достаточно взглянуть на многочисленные фальсификаты истории Отечественной войны. Как известно, война информационная может стать предшественницей войны традиционной и далее сделаться ее частью. В русле информационной войны используются особые информационные технологии, рассчитанные на обработку общественного мнения как в собственной стране, так и за ее пределами. Для того, чтобы противостоять информационным войнам, необходимо знать их истоки.
Традиция информационных войн имеет на Западе весьма почтенный возраст. Феномен информационных войн явно обнаруживается в западноевропейской истории уже в возрожденческой Италии (так называемая антиготская пропаганда итальянских гуманистов против немецкоязычного населения) и затем продолжает свое развитие на протяжении всего периода складывания национальных государств в Западной Европе. Особо следует отметить, что первым, а в дальнейшем и первейшим оружием информационных войн в западноевропейской традиции сделался именно исторический материал, который использовался, во-первых, для очернения или принижения исторического прошлого другого народа, чаще всего, соседей, а во-вторых, для возвеличивания собственного прошлого, где большую роль играл феномен выдуманной древности для обоснования собственного исторического права на те или иные ценности, например, на какие-то территории.
От взгляда исторической науки укрылся тот факт, что означенный второй пункт активно использовался в истории Швеции, и направлен он был на создание политических мифов как раз для переформатирования русской истории в период XVII – XVIII вв. Основной идеей этих политических мифов было вытеснение русских из собственной истории: русская история в Восточной Европе, но без русских. Основоположником этой идеи можно считать шведскую политическую мысль.
Идея эта увидела свет в так называемый великодержавный период в истории Швеции. По Столбовскому договору 1617 года, зафиксировавшему прекращение военных действий между Швецией и Русским государством, Швеция смогла удержать часть оккупированных ею русских земель (русские города Копорье, Ям, а также Ижорскую землю, Корелу и др.), а по Вестфальскому договору 1648 г., которым завершилась Тридцатилетняя война в Западной Европе, Швеция получала части Западной и Восточной Померании. Так Швеция стала крупной европейской державой. Но вскоре выяснилось, что роль крупной европейской державы – это не только «гром победы раздавайся»! Выяснилось, что захватить чужие земли при благоприятных обстоятельствах было проще, чем организовать там функционирующую жизнь и систему управления.
Одним из препятствий на пути «инкорпорирования» новых подданных (выражение шведской политики того времени: завоеванные земли стремились «инкорпорировать») были языковые различия, другим – религиозные. В первые десятилетия после Столбово религиозные различия в завоеванных русских землях пытались решить путем пропаганды лютеранской веры среди православных. Для этого даже Катехизис Лютера постарались перевести на русский язык. Но, как отмечали шведские исследователи, занимавшиеся этой проблемой (Альвин Исберг и Йонас Нордин), православное население Ижорской земли, как финно-язычное, так и русскоязычное не обнаруживало никакой радости при виде открывшейся перспективы перейти в лютеранскую веру. Поэтому во время правления Карла XI (1660-1697) шведские власти решили сменить курс и занять более жесткую позицию в этом вопросе: завоеванные земли должны были дать верноподданное население, если не шведоязычное, то, по крайней мере, это должны быть «шведы» по лютеранской вере.
Однако по Столбовскому договору насильное обращение в лютеранство запрещалось, шведская корона подписывала данное обещание, поэтому религиозный вопрос в русских землях стали решать путем постепенного вытеснения православного населения и переселения на их место финских и немецких переселенцев, т.е. методом того, что сейчас называется этнической зачисткой. Но любое неправое дело нуждается в идеологизации. И вот тут-то призвали на помощь традицию политических мифов по созданию выдуманной древней истории.
Эта традиция, как уже было отмечено, имела почтенный возраст. В Швеции она выросла из политических мифов, созданных в XVI-XVII вв. Изначальной целью этих мифов было создание информационных технологий, которые помогли бы государству объединить людей вокруг общенациональной идеи. Ядром ее сделалась идея «светлого прошлого», т.е. позитивное изображение истории своего народа, пусть даже выдуманной, если реального исторического материала не хватало.
