В каждом жанре были свои мастера: короли репортажей, очерков, бесед. Но из величайшего сонма советских журналистов, из огромного перечня блестящих имен и золотых перьев, пальму первенства я бы отдал Сергею Сергеевичу Смирнову, создавшему новый, небывалый в истории отечественной журналистики жанр – воскрешение истории, духа, души…
И дело даже не в том, что он первым открыл нам свою Трою – Брестскую крепость (это само по себе величайший творческий подвиг), а еще и в том, что он спасал защитников крепости из лагерей, угодивших туда по вопиющей несправедливости. Писал письма партийным и государственным деятелям, ходил, как тогда говорили «по инстанциям», хлопотал за невинно осужденных, добивался освобождения их из лагерных бараков, помогал им обрести себя в гражданской жизни.
– Сколько помню свое детство, – рассказывает младший сын писателя Константин Смирнов, – у нас в квартире все время жили какие-то люди, приехавшие неведомо откуда и не ждавшие от жизни ничего хорошего. Отец записывал их рассказы, добывал им деньги на билеты, куда-то звонил, устраивал их судьбы… Это были освобожденные им защитники-узники, солдаты и офицеры, воевавшие в Бресте в первые дни войны.
А вот бесстрастное свидетельство военного прокурора Б.А. Викторова:
«Работа писателя С.С. Смирнова завершилась реабилитацией А. Филя, освобождением П. Клыпы, снятием всех подозрений с майора П. Гаврилова, с С. Матевосяна и других оставшихся в живых защитников Брестской крепости. Исключенные из партии были восстановлены в ее рядах, надлежащим образом трудоустроены».
«В 1954 году, — пишет Сергей Смирнов, — я заинтересовался тогда ещё смутной легендой о героической обороне Брестской крепости и начал разыскивать участников и очевидцев этих событий. Два года спустя я рассказал об этой обороне и о защитниках Бреста в серии радиопередач «В поисках героев Брестской крепости», получивших широкий отклик в народе. Поток писем, обрушившихся на меня после этих передач, исчислялся сначала десятками, а потом сотнями тысяч...».
Школьником я жил в Брестской области и не пропустил ни одной радиопередачи из этого цикла. До сих пор слышу эту слегка глуховатую неторопливую смирновскую речь. А потом увидел рассказчика и с телеэкрана: красивый мудрый русский человек рассказывал о том, о чем нам никогда не рассказывали в школе, о никому не ведомой войне в тылу Западного фронта, о Крепости и ее безвестных героях. Под впечатлением этих рассказов я потом и сам стал разыскивать участников обороны Бреста, став журналистом, многие годы занимался темой Брестского укрепленного района. Как справедливо отмечает газета «Союз»:
«Проводившиеся Смирновым на протяжении нескольких лет передачи на радио и телевидении породили массовое патриотическое движение по розыску неизвестных героев. Смирнов получил более миллиона писем».
Да, эти волнующие передачи слушала без преувеличения вся страна.
Именно с публикаций Сергея Смирнова началось восстановление доброго имени не только защитников Бреста, но и других солдат, имевших несчастье попасть в немецкий плен, а потом огульно обвиненных в предательстве.
Он поверил людям, у которых не было никаких справок и свидетельств. У них была только память. Да еще рубцы былых ранений.
Военный прокурор Б.А. Викторов: «Смирнов своей книгой первым поставил под сомнение утвердившуюся презумпцию виновности военнопленных, первым отважился двинуться через это минное поле». Да, это и в самом деле было «минное поле» – идти против мощнейшей партийно-государственной пропагандистской машины. Многого можно было лишиться на этом коварном поле. Но Смирнов вышел победителем!
Его книга «Герои Брестской крепости» произвела переворот не только в сознании простых людей, но и в умах правительственных чиновников. Именно после выхода в свет смирновской книги и его выступлений в эфире власти присвоили Брестской цитадели звание «Крепость-герой». Корявое чиновное словотворчество – «крепость-герой», одним дефисом скреплены слова женского и мужского рода. Но дело не в морфологии. По справедливости, героем надо было назвать весь Брест, не вычленяя из него составную часть. Героически оборонялся и городской военкомат, и железнодорожный вокзал, и другие объекты, о которых мы пока ничего не знаем. Многое в истории города и крепости все еще покрыто непроницаемым пока мраком.
С легкой руки писателя Смирнова, 9 мая – праздник Победы – сделали по-настоящему праздничным, нерабочим днем.
За книгу «Брестская крепость», выходившую дважды – в 1957 и 1965 годах (второе издание было значительно дополнено и расширено) С.С. Смирнов в 1965 году был удостоен Ленинской премии, награждён орденом Ленина.
…С детства помню тревожное начало этой книги:
«В ранний предрассветный час 22 июня 1941 года ночные наряды и дозоры пограничников, которые охраняли западный государственный рубеж Советской страны, заметили странное небесное явление. Там, впереди, за пограничной чертой, над захваченной гитлеровцами землей Польши, далеко, на западном крае чуть светлеющего предутреннего неба, среди уже потускневших звезд самой короткой летней ночи вдруг появились какие-то новые, невиданные звезды. Непривычно яркие и разноцветные, как огни фейерверка – то красные, то зеленые, – они не стояли неподвижно, но медленно и безостановочно плыли сюда, к востоку, прокладывая свой путь среди гаснущих ночных звезд. Они усеяли собой весь горизонт, сколько видел глаз, и вместе с их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов.