Так, шведский король Густав Ваза очень поддерживал возникший в его время миф о том, что предками шведов были древние готы – корень всей германской культуры. По заказу короля был создан фантастический труд о величии древнешведской истории, полной вымышленных блистательных побед предков шведов – готов, создавших гигантские готские державы, управляемые могущественными гото-шведскими королями, которых ни один источник не знал. На картинах этой вымышленной истории стали воспитываться поколения и поколения шведов. И мысль о том, что предки шведов – это знаменитые готы, корень всей германской культуры, показала себя очень продуктивной политической технологией, поэтому государственная мысль Швеции в начале XVII в. использовала ее опыт для создания новых информационных продуктов.
В 1610-1613 гг. высокопоставленный шведский сановник и деятель культуры Юхан Буре, близкий к королю Карлу IX, стал работать над созданием нового политического мифа, развивавшего и дополнявшего миф о шведо-готах. Этим новым мифом стал миф о том, что под именем гипербореев из древнегреческих источников были также описаны предки шведов. Мифы о гипербореях были объявлены источниками по древнешведской истории, которые древние греки переврали, поскольку не знали древнешведского языка. А так, если приглядеться, стали уверять шведские придворные историографы, то древнегреческие имена героев были на самом деле испорченными шведскими именами, а древняя Гиперборея находилась в Средней Швеции, и это название также легко толкуется из шведского языка.
Задачи всего этого мифотворчества четко выявляются при наложении его на обстановку Смутного времени, на внешнеполитические амбиции в русских землях сначала Карла IX, а затем его наследника Густава II Адольфа: военные действия шведских отрядов в новгородской земле, захват шведами Новгорода летом 1611 г., интриги шведского двора вокруг шведского «кандидата» на московский престол, юного принца Карла Филиппа. Тогда становится понятно, что политтехнологи из окружения Буре привлекли гиперборейские мифы для того, чтобы создать новейшую версию древней «истории» Восточной Европы, из которой русские вытеснялись и где основоположническая роль с самого древнейшего периода отводилась бы предкам шведских королей. То, что подобная историографическая экзотика имела вполне прагматические политические задачи, подтверждается тем, что параллельно стал разрабатываться другой политический миф – о шведо-варягах. И то, что эти проекты курировались первыми лицами государства, подтверждается целым рядом фактов.
Так, в 1613 г. была сфальсифицирована шведская часть протокола переговоров шведов с новгородцами относительно кандидатуры Карла Филиппа на московский престол, куда шведские сановники внесли ложные сведения о том, что новгородцы на переговорах якобы сами рассказывали о том, что был у них в древности князь из Швеции по имени Рюрик. Из позднейшего сличения документов выяснилось, что ничего подобного новгородцы не говорили.
Далее, как раз в то же самое время шведский дипломат и доверенное лицо шведского короля по сношениям с Русским государством П. Петрей вдруг создал исторический опус о том, что варяги из русских летописей должны были быть выходцами из Швеции. За пару лет до этого Петрей издал хронику о свея-готских королях, где упомянул и древнерусского князя Рюрика как выходца из Пруссии. Никаких новых источников с тех пор Петрей не отыскал, а просто сослался на миф о готских предках шведов, завоевавших все и вся в Восточной Европе и собиравших там дань. Значит, и варягами из русских летописей могли быть только предки шведов, заключал Петрей. Фантазии о готах, как сказано выше, всячески поддерживались королевской властью, а Петрей всячески домогался придворной карьеры, для чего и подсуетился с политически корректным трудом. А что тут возразить: если даже гипербореи были объявлены выходцами из Швеции, то почему бы и летописным варягам ими не быть?!
Как видим, война традиционная имеет тесную связь с войной информационной: общественное мнение подлежит обработке. Напомню, что Столбовским миром русские были отрезаны от Балтийского моря и потеряли свое древнее исконное право свободной торговли через Балтику с рынками Западной Европы. Шведские подданные получили возможность скупать русский хлеб в балтийских портах по низкой цене и затем перепродавать его на амстердамской хлебной бирже по западной цене. Разница получалась десятикратной, так что шведские подданные имели хороший бизнес. Прибавьте сюда шведскую таможню в балтийских портах, где шведская корона обирала русскую торговлю хлебом и буквально чеканила талеры из свежего балтийского ветра.