Этот рокот быстро нарастал, заполняя собою все вокруг, и, наконец, разноцветные огоньки проплыли в небе над головой дозорных, пересекая невидимую линию воздушной границы. Сотни германских самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно вторгались в воздушное пространство Советского Союза».
Зловещая, как полет валькирий, картина начала войны.
А потом разразилась беда. Книгу о Брестской крепости постигла судьба самой крепости. Отмеченная Ленинской премией, она, спустя десять лет – в 1975 году – уходит «под нож»!
«По команде из Москвы 130 тысяч экземпляров только что изданной в Волго-Вятском издательстве "Брестской крепости" на месте "изрезали в лапшу", и макулатуру отправили на Балахнинский бумажный комбинат, – пишет газета «Союз». – Уже очень больному Сергею Сергеевичу Смирнову сказали, что книга может остаться в планах других издательств, если он внесет в книгу изменения и уберет из нее отдельные главы, касающиеся отдельных людей. Например, Матевосяна. На предательство писатель не пошел. Его книга началась с веры людям. С этого, впрочем, начинается все серьезное: победа, родина, семья, работа».
Поводом для гонений на книгу послужило так называемое «дело Матевосяна», одного из главных героев «Брестской крепости».
Именем Матевосяна называли улицы и школы. Герой крепости и Герой Соцтруда в 1971 году вместе с Петром Машеровым, тогдашним руководителем Белоруссии, зажигал Вечный огонь на открытии грандиозного мемориала в Бресте. Но через несколько лет чья-то невидимая рука изъяла из музейной экспозиции все фотографии, на которых присутствовал Матевосян.
Жизнь этого человека рухнула под тяжестью персонального дела, возбужденного по анонимному письму. "Директор Зодкского золотодобывающего рудника С.М. Матевосян присвоил себе документы героя Брестской крепости, погибшего на третий день войны". Далее шла ссылка на только что вышедший IV том БСЭ.
Сергей Смирнов отправился в Брест, нашел людей, которые знали Самвела Матевосяна, те подтвердили Комиссии партийного контроля при ЦК КПСС, что именитый армянский геолог, разведавший уникальное золоторудное месторождение, и замполитрука Матевосян, который добровольцем ушел в Красную армию в 1939 году, а потом тяжело раненным попал в плен, есть одно и то же лицо. После войны Самвел Минасович смог устроиться только в дальней геологической экспедиции. В середине 50-х годов все газеты облетела сенсация: инженер Матевосян открыл золотое месторождение и сам возглавил трест по его разработке. А тут как раз вышла книга Смирнова. Ореол славы засиял над головой Самвела Минасовича. Чужой успех всегда кому-то застит глаза, вот и полетели в «органы» и «высокие инстанции» анонимные письма. И такая беда случилась не только с бывшим замполитрука, но и с сыном полка трубачом Петром Клыпой, и с комсоргом штаба стрелкового полка Александром Филем…
И Смирнов снова выступил на защиту своих героев. На сей раз он вызволял их не из-за колючей проволоки, а из не менее колючих тенет злобных наветов.
С младшим сыном писателя Константином Смирновым мне довелось вместе работать в «Комсомольской правде». Вот что он рассказывал:
– Отец, пожилой человек, ко всему еще и инвалид войны, упорно обивал пороги различных инстанций в тщетной надежде добиться справедливости. Шестнадцать лет книга, удостоенная высшей литературной премии нашей страны, пролежала под спудом ведомственного запрета. В эпоху брежневского безвременья все попытки оживить книгу наталкивались на непробиваемый "слоеный пирог" всевозможных властей. Сначала на верхних этажах шли сладкие заверения о необходимости переиздать, вернуть "Брестскую крепость" в круг литературы. Затем средний "слой" – пожестче и с горчинкой – покусывал книгу: речь шла уже не только об "изъятии" С. Матевосяна, но и Петра Клыпы, и Александра Филя; пока, наконец, дело не упиралось в абсолютно непробиваемую стену, точнее, в вату, где бесшумно гасились все усилия. А письма наши, очередные просьбы о встречах – как камушки в воду, впрочем, даже и кругов не было... И уже потянулись сведения о том, что где-то какой-то официальный лектор публично заявил, что "герои Смирнова – липовые", и тому подобные прелести.
Андрей Сергеевич Смирнов, старший сын писателя:
– По указанию Суслова набор был рассыпан, и почти два десятка лет "Брестская крепость" не издавалась... Через 18 лет она была переиздана. Не могу не упомянуть людей, которые сделали это: издатель Валентин Осипов добился того, что книга была переиздана к годовщине Победы. Издание это было благотворительное, оно практически не продавалось, было разослано в основном по библиотекам, а также в качестве подарочного вручено ветеранам войны, которые приезжали в Москву на празднование Дня Победы.