В этой обстановке обоснование некоего исторического права шведских королей на восточноевропейские земли, так сказать, обоснование исторической законности оккупации становилась насущной политической задачей. Вот для обслуживания этой задачи и стали разрабатываться мифы о шведо-гипербореях и о шведо-варягах, созданные шведскими придворными идеологами как раз в разгар Смутного времени: дескать, предки шведских королей были в Восточной Европе еще с древнейших «гиперборейских» времен, а за ними пришли шведо-варяги, которые тоже завоевали и все организовали в Восточной Европе, почему и собирали дань с восточноевропейских славян. Да, дескать, мы обираем сейчас русскую торговлю хлебом, так мы и всегда здесь деньги собирали, ещё в те далекие, варяжские времена, не говоря уже о гиперборейских.
К концу XVII в. для оправдания вышеупомянутой этнической зачистки потребовались дополнительные идеологические мотивировки. Для этого был создан очередной труд – пространная фантазия на темы древнешведской истории литератора Олофа Рудбека (1630-1702) под названием «Атлантида», частично изданный в конце XVII в. Шведские историки Альвин Исберг и Йонас Нордин отмечали, что вся аргументация в оправдание политики вытеснения русского населения из оккупированных земель черпалась непосредственно из «Атлантиды» Олофа Рудбека.
Что же это была за аргументация? Прежде всего, Рудбек собрал, конечно, воедино все политические мифы, созданные до него, а все эти мифы, как было отмечено ранее, так или иначе работали на идею первенствующей роли предков шведов: все они, по созданной мифологии, главенствовали в Восточной Европе задолго до других народов и с древности собирали здесь дань. Но кроме этого Рудбек постарался внести упорядоченность в нестройные ряды славных псевдо-предков и создал обобщенную этническую картину Восточной Европы в древности. Согласно Рудбеку, в послегиперборейские времена древнейшим населением Восточной Европы, начиная с севера и вплоть до Дона, были финны, а славяне или русские жили южнее. Но все они были подчинены предкам шведов, покоривших также Азиатскую Сарматию до Каспийского моря и другие страны. Таким образом, именно Рудбек был первым, кто заявил, что финны заселили север и центр Восточной Европы задолго до славян, а шведы под именем варягов владычествовали над ними и собирали с них дань. Практически, Рудбек перенес в древность Восточной Европы современное ему Шведское королевство, в котором финское население подчинялось шведским королям.
Все его аргументы были взяты из воздуха, однако, это была обычная манера того времени: XVII и XVIII века были эпохой создания вымышленных историй для североевропейских стран при поддержке государств. Фантазии Рудбека были провозглашены в Швеции как непререкаемая истина. Известный шведский историк Хенрик Шюк отмечал, что фантазии рудбековской «Атлантиды» в Швеции конца XVII-XVIII вв. воспринимались как святыня, сравнимая только с Аугсбургским символом веры (официальный вероисповедальный документ – богословская норма лютеран).
Что же касается русского населения Ижорской земли и других русских земель, оккупированных шведской короной, то «Атлантида» сказалась на нем самым тяжелым образом. Она стала идеологическим обоснованием для политики вытеснения русских из завоеванных земель. Рудбек ведь прокламировал, что финны и германцы-шведы были первыми поселенцами в этих землях. Следовательно, Ижорская земля, согласно убеждению шведских властей, почерпнутому от Рудбека, имела западногерманское происхождение, поэтому населявшие ее ижора, водь и другие финно-угорские народы должны считаться лютеранами априорно (ижора и водь исповедовали православие) и коренными народами в «западногерманской» Ингерманландии. Таким образом, шведские власти ласкали себя мыслью, что своей политикой они как бы восстанавливали историческую справедливость, возвращая «западногерманских» финнов к их корням.
В современной шведской историографии рудбекианизм давно отнесен к мифотворчеству, не имеющему научной ценности. По словам шведского историка Свеннунга, Рудбек довёл шовинистические причуды человеческой фантазии до полного абсурда. Так что в исторической науке критической оценке рудбекианизма начало положено – и положено там, где он зародился, в Швеции.
Но не в политике. Хочу подчеркнуть еще раз, что все перечисленные историографические мифы были изначально созданы для обслуживания политических целей, но мода на Рудбека в эпоху Просвещения сделала его фантазии достоянием европейских академических кругов, что и отодвинуло в тень политическую составляющую рудбекианизма, его изначально русофобскую направленность. А в этом своем качестве он незаметно стал питать многие антироссийские идеологии.
Приведу один из наиболее свежих примеров того, как идея «история России, но без русских» активно используется в современной информационной войне против России. Пример касается так называемой поморской проблемы, т.е. проблемы русского населения на Севере, созданной при полном отсутствии научной субстанции, но при активной поддержке политических кругов соседнего государства, а именно Норвегии. Поморы, как известно, русское население северного морского побережья России. До 90-х годов их никто не отделял от русской истории и не противопоставлял русским, как, например, население польского Поморья никто не отделяет от польской истории.
90-е годы обернулись тяжелыми проблемами для российского общества, но одновременно происходило открытие страны, в том числе, и открытие для проектов международного сотрудничества разного плана. В начале 1993 года по инициативе министра иностранных дел Норвегии был создан Евроарктический Баренцев регион – транснациональный проект международного сотрудничества для северных регионов Норвегии, Швеции, Финляндии и России. Норвежцы, как инициаторы, стали постоянными посетителями Мурманска и Архангельска, получили возможность непосредственно знакомиться с местными проблемами и с местными возможностями. Проблемы – резкое обеднение населения, возможности – месторождения газа и нефти на русском Арктическом шельфе. И тут, видимо, идеи давних политических мифов, сконцентрированные у Рудбека, как пепел Клааса, застучали в сердцах некоторых представителей норвежских организаций.
С их стороны пошла активная работа по стимулированию так называемого поморского этногенеза, как этногенеза, отдельного от русского или от славянского имени – кому как понравится. Вспомним еще раз, как предлагал Рудбек рассматривать историю Северо-запада Восточной Европы в древности? Как территорию, заселенную коренными финно-угорскими народами, над которыми властвовали еще более коренные германцы-скандинавы.
Вот эти фантазии и были внесены в образовательные норвежские проекты и программы в рамках нового сотрудничества. Поморы стали провозглашаться коренным народом Российской Арктики, но неславянского или русского происхождения, а финно-угорского, который был насильственно ославянен, правда, точно не могли сказать, когда: не то в X в., не то в XV в. Одновременно началось вытеснение русского имени из всех возможных источников. Например, меновая торговля между Архангельской губернией и Северной Норвегией ХVIII-ХIХ вв. в норвежских источниках называлась «russen handel». Ее переименовали в «pomoren handel». Разговорно-бытовой смешанный язык, который образовался в рамках пограничного общения и был известен как (russe-norsk), стал называться как pomor-norsk, т.е. началось создание выдуманной истории края.
Обо всех находках на этом пути, понятное дело, не переговоришь. Но стоит описать последний виток полета политического мифа, направленного на ваяние якобы особой, поморской истории, отличной от истории русской. В силу определенных обстоятельств с какого-то момента стало неудобно провозглашать поморов изначально финно-угорским народом, и тогда вдруг открыли, что поморы всегда были этническими норвежцами, а очередной задачей сделалось оказание помощи поморам в восстановлении их норвежской идентичности, уничтоженной русскими захватчиками Поморья.
Абсурд? Полнейший абсурд. Но война в любом ее виде – это абсурд. Поэтому и войны информационные ведутся с использованием самых абсурдных выдумок. Но за информационными войнами всегда стоит государство со своими ресурсами, что и обеспечивает успешное распространение этих выдумок. Искаженному преломлению истории должно быть противопоставлено полноценное знание исторического прошлого народа. Полноценное знание своего прошлого – это действенное оружие в информационных войнах, ибо свои исторические рубежи также необходимо защищать.
Результаты современных исследований показывают, что первыми насельниками Восточной Европы еще со II тыс. до н.э. были носители ИЕ языков. Изучение традиций названных носителей ИЕ обнаруживает прямую связь с древнерусской культурой и с культурой ариев. В этой среде более тысячелетия спустя и начали расселяться из Зауралья финно-угорские народы, стало создаваться то этническое и культурное многоцветье, которое веками крепило гигантские просторы нашей Родины. Восстановление этого исторического опыта от истоков – насущная задача, имеющая не только научное значение, но и залог стабильного развития общества и государства, что положит предел нападкам как на русскую историю, так и собственно на Россию.
Лидия Грот,
кандидат исторических наук