***
Как мало я, да, пожалуй, и все мы, благодарные читатели, знали об авторе любимой книги, о Сергее Смирнове. Жили с ним в одно время, в одном городе и даже были почти соседями по московскому проспекту Мира, где неподалеку от Рижского вокзала стоял, да и сейчас стоит дом №74 – в нем-то без малого десять лет жил и писал Сергей Сергеевич. О его смерти я узнал в марте 1976 года, когда служил далеко от Москвы – в Полярном. Царапнула душу мысль – «а ведь мог бы найти повод познакомиться с ним, пожать руку, сказать благодарные слова…» .
Родился Сергей Сергеевич 13 (26) сентября 1915 года в Петрограде. Детство прошло в Харькове в семье отца-инженера, отсюда и первоначальный выбор: МЭИ, Московский энергетический институт. Не доучившись год до получения диплома, оставил электротехнику и поступил на первый курс Литературного института.
В те дни, когда на берегах Буга Брестская крепость истекала кровью, студент-литератор ушел добровольцем в истребительный батальон. Потом поступил в школу снайперов. В 1942-м окончил училище зенитной артиллерии в Уфе, с января 1943-го командовал взводом в 23-й зенитно-артиллерийской дивизии. Лейтенант Смирнов воевал на Днепре, участвовал в Корсунь-Шевченковской битве, немало прошагал по фронтовым дорогам в Венгрии. Как человека, имевшего литературный опыт, его взяли в газету 57-й армии, сражавшейся на Юго-Западном фронте. После войны Сергей Смирнов продолжил свою воинскую службу, работал редактором в Воениздате, уволился в 1950 году в звании подполковника. А далее журнально-газетная стезя: «Новый мир», «Литературная газета»… Тяжело больным принял должность секретаря Союза писателей СССР в 1975 году, а в марте 1976 его не стало.
Погубило Сергея Смирнова, на мой взгляд, чиновное надругательство над главным делом писательской жизни. Погребен автор «Брестской крепости» в Москве, на Новодевичьем кладбище. Надгробье изображает стену цитадели, в пробоинах которой проступают лица бойцов…
Сегодня имя Сергея Смирнова покрыто пылью забвения. Нынешние властители телеканалов и прочих СМИ не могут простить ему, что, будучи секретарем Московской писательской организации, он критиковал роман Б. Пастернака «Доктор Живаго», а также подписал 31 августа 1973 года письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» о Солженицыне и Сахарове. Такое либералы не прощают. Да открой ты миру хоть три Брестские крепости, выведи к жизни хоть целый полк неизвестных героев, нет тебе прощения за то, что не уважил сакральные имена. Вот и сомкнулась над именем Смирнова глухая завеса молчания. Старший сын его – Андрей Смирнов, известный кинорежиссер, снявший фильм «Белорусский вокзал», сказал об отце так:
«Память о нем постепенно стерлась из средств массовой информации, выросло поколение, которое понятия не имеет о том, что был такой человек, была такая книга – «Брестская крепость»… И вот наша мать меня с братом упрекает, говорит: "Что же вы ничего не делаете, чтобы помнили об отце?" Я на это отвечаю, что он сделал такое важное дело, что, я надеюсь, может быть, со временем в памяти русского народа оно не должно стереться. А если сотрется, то все усилия бесполезны».
С данной позицией можно поспорить: нельзя пускать на самотек такое непростое и деликатное дело, как сохранение памяти. Надо действовать так же решительно, как действовал Сергей Смирнов, увековечивая память о Брестской крепости и сотнях ее героев.
Зато в Бресте Сергея Смирнова чтят и помнят: названа в честь него улица, в Музее Брестской крепости стоит его письменный стол, бронзовый бюст… Но есть еще и иная форма памяти.
Поиск, который вел писатель Смирнов, стал началом не государственного, а всенародного похода за восстановление памяти о погибших воинах.
До сих пор по всем землям, где прошла война, люди самых разных поколений вот уже полвека ищут и находят безвестно погибших солдат – от Бреста до Сахалина. Этот воистину вечный огонь воистину народной памяти зажег Сергей Смирнов.
Последние его слова были обращены к своим героям, героям Бреста:
«С выходом в свет этой книги я передал музею крепости весь собранный за десять лет материал и попрощался с темой обороны Бреста. Но вам, дорогие друзья, хочется сказать не "прощайте", а "до свидания". До конца дней я буду гордиться тем, что моя скромная работа сыграла какую-то роль в ваших судьбах. Но я обязан вам больше. Встречи с вами, знакомство с вашим подвигом определили направление работы, которую я буду вести всю жизнь, – поиски неизвестных героев нашей четырехлетней борьбы с германским фашизмом. Я был участником войны и немало видел в те памятные годы. Но именно подвиг защитников Брестской крепости как бы новым светом озарил все виденное, раскрыл мне силу и широту души нашего человека, заставил с особой остротой пережить счастье и гордость сознания принадлежности к великому, благородному и самоотверженному народу, способному творить даже невозможное».
Николай Черкашин
